Часть 4 (1/1)

POV Свенсона Я давно хотел заполучить его. Нет, не как ?любовь всей своей жизни?, а как красивого и жестокого зверя. Нелюдя. Которого можно поймать, дрессировать, и с удовольствием ломать. Лучше даже убить. Послушные твари?— не мой профиль. И я почти уверен, что излишняя снисходительность тут ни к чему. Будучи еще секретарем правительства Терры я бывал на Амои. Вот только я был слишком мелкой сошкойдля того, чтобы быть приглашенным на вечеринки в Эос. И с переговорами мне не везло. Секретарей у посольства было несколько, и конечно в ходе разнообразных деловых встреч я видел цветную элиту, однако с Высшими мне столкнуться так и не удалось. Но в тот вечер сами звезды легли так, чтобы я увидел его: мне чисто случайно посчастливилось попасть на традиционный посольский прием. Естественно, я регулярно мог лицезреть всю Дюжину по головизору, но… Там они были просто красивыми картинками. Вживую же каждый из Блонди производил просто убийственное впечатление. Особенно он. Ясон Минк. Величественная, неземная, какая-то даже подавляющая, красота. Страшная магия, бьющая прямо по животным инстинктам. Прием уже давно начался, и все приглашенные успели вдоволь налюбоваться каждым из Дюжины, и только консула все не было. Красота Блонди поражала, но все-таки не настолько, насколько я ожидал. На самом же деле, от нее многое отвлекало: и тяжелые, многослойные сьюты Высших, приглушенный свет в зале, ярко освещенная сцена, на которой новая линия пэтов, еще только готовящаяся к всеобщей продаже, показывала традиционное для Элиты Амои шоу, а по нашему?— попросту предавалась свальному греху. На несколько мгновений я отвлекся на их непотребство, как вдруг коллега пихнул меня в бок так, что я едва не выронил бокал: ?— Смотри! Наконец-то сам Консул пожаловал. Хорош, паршивец! Если б не их бешеная сила, уж я бы объяснил ему в каком-нибудь укромном углу, как получать удовольствие вдвоем. ?— Что за чушь ты несешь! —?возмутился я,?— Ты же?— женатый человек! А он?— мужчина! Разве такое вообще возможно?! ?— Так ты глаза-то от стакана хоть раз за вечер оторви, и сам посмотри. И если скажешь мне, что для подобных мечтаний он недостаточно красив, то клянусь?— прямо здесь съем свой галстук! —?хмыкнул он.Я развернулся?— и… пропал. Тяжелый парадный сьют с массивными наплечниками не скрывал того, как прекрасно он был сложен?— широкие плечи и грудь, тонкая талия и изящные ноги. Длинные, цвета платины волосы светились в полумраке. На какую-то секунду наши глаза встретились и я буквально выпал в прострацию: необыкновенно синие, с острым кошачьим веком и длинными, черными ресницами. Я понял, что сойду с ума, если этот синеглазый Блонди никогда не станет моим. Я захотел его с первой минуты! Захотел так, что за право обладания им, был бы готов даже убить. Не знаю почему, но в тот момент эти жуткие мысли нисколько не смутили меня. Из ступора вывел смех приятеля: ?— Ну все, все?— отомри! Не стоит слишком разбегаться, глядя на них. Таким простым парням, как мы с тобой, подобные цацы уж точно не по ранжиру. Я мог только удрученно констатировать, что он, несомненно, прав. Конечно, я не уродлив, но был уже не юнцом, да и в моей внешности нет ничего особо примечательного. Ничего, что могло бы прельстить подобного… подобную тварь. Уже много позже, вспоминая первое впечатление, которое этот выродок произвел на меня, я понял, что данное нечто просто не должно существовать. Сама его жизнь?— словно неприкрытое глумление над человеком, над самой природой. И даже не злое, а… циничное и бездушное, ужасающее в своей рациональности, издевательство. Но я не мог его не желать. Я хотел запускать руки в струящиеся тяжелые волосы и тянуть их наматывая на руку. Слышать шипение от боли, и мановением десницы заставлять эту прекрасную статую вставать на колени. Я хотел целовать его губы и слизывать с них, выступившую от моих укусов, кровь. Я хотел ранить его и тут же зализывать эти раны. Я хотел… Я неистово желал, чтобы мы поменялись местами: и это совершенное, искусственное тело, порожденное сумасшедшей машиной склонилось передо мной, признав повелителя, желая подчиниться, мечтая отдаться. Я жаждал его. Жаждал во всех смыслах.