Часть 1 (1/1)

Руби долго боролся с собой. Пытался снова стать собой прежним, каким он был до того момента, когда шальная пуля пронзила его грудь. Сказать это было легче, чем сделать. После вечеринки Спуки и во время школьных танцев он почти уверовал в то, что ему это удалось. Что он снова стал прежним, но стоило диджею поставить ту песню, именно ту самую песню, как его грудь сжало словно стальными обручами, стало тяжело дышать, в ушах взрывался звук выстрела, а перед глазами все покраснело. И в этом красном мареве он видел лишь одно, лишь ее лицо, ее окровавленный рот, как она тянула к нему свою хрупкую ладонь и ее губы шептали его имя. С дискотеки ребята вынесли Руби чуть ли не на руках.Он сидел на холодных ступеньках и несмотря на добрые плюс двадцать пять трясся как осиновый лист на ветру. Цезарь и Монсе вынесли его из зала буквально на себе, ноги предательски дрожали. Джэсмин выбежала за ними следом. На ее лице светилось непонимание.?– Это та песня, во время которой в Руби выстрелили, – бросила на ходу Монсе, ее тоже била лихорадка. В голове мелькали картинки того ужасного вечера, воспоминания, запах свежей крови, который навсегда въелся в память.– Монсе, принеси воды, пожалуйста, – Цезарь прижимал к себе трясущегося друга.Руби вцепился в него, все тело била дрожь, не хватало воздуха. Кровь, кровь, повсюду кровь и эта боль в груди, будто рана снова открылась. Он не заметил, как Цезарь бережно передал его в руки Джэсмин и устремился обратно внутрь, к Монсе. Джэсмин баюкала его в своих объятиях. Она не могла разделить его страданий, но хотя бы пыталась их облегчить. За это Руби уже был ей благодарен. Кое-как справившись со своим прерывистым дыханием, он поднял голову. Карие глаза напротив смотрели с заботой и пониманием, крупная ладонь Джэсмин лежала на его щеке, и пальцы машинально стирали слезы с его кожи.– Ш-ш-ш, – баюкала его Джэсмин, давая понять, что ничего говорить и не надо, но Руби не мог просто молчать.– Я… я думал, – сдавленно прохрипел он сквозь слезы, – я думал, что я снова стал прежним. Я думал, я наконец-то это пережил, но я не могу. Я не могу, Джэсмин!Девушка лишь сильнее прижала его к себе. Руби так и замер в ее объятиях. Он вдыхал сладкий, почти приторный запах ее духов. После танцев он смешался с горьковатой нотой ее пота, но Руби это не смущало. Он продолжал плакать, но уже не надрывисто, а тихо, давая своей скорби выйти. Как же несправедлива жизнь. За что, за что Оливия должна была отправиться на тот свет, а Руби повезло остаться на этом?! Лучше бы уж его не откачивали, оставили бы в покое! Тогда не было бы так больно сейчас.Где-то недалеко послышался низкий ровный рокот мотора. Машина подъезжала все ближе, слышно было, как ломаются и громко хрустят небольшие веточки под колесами. Наконец, машина остановилась у ворот в школу, мотор заглушили. Руби вздрогнул, когда внезапно громко хлопнула дверца. И в ту же секунду Джэсмин едва заметно напряглась. Руби почувствовал эту перемену, она была мимолетной, девушка будто вся подобралась, будто готова была сейчас же прыгнуть и кинуться на того человека, который неспешной походкой шел к ним. И когда Руби услышал этот голос, он сразу понял, почему тело Джэсмин отреагировало таким образом – она испугалась.– Йоу, чего это с мелким? – протянул Спуки.– Ничего, тебе какая разница? – с вызовом в голосе откликнулась Джэсмин. Руби расцепил объятия, поспешно начал вытирать слезы, а затем угрюмо уставился на Оскара. Тот стоял в метрах двух от лестницы, как всегда, в этой его неизменной майке-алкоголичке, мешковатых штанах и этих дурацких белых носках. Он засунул руки в карманы штанов и смотрел на них как-то отрешенно, будто ему было на них абсолютно наплевать. Да, наверное, Руби в это и поверил бы, но это Спуки вытащил его тогда на вечеринку Сантос. А еще с ним он тогда жарил кальмаров и распивал пиво. Руби не понимал почему, но Спуки, видимо, действительно было не все равно.