Обряд посвящения (1/1)

—?Зачем так рвешься ты со мной,Ведь ты ответишь головой,Поскольку я отвечу!А путь мой бесконечен,Наемнику нигде приюта нет! —?пьяно подпевал Хэйтем уже часа два горланящим гессенцам. Свои военные песни они спели по несколько раз каждую, так что магистр уже успел выучить слова и теперь суфлировал. А начиналось-то все безобидно! Немцы сначала тяпнули по стопочке портвейна, (и еще по стопочке… и еще! …и еще раз! И еще много, много раз!), а потом обнаружилось, что у хозяина пиво и сидр дешевле, чем во многих других тавернах. А если купить комнату на ночь и несколько бутылок сразу, скидка увеличивалась. Собственно, это-то наемники и проделали. И с количеством выпитого парней все больше и больше тянуло на приключения. Сначала они громко забалагурили на немецком, затем говорили пошлости и чуть ли не целовались. Адлер, по крайней мере, то и дело обхватывал приятеля рукой и тянулся к нему, но если ему что и удавалось, то только слабо мазануть губами по щеке или виску Всадника, после чего он неизменно ронял голову, словно получил в нее пулю, и опрокидывал в себя еще стопку или отхлебывал из бутылки.—?Хватит, прекратите,?— Хэйтем пытался отнять у них выпивку и заставить встать из-за стола, но это было тщетно. —?Идите спать! Вам обоим нужно проспаться, вы слышите?Но вразумления не работали. Гессенцы уже начали покачиваться и тихо напевать. Тогда магистр плюнул, оставил наемников в покое и отсел от них за барную стойку, чтобы не видеть и не слышать их выкрутасы. Но громкость их пения все нарастала, и резко прорезавший тишину вопль ?Оу-о-у-о-у-у-у-уо, бедные наши денечки!? окончательно выбил тамплиера из равновесия и заставил тоже выпить рюмку портвейна. Кенуэй надеялся, что хоть это поможет ему не обращать внимания на дурь пьяных немцев. Но это не помогло. Огорченный Хэйтем стал мрачно крутить в пальцах стакан, и тут его заметил Всадник.—?О! А че ты не пьешь?—?Я уже выпил, мне хватит,?— сдержанно ответил тамплиер.—?Ну давай еще по одной, с нами за компанию,?— гессенец налил ему еще рюмочку.—?Я почти не пью,?— возразил он.—?Я оплачу, давай,?— Всадник пододвинул к Хэйтему рюмку. Тот вздохнул и выпил ее одним махом, после чего потянулся к вяленому мясу, чтобы закусить. Наемник тоже хлопнул, после чего налил Кенуэю снова.—?Давай, родной! Рюмочку за маму, рюмочку за папу! —?и он по-свойски положил ему руку на плечо.—?Эта последняя,?— предупредил тамплиер. —?И больше я не пью.—?Нет уж, пей,?— Всадник налил им снова.—?Я стану такой же неадекватный, как и ты!—?Пей!—?Если я еще выпью, ты отстанешь?—?Пей, ты ж мужик!Хэйтем сдался. Его развозило все сильнее и сильнее, и он стал уже пить без уговоров Всадника.—?О-о-о, мужик! —?тот похлопал его по спине.—?Мужик! —?отозвался уже датый тамплиер и помахал рюмкой.А веселье шло дальше, и гессенцы отобрали у кого-то гитару. Адлер заиграл, а его приятель стал поить его из бутылки, хрипло горланя военные куплеты. Периодически Всадник, который сидел на краю столика где-то в центре зала, подходил к Хэйтему и выпивал с ним.—?Мы сызнова всю эту кутерьму начнем,Ведь посадили нас опять на корабли, —?немцы затянули уже другую песню.—?Пока мы тут воюем и реки крови льем,Ты проследи, чтоб наших жен не увели!—?Пр-рслежу,?— кивнул Хэйтем. —?Давайте нашу!Адлер бренчал на гитаре, а пел в основном Всадник. Иногда он тоже начинал горланить, но чем больше он пил, тем труднее ему становилось совмещать два этих занятия. Кенуэй развернулся, чтобы лучше было видно горе-певцов. Гессенцы допели эту, а на ?