Часть 2 (1/1)

В голове шумело. Руби казалось, что кто-то неизвестный отбивал в его голове молотком веселый ритм. Он застонал. По телу прошла дрожь, и Руби понял, от чего проснулся: он окончательно продрог на ветру. Он осторожно подвигался, постанывая от боли. Он так и уснул, скрестив руки на столе и положив на них голову, и теперь все тело затекло и ныло. Как долго он спал? Что ж, по-крайней мере, все еще было темно, значит, не могло быть позже четырех утра. Руби наконец-то выпрямился и потянулся, с его плеч что-то скользнуло на землю. Приглядевшись, в вещи он опознал кожаную куртку. Кто-то заботливо накинул ее ему на плечи, пока он спал.Стоп! Кто-то?Руби гулко сглотнул. Он очень отчетливо вспомнил, кем был этот ?кто-то?, а затем также прекрасно вспомнил все, произошедшее за вечер. Он с опаской оглянулся на парковку. Машина Спуки все еще стояла на своем месте, но гангстера так и не было видно. Видимо, он все еще спал. Руби медленно поднял куртку с земли. Она была ему чересчур велика. С секунду паренек размышлял, что же делать дальше, но порыв ветра решил за него. Стуча зубами, он поскорее надел чужой предмет одежды. В конце концов, если Оскар сам накинул ее ему на плечи, значит, ему было не жалко.Руби сидел за столом и все еще стучал зубами. В городе он никогда не мерз по ночам, но рядом с океаном было совсем другое дело. Ночь приносила холодный ветер и прогоняла даже намеки на такие приятные плюс двадцать, к которым Руби привык в городе. В машине, наверное, было бы теплее, но Руби боялся подойти ближе. Сейчас ни за какие коврижки он бы не осмелился приблизиться к Спуки, слишком большой была вероятность, что его убьют тут же на месте за знание страшной тайны. Стараясь хоть как-то спастись от холода, Руби начал растирать окоченевшие и онемевшие ладони, затем поднялся на ноги. Куртка Спуки доходила ему почти до колен, но учитывая, как сильно он замерз, Руби сейчас был даже рад своему маленькому росту. Он поплотнее запахнулся в кожанку и начал наворачивать круги вокруг стола, чтобы хоть как-то согреться. Лучше было окоченеть здесь, чем подойти к машине гангстера, в этом парень был абсолютно уверен.На четвертом кругу Руби бросил беглый взгляд на казавшийся мертвым в свете фонарей металический каркас. ?Ему нравятся парни?, пронеслось в мозгу Руби, и он на секунду остановился. Черт, тогда что же, все те разы, когда Спуки будто из ниоткуда приходил ему на помощь и вытаскивал его из вязкой депрессии были всего лишь… он всего лишь хотел затащить его к себе в постель? Лицо Руби окатила жаркая волна, перешла в ярость. Вот же урод! А Руби-то думал, что у гангстера просто все-таки есть какое-то подобие сердца. Оказывается, все это была ложь, чтобы расположить его к себе. Однако, Руби тут же пришлось признаться самому себе, что прикасания Спуки не вызвали у него неприятных ощущений. Он машинально провел пальцем по нижней губе, где несколько часов назад его касались чужие теплые пальцы. Нет, ему было не неприятно – это факт. Просто в тот момент он настолько был поражен осознанием факта, что Спуки гей, а затем пониманием, чем это знание может обернуться для Руби, что никакой другой реакции, кроме как в ужасе воззриться на гангстера, у него просто не получилось.Ему вспомнились его собственные слова ранее о том, как, наверное, паршиво должно быть тому, кому приходится скрывать такое от всех и самого себя. ?Боже! Так он и скрывает и, должно быть, уже много лет. Да, к тому же он еще и их вожак?, лихорадочно пронеслось в мозгу. Картины от этого вырисовывались не особенно сладкие. И все же Оскар нашел в себе силы помочь Руби, протянуть ему хоть какую-то руку помощи, когда всем было наплевать. Хотел он затащить Руби таким образом в постель? Парень теперь уже сомневался в этом. Но, может, Спуки просто надеялся хотя бы на какую-то взаимность? И обжегся, и даже прибить мелкого рука не поднялась, а ночью вон даже куртку ему на плечи накинул, потому что видел, как тряслось тело Руби во сне от холода, но прикоснуться и перенести в машину не посмел. Почему? Потому что видел тот страх и ужас во взгляде Руби, когда тот все понял. И наверное, решил, что ему было бы просто противно, если бы Спуки сам перенес его в машину.