Тот сделал шаг в их направлении, но Джэсмин тут же выставила вперед руку и затараторила в ее привычной манере:– Эй-эй-эй, мистер Гроза-Нашего-Района, даже не думай подходить ближе! Я все знаю! Я знаю, что это из-за ваших дурацких стычек между Сантос и Пророками и твоего ненаглядного младшего братца Руби получил пулю в грудь. Эта государственная школа и государственная территория, а я представитель закона, хоть и стажер, так что даже не думай что-то тут выкинуть! Вот, – Джэсмин демонстративно достала телефон, включила камеру и начала снимать все происходящее на видео. – Это будут неоспоримые доказательства в суде, так что не смей подходить ближе и только попробуй дотронуться до Руби хотя бы пальцем!Джэсмин с гневом воззрилась на Оскара, который весь ее монолог так и простоял на своем месте. На его губах застыла усмешка, бровь, как всегда, была изогнута. Действия Джэсмин его, похоже, забавляли.– Закончила? – тихо произнес он, и Джэсмин, не ожидая такого ответа, неуверенно кивнула и только чуть выше подняла камеру.– Джэсмин не надо, все нормально, – тихо подал голос Руби, но девушка только крепче прижала его к своей груди.– Мелкий, подвезти тебя до дому? – спокойно спросил Оскар, смотря только на Руби и абсолютно игнорируя девушку и ее камеру в слегка трясущихся руках.Руби поднял взгляд и ему стало немного не по себе. Все-таки взгляд Оскара не каждый мог выдержать: тяжелый и глубокий – взгляд убийцы. Ну да, собственно Оскар им и был. Сантос хоть и носили свое имя с гордостью, но святыми были в последнюю очередь. Во взгляде Спуки мелькнуло что-то. Сочувствие? Понимание? Неважно. Идти обратно в зал, переполненный озабоченными и жмущимися друг к другу подростками Руби абсолютно не хотелось. Он кивнул на приглашение и медленно встал. Джэсмин схватила было его за руку, но он лишь кивнул в ответ:– Не беспокойся, все хорошо. Он мне ничего не сделает.– Да, пусть только попробует, – прошептала Джэсмин так тихо, чтобы только Руби ее слышал, а затем недобрым взглядом окинула Спуки.Пока Руби и Оскар шли к машине, девушка так и продолжала снимать их на камеру. Ничего, лучше снимать чуть дольше, чем потом не иметь никаких доказательств в суде, думалось ей.– Йоу, если Руби завтра не придет в школу, я сразу иду в полицию, мистер Спуки, – крикнула девушка, стоило Оскару завести мотор машины. Тот повернул голову в ее сторону, улыбнулся так, что у Джэсмин внутри свело судорогой органы, и резко стартанул.***Было приятно ехать поздним вечером в машине с опущенными окнами. От дневной духоты не осталось и следа, лицо приятно овевало ночным ветерком, который усиливался, стоило Спуки чуть сильнее нажать на газ. Но ехали они не спеша, и похоже, что гангстер даже соблюдал все правила дорожного движения. Надо же. Они не обмолвились ни словом, с тех пор как оба сели в машину. Оскар был не из разговорчивых, а Руби был только рад сейчас помолчать. Больше всего ему не хотелось, чтобы Спуки вдруг начал расспрашивать его, почему он сидел на лестнице в объятиях Джэсмин и рыдал, как ребенок.Руби высунулся в открытое окно, закрыл глаза, наслаждаясь ветром в лицо. Как хорошо! Казалось, все тревоги оставались позади. Вот было бы хорошо, если бы можно было просто уехать куда-то и оставить весь этот ужас здесь, во Фриридже. Оставить и забыть навсегда. Паренек открыл глаза, как раз вовремя, чтобы заметить, как Спуки проехал мимо улицы Руби.– Ты пропустил мой поворот, – это были первые слова, сказанные им за всю поездку.– Мы не едем к тебе домой, – загадочно, как и всегда, ответил Спуки.Руби лишь пожал плечами. Он уже понял, что спорить с Оскаром себе дороже, а переспорить его – дело, вообще лишенное всякой надежды на успех. Он слишком хорошо помнил, как Оскар сообщил ему о том, что они идут на вечеринку Сантос.?Не заставляй меня тащить тебя туда на руках?, вспомнился Руби не терпящий возражений тон гангстера. А интересно было бы на это посмотреть, пронеслось у него в мозгу. Оскар был в два раза крупнее его, хотя кто угодно был в два раза крупнее маленького и щуплого Руби, но Оскар особенно. Наверное, он смог бы поднять его даже одной рукой. Руби засунул голову обратно в салон, повернулся в сторону гангстера и оценивающим взглядом окинул прокачанный бицепс водителя, усеянный татуировками. Ну да, без сомнений Спуки поднял бы его одной рукой. Руби представил себе эту сцену, ему стало смешно, и он к своему собственному удивлению нечаянно хрюкнул куда-то в кулак.