нашу? Всадник уже подошел, сдернул Хэйтема со стула и посадил к ним.—?Давай и ты тоже пой, ты сладко-сладко поешь, как птичка! Всадник подсел к Хэйтему, как бы деля пространство на играющего и двух ?солистов?, и они затянули нечто дерзкое, но безумно веселившее всех троих:—?Нам наплевать на то, что думают другие про нас,На гнев богов мы просто машем рукой!Ты нынче платишь, ну так что же, мы с тобою сейчас,А завтра с нами будет кто-то другой!Путем интриг и морем крови мы стремимся туда,Где чье-то золото призывно блестит!Из низких истин нам дороже только эта одна?—?Кто больше платит, тот в войне победит!?Ты нынче платишь, ну так что же, мы с тобою всегда,А не заплатишь?— не искупишь вины!Мы постигаем хитрость света, где случайно живем,Мы вероломны, так что даже честны!Плати, и мы твою победу в дар тебе принесем,А не заплатишь, не искупишь вины!Мы продаем свои клинки тому,Кто звоном монет пленяет душу,Соблазняя наш слух!Но мы убьем того, кто скажет, будто гессенский полкПохож на свору подворотенных шлюх!—?Ну-ка, а теперь я сыграю,?— Всадник забрал у Адлера гитару. Играл он, правда, хуже?— два-три аккорда, да и то периодически делал ?глушку?, но зато песня, несмотря на его грубый голос, портивший всю музыку, у него вышла душевная.—?Нас поманили, потряся мешком с деньгами,Купились мы на серебро и медяки.Уехали туда, где прокляты богамиМеста, что от родного дома страшно далеки.И вот бежим мы, спотыкаясь, грудью на штыки,Не поминая всуе тех, кого любили.А вечером от крови вычистим клинки,Стараясь позабыть, кого убили.Эх, увы, увы, увы!Наемники не сносят головы!Нам сладко речи пел английский командир,Сулил и соблазнял награбленным добром.И, а из добра в итоге?— курево, мундир,Да сбитые подковы на уставшем вороном.А вместо красивых девиц иноземныхМы видим грязных, измученных шлюх,Что рухнут, полуживые, на землю,Похожие больше на мертвых старух.Эх, увы, увы, увы!Наемники не сносят головы!А после боя мы помянем тех, кто палПод стенами, сражаясь, ждал подмоги.Помянем тех. кто городских ключей желал,А лишь полег в траву, протягивая ноги.Мы выпьем за погибших, в небо поглядим,Будто надеясь, что они нас видят.И ты дружок, за нас налей своим,Пусть выпьют, чтобы павших не обидеть.Эх, увы, увы, увы!Наемники не сносят головы!После этой песни все притихли, а после паузы, вызванной тем, что наемники пили за погибших, Адлер забрал у Всадника гитару и забренчал что-то, в разы более залихватское и веселое.—?Ура-а-а-а-а! —?заорали они все, когда эта песня кончилась, и компания чокнулась кружками. После этого у Хэйтема случился провал в памяти. Просто чернота?— и все. И следующее, мутное воспоминание: гессенцы, скандируя ?Да-а-вай! Да-вай!? давили ему на затылок, вынуждая склониться над чашей с чем-то спиртным. Магистр поборолся с ними пару минут, а потом сдался и, зажмурившись, окунулся в миску. Жидкость в ней, насколько он помнил, оказалась водкой или виски, (из-за цвета лохани было трудно понять), и несмотря на закрытые глаза, тут же начала щипать. Но надо было пить, и Хэйтем медленно, но верно стал втягивать алкоголь.—?Да-вай! Да-вай! —?продолжали орать гессенцы. Всадник шлепал Хэйтема по спине.—?О-о-о! Мужик! —?завопили они, когда тамплиер вынырнул и встряхнул мокрым хвостом, обдавая брызгами своих собутыльников. Он протер глаза от щипавшего алкоголя и низко закричал что-то, потрясая кулаками.—?Давай, до дна! —?Всадник поднял чашу и поднес ее к губам Хэйтема.—?Не-не-не, я в-в-все,?— запнулся тот.—?