-22- (Ибо) (1/1)

OST: Jason Mraz?— PlaneЕщё недавно Ибо считал, что прилетел в этот город одиноким и только здесь смог обрести дружбу и любовь. Но никогда прежде Ибо не испытывал такого глубокого, всепоглощающего отчаяния и одиночества. Он буквально купался в нём и чертовски боялся утонуть. А вокруг, как назло, простиралась тёмная ледяная вода. Чжань сдержал слово, раскрыл убийство?— и теперь имел полное право забыть про Ибо. Он мог найти себе кого-то получше, постарше, кого-то более спокойного и домашнего, кого не придётся вызволять из участка или в истерике забирать с кладбища. И теперь каждую секунду Ибо ожидал, что Чжань захочет поговорить об этом или предложит забрать наконец свои вещи из его квартиры. И вернуть ключи, которые так и лежали всё время у Ибо в кармане.Но Чжань не просил, не говорил ничего из того, чего со страхом ожидал Ибо, и только часто?— очень часто, Ибо и не снилось такое?— называл его конфеткой. А ещё деткой и малышом. Как будто действительно испытывал к Ибо нежность и желание позаботиться.То, что делал Чжань, что говорил, было так чертовски похоже на любовь, что Ибо почти был готов поверить. Останавливал его только страх ошибки и тотальное, всепоглощающее одиночество, которое готово было окружить и поглотить его сразу же, едва Чжань перестанет держать его за руку.Чтобы хоть немного привести мысли в порядок и справиться с собой, Ибо взял отпуск за свой счёт и фактически заперся в квартире Чжаня. И даже к телефону лишний раз старался не подходить.Каждый день звонила тётя Рен, но Ибо не представлял, о чём мог бы с ней поговорить. Конечно, он мог бы спросить, как ей спится, зная, что всё это время она покрывала убийцу своей сестры, а потом ещё и матери. Мог бы поинтересоваться, почему она так старательно взращивала в нём комплекс вины. Но Ибо не хотел этого знать. Он вообще был бы рад вычеркнуть тётку из своей жизни, если бы это было возможно.Цзиян звонил тоже, и с ним Ибо разговаривал, хоть эти разговоры и не приносили ему успокоения. Нет, конечно, по-дружески он был рад, что Цзиян в полной мере наслаждался жизнью. Он слушал про ужины, про свидания, про завтраки в постель, которые Цзиян и Хаосюань друг другу готовили, и даже про кошку из приюта, к переселению которой в дом Цзиян готовился более серьёзно, чем некоторые к усыновлению детей. Слушал, подавал реплики, а потом сбрасывал вызов и подолгу гипнотизировал взглядом стены у Чжаня в квартире. Или машинально, без чувства и без привычной нежности гладил Орешка, которая явно не получала от таких ласк удовольствия, но всё равно продолжала приходить к Ибо на колени, словно таким нехитрым способом пыталась выразить свою поддержку.А вот Чжаня, в котором Ибо сейчас особенно нуждался, дома практически никогда не было. И едва ли в ближайшее время что-то могло измениться.Чжань готовил материалы по делу матери Ибо для передачи в суд, а также занимался текущими преступлениями, которые прибывали с каждым днём. Преступники словно с цепи сорвались, убивая и насилуя, и теперь Чжань и его коллеги с ног сбивались, пытаясь найти их всех и передать в руки правосудия. Когда только Цзиян успевал все свои романтические свидания устраивать, если его Хаосюань был напарником Чжаня?В очередной раз углубившись в свои мысли, Ибо пропустил момент, когда входная дверь в квартиру открылась, впустив Чжаня. Орешек тут же оживилась, спрыгнула с колен Ибо, напоследок царапнув его когтями, а потом бросилась к хозяину.—?Ибо, ты дома? —?Чжань окликнул его из прихожей, и Ибо пришлось встать и выйти ему навстречу. —?Привет,?— Чжань притянул его к себе и поцеловал. —?Как ты сегодня? Голова не болит?—?Нет, нормально,?— Ибо помотал головой. —?Всё хорошо сейчас,?— он потёрся носом о кожу на шее Чжаня и вдохнул запах парфюма и пота. Такой знакомый, такой родной и любимый запах. Чжань тут же положил руку ему на голову и принялся гладить по волосам.