– Что такого смешного, мелкий? – Спуки даже не повернул головы в его сторону.– Ничего, – Руби тут же успокоился. Он уже давно не боялся Спуки, не после того, как они распивали текилу на вечеринке Сантос. Но все же здравый смысл подсказывал, не позволять себе при Спуки лишнего. Конечно, убить-то он не убьет, но вот покалечить может.– Что-то ты молчишь, мелкий. Обычно ты более бойкий. Неужели, даже неинтересно, куда мы едем?– Зачем спрашивать, я же знаю, что тебя не переубедишь, если ты что-то вбил себе в голову. Так зачем напрягаться?! Но если тебе от этого веселей, пожалуйста: куда мы едем, Спуки? – Руби язвил, но он знал, это ему дозволено. Может быть, дозволено только на время, пока он переживает потерю близкой подруги и шарахается от каждого громкого звука, пусть лишь отдаленно напоминающего выстрел пистолета, но пока что Спуки ничего ему не сделал даже тогда, когда Руби наорал на него прямо гангстеру в лицо и при свидетелях. Так что же ему будет за то, что он немного съязвит?– Пригнись, – сильная рука внезапно легла Руби на затылок и с силой толкнула его вниз. Ничего не понимая, он уткнулся носом в свои собственные ноги, а от теплых пальцев на его затылке внезапно по всему телу будто пробежал ток. Он вздрогнул, и Спуки, будто почувствовав это, тут же убрал руку.С улицы послышались голоса, звуки музыки. Низкий бас мужчин и звонкий смех женщин. В нос ударил сильный запах травы. Они подъезжали к какой-то вечернике. Спуки слегка притормозил, но машину не остановил.– Йоу, Спуки, ты куда это на ночь глядя? Давай к нам, – послышались оклики с улицы.– Сегодня не могу, – крикнул в ответ Оскар.– Да ладно тебе, у тебя что, дела? Давай, иди сюда!– Не могу, Хулио, поручение от босса, – в голосе Спуки сквозили стальные нотки. Он ясно давал понять своим приятелем, что он к вечеринке не присоединится.Руби боялся пошевелиться, сам не зная почему, ведь еще на прошлой неделе он сам тусил с этими чуваками, а теперь Оскар вдруг прячет его от них, да еще и нагло врет в глаза приятелям. Что за чертовщина?– О, ну если от самого босса, то бывай!– Йоу, завтра увидимся, – Оскар едва заметно облегченно вздохнул и нажал на газ.С минуту они ехали в тишине. Когда звуки вечеринки стихли вдалеке, Руби наконец-то подал голос:– Можно мне уже выпрямиться?– Да, – просто ответил гангстер.Руби потер немного затекшую шею и выразительно посмотрел на Спуки, но тот не удостоил паренька внимания. Оскар внимательно следил за дорогой. Ну, или делал вид, что следил.– Спуки, что это сейчас было?Тот покачал головой из стороны в сторону, будто не решаясь ответить. Он сунул себе сигарету в рот.– Дай зажигалку, там в бардачке, – сказал он вместо ответа. Руби послушно открыл бардачок, протянул гангстеру новенькую стальную зажигалку, но на своем решил стоять до конца. Спуки не единственный, кто может быть упрямым.– Повторяю, что это было? Почему ты сказал мне спрятаться? – повторил паренек своей вопрос.– Не хочу, чтобы ходили лишние слухи, – уклончиво ответил Оскар, затягиваясь.– Слухи? Какие слухи? Ты о чем вообще?– А ты что же не помнишь своей душещипательной речи на прошлой вечеринке Сантос? – Оскар одарил Руби насмешливым взглядом, снова изогнув бровь.– Речи? На вечеринке? – Руби старательно начал прочесывать свои воспоминания. Вроде, он ничего такого не учудил. – А что я такого сказал? Вроде, только поблагодарил тебя и остальных за классный вечер.Спуки усмехнулся, как-то совсем нехорошо, утробно.– ?Я не хотел приходить, но Спуки заставил меня?, – гангстер повысил голос, передразнивая парня, хотя голос у того уже давным-давно перестал быть писклявым. Затем поджал губы и слегка качнул головой, как будто старался сдержаться от чего-то.– ?Oscar made me come?, – тихо повторил Руби свою собственную фразу себе под нос.