Итан. Глава V (2/2)

Доктор-консультант лишь мотает головой.— Он так и не пришел в себя. Насколько мы можем судить, смерть мозга была мгновенной, сразу после удара об камень. Он даже не понял, что произошло.

Легко ему говорить. Он не видел той паники в глазах Лео, не представлял того крика о помощи, навсегда застрявшего у него в горле. Но мне жизненно необходимо верить, что брат не знал, что его ждет, поэтому я откидываю это воспоминание куда подальше.Мама срывается на плач.— Ему же не было б-б-больно, правда?Папа тоже плачет, даже у Керри блестят слезы.— Он не почувствовал боли, — успокаивает мистер Арчер. — Очень вам сочувствую.

Мама вжимается папе в плече и всхлипывает. Он выпрямляет руку и подтягивает с другой стороны. Я вообще не любитель любого физического контакта и уже, пожалуй, несколько лет не обнимал никого из родителей. Но сейчас мне кажется, что объятия — это именно то место, где мне сейчас следует быть.

Керри держит в руках коробку салфеток. Папа берет одну для мамы, одну для себя. Я тоже вытираюсь, однако спустя пару секунд щеки снова мокрые от слез. Арчер в это время молча сидит, и меня дико бесит его невозмутимость.— Доктор, которая говорила с нами до вас, сказала, что состояние Лео стабильное. Возможно, ему просто нужно время?— Мы можем подождать. Но ни один тест не показал реакции мозга. Боюсь, что результаты предельно ясны.

Невозмутимое лицо врача теперь бесит меня ещё больше. Как и кротость родителей, которые готовы со всем смириться и, очевидно, не собираются бороться за своего сына.

— Тогда оперируйте его, — выпаливаю я. — Делайте что-нибудь, а не сидите сложа руки. Выполняйте свою работу.

Вышло грубо. Я и сам это понимаю, когда слышу свои беспочвенные претензии. Но мистер Арчер реагирует спокойно.

— Поверьте мне, если бы был хотя бы мизерный шанс, что Лео поправится, я бы его прооперировал. Однако мы сделали всё возможное. Все анализы и тесты показали, что повреждения необратимы. Функции его мозга уже никогда не восстановятся.Я оборачиваюсь к отцу и опускаю веки, из под которых льются горячие слезы. Я плачу от бессилия и не могу поверить в то, что происходит, — сегодня утром мы с Лео переругивались за завтраком, а сейчас я должен смириться с его смертью, когда он ещё даже не умер.— Он хотя бы не страдал, — выдавливает из себя отец. — По крайней мере всё случилось быстро.Мама сидит и всё качает головой вверх-вниз, словно пытается хоть как-то уместить в ней то, что случилось. Мы люди не религиозные, поэтому никто не торочит о том, что Лео сейчас в лучшем месте или где-то на небе; по такой логике вся наша жизнь — это какой-то галимый пробник или демо-версия, и всё наилучшее нас ждет лишь после смерти. Представляю, сколько добросердечных людей будут в течении нескольких недель уверять нас, что брат сейчас с ангелами. Кто знает, может, если бы мы верили в ангелов, то пережить потерю Лео было бы легче.— Есть ещё один нюанс, — мистер Арчер взвешивает каждое слово. — Учитывая характер несчастного случая, большинство органов Лео осталось в сохранности, поэтому нужно обдумать дальнейшие действия. Знаю, вам сейчас тяжело думать о таком, но я должен спросить: вы когда-нибудь говорили с сыном о донорстве органов?У меня дух перехватило, я стою и тупо хватаю ртом воздух. Это какая-то дебильная шутка? Лео ещё дышит, у него бьется сердце, а они уже хотят разобрать его на ?запчасти?, чтобы спасти кого-то?

Родители, похоже, шокированы не меньше меня. Папа открывает рот, и я уверен, что он сейчас детально расскажет доктору, куда ему засунуть свою идею с донорством, но тут отзывается мама.— Да, говорит она, и её голос похож на далекое эхо. — Мы в самом деле говорили об этом.

