Глава 16 (1/2)
Leave me out with the waste
This is not what I do
It's the wrong kind of place
To be thinking of you
It's the wrong time
For somebody new
It's a small crime
And I've got no excuse…(с) Damien Rice- 9 crimes
- Вы точно уверены в этой информации?Алма недоверчиво уставился на частного детектива.
А что если все это выдумка?
Иногда люди слишком доверяют словам незнакомых людей больше, чем собственным чувствам. И потом жестокая реальность накрывает их с головой, лишая любой возможности исправить совершенную ошибку. Тогда остается только кусать губы и в отчаянии пытаться плыть по течению.Может, и Алме не стоит доверять ему? Слишком много на чаше весов лежало сейчас, и если весы покачнутся, равновесия уже не будет – хрупкий мост прогнется под напором образовавшейся лжи, не выдержит и сломается. Падать с него будет больно. А снова окунуться в омут душевной боли Карма не хотел. Не хотел, потому что знал – не сможет выбраться на поверхность, и непроглядная тьма добьется своего: сети у нее прочные, манящие своей черной красотой.
- Да. В ту ночь в машине находились Аллен и Неа Уолкеры. А персонал больницы любезно поделился со мной весьма любопытной информацией: ровно через месяц после катастрофы Аллен Уолкер был замечен возле палаты Канды Юу.
Карамельные глаза не выражали ничего, кроме холодного и напускного равнодушия.
Это была победа. Полная, безоговорочная, и Уолкер-младший ничего не сможет предпринять, чтобы выйти сухим из воды.
Действительно. Очень и очень хорошо.
На губах у парня появилась довольная улыбка, внутри все кипело от невысказанной радости, и если бы не воспитание и правила приличия, Алма сейчас тут прилюдно расцеловал бы мистера Кавалетти. По телу прошлась волна приятной дрожи, будоража воображениепарня с новой силой. Мысли и картины, переплетаясь в одно единое целое, мелькали перед глазами, и желанная месть становилась все ближе. Экстаз сковывал, заставлял сердце трепетать с удвоенной силой, и мир распадался на мириады бриллиантов, что застилали дорожку Избранным.
- Спасибо, мистер Кавалетти, - Алма поднялся, намереваясь покинуть место встречи. – Я свяжусь с вами позже. Не снимайте наблюдения с Уолкера.
***Перелет дался им с трудом.
Лави уже в сотый раз пожалел о том, что ввязался в эту авантюру под простым названием ?доставить Канду Юу в Италию?. Ведь знал же он, что с характером художника, о спокойном перелете можно только в самом сладком сне мечтать, но все равно сделал не так, как говорил ему разум. Теперь вот придется платить за свою ошибку сполна, выслушивая от персонала аэропорта нудную и скучную лекцию о сопровождении таких вот персон.
Ну, кто знал, что со слепым Юу может быть столько проблем?! Зрячий и то так себя не вел…Ну да – потерялся. Но с кем не бывает?
Ну да, нагрубил прохожим и персоналу и создавал проблемы, круша все вокруг. Вежливость сейчас не в моде – уж простите, ничего поделать нельзя.
Вот и весь его список приключений, а они развели проблему, словно Юу банк ограбил или попытался провести наркотические вещества. Помешанные на порядке и безопасности итальянцы.Лави не любил итальянцев.
Один только вид вызывал у него спазмы в желудке, разум сразу же бунтовал, превращая связный поток мыслей в одно сплошное месиво, и хотелось выть от бессилия. От того, что ничего нельзя поделать с тем, что его присутствие в этой стране и быть окруженным стаей вечно находящихся в возбужденном состоянии итальянцев- самая страшнаяпытка, на которую могли быть способны все Боги Вселенной, Лави только становилось хуже. И сказать ничего не мог. Просто потому что сам все прекрасно понимал: без поддержки Канда не сможет, не выдержит, и даже никакой Бак не поможет. И даже Аллену, оставшемуся в холодном Лондоне улаживать все оставшиеся формальности с перевозом Юу и предстоящей выставкой, не удастся вытащить художника из подступающей все ближе и ближе депрессии. Она словно тянула к нему свои руки-щупальца, уверенно проникая в сознание, охватывая все тело, и тонкие иглы-пальцы выкачивали из ран на бледной коже последние капли былой радости.
Линали предупреждалаих об этом.