Да что такого же?! Ничего страшного он не… И тут в голове включили свет. ?Oscar made me come? звучало одинаково с ?Oscar made me cum? – ?Оскар заставил меня кончить?.– О боже… – только и смог тихо простонать Руби. Он осел в сидении и с ужасом начал растирать свое лицо.– Дошло, да? – отозвался водитель.Поэтому на вечеринке после его слов люди так странно отреагировали. Поэтому он слышал свист и улюлюканье, и поэтому в тот момент Спуки лишь нетерпеливо качнул головой, а потом всю вечеринку сверлил его недобрым взглядом. О боже, теперь понятно, каких слухов он опасается. Что подумала бы его шайка, увидев, что в пятницу вечером Руби с зареванным лицом, но в своей самой лучшей выходной рубашке, едет в одной машине со Спуки неизвестно куда?! Что вожак Сантос мало того гей, так еще и подцепил себе семнадцатилетнего старшеклассника? Руби сглотнул ком в горле.– О боже, Спуки… извини, – прошептал он одними губами. Вот теперь ему стало страшно. Учитывая его так некстати сказанные слова и то, что Спуки едет с ним на ночь глядя неизвестно куда, уверенность паренька в том, что гангстер ему ничего не сделает, таяла на глазах. Вполне возможно, что именно для этого он его сейчас куда-то как раз и везет. О боже, надо хотя бы друзей предупредить.Руби аккуратно, то и дело косясь на водителя, полез в карман джинсов за телефоном. Надо отправить хотя бы одно сообщение, хотя бы Джэсмин. Она сразу поймет и перевернет весь Фриридж вверх дном, но до Руби доберется, в этом у него сомнений не было.– Что, думаешь, я тебя на темную везу? – нарушил молчание Спуки, заметив возню парня. Он повернул голову и встретился с Руби взглядом, у паренька все мысли и чувства были написаны на лице. Он был в ужасе. И Спуки громко засмеялся, засмеялся душевно и чисто, так, как вообще редко смеялся в своей жизни. Надо же, мелкий действительно испугался. Да, если бы он знал…– Успокойся, не буду я с тобой ничего делать. Хотел тебя проветрить, когда увидел, как ты там слезами лестницу орошаешь.– Не надо меня проветривать, – угрюмо буркнул Руби, но все же успокоился и телефон убрал. Что-то было такое чистое и правдивое в громком смехе Оскара, что заставило его успокоиться. Да, и потом, если уж Оскар решил его прикончить, чтобы слухов лишних не ходило, перед смертью ведь все равно не надышишься.– Приехали, – мотор внезапно заглох.Руби вылез из машины и осмотрелся. Они выехали за черту города и долго ехали в гору. Теперь они стояли на небольшой пустой парковке, окруженной неплотным кольцом деревьев и залитой светом фонарей. Такие парковки бывали рядом с местами для пикников. Сквозь редкие деревья что-то блестело. Океан, дошло до Руби. Невысокие волны играли друг с другом при свете луны. Руби вздрогнул, когда сзади него хлопнула крышка багажника. Он резко повернулся. Вообще, лучше было не стоять к вожаку Сантос лишний раз спиной. Но Оскар всего лишь достал из багажника полупустую бутылку текилы и сетку лаймов.– Откуда это?– Когда ты Сантос, в багажнике всегда должна валяться какая-нибудь высокопроцентная хрень. Хорошо обеззараживает раны, пока их некому зашить, – пояснил Оскар, причем вид у него был такой, что стало понятно сразу: половина бутылки отсутствовала не из-за того, что ее выпили.– Ладно, ну а лаймы-то откуда? – не унимался Руби.– Ну ты и дотошный, мелкий! Пошли, – Оскар кивнул в сторону океана и уверенным шагом направился прочь от машины.Ладно, вряд ли Оскар решил бы порешить Руби на публичном месте для пикников, так что бы и не пропустить пару-другую?! И парень зашагал вслед за гангстером.Они расположились друг напротив друга за одном из круглых деревянных столиков, обрамленных такими же деревянными скамейками. Из кармана штанов Спуки выудил небольшой перочинный нож и хотел было разрезать им лайм, но передумал. Он пододвинул предметы под нос Руби:– Помнишь, как я тебя учил?Руби кивнул и уверенно взял нож в руки.– Да, помню, надо резать с севера на юг, а не с запада на восток. Так больше сока.