—?Что такое? Что случилось, конфетка? —?Чжань теперь постоянно присматривался к Ибо, стараясь заметить любое минимальное изменение в его состоянии.—?Ничего,?— Ибо действительно не мог ничего другого ответить. Ничего принципиально нового не случилось, скорее Ибо достиг своего предела, выгорел эмоционально и иссяк, как иссякает горный источник, перекрытый упавшим деревом или завалом камней.—?Меня беспокоит твоё состояние,?— честно признался Чжань, и Ибо тут же виновато опустил голову. Он уже достаточно проблем Чжаню создал, ещё не хватало трепать ему нервы своими тревогами и зарождающейся депрессией.—?Я просто… —?Ибо осёкся, потому что сказать, что он устал, было бы ложью. Он уже некоторое время не выходил на работу и даже дома ничем особо не занимался. Нельзя же устать, когда целый день сидишь и просто гладишь кошку?—?Ибо, давай поговорим,?— Чжань мягко подтолкнул его на кухню, где усадил за стол. Вскоре перед Ибо появился стакан с виски, а перед Чжанем начатая пачка сигарет, зажигалка и пепельница. —?Попробуй объяснить мне…—?Что? —?Ибо излишне жадно отхлебнул виски и едва не поперхнулся, с трудом проглотил и задышал открытым ртом, пытаясь хоть немного остудить внутренности.—?Не спеши, есть ещё,?— Чжань поставил на стол почти полную бутылку. Хорошее виски, дорогое, Ибо не помнил, чтобы они в последнее время покупали нечто подобное. Чжань проследил его удивлённый взгляд и пояснил:?— Начальник сегодня объявил, что уходит на пенсию, в честь этого подарил нам всем по бутылке хорошего вискаря и отпустил по домам пораньше… Как знал, что нам пригодится.—?Это хорошо? —?отдышавшись, Ибо хлебнул снова, теперь уже соразмерив свои потребности со своими возможностями.—?Не знаю пока,?— Чжань покачал головой. —?Если новый начальник будет более ответственным и менее впечатлительным, то, может, и неплохо. Начнём наконец делами заниматься, а не поддержанием престижа губернатора.—?Ты и так ими занимаешься без выходных и праздников,?— Ибо пил и практически не чувствовал вкуса. Только жар и горечь.—?Ибо,?— Чжань затянулся неожиданно глубоко, а потом дрогнувшей рукой стряхнул столбик пепла. —?Дело в этом? В моей работе? В её количестве?—?Нет,?— Ибо покачал головой. Если бы он сам знал, в чём дело, им обоим сейчас было бы гораздо проще. Но всё зашло в тупик, и Ибо понятия не имел, куда ему двигаться дальше. —?Нет, я думаю, дело не в этом…—?А в чём? —?Чжань старался говорить спокойно и сдержанно, словно боялся спугнуть. —?У тебя проблемы в газете? Или с твоей тётей? Она звонила мне сегодня, сказала, что ты не берёшь трубку. Представляешь, нашла где-то мой номер...—?У адвоката дяди, наверное,?— Ибо равнодушно пожал плечами. —?Но я не хочу с ней разговаривать. Мне нечего ей сказать.—?Я так ей и ответил,?— Чжань кивнул. —?Если хочешь, мы можем сменить тебе номер, чтобы она больше не беспокоила тебя. Со дня на день состоится суд…—?Я не пойду,?— Ибо нахмурился и с такой силой сжал пальцы на стакане, что тот только чудом не брызнул осколками во все стороны. —?Я не пойду в суд. Я не хочу.—?Тебе и не надо,?— Чжань затушил окурок, а потом пересел ближе, затянул Ибо к себе на колени и обнял, прижал головой к своему плечу. —?Ты уже сделал всё, что нужно было, конфетка. Остальное пусть сделает прокурор или судья. Ты не обязан быть там… Хочешь, мы просто уедем куда-нибудь на весь день? Или даже на неделю. Я могу попробовать взять отпуск…—?Нет, не хочу,?— Ибо покачал головой, а потом вдруг добавил с удивлением, словно сам от себя этого не ожидал:?— Я не хочу никуда ехать, потому что… я не хочу сюда возвращаться. Мне… плохо здесь. Мне больно…Ибо не мог не заметить, как его слова отразились на Чжане. Последние звуки ещё висели в воздухе, а Чжань уже погас изнутри. В один миг его лицо заострилось, а под глазами залегли глубокие чёрные тени. Ибо вспомнил, что уже видел его таким, — тогда, в больнице, когда его ранили. И сейчас, похоже, Ибо сделал это ещё раз.