Глава 2. Последний в строю (1/1)

Перед ним уходила к горизонту уже знакомая серая улица. Начинать с нее было не в первой. Ильсор старался притушить тревогу в области диафрагмы. Нет смысла бояться, когда ты знаешь, что будет. Он пошел вперед. Назад было нельзя - там проход закрывала высокая стена из каменных блоков. Дойдя до перекрестка в виде трезубца, он остановился. Через десять шагов все дороги резко уходили вниз и нельзя было сказать, что там, во впадине, но дальше внизу опять шла ровная дорога, и где-то очень далеко над ней парили лиловые облака.Справа отчетливо слышался рык. Слева и впереди все было спокойно. Иди налево, - сказал внутренний голос.Стой. Твоя первоначальная вероятность выбрать не тот путь - не один к трем, а два, так как чудовища сидят на двух развилках. Справа чудовище точно есть, а ты выбрал левую развилку, но можно пойти и прямо. Теперь вспомни, на что это похоже. Ильсор вспомнил загадку Канцаде с разноцветными камнями. Два парализующих, один безвредный, если крепко сжать их в руке. Ты выбираешь один из камней, Канцаде убирает один из оставшихся, парализующий. Можно поменять камень или оставить тот, что пока осторожно держишь в руке. Кажется, что шансы быть парализованным теперь пятьдесят на пятьдесят вне зависимости от камня. Но на самом деле нужно выбрать тот камень, который еще лежит на столе, в двух случаях из трех именно он будет безвредным. В некотором смысле он прошел проверку.И ты решил перенести это на развилки?В двух случаях из трех. В реальности тебя бы уже съели, - иронично заметил голос.Ильсор пошел прямо, надеясь, что это один из двух счастливых случаев. Проблема в том, что он не так часто попадал на эту развилку, чтобы проверить, работает ли здесь правило так же, как для камней. Стой. Что-то неправильно... Чудовищ точно два? А что, если в этот раз их три? Ты проходил трезубец всего два раза. У тебя недостаточно данных...Правило для камней действовало в других условиях. Точно?У тебя есть что-то в запасе? Тик-так, тик-так, а я знаю, кем сегодня закусит монстр. Так ты пойдешь прямо или налево? Слушай его больше. Из-за него мы провалили все в первый раз. Расчет сильнее интуиции.Давай всё же будем исходить из того, что программа не поменяла положение чудовища. В реальных условиях чудовища не могут читать наши мысли, лишь перемещаться в произвольном направлении. Нам нужен всепобеждающий меч. Заткнись-заткнись-заткнись.Он все же спустился прямо. Когда челюсти зверя захлопнулись, Ильсор устало снял нейромаску и сказал себе вслух:- Я проиграл.Умение проигрывать было важным качеством. Но у него был один большой недостаток: его удобство. В жизни возникала масса ситуаций, где сказать "Я проиграл" легче, чем достигнуть цели. За ним стояло "но в следующий раз...". Следующий раз не наступал. За этим следовало "когда-нибудь...", которое тоже не наступало. Потом начиналась бесконечная песня про "наступит день...", уныло тянущаяся в бесконечность. Философия арзаков как она есть. "Все ведь когда-то заканчивается", - любил повторять его дед, сидя на крыльце и затягиваясь трубкой. А потом задумчиво смотрел на далекие горы и выпускал носом дым. В конце концов все кончилось: удобрения из его останков высыпали в цветущем саду у дома Баан-Ну. Маленький Ильсор, которого утром отправляли собирать букеты для большой гостиной и спальни, с ненавистью срезал молодые цветущие побеги, так весело распустившиеся на чужом прахе. "Когда-нибудь, - думал Ильсор, - все закончится. А я буду смотреть, как ростки пробиваются сквозь кости менвитов и радоваться".