Да, конечно, он по натуре не особенно смахивает на натурала, думалось Руби, в то время как он продолжал наворачивать круги уже по пустой парковке, все еще растирая замерзшие конечности. В школе к нему уже пару раз пытались примазаться парни, да и друзья периодически отпускали шуточки о его двояком имидже. Но он сам никогда особенно не задумывался об этом. В последние месяцы все его внимание занимала Оливия, а теперь ее не стало и после нее Руби перестало интересовать абсолютно все… Все, кроме Спуки. Ведь ему же хотелось снова почувствовать пальцы Оскара на своих губах? Руби решил быть откровенно честным с самим собой и тяжело вздохнул: да, ему… ему хотелось бы. А хотелось бы ему чего-то еще? Парень снова остановился и посмотрел в сторону машины. Он не знал точно. Он знал лишь, что проводить время со Спуки, которого боялся, как чумы, весь их квартал, его странным образом успокаивало, что его прикосновения почему-то заставляли пробегать по телу дрожь, и что несколько часов назад он совершил непоправимую ошибку, узнав о тайне гангстера.Руби едва не вскрикнул, когда Оскар резко выпрямился на своем сидении. Его угрюмый взгляд с вечно изогнутой бровью хмуро прощупал пустую парковку, пока не наткнулся на одинокую фигуру в необъятной куртке, висевшей на Руби мешком.– Проснулся, наконец-то? – процедил Спуки. Со скрипом спинка сиденья вернулась в обычное положение. – Чего стоишь, у меня нет времени всю ночь тут торчать, садись и поехали.Все-таки теперь его повезут куда-то убивать? Что ж, пожалуй, он это заслужил. Он ведь все равно хотел умереть, мечтал, чтобы тогда его не откачали после ранения. Он гулко сглотнул и на ватных ногах подошел к автомобилю. Мотор взревел, и через несколько минут машина уже вовсю неслась по широкой дороге обратно во Фриридж. Всю дрогу Руби и Спуки молчали. Руби вздохнул с облегчением лишь тогда, когда машина гангстера притормозила у его дома. Он хотел что-то сказать, но слова не лезли в горло.– Приехали, выметайся, – тихо произнес Спуки и щелкнул зажигалкой.Руби набрал полную грудь воздуха, хотел все-таки что-то сказать, но Спуки повторил свою ?просьбу?.– Я сказал, выметайся, мелкий, – еще тише прошелестел голос водителя, и у Руби от интонаций на затылке волосы встали дыбом.Он поспешно вышел и как можно тише закрыл дверь. Даже не удостоив его взглядом, Спуки вдавил педаль газа в пол и был таков. Руби долго смотрел удаляющейся машине вслед. Что ж, похоже, казнь все-таки отменяется, но и на совместное времяпрепровождение Руби надеяться больше не стоит. Черт, какой все-таки дурацкий день!Когда огни машины исчезли за дальним поворотом, Руби медленно поплелся в дом. Лишь когда он уже был у себя в комнате, он внезапно понял, что на нем все еще была надета чужая куртка. Черт, неужели придется отдавать?! ?Придется, иначе убьет?, пронеслось в голове.***Прошло две недели с того злополучного вечера, а Руби все еще был жив и даже не покалечен. Он продолжал ходить в школу как ни в чем не бывало. Монсе на месяц уехала к матери, решила пожить там. Руби был за нее рад, может, хоть она наконец-то вырвется из этого проклятого городишки. Судя по ее смскам, жить у матери ей пока что определенно нравилось. Цезарь нервничал из-за расставания, а Шамал просто был Шамалом и продолжал носиться с какими-то лишь ему одному понятными идеями и теориями заговора. Джэсмин не спускала с Руби глаз, но в общем-то все было по-старому, и тот вечер со Спуки иногда казался просто шуткой воспаленного мозга. Но Руби знал, что все это было взаправду. Когда по утрам и после школы он проходил мимо дома Спуки, гангстер ни разу не удостоил его даже и взглядом, хотя и зависал часто со своими дружками на каком-то подобии газона перед домом. Он либо пили, либо курили траву, часто все вместе, из колонок громко матерился какой-то новоиспеченный рэпер – все было по-старому. И все это время дома у Руби, под подушкой его кровати лежала кожаная куртка Спуки.