—?Я должен был догадаться,?— на несколько секунд рука Чжаня, перебиравшая волосы Ибо, замерла, потяжелела, но потом снова задвигалась, словно ничего не случилось. —?Но, видимо, я не слишком хороший детектив, если у себя под носом этого не заметил.—?Я сам не знал,?— Ибо попытался как-то оправдаться, потому что ему слишком тяжело было слушать, как Чжань винит себя в том, в чём виноват не был. Он не мог знать. Ибо сам до последнего не знал, не понимал, что с ним происходит. Это алкоголь развязал ему язык. —?Я не думал… что скажу это.—?Это эффект попутчика,?— хрипло пояснил Чжань, и у Ибо в груди что-то со звоном оборвалось. Будто струна натянутая лопнула, а ударная волна от неё в клочки разметала ещё живое, горячее сердце. —?Ты просто знаешь, что больше никогда…—?Я не знал! —?Ибо то ли выдохнул, то ли выкрикнул Чжаню в грудь, в лицо свои чувства. —?Я не знал! Я не хотел так!—?Я понимаю,?— Чжань, вопреки ожиданиям, не оттолкнул его, а прижал крепче и снова нежно погладил по голове. —?Я понимаю, конфетка. Ты должен перевернуть страницу…—?Чжань! —?сейчас, когда самое сокровенное, не обдуманное, но выстраданное наконец прозвучало, Ибо начал понимать, что натворил, какую боль причинил не только себе, но и Чжаню. —?Но я же… Я не хочу, чтобы ты… Чтобы ты остался.— Знаешь... — Чжань криво улыбнулся краем рта. — Мне предложили повышение… Возглавить управление…Ибо хотел было возразить, что ему Чжань нужнее, чем этому городу, но запретил себе, закрыл рот и даже сглотнул, будто заставил все слова, все свои чувства тяжёлым камнем осесть в глубине себя. Он не смел просить Чжаня спасти его ещё раз. Только не сейчас, когда у того появился реальный шанс изменить свою жизнь. Доказать самому себе и всему окружающему миру, что он тоже чего-то стоит. Что он достоин большего.Чжань имел право наконец получить то, что заслуживал уже давно. Он сделал многое для этого города. Он недоедал и недосыпал, годами не бывал в отпуске, он фактически убивал себя, оберегая безопасность горожан. А ещё он сделал для Ибо всё, что пообещал, и даже больше. Он позволил Ибо найти ответы на вопросы, справиться с болью и найти стимул двигаться дальше. И не его вина, что Ибо выбрал для себя ещё один побег.Вот только Чжань не обязан был бежать с Ибо. Он должен был остаться, вступить в новую должность и с лихвой получить всё, что ему причиталось. А ещё найти себе кого-то более подходящего, более достойного его любви.К тому же Ибо так и не смог растопить его сердце. Чжань ведь так ни разу и не сказал, что любит. Он вообще крайне мало говорил о своих чувствах, хоть и знал наверняка, как Ибо это важно. Но он же не мог врать, правда? Он не мог говорить с Ибо о том, чего не было!Чжань просто пожалел его, как того малыша, сына ведущей вечернего эфира. Пожалел, успокоил, помог решить проблемы… Пора было найти в себе силы, чтобы отпустить его руку и отправиться в самостоятельную жизнь.Решительно выдохнув, Ибо отстранился сам, не слишком грациозно сполз с колен Чжаня и встал, чуть покачнувшись, потому что виски коварно шибануло в голову, лишив ясности и концентрации.—?Я пойду… Мне надо…—?Что? —?Чжань резким движением свинтил с бутылки крышку, а потом сделал несколько глотков прямо из горлышка. —?Что надо, Ибо?—?Вещи… Собрать вещи,?— Ибо с трудом сглотнул, потому что слабое влюблённое сердце, так жаждущее невозможного, теперь билось прямо в горле. И если бы он приложил чуть больше усилий, то смог бы выкашлять его под ноги Чжаню: на, раздави его, разбей, сделай что-нибудь, лишь бы только так не болело! Но Ибо достаточно уже взваливал на плечи Чжаня свои проблемы. А значит, и сердце своё дурацкое, глупое влюблённое сердце должен был разбить сам.—?Ты уверен? —?Чжань спросил ему в спину, и Ибо ожидаемо запнулся, пошатнулся и вцепился в дверной косяк.