Это потом уже он узнал, что не все такие, как Баан-Ну и его семейство. Узнал, что есть Канцаде и Нга-Цери, и Хан Гассари. И есть те, кто им помогает. Пять лет с ними сделали его другим. Никто не противился воле культа пяти лун. Они периодически забирали детей из семей менвитов и арзаков в свои монастыри. Многих потом возвращали. В основном, арзаков. Менвитов "отсеивали" только пару раз на памяти Ильсора. Когда Канцаде на пятый год в последний день испытаний объявила ему при всех, что он должен вернуться назад, на свою планету, Ильсор ужасно расстроился. Он просто не знал, что пошло не так. Почему? Он свернулся под своей кроватью и ждал, что случится что-то еще более страшное. Это было иррационально... Он чувствовал себя, как рыба, попавшая в пустыню. А скопление пыли под кроватью было похоже на песок.В комнату вошел, судя по синей робе с алой оторочкой, край которой только и мог заметить Ильсор, Хан Гассари. Он сразу же заглянул под кровать. - Ильсор! Нам нужно поговорить. Ильсор нехотя вылез из-под кровати. Хан стряхнул с него пыль. Она разлетелась сияющий молоком.- Ты думаешь, что провалился на испытании и отчислен?Ильсор угрюмо кивнул. Но что-то в голосе Хана говорило: не все еще потеряно.- Последнее и настоящее испытание будет сейчас. Внутренности Ильсора сжались. Так ему разрешат остаться? Если он сможет... - Ты можешь остаться. Или уйти и стать одним из нас.- Одним из кого?- Одним из тех, кто изменит мир. Ильсор стоял, затаив дыхание. Вот он, момент истины. Но зачем для этого уходить? Разве те, кто останется, не научатся большему и не смогут проявить себя лучше? Конечно, установка на неприятие текущей ситуации на Рамерии поддерживалась годами, для учеников она стала частью их собственной системы представлений о мире. Ильсор прекрасно осознавал, и даже хотел, чтобы ему дали средство и возможность что-то изменить. - Я вас не понимаю, учитель. Не думаю, что достаточно готов для этого... На самом деле, мальчиком руководила иррациональная боязнь перемен. Однако Ильсор не был уверен, что она так уж иррациональна в этой ситуации. Одно дело — сидеть за стенами монастыря и мечтать, здесь легко быть смелым, и совсем другое — что-то делать в реальном мире. - Делать первые шаги всегда страшно. Я пойму, если ты останешься. Но не могу обещать, что не буду разочарован. - Стойте. Вы отбираете и выпускаете отсюда тех, кто, - Ильсор долго не мог подобрать слова, - играет на вашей стороне? Гассари усмехнулся.- Вот такая у нас странная реальность, мальчик: все изгои становятся избранными. Странная фраза на древнем языке, служащая девизом культа, внезапно приобрела иной смысл. Раньше Ильсор понимал ее так: здесь все могут добиться чего-то, несмотря на свое социальное положение. На самом деле все было куда проще. - Итак, твой выбор, - слова Хана вывели мальчика из задумчивости, - остаться с нами или уйти и дать себе шанс изменить мир. Что ты скажешь?Нет, проигнорировать этот шанс и не вступить в Игру было выше его сил.***Канцаде подошла к дверям балкона и посмотрела на чуть розовую полоску заката на горизонте. Посыльный Нга-Цери только что ушел. Обломки еще двух кораблей экспедиции обнаружили вблизи Таурана. Итак, каков итог? Четыре корабля погибло. Два самоуничтожены, хоть об этом и не знает командование менвитов. Три вернулись ни с чем и еще три пропали без вести. Где была голова Хана, когда он это затевал?! Её бабушка всегда с презрением говорила, что Канцаде станет как ее мать, такой же глупой и доверчивой. Кажется, слова бабушки были пророческими. А ещё старая жрица говорила, что ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах нельзя связываться с авантюристами вроде Хана. Они переворачивали всё с ног на голову.