В моей голове всплывают воспоминания: мы сидим поздно вечером около телека, там идёт реалити-шоу про полицейских, которые ломились в дома к чувакам с целыми фермами травки или штрафовали водителей за превышение скорости. И вот показывают какой-то несчастный случай из разряда тех, где никто не выживает, и у нас заходит разговор о донорстве органов в случае смерти. Я тогда включил эгоиста — сказал, что это кошмарная идея и я бы отказался. Это был бы не Лео, если бы он тут же не заявил, что, наоборот, согласился бы.?Подумай, скольким людям ты мог бы помочь, — сказал он тогда очень серьезно. — Ты бы спас несколько жизней. Разве тебе не хочется оставить после себя что-то хорошее??И уже когда мне от стыда хотелось под землю провалиться, я заметил, что брат скалится.?И вообще, ты меня видел? Такими качественными продуктами стоит пользоваться по полной?Мистер Арчер бросает взгляд на Элис, и я осознаю, зачем она здесь. Медсестра-специалистка, так он её назвал. Вижу, она у нас специализируется на том, что уговаривает отдать органы их близких.— У Элис большой опыт в этой сфере, — заверяет доктор. — Она может подобрать для Лео лучше варианты.

— Я хочу выразить вам свои искренние соболезнования — говорит специалистка, слегка опустив голову. — Вы сейчас переживаете наихудший момент в жизни, и вам особенно тяжело, потому что, смотря на Лео, кажется, что он жив.

Элис на мгновение замолкает.— Но вы так же должны понимать, что он уже не чувствует боли и ничего не осознает. Его не стало.

Мама смотрит на папу и со стороны кажется, что они переговариваются без слов, одними только взглядами. Мне сложно поверить, что родители даже на секунду задумались о такой альтернативе для Лео, — а вдруг врачи ошибаются и ещё есть шанс, что он очнется? Не рано ли мы на нем крест поставили? А вдруг есть шанс? Вдруг он есть?...Но глядя на мистера Арчера, на его хмурое, грустное и одновременно решительное лицо можно сказать что он уверен в своих словах. Мое сердце понемногу наполняется принятием.— Лео может помочь нам на спасти много людей и изменить их жизнь в лучшую сторону, — продолжает Элис. — Сейчас вам нужно решить, хотел ли бы он этого сам.Мама резко выдыхает, отец оборачивается к ней, его лицо влажное от слез. Она протягивает мне руку, теперь уже своему единственному ребенку, и вопреки моей воли делает меня соучастником того, что случится далее.Мы сидим, взявшись за руки. Я мыслями возвращаюсь в тот вечер, когда мы говорили про донорство.

?Представь, что ты заболел. Тебе самому не хотелось бы, чтобы кто-нибудь сделал это для тебя? — спросил Лео. — Не хотел бы, чтобы кто-то дал тебе шанс на жизнь??Я тогда болтнул что-то глупое, потому что мне такая ситуация казалась слишком чужой и маловероятной, да и вообще: брат нес какую-то чушь. Но сейчас я сижу в зале ожидания и понимаю, это не было чушью, — он говорил серьезно. Но кому какое дело что я сейчас чувствую, если это уже ничего не изменит.

Набрав полные легкие воздуха, я стискиваю ладони родителей и между нами пробегает волна понимания. Вот так мы и приняли это решение.— Мы сегодня ещё сможем побыть с ним? — спрашивает мама. — Хотя бы немного?

— Конечно, — подтверждает мистер Арчер.Мама всматривается в пол и не отводит глаз так долго, что мне уже начинает казаться, что она передумала. В конечном итоге, она в последний раз смотрит на папу, и тот опускает голову в знак согласия.— Берите, что вам нужно, — говорит мама, голос её звучит ровно и уверенно.

Доктор сжимает губы, Элис кивает.

— Я буду здесь. Вы в любое время можете рассчитывать на мою помощь и поддержку.

Ну вот и всё.

Как-то странно, однако среди гнева и шока от ужасной несправедливости я чувствую, что мы всё сделали правильно.