Что он мог сказать? Да? Нет? Ибо понятия не имел. До сих пор он был уверен только в одном: что сможет, что справится, что найдёт-таки способ влюбить Чжаня в себя. А сейчас эта его уверенность не просто пошатнулась — она разлетелась вдребезги.—?Я не знаю,?— почему-то Чжаню Ибо всегда говорил правду, только правду и ничего, кроме правды, как на высшем суде. —?Я не знаю, Чжань. Я ничего не знаю… Даже… куда мне теперь… Я ещё не решил, я придумаю потом... —?Ибо шаг за шагом продвигался вглубь квартиры, а Чжань с открытой бутылкой виски и очередной сигаретой следовал за ним. — Я просто не могу больше здесь, это слишком… —?Больно, я помню.—?Так будет лучше,?— Ибо и сам не знал, кого он уговаривает таким образом. Себя? Его? И в том, и в другом случае получалось плохо, неубедительно. И Чжань, его сдержанный и холодный Чжань сейчас пил виски из горлышка и даже не морщился, как тогда, в клубе, где они познакомились.Зачем Ибо вообще всё это начал? Зачем? Знание не принесло ему облегчения, не принесло покоя. Суд, приговор, наказание… Ничего из этого не могло вернуть ему маму, дать ощущение нормальной семьи, которой он был лишён с самого детства. Он не избавился даже от чувства вины. Да, изменился вектор, сместились приоритеты, но он всё ещё чувствовал свою вину, как в тот день, когда сошёл с трапа самолёта, чтобы навсегда поселиться в этом городе.Похоже, с ?навсегда? он сильно погорячился.Спортивная сумка стояла открытая возле шкафа, и теперь это показалось Ибо знаком. Самым настоящим указанием высших сил на то, что он должен был сделать, чтобы никого больше не мучить.На рабочем столе его лэптопа висели какие-то статьи, требующие доработки, но Ибо снёс их бестрепетной рукой, удалил необратимо, а потом открыл браузер и сайт по продаже авиабилетов. Куда угодно, только побыстрее. Как можно дальше, чтобы никто не знал, чтобы убежать от себя и от своего разбитого сердца.Чжань молчал. Он сидел на краю постели, где они столько раз были почти счастливы,?— почти, потому что Чжань его не любил, Ибо не мог забыть об этом ни на секунду,?— и пил виски как воду. Просто сидел и смотрел, как Ибо сначала ищет эти чёртовы билеты, а потом спихивает в сумку вещи.Ибо было откровенно плевать на систему, на все эти советы путешественникам. Он был готов улететь как есть, без смены белья и зубной щётки. С одним лишь паспортом и парой купюр в кармане. Всё самое дорогое, что у него было, он привык носить внутри.—?Иди сюда,?— вдруг позвал его Чжань, и Ибо вздрогнул, уронил эту чёртову сумку. Он повернулся медленно, с трудом сфокусировал взгляд и сморгнул непрошеные слёзы. —?Ибо, иди сюда…—?У меня… у меня самолёт. Через три часа,?— Ибо с трудом сглотнул и всё же подошёл, мягко вынул у Чжаня из рук бутылку, пристроил на пол возле кровати.—?Три часа,?— повторил Чжань, а Ибо решился:—?Мы успеем.Если бы не эта его зависимость от слов, сказанных вслух, Ибо бы мог подумать, что Чжань его всё-таки любит. Потому что нельзя просто так… Так прикасаться, так целовать, так вкладывать всего себя в каждое движение, так трепетно принимать каждый жест и каждый вздох?— и не любить. В какой-то момент Ибо показалось, что Чжань плачет тоже. Но ведь так просто ошибиться, когда ты сам ничего не видишь из-за слёз, застилающих глаза.Чжань целовал эти слёзы и гладил, бесконечно нежно гладил светлые волосы. Если бы только он попросил, если бы сказал: ?Останься! Ибо, чёрт тебя подери! Останься со мной!??— Ибо бросил бы всё. Он смог бы справиться здесь, он нашёл бы в себе силы снова начать работать, общаться с Цзияном и искренне радоваться чужим радостям. Он снова научился бы жить, если бы только Чжань сжал его руку в своей и попросил.Пусть без любви, пусть! В самом Ибо было столько этой чёртовой любви, что она уже начала отравлять его изнутри. Он хотел отдавать её, но Чжаню, похоже, это было не нужно. Он привык, успел привязаться… Но он был готов отпустить, а кроме него Ибо ничего больше не держало. Ибо думал об этом — и ещё больше тонул в своём одиночестве.