Руби сам не мог поднять глаз, когда проходил мимо дома гангстера, боялся случайно встретиться с ним взглядом. Он все еще думал о том, как бы вернуть куртку. Каждый вечер он доставал ее из-под подушки, долго разглядывал, вспоминал тот вечер в деталях и думал, думал, думал… а потом внезапно зарывался в куртку лицом и судорожно втягивал в себя запах старой кожи, текилы и эту горькую неизвестную ноту запаха мужчины… запаха Спуки. И этот запах Руби все больше нравился, а возвращать куртку не хотелось все больше.Были выходные и по стечению обстоятельств Руби остался один дома на все три дня. Вся семья, включая даже его бабушку уехала на похороны какого-то дальнего родственника. Мать Руби попыталась уговорить его поехать с ними, но от слова ?похороны? он, видимо, так изменился в лице, что в процесс вмешалась бабка. Пока Руби смотрел в пустоту и с ужасом, граничащим с паникой, представлял себе, что ему снова надо будет надеть на себя траурный костюм и смотреть на труп, бабка что-то кричала его матери. Слов Руби не слышал, но снова пришел в себя, когда ?абулита? крепко стиснула его плечо и решительно сказала, что Руби может остаться дома один, а они уж съездят на похороны без него.И вот был вечер пятницы, дом звенел непривычной тишиной, а Руби лежал в своей кровати и не знал, чем себя занять. Монсе все еще была у матери, а Шамал и Цезарь работали сегодня в позднюю смену в забегаловке. Звонить Джэсмин тоже не хотелось, слишком уж назойливой она бывала. Руби от нее иногда изрядно уставал. Он засунул руку под подушку и с каким-то облегчением нащупал уже ставшим привычным кожаный материал. Он вытащил куртку и долго рассматривал ее. Согласится Спуки вообще взять ее обратно? Пока что он большого желания не выказывал. Может, все-таки оставить себе? Руби скользнул в куртку и усмехнулся: поносить ее ему точно не удастся. Рукава свисали ниже пальцев, подол куртки был ему по колено.Внезапно тишину вечера разрезал громкий звонок в дверь. Руби вздрогнул, поспешно стянул с себя чужой предмет одежды, с досадой отмечая, что запах Спуки уже почти выветрился, и поспешил к двери. Кого это нелегкая принесла так поздно? Было девять часов вечера и уже почти стемнело. Обычно по пятницам в это время к ?абулите? приходили ее подружки поиграть в карты. Может, она забыла им сообщить, что на этих выходных ее не будет?– Бабушки нет до… – Руби так и остался стоять с отвисшей челюстью, стоило ему увидеть гостя на пороге. Перед ним стоял Спуки, в привычной манере изогнув бровь. Глаза смотрели куда-то поверх Руби, смотрели отрешенно и как-то зло.– Я слышал от Цезаря, ты один дома на этих выходных, – процедил Спуки. – Я за курткой.– О… да, конечно, привет, – скороговоркой протараторил Руби и так и остался стоять у распахнутой настежь двери.Спуки нетерпеливо передернул плечами.– Я жду. Или мне самому за ней идти?– О боже, нет, извини. Может, зайдешь? – неуверенно спросил Руби.Оскар наконец-то снизошел до того, чтобы взглянуть Руби в глаза. Мальчишка что, над ним издевается?! Две недели подряд даже глаз поднять на него боится, а теперь вдруг приглашает войти в дом? Спуки стиснул зубы, так захотелось внезапно заехать нахальцу в челюсть, а затем впиться бы губами в… Оскар остановил себя на этой мысли и поморщился, стараясь прогнать наваждение, преследовавшее его уже не первый день и не первую ночь. И все-таки Спуки переступил порог и зашел внутрь.– Ты… ты присядь тут, я сейчас, – Руби пулей метнулся в свою комнату.Щеки парня пылали. Боже, Спуки сам пришел за курткой. Видимо, надоело ждать, когда он сам наконец-то созреет. Он повел себя, словно маленький ребенок, и теперь Руби стало внезапно стыдно.