Спуки лишь удовлетворенно кивнул и посмотрел в сторону океана. Он часто приезжал сюда по ночам. Это было его излюбленное место. При дневном свете тут собирались семьи, галдели дети, переругивались взрослые, смешивались английская и испанская речь. К вечеру оставались лишь тишина, мусор и запах океана. Спуки иногда сидел тут часами, разглядывал переливающиеся серебристым и темно-голубым волны и не думал ни о чем. Здесь он успокаивался, забывал, что он глава Сантос, вспоминал, что ему всего двадцать, что у него давно никого не было и иногда позволял себе чуть-чуть расслабиться.То, что ему нравятся представители мужского пола, Оскар понял еще лет в тринадцать. Но задумываться об этом было некогда. Когда ушел отец и ему пришлось оберегать младшего брата, Оскару ничего не оставалось как войти в состав Сантос. А там ему было не до его ориентации. Иногда он просыпался ночью на скомканных простынях и с мокрым пятном в трусах, но старался не заморачиваться о том, что видел в тех своих снах – сильные мужские руки, которые ласкали его, гордо стоящие члены, которые он нежно облизывал и целовал. Но первые слухи поползли, когда стало заметно, что ему шестнадцать, а он не шляется по бабам. Хесусу, который начал распространять эти слухи, Оскар тогда сильно набил морду. А чтобы подобного не повторялось, занялся тем, чего ждали от члена Сантос – девушками. Спать с ними у него получалось, он цеплял на себя маску похоти и неизменно брал их всех только сзади, чтобы не видеть лица. И представлял себе, что то влажное и жаркое, что он трахает, были совсем не девичьи прелести, а узкие задницы поджарых загорелых парней. Он поклялся себе спать с девушками два раза в месяц, дабы не привлекать ненужного внимания. Слишком мало, учитывая нравы и похоть остальных членов Сантос, но Спуки был не дурак. Он обращался с девушками грубо, очень грубо. При сексе он не обращал внимания на их стоны и крики, когда он оставлял синяки и укусы на их телах, не обращал внимания на их слезы, когда беспощадно трахал их в рот. Все это он делал, пытаясь защитить самого себя и вымещая на них злость за то, что он их не хотел. В конце концов, за ним четко укрепилась слава если и не насильника, то полоумного садиста точно. Поэтому девушки сами старались к нему не лезть. Раз или два в месяц ухватить какую-нибудь пьяную девственницу на вечеринке – этого Спуки вполне хватало, чтобы поддержать свой статус. К тому же теперь он был вожаком, так быстро про него слухи уже не распускали. Но когда Руби ляпнул то, что он ляпнул, на вечеринке, на секунду Оскару хотелось провалиться сквозь землю. И позже той ночью он метался в кровати, судорожно сжимая свой член и представляя себе эти пухлые губы, смыкающиеся вокруг его плоти, эту хрупкую спину в изгибе, полном удовольствия, когда Спуки насадил бы его на свой член. О боги, тогда он кончил так сильно, что в глазах потемнело, и пообещал себе больше никогда не помогать этому мелкому и вообще как можно меньше с ним пересекаться. Но когда сегодня с час назад он проезжал мимо школы и увидел задыхающегося от рыданий Руби в объятиях Джэсмин, внутри у него что-то надорвалось и просто проехать мимо уже не получилось.И вот теперь они сидели на его излюбленном месте, и этот чертенок даже помнил, как пару недель назад Оскар учил его правильно разрезать лайм. Руби закончил разделывать второй лайм и молча положил аккуратно нарезанные дольки перед Спуки. Вслед парень протянул ему зажатый в тонких пальцах перочинный нож. На доли секунды их пальцы соприкоснулись. Руби среагировал быстрее и резко отдернул руку. Спуки заметил, как паренька снова пробрала дрожь, как в машине, когда пальцы гангстера прижимали его затылок к сидению. Он отогнал от себя наваждение. Как Руби мог быть… таким же?! Невозможно, вон как он бегал за Оливией, слюни разве что до пола не висели каждый раз, когда Руби смотрел на нее. Оскар это видел. Так что же думать об этом? Ведь всегда хорошо удавалось отгонять от себя подобные мысли, почему не получается сейчас?Руби первым взялся за бутылку, отсалютовал гангстеру и приложился к горлу. Поморщившись он закусил лаймом и протянул бутылку Оскару. Тот тоже сделал порядочный глоток.