Девушка вообще считала эту затею свыставкой глупой, не предвещающей ничего хорошего. Она сказала, что у нее плохое предчувствие.
И Лави ей верил. Потому что сам знал, что это – правда. Ее страхи не беспочвенны. Каждую ночь рыжий парень просыпался в страхе того, что вот-вот раздастся звонок, и тихий монотонный голос сообщит ему самую страшную весть за всю его жизнь. Как хождение по тонкому льду, по канату, что грозиться в любой момент оборваться – непрочный и скользкий…Зеленоглазый парень поежился, поудобнее устраиваясь в кресле.
Да сколько можно беседовать?! Бак что ли там сам уснул? Вот что можно обсуждать уже три часа? Ведь ему ясно дали понять, что нельзя подвергать Канду слишком большим нагрузкам.
Лави зевнул, смешно прикрыв рот ладонью и недовольно уставившись на сидящую напротив него секретаршу, что не сводила с него своих глаз, скрытых за толстыми стеклами очков.
Это раздражало. Ее взгляд, ее реакция, что поначалу показалась парню весьма забавной: девушка от смущения зарделась как маков цвет, от неловкости ее движения выходили слишком уж резкими и громкими, она несколько раз подряд роняла на паркет документы, ручки и прочие свои вещи. Но потом это начало действовать на нервы. Ее глаза были как у куклы: пустые, холодные, не выражающие ничего кроме напускного радушия и лицемерия, от которого внутри все стягивалось в огромный комок, который камнем лежал на душе.
И от липкого холода по спине пробегала мелкая дрожь, неприязнь все сильнее сковывала сердце, и желание убраться из этой чертовой страны становилось просто невыносимым.
Сейчас же он сидел будто бы на иголках. Или же на раскаленных до предела углях. Только вот жара не чувствовал совсем, а только холод и безразличие.
Волнами агрессия расходилась от него, заполоняя помещение полностью, и присутствие ее было все ощутимее в стоящей тишине. Тихо шли настенные часы, что для столь современно оборудованного офиса было непривычным. Их монотонный стук навевал легкую дрему, и рыжему на миг показалось, что рядом с ним Линали. Снова, словно и не было того расставания, тех нежных и робких поцелуев в аэропорту, и того грустного взгляда ему в след.…когда дверь кабинета Чана открылась, Лави был уже абсолютно спокоен.***Аллен не выспался.
Он проворочался всю ночь, пытаясь всеми ему известными способами себя усыпить. Не выходило. Сон упорно не шел, уступая мыслям полное право на владение его сознанием.
Дум было много, и они, надо сказать, не радовали.
Аллену было страшно. Он сам не понимал, откуда взялся его страх, не позволяющий сделать нормальный вдох, но его крепкие объятья мальчик ощущал очень хорошо: будто бы все внутри переворачивалось и падало глубоко-глубоко вниз, на самое дно; словно кто-то мерзкий и безликий облил противной вязкой жидкостью его всего, и теперь она медленно стекала по нему, оставляя за собой только черный след.
Мерзкое чувство.
…Ни дышать нормально, ни жить. Будто бы на грани сна и реальности, плывешь по течению, пытаясь не утонуть в синем океане страха.
…морось за окном наводила тоску. Она была подобна туману, что неплотным кольцом, будто бы тончайшей шелковой шалью, обволок город, погрузив его тем самым в состояние близкое ко сну.Аллен уже в открытую клевал носом, совершенно не обращая внимания на суетящихся вокруг него братьев Джасдебби, и что-то пытающегося донести до его сознания Тикки, и смиренно ожидающего своей очереди Алму, которого сегодня все приняли слишком уж радушно. Словно бы этот юноша тут появлялся не во второй раз. Так, словно он тут работал.
Что было странно.
Уолкер зевнул и моргнул, пытаясь прогнать сонливое состояние. Тики уже давно перестал вести свой монолог ?в пустоту? и теперь с весьма явным интересом смотрел на пианиста.
- Что? – недовольно пробурчал подросток. – Я тебе рождественская елка что ли?
Микк лишь ухмыльнулся и промолчал. В его золотых глазах отражалась какая-то скрытая тайна, и у Аллена засосало под ложечкой от неприятного чувства, что вмиг охватило его.
- Аллен, душка, - Деббито перестал заплетать брату косы и теперь полностью переключил свое внимание на седоволосого. – Как поживает та скромная дама, чей прекрасный лик ты видишь перед глазами?