Оскар так и остался стоять у порога, не сдвинувшись с места. Он долго боролся с собой. Хотелось наплевать и на куртку, и на Руби, но не получалось. Куртка принадлежала отцу, и хоть Оскар и ненавидел мерзавца, ему не хотелось так глупо терять последнюю вещь, которая осталась ему от непутевого родителя. И хотя Оскару хотелось на следующий же день после того кошмарного вечера заявиться у Руби на пороге и потребовать вещь назад, он понимал, что это будет чревато слухами. Да, и Спуки не был уверен, что парень не проболтается о его тайне. Поэтому первую неделю Спуки наблюдал. Наблюдал долго и досконально, прислушивался к разговорам вокруг себя, оценивал ситуацию, прикидывал, узнал ли о нем от Руби его брат Цезарь. И все же после этой недели Спуки вздохнул с облегчением. Мелкий, похоже, свое слово сдержал и не проболтался ни единой живой душе. И вот вторую неделю Спуки вынашивал планы, как бы забрать куртку отца, не привлекая к себе лишнего внимания. Ему повезло, когда на днях Цезарь обмолвился о том, что вся его семья кроме самого Руби уезжает на похороны. Спуки решил, что случай удачнее вряд ли представится. И вот он стоял, словно изваяние, в доме у мелкого и судорожно прятал руки в карманах своих широких штанов, пытаясь унять мелкую дрожь.Руби вышел из комнаты с аккуратно сложенной курткой в руках. Он неуверенно протянул Спуки сверток. Тот быстро, не глядя, выхватил его, развернул и критично осмотрел, искал, к чему бы прицепиться, чтобы остаться тут еще на пару секунд, чтобы, может быть, даже завязать разговор. Но куртка была в безупречном состоянии, и Оскар напомнил себе, что больше ему здесь ловить нечего. Никогда не было и никогда не будет. Он резко развернулся и хотел уже было открыть дверь, как Руби окликнул его слабым дрожащим голосом:– Спуки, может… Может, хочешь чего-нибудь выпить?Гангстер обернулся и посмотрел на паренька. Тот глядел на него снизу вверх с каким-то вызовом во взгляде. Нет, страха перед Спуки там больше не было, отвращения он тоже не заметил, хотя и ожидал. Руби было неловко, но что-то заставляло парнишку не отводить взгляд. Где-то в груди у Спуки едва заметно потеплело, больше не было того взгляда, который тогда сделал ему так больно. Руби не смотрел на него как на монстра, а просто как на человека… на человека, с которым он хотел начать разговор, но был абсолютно неуверен, как это сделать. И все же Спуки не мог позволить себе оступиться еще раз. Это было слишком опасно. Уже и так слишком многое в его жизни зависело от того, будет ли мелкий держать рот на замке или нет.– Мы в прошлый раз… достаточно выпили, – процедил он.– У нас дома только пиво в холодильнике, и всего шесть бутылок. Больше ничего нет. Спуки, ты… ты мне все-таки помог тогда, в тот вечер, и когда вытащил на вечеринку Сантос, и когда мы пили пиво и жарили кальмаров. Ну… мне тут три дня торчать одному в доме. Просто составь мне сегодня компанию? Мы можем выпить пива и посмотреть какой-нибудь фильм.Руби смотрел с вызовом. Ему было важно, чтобы Спуки остался. Почему? Наверное, хотелось просто показать ему, что он мог доверять Руби, что тому все равно, что Спуки глава Сантос и что он гей. Хотелось как-то отплатить ему за его неуклюжую и грубую заботу и просто молча смотреть какой-нибудь бессмысленный фильм и потягивать пиво. Еще несколько секунд они продолжали играть в гляделки, и Руби уже стало казаться, что ему не выиграть, но внезапно Спуки медленно прошел вглубь дома и плюхнулся на диван. Он схватил пульт и лишь небрежно кинул, не удостоив Руби и взглядом:– Ну, где там твое пиво?***Это был самый странный вечер из всех вечером в жизни Руби. Нет, конечно, вечер, когда в него и Оливию выстрелили, был определенно самым ужасным, но сегодняшний вечер был именно самым странным. Потому что вот уже как полтора часа гроза района Спуки сидел на диване Руби, они оба цедили по второй бутылке уже ставшего слишком теплым пива и молча смотрели какой-то дурацкий фильм. Сначала Руби все-таки пребывал в каком-то ужасе и оцепенении, потом привык и оцепенение сменилось любопытством. Теперь у него чесался язык, и хотелось задать Спуки столько вопросов, хотя парень и знал: за те вопросы, которые ему хотелось задать, он получил бы кулаком в челюсть как минимум. Руби то и дело кидал украдкой взгляды на хмурого парня. Спуки цедил пиво медленно, будто знал, что, если оно закончится, причин оставаться у него больше не будет. А Руби все думал, думал об этом странном вечере и вспоминал прошлый.