– Слушай, а у тебя не будет проблем… ну, из-за меня, из-за того, что я тогда сказал? – внезапно произнес Руби после того, как они приложились к бутылке еще несколько раз.– Если больше не будешь давать повода, то не будет, – бровь Спуки изогнулась, и он посмотрел на Руби тяжелым взглядом исподлобья.– А если бы слухи пошли, что тебе за это было бы? – не унимался Руби.– Мелкий, ты что вынашиваешь планы, как меня со свету сжить?– Нет, просто стало интересно. Чем-то же это чревато, раз ты спрятал меня сегодня от своих дружков. Вот мне и интересно, чем же. Все-таки мы живем в двадцать первом веке, кто такие геи, всем известно, ну а осуждать человека за это – это просто как-то по-варварски, – закончил философствовать Руби и снова приложился к бутылке.– Мне ли тебе объяснять, какие законы на улицах?! Им до двадцать первого века еще далековато, – процедил сквозь зубы Спуки, в свою очередь делая большой глоток.– Нет, и все же, как подумаю, а вдруг среди вас действительно есть кто-то, кто… такой. Наверное, ему тяжело живется. Все время прятаться ото всех и от самого себя, скрывать, кто ты есть на самом деле. Так и с ума сойти недолго.– А ты думаешь, что люди в здравом уме добровольно присоединяются к Сантос?– Нет, я думаю, что у многих просто нет выбора, как его не было и у тебя.Спуки резко ударил кулаком по столу, так что Руби вздрогнул. За доли секунды гангстер перевесился через стол, схватил паренька за воротник рубашки и сильно встряхнул.– Не смей говорить о том, о чем ничего не знаешь! – процедил Спуки сквозь плотно стиснутые зубы. – Не смей, блядь, никогда! Никогда, ты понял?Руби осел на свое место, панически кивая. Похоже, он перегнул палку в своем внезапном желании узнать Спуки поближе. Узнать Спуки поближе? Стоп, боже, у него что, совсем крыша поехала?! Зачем ему вообще это было нужно?!Наверное, из чувства благодарности, подумалось Руби. Все-таки Оскар каким-то странным образом, но помогал ему справиться с трауром и потерей близкой подруги. Сначала вытащил его пить пиво и жарить кальмаров, потом на ту дурацкую вечеринку, когда Руби сам не мог даже подняться с кровати. Зачем Оскару это было нужно? Паренек внимательно посмотрел на Спуки, тот достал очередную сигарету и щелкнул зажигалкой.– Будешь? – протянул он пачку через стол, заметив внимательный, но уже немного пьяный взгляд парня. Руби отрицательно помотал головой.Спуки пожал плечами и сладко затянулся, выпуская клубы дыма Руби в лицо. Тот закашлялся и так гневно воззрился на гангстера, что Спуки невольно рассмеялся.– Что? Что такого смешного?– Ты смешной, вот и все. Видел бы ты сейчас свое лицо! Такой мелкий, как котенок, а взгляды кидаешь – будто это ты глава Сантос, – еще больше рассмеялся гангстер.– Да пошел ты, Оскар, – Руби лишь махнул рукой и снова приложился к бутылке.Они еще долго сидели так, то перекидывались фразами, то просто молчали. Большого диалога у них не строилось, но это не напрягало. Руби был даже рад, что Оскар не лезет к нему в душу. Да и было бы странно, если бы суровый гангстер и гроза района вдруг начал бы расспрашивать старшеклассника о его душевном состоянии. Порой Руби просто смотрел на океан и глотал обжигающий напиток. Он уже достаточно опьянел, а Оскар, казалось, даже виду не показывал. Ну, все-таки у того и стаж был повыше, и масса тела побольше. Наверное, и текилы в него вмещалось больше, что в мелкого.Слово ?мелкий? застряло в мозгу. С его метр шестьдесят Руби действительно был маленького роста, но он ведь был в этом не виноват. И никому не позволял называть себя мелким. Последние несколько лет его родителей то и дело вызывали в школу, потому что Руби опять набросился на кого-то с кулаками, кто посмел обозвать его этим словом. Но Оскару это было позволено по статусу. Если глава местной банды головорезов называет тебя мелким, то тут уже ничего не поделаешь. Даже если бы он внезапно стал называть Руби спелым персиком, парню пришлось бы терпеть. Не лезть же ему с кулаками к гангстеру?! Но самым странным было то, что когда Спуки называл его так, то Руби это не претило. Ему это даже немного нравилось, но в этом он не хотел признаваться даже сам себе.