Культ пяти лун был официально основан пра-пра-пра-пра-прабабкой Канцаде вместе с империей Гван-Ло. Вернее, менвиты и раньше верили в огромное божество с пятью глазами, днем и ночью смотрящее на них, но технологическая революция эту веру пошатнула. Сам же культ остался, потому что людям хотелось во что-то верить. И уж лучше пусть они заполняют свои пустоты разума старым добрым учением пяти лун, чем какой-то опасной новинкой. Культ пяти лун стал как бы знаменателем в дроби, где к числителю была примножена империя Гван-Ло. Стоило только сократить империю с культом, остался бы только свободный от верхушки народ. Империя не дала тех результатов, к которым стремился Гван-Ло, она стала болезнетворным наростом. Настало время, чтобы сократить дробь. Но как выяснилось, это не так легко, потому что за три столетия главный рычаг влияния культа перешел к совсем другой организации. Шестнадцатилетняя Канцаде, вступившая на пост верховной жрицы, очень некстати столкнулась с этим. Вот тут ей и помог ?авантюрист? Гассари...Именно ?авантюрист?! Канцаде с трудом сдерживалась, чтобы в гневе не расцарапать Хану лицо. Это были ее дети! Она сама воспитала их, в них вложено столько сил и заботы. Погибли самые способные. Дорогие храбрые Аракс и Грев, голубоглазый Анбу, его широкая улыбка так и стояла перед глазами. - Я только что узнал...Канцаде была так погружена в свои мысли, что не заметила как Хан вошел в залу. - Ты... О чем ты думал?! - Канцаде в негодовании подняла кулаки. Хан поймал ее руки и сжал их.- Мне очень жаль. - Все ты врешь! Когда кого тебе было жаль! Скажи мне, скажи честно, - она перешла на шепот, потому что больше не могла говорить громко, - тебе хоть немного грустно от того, что наши мальчики погибли? - Они погибли не просто так.- Ты чудовище, Гассари. - По крайней мере, я честен в своих намерениях. Это ты, мать-паучиха, выращиваешь их на заклание. Ты не соизмеряешь пользу и жертвы. - Покажи мне твою пользу, Хан. Я помню, что иногда нужно пожертвовать малым, чтобы выиграть больше. Я не вижу, что мы выиграли.- Еще не все корабли вернулись.- 18 лет прошло! - В конце концов, еще три корабля считаются пропавшими без вести, но только потому, что они не дали пока о себе знать и мы не нашли их обломков.- Они должны были вернуться максимум через десять лет, даже при худшем раскладе.- Ты забываешь про курс в 17 лет.Канцаде замерла на месте.Не самый способный, не самый выносливый, она не возлагала на него особых надежд. Если кто-то и был способен провалить миссию... Нет, конечно, для Канцаде были важны все. Она дала себе мысленную пощечину. Нельзя относиться к людям как Гассари, это неправильно. Она всегда была уверена, что любовь к ближнему делает ее хорошей, не дает упасть до уровня того зла, которому они противостоят. Хоть временами ей казалось, что эта грань размывается. И все же, когда речь заходила об Ильсоре, она не испытывала такой гордости, как за других. С ним скорее был связан некий привкус разочарования. Она давно уже почитала его погибшим. - Но Хан, каковы его шансы? - Ты зря его недооцениваешь. Канцаде закусила губу. Хан как всегда сказал это в своей авторитарной манере. Насколько вероятно, что он просто успокаивает себя?- И если тебе интересно, Нга-Цери передал кое-что ещё...***- Ильсор, - прозвучал в голове смутно знакомый голос. Ильсор вскочил с места и осмотрелся. Голос шел не снаружи. Он как будто сразу попадал в мозг, обходя слуховые каналы.- Ильсор, надень нейроочки или что там у тебя. Ильсор надел нейромаску и образ говорившего визуализировался. Среди серой улицы стоял Нга-Цери. - Если датчики смогли засечь твою мозговую активность, значит, ты не умер и не в криокамере, что уже хорошо. За время твоего отсутствия у нас многое изменилось. Я изобрел новую технологию коммуникации, к сожалению, пока одностороннюю, и передаю свой образ тебе прямо в мозг, визуализируя его в своем. Это очень интересно. Кстати, можешь порадоваться, мы наконец-то нашли...- Отойди от пульта! Ты же пьян! - раздался другой голос.