И с какой стороны бы он ни обдумывал ситуацию и три вечера, проведенные в обществе Спуки, вывод у него всегда оставался один: он нравился Спуки. Возможно, что слово ?нравится? было немного неподходящим, но суть дела была для Руби ясна: главу Сантос, судя по всему, влекло к нему физически. А его самого? Парень отхлебнул большой глоток, потому что от этого вопроса в горле у него внезапно пересохло. Он думал о нем… думал о его пальцах, поглаживающих губы Руби, думал о нем, когда зарывался носом в куртку Оскара и шумно вдыхал его запах. Похоже, этому теперь точно пришел конец, если, конечно, гангстер не оставит внезапно какой-то другой вещи у него дома. Руби снова украдкой взглянул на более чем странного гостя. Тот вот уже с час целенаправленно смотрел в ящик, будто от этого зависела его жизнь. Руби заметил напряженную позу Спуки, как его руки крепко сжимают бутылку пива. Неужели, гангстер волнуется или даже, может быть, боится чего-то? ?Или хочет, но боится?, мелькнуло в мозгу.– Пытаешься прожечь во мне дыру, мелкий? – внезапно произнес Спуки. Было странно слышать его голос после часового молчания.– Нет, – буркнул Руби и поспешно уставился в телевизор.Спуки усмехнулся, отхлебнул пива и поставил пустую бутылку на столик перед диваном.– Еще есть?Руби кивнул, поднялся и направился в сторону холодильника. Оставалось еще две бутылки, по одной на каждого, и потом этот странный вечер закончится. Руби не хотелось, чтобы он заканчивался. Со Спуки ему почему-то было приятно молчать. Он со вздохом открыл обе бутылки – его тоже уже подошла к концу, – и направился обратно к дивану. Он протянул холодный напиток Спуки, и на доли секунды почувствовал прикосновение чужих горячих пальцев. Тело снова словно ударили током, и Руби резко отдернул руку.– Не бойся ты, не трону я тебя, – процедил Спуки сквозь зубы с какой-то обреченностью, продолжая пялиться в телик.– Спуки, я… можно задать вопрос? – Руби снова сел на диван, чуть ближе к гостю чем планировал.– Уже вроде задал, – ответ можно было бы посчитать грубым, но в интонациях слышалась насмешка, и Руби посчитал, что это хороший знак.– Когда ты понял, что ты?.. – увидев, каким взглядом одарил его Спуки, Руби быстро поднял руки, закрываясь от удара, который должен был бы последовать за его вопросом. – Пожалуйста, не убивай меня! Я никому не рассказывал, клянусь!Спуки и правда смотрел на Руби так, словно собирался его покалечить. Несколько секунд воздух между ними дрожал от напряжения, а затем гангстер лишь устало вздохнул.– Ну, и нахуя тебе это знать, мелкий? Мало ты про меня всего знаешь?!– Нет… ну, то есть… Спуки, мне просто любопытно.– Любопытно ему, – усмехнулся Оскар.Но пытливый взгляд Руби не выпускал его из своих цепких сетей. И Спуки понял свою ошибку: мелкий больше его не боялся, потому что Спуки не прибил его сразу. А значит, уже больше никогда не будет бояться. Что ж, что ему было терять?! Можно было и попробовать завязать разговор, вот только на это тему Спуки в жизни никогда ни с кем не разговаривал и еще до сегодняшнего дня свято верил, что никогда и не придется.– Лет в тринадцать, – тихо ответил он.– И никто не знал и до сих пор не знает? – участливо произнес Руби.– Ну, вот ты теперь знаешь, – снова усмешка и изогнутая бровь, но во взгляде Оскара Руби уже заметил ее – многолетнюю боль.– Я пообещал тебе: я – могила!– Да, я уже понял. Не суетись. Пока я уверен в том, что ты не болтаешь, можешь не беспокоиться о себе и своих друзьях.