Давай! —?рявкнул Адлер.—?Кто мужик?! —?крикнули оба гессенца.—?Я мужик!—?Ты стойкий мужик?!—?Да! —?Хэйтем сделал вид, что напрягает мускулы.—?Ты мужикий мужик?! —?Всадник похлопал его мощной лапой по спине.—?Да!—?Тогда пей!Хэйтем припал губами к чаше и осушил оставшуюся половину в несколько глотков, после чего занюхал рукавом.—?УРА-А-А-А-А! —?снова грянули гессенцы.—?А теперь целуйся,?— сказал Всадник и нажал Хэйтему на затылок.—?А с-с-с-кем? —?тамплиер помотал головой.—?С нами, дурак, давай! Покажи, кто братья мужика!—?Вы братья мужика! Поём ?Немочку?!—?Подож-ж-жи, подож-ж-жи, какая ?Немочка?? Целуйся!?Ладно, хрен с тобой? хотел было сказать Кенуэй, но получилось только что-то вроде ?Лдн-хрстбй-й-й?. Он потянулся ко Всаднику, быстро чмокнул в губы, после чего настала очередь Адлера. Рыжий явно злоупотребил этим, поскольку наутро Хэйтем был готов поклясться, что чувствовал у себя во рту его язык, но тогда ему было абсолютно все равно.—?О-О-О-О, КРАСАВЕЦ, МУЖИК! —?зааплодировали немцы. Затем Всадник поднялся с места, взял со стола меню, делая вид, что это кодекс или библия, и нарочито пафосным тоном начал:—?Властью, данной мне владельцами этой богадельни и их выпивкой, нарекаю тебя немецким братом, наемником и дарую право бухать с нами во ве-е-е-еки веко-о-о-ов,?— последнее он пропел, явно пародируя молитвы священников, пока Адлер разбил одно яйцо Хэйтему об лоб, а второе?— на стол, и стал макать хлеб в это яйцо и обмазывать им физиономию ржущего тамплиера на манер кисти, вымоченной в святой воде.—?За сим, брат Хэйти, постановляю, что отныне и навсегда ты?— гессенец, пускай и немецкой крови в тебе меньше, чем любви к бабам?— в этом мужике! —?он показал пальцем на Адлера.—?Нарекаю тебя… —?Всадник открыл меню. —?Рулетиками из свинины с грибами!Адлер загоготал, взял из миски горсть жареного арахиса и сыпанул магистру в лицо. Некоторые орешки прилипли к сырому яйцу на волосах и лице тамплиера, но основная их масса осыпалась вниз.—?У-о-о-у! —?счастливо завыл Хэйтем. Всадник дал ему картонкой с меню по голове.—?Не расслабляйся, ты, почетный огрызок нашего немецкого клуба!—?Хар-р-рашшо, ни-и-бу-у-у,?— протянул Хэйтем, отхлебнул еще алкоголя и затянул-таки ?Немочку?.Снова провал в памяти.Хэйтем сам не знает, почему проснулся. Он с трудом продрал глаза и обнаружил, что голова у него страшно болит, его мучает остаточная слабость, а кроме того, все тело затекло от того, что он лежит где-то на полу. Тамплиер оглянулся настолько, насколько позволяло измученное тело. Так, он лежит в каком-то сарае?— его окружают швабры, лопаты, метлы, молотки, топоры и прочая утварь. Хэйтем скосил глаза и увидел, что голова его покоится на руке Адлера, а ногу он закинул на Всадника, обнимавшего во сне его шляпу. Голова болела ужасно, но помимо этого у него все лицо и волосы были в чем-то липком.—?Фу, черт! Что это? —?прошипел он, попытавшись соскоблить неизвестную жижу с лица. Всадник заворочался и повернулся к нему.—?А это, лапонька, следы твоего посвящения,?— и он гоготнул.—?Че?—?Мы посвятили тебя в наше братство бухла и разбоя, приятель,?— гессенец усмехнулся. —?Кстати, ты первый, кто прошел этот обряд.—?Что?! —?Хэйтем чуть не задохнулся от возмущения.—?Да, да. Это большая честь для такой высокопоставленной английской задницы, как ты,?— усмехнулся Всадник. —?Но справился ты с блеском, молодец.—?Я тебя убью,?— тамплиер попытался сесть, но наемник мощным толчком львиной лапы опрокинул его назад.—?