Конечно, я понимал, что все эти грезы совершенно несбыточны, и словно обезумел: не мог спать, есть, думать о чем-либо другом. Я напрочь забыл даже о своих доме и семье, оставленных на Терре. Мне словно дозу наркотика, нужно было снова его увидеть. Можно подумать, что я воспылал страстью к Минку, ну или… влюбился. Отчасти, это наверное верно. Ни разу до того я не испытывал подобного накала чувств. Я горел в яростном огне, неутоленной похоти и никогда прежде неизведанных мною желаний. Плавился в горниле ядовитой, отравляющей ревности. Никогда и никто ранее не пробуждал во мне такого и… Боже, как же я за это его ненавидел! Ненавидел за то, что эта искусственная, холодная, бесчувственная кукла, даже не задумываясь, и не желая того, перечеркнула одним своим существованием все, что было ценного и значимого для меня, полностью заслонив все собой. Я думал, что хуже уже быть не может, но я ошибался. Когда в следующий раз я попал на прием в Эос, Консул привел своего нового пэта. Красивый, мятежный и дикий, яркий словно пламя, мальчишка не был ни на йоту похож на академских зверушек. В нем чувствовались воля и характер, привычка самому решать, как жить и куда идти. Я видел в нем незаурядного лидера. Но в тоже время… Взгляды, которыми он награждал Ясона были полны как несломленного сопротивления, так и неистовой страсти. И если первое вызывало у меня симпатию, то второе?— приступы жгучей, бессмысленной ревности. А еще… Я отказывался понимать, как подобный человек?— решительный и гордый, мог добровольно превратиться в подстилку, игрушку, секс с которой выставляют другим на потеху. Я не принимал этого и смог найти только одно объяснение: Минк заставил его. Не купил, нет?— заставил силой. В этом я был стопроцентно уверен. Все в облике этого юноши буквально кричало о презрении к пэтам и их жизни. Впрочем, он не боялся высказывать свое отношение и представителям Элиты. И хотя с Ясоном он вел себя несколько иначе, в нем не было и тени от послушного, выдрессированного питомца. Обращение с ним, как с пэтом… подобное варварство требовало жесточайшего наказания! Но что я мог сделать, что предпринять? Житель другой планеты, всего лишь мелкий, докучливый гость, против аватара всесильной Юпитер? Мне оставалось лишь кусать губы от бессильной ярости и… умирать от ревности и мучительного желания. Глядя на то, как вздорный пэт сидит на полу у ног Ясона, опираясь спиной о его колено, я, внутренне содрогаясь от подобных мыслей, мечтал о том же самом. Правда еще больше, я хотел бы, чтобы это Ясон был на месте пэта у моих ног. Все же, чтобы не считали на этой гиблой планетке, человек- венец творения, и кукла должна знать свое место. Пока я испытывал мучения от невозможности хоть как-то изменить ситуацию и наказать своего невольного мучителя, в моей жизни происходили стремительные перемены. Я был отозван обратно на Терру, в связи с смертью отца, а после уже и не мог ее покинуть, получив в наследство семейный бизнес. Первое время я испытывал настоящую ломку, лишенный даже призрачной надежды увидеть Ясона. Впал в депрессию. Впрочем, со временем семья, бизнес, растущие экономические амбиции и опасные игры с черным рынком, практически вытеснили его из моей памяти. Правда иногда невероятные сплетни об Амои долетали и до моих ушей: странные, нереальные слухи о преступной связи Первого консула и его дикого пэта, о их страстном романе, окончившимся смертью обоих, и суточным сбоем всемогущей Юпитер. Помню, что тогда я был не в себе целую неделю, впрочем не в силах объяснить, что именно я оплакиваю: теперь уже полную нереальность реализации своих горяченных, нелепых фантазий, или невозможность наказания для рационального искусственного садиста. Но со временем и это потеряло свою остроту. Я взрослел, и на многое смотрел уже совершенно иначе. Гибель сына стала настоящим потрясением для меня. Наш с женой брак не выдержал подобного испытания?— мы стали совершенно чужими и безразличными друг другу людьми, а потому с течением времени приняли логичное решение расстаться. Моя жизнь превратилась в череду серых, бессмысленных будней. Я не стал пить и не пустился во все тяжкие, просто полностью утратил вкус к жизни, лишь по инерции продолжая заниматься делами, ведь ничего иного мне не оставалось. И вот однажды…В тот день мой аэрокар сломался и запланированную встречу пришлось отменить. Сначала я злился, но потом решил, что все что ни происходит?