Оба сделали долгий смачный глоток. Но Руби все еще не мог отделаться от чувства, что в горле как будто пересохло. Если Спуки никогда не позволял себе этих чувств, значит ли, что он никогда…– И у тебя никого никогда не было? – выпалил парень на одном дыхании.– Я был в тюрьме, – Спуки выразительно посмотрел на Руби, и тот залился краской.– О, значит в тюрьмах все так, как о них рассказывают?– Вполне. Мне, конечно, все-таки не очень мечталось о том, что первый раз с мужчиной у меня будет против моей воли, но опыту я там поднабрался, можешь мне поверить, – снова в словах Спуки Руби услышал горькую усмешку.Значит… значит, его изнасиловали в тюрьме. О боже!– А после или до? – еле слышно прошелестел Руби. Перед собой он больше не видел гангстера и грозу района, а всего лишь несчастного парня, которого угораздило родиться не в том месте, не в то время. Руби стало его жаль.– Тебе-то что? Вот только не надо тут сочувствовать, – прошипел Спуки, заметив щенячий взгляд напротив.– Но… это же ужасно, – Руби сделал еще один глоток и задумался. – Я бы так не смог. Я бы, наверное… наверное, выгорел бы изнутри за все это время.Спуки поморщился, слова мелкого били в самое сердце, и он вряд ли сам об этом догадывался. В глазах предательски защипало, но Спуки не плакал с тех пор, как ему исполнилось десять и от них ушла мать. И сейчас он не позволит чувствам выйти наружу. Он поджал губы, закрыл глаза и медленно выдохнул, стараясь успокоиться.– На воле я прикасался только к тебе, – совсем неслышно прошептал он, и у Руби невольно перехватило дыхание.– Хочешь… – он облизал пересохшие губы, а тело Спуки сжалось в тугую пружину. – Хочешь прикоснуться еще раз?Спуки медленно повернул голову в сторону Руби. Пухлые губы парня чуть приоткрылись, он резко и часто дышал, на щеках расцвел румянец. Спуки медленно потянулся к нему, и Руби замер, не зная, какой ответ последует за его дерзким вопросом. Ему уже было плевать, внутренности и так разъедало кислотой на протяжении всего этого странного разговора. И все, чего ему хотелось, было почувствовать Спуки: почувствовать уже не его пальцы, а его губы на своих губах. Руби закрыл глаза, но ничего не случилось. Оскар лишь забрал из его дрожащих рук бутылку и поставил ее вместе со своей на журнальный столик. Руби едва заметно разочарованно выдохнул, а затем не успел вовремя набрать воздуха, потому что Спуки внезапно вцепился в него и резко дернул на себя.По телу прошла волна, будто в него ударили молнией. Трясущиеся руки Руби сами вцепились в сильные плечи напротив. Их губы встретились, и Руби показалось, что весь его мир поставили с ног на голову. Он целовался с парнем. И с каким парнем – с самим главой Сантос, мать его, Оскаром ?Спуки?! Их губы встретились, и оба парня так и застыли, вцепившись друг в друга. Им понадобилось несколько моментов, что привыкнуть к ощущениям.Непривычно, тепло, нет… обжигающе.Губы Руби чуть приоткрылись, Спуки судорожно выдохнул в них, обдавая их еще большим жаром. Черт, как это было приятно. Каким приятным был его настоящий первый поцелуй с парнем. И в этот момент в руку будто вставили шприц и пустили Спуки по венам адреналин. Его пробрала дрожь, он подался вперед, прощупывая себе дорогу языком, все еще боясь натолкнуться на сопротивление. Но Руби ответил, ответил с даже для него самого удивительной яростью и настойчивостью. Вот же, вот почему его пробирала дрожь, когда Спуки прикасался к нему. Потому что ему хотелось, чтобы он прикоснулся к нему по-настоящему.Руби со стоном подался вперед, позволяя жестким сухим губам напротив полностью завладеть им. Боже, как это было хорошо! Он провел своим языком по губам гангстера, почувствовал вкус чужого пива, вкус сигарет. Обычно горький запах сигарет его раздражал, но сейчас он лишь подстегивал. Руби был уверен, именно таким должен был быть на вкус этот суровый гангстер.