Тихо, тихо. Ты действительно был хорош, особенно, если учитывать, что мы этот обряд на ходу сплетали. Но теперь я думаю, что мы будем так всех новичков посвящать. Да, Анди? Анди, проснись, содомистская рожа! —?и он перекинул ногу через Кенуэя и пихнул рыжего приятеля.—?А? Угу-угу,?— отозвался тот, но толком не проснулся.—?Как же я вас обоих ненавижу,?— простонал Хэйтем, скрестив руки на груди и глядя в потолок. Заложить их за спину он не мог, потому что на этой спине и лежал.Внезапно дверь этой кладовки, где они валялись, отворилась и на пороге возникла мощная фигура бородатого трактирщика.—?Ну что, хулиганы, очнулись? Сейчас будете оплачивать все!—?В смысле? Попойку мы уже оплатили! —?Всадник возмущенно сел.—?Мужик, уйди, голова болит,?— подал голос Адлер и застонал.—?Я вам сейчас обоим уйду, идиоты! Вставайте и расчехляйте кошельки за все, что вы тут переколотили!—?А-а-а, за это! —?Всадник покосился на Хэйтема. —?Ну, кто у нас самый богатый, тот и платит!—?Еще чего,?— возмутился тот. —?А ничего, что это вы меня споили?—?Споили они, но буянил больше всех ты,?— трактирщик безжалостно указал пальцем в грудь магистра. —?Еще и заблевал крыльцо!—?Да мы тебя толком не поили, ты сам радостно бухал,?— обиделся Всадник.—?Я вообще не пью! Ну… разве что по сто грамм.—?По сто грамм?!—?Да,?— смутился Хэйтем. —?А после этих ста грамм во мне просыпается человек, который пьет, как пират.Немцы заржали.—?Ну, я жду! —?хозяин таверны нетерпеливо протянул руку.—?Ладно, сейчас,?— тамплиер поморщился и стал еще слабой после вчерашнего рукой хлопать по карманам и поясу. —?О, черт! —?застонал он. —?У меня кошелек срезали!—?Меньше пить надо,?— безжалостно заявил трактирщик. —?Денег нет, значит, будете убираться в зале.—?Наемники не убираются, наемники только бухают! —?дерзко заявил Всадник.—?И спят после того, как бухают,?— бубукнул рыжий, все так же лежа на боку, отвернувшись к стене.—?Поговорите у меня еще тут! Мне что, стражу позвать?—?Ему стражу позвать? —?Всадник повернулся к Хэйтему.—?Не надо,?— тот вздохнул. —?Мы уберемся.—?Тогда пошли,?— Всадник нахлобучил на голову его треуголку.—?Шляпу верни,?— магистр жестом потребовал головной убор обратно.—?Неа. Ты мне ее вчера в карты проиграл,?— заржал Всадник.—?Это не считается! Верни шляпу!—?В обмен на мои кальсоны тогда,?— тот протянул треуголку ее владельцу.—?Что?! —?дернулся Хэйтем, но тут же спохватился. —?Ладно, а где они?-… На тебе,?— неохотно признался гессенец.—?Мне что, при вас переодеваться?—?Вы можете побыстрее?! —?не выдержал трактирщик.—?Да сейчас! Нам нужно трусы переодеть! —?это Всадник.—?Боже! —?хозяин закатил глаза. —?Жду вас за дверью, обалдуи.И он закрыл дверь, оставив гессенцев и их ?хозяина? втроем в каморке.—?Мне что, при вас белье переодевать? —?повторил Хэйтем.—?Я только за! —?рыжий оживился и развернулся.—?Ненавижу вас,?— вздохнул Хэйтем, встал на ноги и отвернулся. Наконец переодевшись и даже умывшись в бочке на улице, что с явной неохотой позволил трактирщик, наши герои отправились драить полы и ставить на место уцелевшую мебель.—?Знаешь, что, Хэйти? —?вдруг заговорил Всадник, и тон у него был необычайно серьезен.—?Да? —?тот прекратил тереть пол и оперся на швабру.—?Я смею надеяться, что после того, что было, ты уже не станешь мне приказывать. Я прав?Хэйтем вздохнул и ничего не ответил. Ответа на этот вопрос он и сам не знал. И, в попытках найти его, сам не заметил, как невольно замурчал себе под нос: ?И белых немочек мы позабудем насовсем, / Зачем они, когда нас ждут вино и злато…?