— все делается к лучшему, и решил прогуляться вдоль моря. У меня давно не было ни желания, ни возможности сделать это, а тут внезапно?— захотелось! Неспешно гуляя по набережной я словно бы получил выбивающий воздух удар по дых, едва не рухнув под ноги прохожим: возможно кого-нибудь другого я бы и не узнал, но только не их. Не его. Волосы Ясона стали значительно короче, а кожа более золотистой, но он оставался все так же вызывающе, дьявольски красив. Стрижка пэта стала немного иной, но и его не узнать было бы невозможно. Мной овладели глубокая грусть и ярость: мой сын?— хороший и светлый мальчик погиб, а это… это нечто, то что даже нельзя назвать человеком,?— порочное и жестокое создание?— каким-то образом избежало смерти и, обманув всех, наслаждается жизнью на чужой планете. Как несправедливо! Я смотрел и смотрел на них, не в силах оторваться, наверное поэтому и заметил, что их отношения были далеки от идиллии. Когда Минк царственным жестом огладил свою игрушку по щеке, парень дернулся, словно от удара, и отстранился от ласкающей ладони с брезгливой гримасой. Блонди убрал руку и внимательно посмотрел на любовника. А после, так ничего и не сказав, отвернулся и величественно поплыл дальше. В моем сердце разгоралась злобная радость: " Ну что, Консул, как тебе наша поговорка, что насильно мил не будешь? Оказывается и небожители могут получить отказ?!?. Правда практически сразу же я ощутил и горький укол разочарования?— смотрящий вслед любовнику парень ожег яростным, ревнивым взглядом миловидную девчонку, которая с округлившимся от восхищения ртом, глядела на уходящего вдаль Ясона. Видимо он был вовсе не так равнодушен к этому чудовищу, как пытался показать. Я постарался аккуратно, чтобы не вызвать подозрения, навести справки, и выяснил, что на Терре Ясон, конечно же, жил под другим именем. Подобраться к нему и его пэту ближе, мне не удавалось, однако я не расстраивался. С какой-то странной, мучительной и мстительной радостью, я ждал. Я был иррационально уверен, что скоро Блонди останется совершенно один. Вот тогда-то настанет и мое время. Теперь он не был блистательным первым консулом, и несмотря на всю его скрытность и богатство, не был защищен так же, как на Амои. Самые лучшие системы безопасности Терры значительно уступали системам Эос, а ведь даже там, на Минка случались покушения. Здесь же у него не было ни защиты Юпитер, ни Дюжины, ни даже боевых дроидов. Да, сила и скорость Блонди остались при Ясоне, но что они могут против яда или скоростного электрического лассо? На Амои нет и не бывало подобных специалистов, так как на этой мертвой планете просто не кого охотиться. В отличие от… Терры. Я знал, что мне нужно лишь выждать время, и этот восхитительный искусственный зверь станет моим. Ну а уж ждать и терпеть, со временем, я отлично научился.*********************************В следующий раз я встретил одного Ричарда, или как он называл себя?— Рикки, через несколько лет на одном из благотворительных приемов. Он был приглашен туда, как герой, проявивший незаурядные смекалку и мужество при спасении пассажиров межгалактического лайнера, а я?— как один из спонсоров. С тех пор, как не стало сына, я тратил немало денег на благотворительность. Мне самому многого было не нужно, а лишние деньги могли бы помочь сотням неимущих мальчишек воплотить в жизнь их маленькие, наивные, светлые мечты. Мне было интересно зарабатывать деньги, а вот тратить их, по сути, было и не на что. К роскоши я всегда был равнодушен?— главное практичность и удобство, какого-то конкретного хобби я тоже не имел, а остальное… После развода с женой, да даже и раньше, я не раз пытался завести любовницу или любовника. Но с того злополучного дня, когда я впервые увидел Ясона, меня все, кроме него перестало интересовать. В сексуальном плане. И только это искусственное создание Амои вызвало регулярную и стойкую эрекцию. Но никогда в своих мечтах я не ласкал и не целовал его. Даже более того?