Думал он об этом и позже — в такси на пути в аэропорт, на паспортном контроле и в салоне самолёта, послушно пристегнув ремни и сунув сумку себе под ноги. Думал о том, что никогда прежде не был так катастрофически, так всепоглощающе одинок. Он словно растерял всё то последнее, что у него было, потому что не готов был довольствоваться малым. Ему нужно было сердце Чжаня, а без него ничего не имело смысла.Сдерживаемые слёзы напирали изнутри, грозя разорвать черепную коробку. Снова начал пульсировать болью висок, но Ибо был только этому рад. Ничто так надёжно не отвлекало от боли душевной, как боль физическая. И теперь Ибо даже хотел, чтобы ему стало по-настоящему плохо. Чтобы забыться и отвлечься от чувств, раздиравших его изнутри.Пассажиры продолжали заполнять салон, кто-то толкнул Ибо в плечо и даже не извинился, но Ибо не открыл глаза. Такие пустяки не стоили его внимания.—?Господин Ван? —?обеспокоенный женский голос донёсся до его слуха как через вату. —?Господин Ван? Вы в порядке?—?Да,?— язык с трудом ворочался во рту, но Ибо заставлял себя говорить. —?Я просто… просто устал. Мы скоро взлетим?—?Да, конечно,?— девушка в форме авиакомпании тепло ему улыбнулась. —?Но есть небольшая проблема, господин Ван. Вам нужно выйти… Необходима проверка…—?Но мой рейс… —?Ибо растерялся. У него с собой ничего не было. Ничего такого, что могло бы вызвать вопросы. Его документы были в полном порядке. Но девушка смотрела так внимательно, а её коллега уже готов был прийти ей на помощь, что Ибо вынужден был подчиниться.Вытащив свою сумку из-под сидения, он с трудом выбрался из салона самолёта против хода. Другие пассажиры, которые спешили занять свои места, смотрели на него с удивлением и раздражением. Встрёпанный юнец с красными, опухшими глазами. Может, пьяный? Или под дозой? Похоже, они были только рады, что потенциального нарушителя спокойствия собирались оставить на земле.На трапе у него уже привычно закружилась голова, но Ибо заставил себя выровняться и спуститься вниз. Там его уже ждали сотрудники аэропорта:—?Вы господин Ван? —?они смерили его тяжёлыми взглядами, но Ибо так сильно устал бояться, что даже не отреагировал. Пусть ведут его куда хотят, пусть досматривают, пусть хоть президента страны пригласят, чтобы с ним поговорить. Сейчас Ибо было абсолютно всё равно, что будет с ним дальше. Пусть хоть в тюрьму посадят, в самом деле. Он больше не боялся, он устал. Выгорел изнутри, сгорел дотла, не справившись со своей огромной любовью, когда её скопилось слишком много внутри.Ибо позволил усадить себя в маленькую смешную машинку, которых целое множество разъезжало по аэропорту, пристроил сумку на колени и опустил голову. Ему не хотелось смотреть по сторонам, как не хотелось и ловить на себе полные осторожного любопытства взгляды сотрудников аэропорта. В той, другой жизни, которая закончилась несколько часов назад на пороге квартиры Чжаня, Ибо тоже было бы интересно, по какой причине человека можно снять с рейса. Возможно, он даже написал бы об этом статью.В этой жизни ему было всё равно.Смешная служебная машинка остановилась у неприметных дверей, явно не предполагающих проход пассажиров, а потом один из мужчин тронул Ибо за плечо:—?Господин Ван, вы должны пройти туда. Следуйте прямо по коридору, последняя дверь направо… —?Что вообще происходит? —?равнодушно осведомился Ибо, потому что этого вопроса от него ждали. Нормальному человеку было бы любопытно. А Ибо просто обязан был постараться снова стать нормальным.—?Я не располагаю этой информацией, господин Ван. Всего доброго.—?И вам,?— Ибо соскочил с подножки, с силой толкнул дверь плечом, а потом пошёл по пустому длинному коридору в поисках последней двери направо.