Парень снова приложился к бутылке. От обжигающего ощущения в горле пришлось крепко зажмуриться, пальцы нащупали на столе лишь изжеванную кожуру. Руби в панике распахнул глаза. Ему просто необходимо было закусить, но на его стороне стола лаймов больше не осталось. Он с надеждой покосился на Спуки. Тот с усмешкой наблюдал за мелким, а перед ним на столе лежала одна единственная последняя долька. На доли секунды их взгляды перекрестились, затем Руби молниеносно подался вперед, намереваясь ухватить последнюю дольку, но рефлексы Спуки были быстрее, да и выпил он меньше. Пальцы сильной руки мертвой хваткой впились в щуплое запястье, и Спуки резко дернул парня на себя, заставляя его перегнуться через стол.– Воровать нехорошо, – процедил он парню в лицо.Руби замер, но надежда все же ухватить лайм в нем еще не угасла. Он выпустил бутылку из пальцев второй руки и уже потянулся было к заветной дольке, но рука Оскара оказалась проворнее и на этот раз и быстро схватила желанный фрукт.– Хочешь, мелкий? – протянул с усмешкой Оскар, так и не отпустив запястье Руби, и поднес зажатый в руке лайм к лицу парня.Освежающий и такой знакомый запах ударил в нос, и рот Руби внезапно наполнился слюной. Горло все еще жгло от текилы. Кислый, но оживляющий сок, казалось, был ему сейчас жизненно необходим. Он вспомнил, как в первый раз, когда они пили пиво и жарили кальмаров, Спуки сунул ему вот также дольку лайма под нос, и Руби попытался отстраниться, но гангстер просто грубо сунул лайм парню между губ.Спуки изогнул бровь, внимательно наблюдая за своей жертвой. Как нестерпимо хотелось ему сейчас просто впиться в эти пухлые, словно у девушки, губы. Но глава Сантос был не дурак, а еще он был осторожен. У него не было права давать слабину, не с его репутацией, а он и так рассказал мелкому уже слишком много сегодня. Но выпитое все же немного шалило в голове, заставляло забывать правила и приличия. Это могло выйти шефу Сантос боком. Поэтому Оскар так и застыл, с зажатой в руке долькой лайма, ожидая реакции Руби. Тот не сводил голодного взгляда с фрукта. Интересно, что мелкий будет делать?– Воровать нехорошо, – повторил гангстер и снова задал свой вопрос. – Хочешь последнюю дольку?Руби кивнул и облизал губы. Оскар гулко сглотнул, он бы многое сейчас отдал, чтобы тоже вот также пройтись своим языком по этим губам.– Надо просто вежливо попросить, мелкий, – хрипло выдавил он, едва сдерживая себя.Гневный взгляд Руби был ему ответом. Паренек дернулся изо всех сил, попытался освободить свое запястье из цепких пальцев. Но Оскар был намного сильнее его. Стальная хватка сделалась еще крепче: Спуки не собирался его отпускать.– Если вежливо попросишь, так и быть, отдам тебе.Руби не совсем понимал, что сейчас происходит. Он был пьян, в голове шумело. Он каким-то чувством понимал, что сейчас эта ситуация выходит за рамки той обычной небрежной заботы, которой Спуки по непонятным причинам одарял Руби. Чужая ладонь обжигала раскаленным железом, и хотелось одновременно и вырвать руку, и оставить ее в этом огненном кольце. Потому что от этого жжения волоски на коже Руби вставали дыбом, а внутри почему-то все сжималось в комок. И лайма-то уже совсем не хотелось, но картина того вечера, когда эти жесткие пальцы с силой протолкнули дольку лайма Руби в рот, не выходила из головы. И все, что он сейчас понимал, было лишь, что он снова хочет почувствовать грубые подушечки пальцев на своих губах, пусть даже и на доли секунды. И поэтому он попросил:– Пожалуйста, Спуки… Пожалуйста, – голос сорвался, но в следующий момент чужие пальцы уже поднесли желанный лайм ко рту.Оскар старался придать своему лицу насмешливое выражение, когда все, о чем он мог сейчас думать, были эти припухшие и слегка обветренные губы напротив, а в штанах у него стоял колом. Слава богу, стол скрывал это неудачное обстоятельство. Спуки затаил дыхание и наблюдал, как Руби в блаженстве закрыл глаза, как его зубы впились в сочную мякоть, как капельки сока брызнули в разные стороны, как губы Руби лишь слегка задели шершавые подушечки пальцев и заставили Спуки шумно выдохнуть и стиснуть зубы.