Спуки подался вперед еще немного, и Руби вдруг понял, что уже лежит на диване. В голове вспыхнули картинки того, куда это могло привести. Он внезапно напрягся. Был ли он готов идти до самого победного конца и чего Спуки ожидает от него сейчас? Напряжение в теле напротив не осталось незамеченным, и Спуки моментально разорвал поцелуй, попытался отстраниться, но Руби тут же судорожно вцепился в него.– Нет, нет, – сорвавшимся голосом прошептал он, сам не понимая, что хотел сказать.Нет, не продолжай? Нет, не останавливайся? Руби и сам толком не знал, но глубоко в его глазах мелькнул страх, и Спуки это заметил. Ему был знаком этот страх, он сам прошел через него в тюрьме, только сильнее в сто крат.– Извини, я… я перестану, – как-то совсем невпопад прохрипел он, в голове молясь о том, чтобы Руби не заметил его стоящий член. Чертовы треники, да, в них даже большой прыщ на заднице заметить можно, куда уж там член?!– Нет, не надо. Просто я не знаю, могу ли я… ну, до конца…Руби залился краской до корней волос. Он отдавал себе отчет, как иронична эта ситуация. Он лежит на диване под Спуки, вцепившись гангстеру в плечи и остро чувствуя, как его член уперся Руби в бедра. Хотя его собственному органу тоже давно уже тесно в узких джинсах. И Руби до ужаса боится того, что может произойти дальше, и в то же время ему так хочется это узнать, что покалывает все тело. Вот бы еще именно сейчас вся семья внезапно завалилась домой. С его-то удачей это вполне могло произойти. Но дверь в дом так и осталась запертой, оставив Спуки и Руби наедине, тяжело дыша друг напротив друга.– Ты ничего не должен делать, я не стану тебя заставлять.Спуки все-таки вырвался из объятий, выпрямился на диване и постарался хоть как-то скрыть позор между ног. Он взял одну из подушек и, неловко поджав губы, положил ее себе на живот. Руби сел рядом. Их плечи слегка касались друг друга.Минуты тянулись так медленно, будто кто-то отключил само понятие времени. Руби чувствовал, как жжет его плечо там, где его касалась чужая татуированная кожа. Руби слышал, как Спуки все еще тяжело дышал, попытался справиться со своим дыханием, но, в конце концов, сдался, продолжая часто глотать воздух.– Я не ?не хочу?, – наконец-то медленно произнес Руби. – Просто я не знаю, как далеко я хочу идти.Руби видел, что его слова не произвели на Спуки должного впечатления. Гангстер все еще сидел в напряженной позе, вцепившись руками в подушку на животе, которая ясно говорила о том, что под ней творилось. Руби снова залился краской, переведя взгляд на свои штаны. Он-то не подумал о том, чтобы прикрыть свое бесстыдство, которое создавало вполне недвусмысленную выпуклость.Внезапно в Руби вспыхнула злость. В конце-то концов, кто тут был геем?! Это Спуки должен был уламывать Руби и просить, а выходило как-то наоборот. Не хочешь? Да, и наплевать на тебя! Так и не дождавшись хоть какой-то реакции, Руби встал с дивана и хотел было направиться в ванную, но Спуки внезапно схватил его за руку. Схватил совсем нежно и осторожно, не так как тогда у моря, а ласково и будто спрашивая разрешения. Руби кинул на Оскара негодующий взгляд, но вся ярость тут же потухла. Глаза Оскара смотрели на него с нежностью, на которую Спуки по своей натуре не должен был бы быть способен, подумалось Руби. С нежностью и желанием.– Я не сделаю ничего, чего тебе не захочется. Просто скажи ?стоп?.Руби лишь кивнул и сам не успел ничего понять, как Спуки тут же одним движением уложил его на диван и снова навис над ним. Их губы снова встретились, пуская волны наслаждения по всему телу. У Спуки сносило крышу.Боже, какой он был хрупкий, какой изящный!Его сны, его мечтания последних двух недель воплощались в жизнь. Он и не собирался заниматься с Руби полноценным сексом, слишком ясно видел его страх перед этим. Но, о боже, как же давно ему хотелось покрыть эту грудь поцелуями, стянуть с него футболку.О да! Пальцы Спуки пробежались по обнаженной коже, прошлись по внутренней стороне бедер. Спуки слегка отстранился, пожирая взглядом молодое поджарое тело. Уже мокрые волосы прилипли ко лбу Руби, он тяжело дышал, рот был слегла приоткрыт, пальцы его правой руки едва касались припухших губ. Спуки почувствовал, что от этой картины ему придется очень сдерживаться, чтобы не сделать с этим сорванцом все, что ему сейчас хотелось бы. И Спуки сдерживался.