— человеческая нежность в приложении к Блонди казалась мне чем-то отвратительным и противоестетвенным. С ним могла быть только страсть. Причем страсть жестокая, кровавая, уничтожающая. В грезах я с удовольствием ломал его, впрочем вымышленному Ясону только этого и было нужно. Когда я считал, что Минк был мертв, наваждение словно бы отпустило меня. Но в первое же утро после неожиданной встречи на набережной, я проснулся от собственного стона, с залитым спермой бельем. И за это я возненавидел его еще больше.Итак, Рикки… Нас представили друг другу. Он был один, и я нейтрально поинтересовался, есть ли у такого достойного молодого человека спутница, или… спутник жизни. Как мне показалось, он немного смутился, но тут же его красивое, выразительное лицо осветилось улыбкой, словно согрелось солнечным цветом. Одними глазами он показал на длинноногую, изысканную, рыжеволосую девушку в нежно-голубом платье, увлеченно беседовавшую с редактором одного модного женского журнала: ?— Моя жена?— Камилла. Ну или, как все зовут ее обычно?— Ми-ми.В-принципе, я и ожидал чего-то подобного. И все же, все же… Камилла была хорошенькой, даже красивой, но… слишком безыскусной и простоватой по сравнению с бывшим консулом Амои. Мне казалось несколько странным, что Рикки решил променять блистательного Ясона Минка на эту милую и приятную, но в-общем-то, совершенно обыкновенную девушку. Уже много позже, когда мы с Рикки достаточно сблизились, я понял: Рикки не забыл своего бывшего хозяина. Даже возможно, что он все еще любил его. Вот только мысли и память о Ясоне причиняли ему такую боль, что он предпочел выбрать нежное и мягкое лекарство. А еще?— дети. Рикки очень хотел нормальную семью и детей, то, что он в таком большом количестве видел на Терре. А Блонди, конечно же, не мог дать ему ничего подобного. Все это было мне понятно. Удивляло другое: как Минк отпустил его? Неужели внутри этой биологической куклы есть что-то живое? Или это только время, которое Блонди отпустил своему пэту, чтобы дать ?поиграть? в ?нормальную жизнь?? Я привязывался к Рикки все сильнее и сильнее?— он слишком напоминал мне моего Гектора, и со временем стал замечать, что его неприятности и переживания я воспринимаю, как свои собственные. Будто бы он и в самом деле был моим ребенком. Скажу честно: это меня радовало. Рикки был смелым, умным, решительным, веселым и очень обаятельным. С ним почти все мое сердце снова оттаяло и полюбило окружающий мир. Все, кроме одной маленькой части. Вспоминая сцену в Эос, и Рикки, идущего в ошейнике на цепи за Ясоном, я трясся от бешенства. Каким нужно быть выродком, чтобы так поступать с этим замечательным мальчиком?! Я должен был наказать ублюдка! Отомстить ему за надругательство над Рикки! Все эти чувства: возродившаяся похоть, злость, ненависть… и поднявшая голову ревность, требовали немедленного выхода.************************************С той самой встречи у моря, мои люди постоянно следили за Ясоном. Да… поймать его было сложно?— он был слишком осторожен и практически никогда не появлялся без охраны. Но в последнее время у него появилась очень странная для Блонди привычка?— иногда он… просто гулял по берегу моря вдоль кромки воды, совершенно один. Однажды, я сам увидел его. Ясон шел очень медленно, иногда останавливаясь: разглядывая то маленьких крабов у себя под ногами, то птиц над головой, то вглядываясь в синеву морской воды, будто что-то разыскивая там. В эти моменты у него было такое выражение лица, словно он и впрямь был человеком: немного печальным и очень одиноким. Мое сердце екало, и я непроизвольно задумывался о том, что может быть мы слишком мало знаем о Блонди? Что может быть внутри этих синтетических тел тоже есть некое подобие души? Но нет. Все, что я знал о них, на корню опровергало эти глупые домыслы. И я снова ожесточался.Бывший же консул стал совершенно беспечен, видимо, совсем перестав опасаться чего-либо, уповая на свою нечеловеческую силу. Все чаще мне докладывали, что он гуляет у моря в полном одиночестве. Вот и в тот день, когда по головидению снова показывали репортаж с национальным героем Ричардом Дарком и его супругой, этот выродок отправился на пляж без охраны. Я понял, что мое время наконец-то пришло и пора действовать.