Не отдавая себе отчета в том, что вряд ли его ориентация после этого останется для Руби тайной, Спуки медленно, с наслаждением провел большим пальцем по нижней губе парня. Глаза напротив тут же распахнулись, уставились на него в удивлении. За доли секунды удивление перешло в ужасающее понимание. Спуки резко отдернул ладонь и отпустил наконец чужое запястье. Ошарашенный Руби, словно в замедленной съемке, опустился на свою сторону стола, выплюнул кожуру и впился взглядом в гангстера.Если бы Оскар был еще мальчишкой, он бы, наверное, струсил. Он бы соскочил со своего места, ринулся бы к машине и больше никогда бы не смог поднять глаза на Руби. Но на кону стояла его репутация, а вместе с ней и его и Цезаря безопасность, да и сам Спуки побывал в немалых передрягах и отсидел в тюрьме не для того, что панически убегать с места происшествия. Он нахмурился и плотно стиснул зубы. То, что Руби не ответил на его знак, говорило лишь об одном: его реакции на прикосновения Оскара ранее гангстер интерпретировал абсолютно неверно. Ладно, ну облажался, так облажался. Главным было сейчас запугать парня так, чтобы у него даже мысли не было рассказать об этом кому-нибудь, а особенно младшему брату Спуки и его друзьям. Он тяжело вздохнул, собираясь с мыслями, готовя свою роль, но Руби оказался быстрее.– Я никому не скажу, – на одном дыхании выпалил он. – Я клянусь, Спуки, никому! Пожалуйста, только не трожь меня… или моих друзей и семью. Умоляю, я буду молчать, как могила!Во взгляде Руби читался неподдельный испуг. Он был не дурак и быстро понял, что только что увидел самую подноготную Оскара, увидел то, что тот планировал унести с собой в могилу, и Руби быстро понял, чем это грозит ему самому. В его взгляде Оскар видел страх парня за его собственную жизнь и за жизнь любимых ему людей. От этого стало почему-то обидно и больно, но понятия ?обида? и ?боль? были теми словами, которые в мире Спуки вообще-то не должны были существовать вовсе. Он не знал, что ответить. Было больно видеть этот животный страх в глазах напротив. Это заставляло Спуки чувствовать себя монстром, которым его считали все. Но когда он общался с Руби, ему казалось, что тот видит в нем просто немножко угрюмого и хмурого двадцатилетнего парня, а не главу криминальной банды. Чувствовать себя монстром Оскар привык с другими, но не с Руби. Видеть этот страх в карих глазах напротив было противно. Это напоминало Спуки о том, кто он на самом деле.Не в силах выдавить из себя ни слова, он кивнул, затем медленно поднялся из-за стола и молча засеменил к машине. Он сел за руль, и у Руби мелькнула безумная мысль, что Оскар просто оставит его неизвестно где и уедет обратно во Фриридж. Но тот лишь откинул спинку сиденья до упора и лег.Руби был слишком потрясен. Похоже, все-таки Спуки не собирался его убивать… пока что. Но и идти сейчас к машине и садиться туда не представлялось ему заманчивым. Черт, что за чертовщина?! Зато теперь было очень понятно, почему Спуки так старался не допустить лишних слухов, почему тогда на вечеринке после той дурацкой фразы он выглядел так, будто готов был прибить Руби на месте.Пока Оскар не собирается уезжать, Руби решил, что в машину лучше не соваться. Почти пустая бутылка текилы все еще стояла на столе. Парень поежился, когда ночной бриз ворвался ему под рубашку, но идти к машине ему не хватало духу. Он залпом осушил остатки текилы, поплотнее запахнулся в тонкую ткань и положил голову на скрещенные руки. Стояла абсолютная тишина, нарушаемая лишь шумом волн, разбивающихся о берег. Мозг Руби был слишком перегружен событиями этого дня. Он закрыл глаза и провел большим пальцем по нижней губе, вспоминая мимолетное касание чужих пальцев. Этот день лучше было бы просто стереть из памяти. Так и продолжив машинально потирать губу и вздрагивать от порывов ветра, Руби медленно провалился в пьяный сон.