Он продолжал медленно касаться Руби, наблюдая за его реакцией. Его прикосновения обжигали кожу, ударяли током, но были слишком медленными, лишь делали напряжение невыносимым. Руби дышал все чаще. Он закусил свои собственные пальцы и застонал, когда Оскар внезапно дернул многострадальные джинсы вниз, и он почувствовал жаркое жадное дыхание на своем члене.Спуки медленно провел кончиком языка по подрагивающему столу, чувствуя, что Руби не продержится и пары минут. Под стон парня Оскар сомкнул губы на головке и медленно вобрал в себя горячий член. Как он и предполагал, надолго Руби не хватило. Несколько движений вверх-вниз, и Оскар почувствовал, как член в его рту напрягся, стал еще более твердым, готовясь выплеснуться. Струя ударила ему в небо, потекла по языку. Спуки чуть ослабил хватку, и семя тягуче потекло по его губам вдоль ствола, завершая свое путешествие где-то в темных завитках.Руби тяжело дышал. Ему с трудом верилось в то, что сейчас произошло. Но в одном он был уверен, это было так классно, что ему определенно хотелось повторить. Спуки выпрямился, коронным жестом изогнул бровь и с усмешкой вытер губы тыльной стороной ладони, а затем как ни в чем не бывало потянулся к своей бутылке пива и сделал добрый глоток.Руби так и лежал на диване, опустошенный сильным оргазмом, все еще стараясь привести дыхание в порядок. Он хотел спросить Спуки, стоило ли ему ответить ему взаимностью, но гангстер резко встал, даже не обратив на Руби внимания. В сознание закралась нехорошая мысль, что он сейчас просто уйдет, но Оскар лишь прошел в ванную, а вернулся с полотенцем и аккуратно вытер Руби живот. Парень был так ошарашен, что не смог выдавить из себя ни слова.– Молчишь, мелкий? И это уже во второй раз такое чудо, – усмехнулся Оскар, продолжая бережно вытирать следы оргазма с бедер парня.Он бросил полотенце на пол и уставился на Руби долгим задумчивым взглядом. Тот уже успел натянуть штаны, но так и лежал с обнаженным торсом на диване, не в силах поверить в эту реальность. Но взгляд Оскара показался ему знаком – затравленный взгляд пойманного с поличным, готового сорваться с места преступления в любой момент.– Не уходи, – вырвалось у Руби.– Ты уверен?– Я все выходные тут один. Надо же кому-то за мной присмотреть? – невинно захлопал ресницами Руби, чем заставил Оскара недобро усмехнуться.Гангстер ничего не ответил, но уже как-то более расслабленно откинулся на спинку дивана. Его левая рука легла Руби на бедро, пальцы аккуратно поглаживали кожу. Во второй Спуки уже держал пульт и щелкал каналы. Руби долго смотрел на Оскара, но тот будто уже и не замечал его. Лишь его пальцы нежными прикосновениями давали понять, что он все еще здесь с ним и в ближайшие два дня никуда не уйдет.– Ой, это же ?Грязные танцы?! – Руби краем глаза заметил знакомые и с детства горячо любимые сцены. – Оставь!– Ты издеваешься? – изогнул бровь Оскар.– Абсолютно нет! – возмущение в голосе Руби действительно звучало искренне. – Это мой любимый фильм. Такие страсти!Оскар вздохнул. Судя по голосу, мелкий снова пришел в себя, а значит его уже не переспорить. Себе дороже будет. Спуки отложил пульт в сторону.– Любимый фильм, говоришь?– Да, – с вызовом ответил Руби.– Ладно, слава богу, хоть не ?Горбатая гора?, – усмехнулся гангстер себе под нос, за что тут же получил пинок в ребро.Выходные обещали быть насыщенными. А что потом? Спуки это интересовало мало. Мало ли, вдруг он в понедельник схватит пулю?! Он же все-таки глава местной банды. Руби уже успел заработать пулю за свою короткую жизнь, и ему на долгосрочные планы было плевать. Но пока что, когда Спуки был рядом, этот вязкий черный комок в его груди, в том месте, куда стреляли, рассасывался, и Руби становилось немножко легче дышать. Этого ему хватало.