Глава 12. Всплыв (1/1)

После той потасовки с Дашей, Лапландская стала вести себя осторожнее и не пыталась провоцировать конфликты. Обе ходили с синяками и ссадинами на лицах и даже не пытались их чем-то скрыть, считая, что фингалы им очень к лицу.Тем временем, праздники прошли, началась обычная повседневная рутина. Даша постепенно, хотя и не без проблем, осваивала школьную программу. Хуже всего ей давались точные науки, она еле-еле выезжала на тройки, да и то благодаря списыванию у более успешных в этом плане заключённых. С мексиканкой старались не ссориться, даже Лапландская невольно отступила, чувствуя за ней силу.Так шёл день за днём, уже кончался январь. Вновь укутавшись в воротник куртки, Даша поспешила к тюремному ларьку за сигаретами. За хорошее поведение заключённым разрешали дополнительно отовариваться. Такая возможность была и в следственном изоляторе, но тогда денег у Даши было в обрез, а Инга рассказывала ей, как была несколько раз лишена отоваривания за межкамерные связи. В тюрьме это считалось грубейшим нарушением и при повторном нарушении неотвратимо влекло карцер. Сейчас же обитательницам тюрьмы даже приплачивали за работу. Единственное, что нужно было Даше в первую очередь, это сигареты, поскольку еды ей хватало за глаза. После нищего босоногого детства, здесь ей всего было вдоволь.—?Маркес, почту забери,?— услышала Даша позади себя голос конвойной.Даша вмиг забыла за сигареты и поспешила обратно в барак. Достаточно было взгляда на конверт, чтобы понять расклад. Нет, это было письмо не от Инги. Адресантом значилась некая Палома Аркос. Даша знала только одну девчонку, носящую подобное имя. Её подруга детства и, по совместительству, коллега по преступному промыслу Палома Родригес иногда подписывалась, как Аркос, используя девичью фамилию своей матери. Но вот одна нестыковка?— Палома уже год как мотает срок за грабёж. ?Кто знает меня достаточно хорошо, чтобы выведать, где и за что я сижу и, в то же время, боится назваться настоящим именем???— думала Даша, а в голове тотчас всплывали цветущие сады, Башмачок и она сама с рюкзаком и картой. Голоса отвечающих звучали только в её голове, но именно для этого она и задавала вполне очевидные и риторические вопросы. Сказывалось фактическое отсутствие детства.?Диего, ай да хват! Вспомнил обо мне, когда мне пятак уже отмерили по твоей милости?. Даша почувствовала, как у неё дрожат руки не то от волнения, не то от фрустрации. Едва в её руках оказался заветный тетрадный листок, последние сомнения развеялись?— это действительно был Диего: почерк его.?Привет, Даша! Я еле узнала, где тебя держат и долго не хотела писать. Но лучше поздно, чем никогда. Надеюсь, условия у тебя хорошие. Я по себе знаю, как держат на ?малолетке“, но всё же здесь тебе тюрьма, а не санаторий. Я знаю, ты никого не выдала, а значит, я постараюсь помочь, чем смогу. Могу устроить передачу. Барбекю и устриц не обещаю, но путный хавчик?— запросто. Конфеты без обёрток, сухари, печенье, чифирь идут нарасхват. Только вот сгущёнку могут вертухаи ополовинить, но если не съедят, то у тебя есть валюта?— лисички, сгущёнка, колбаса высоко ценится. Даже вертухаи не брезгуют этим. Вертухай он всё же человек, а только потом?— вертухай. С деньгами?— тоже не вопрос. Сидеть тебе ещё долго, так что не теряй?.Даша вырвала лист из тетради и, стараясь поспевать за своими мыслями, начала строчить ответ:?Ох, Палома, сколько зим, сколько лет! Где же ты была, сентиментальная, когда у меня в лямке рюкзака герыч нашли? Вот так мне пятак и намотали. Так бы просто отпустили, и дело с концом, но тут подняли все наши прошлые дела, меня посадили. Я не выдала тебя, всё боялась, как бы тебе срок не добавили, да и мне тоже бы накинули.Но хорошо, что ты всё же пишешь сюда, не забываешь, благодаря кому ты на воле кушаешь мороженое. Ну ладно, кто старое помянет, тому глаз вон. В первую очередь, мне бы хотелось выйти поскорее. По УДО, амнистии, снятию каких-то обвинений, не суть. Мечта у меня пока одна?— встретить совершеннолетие на воле, а не на киче. Если можешь сделать мне такой подарок, буду признательна. Не обязательно сейчас?— у тебя ещё три года в запасе, так что не тороплю тебя.А пока что заделай мне передачу. Не шли сюда гаш, не оценят шутки. А пока что фруктов побольше. От печенья уже тошнит?— у других зечек его столько, что скоро крыс откармливать будем. А вот от леденцов не откажусь. Маловато их, в ларёк не завозят давно уже. Лисички тоже шли, они у меня быстро кончаются. Стараюсь пыхать экономно, но всё равно.В общем, цель тебе ясна. Поможешь мне?— мы в расчёте. На нарах париться за чужие грехи?— это тебе не хухры-мухры, а тяжкий труд. И труд требует оплаты. Приятно, что ты помнишь обо мне.А на этом пока. Твоя Даша?.Так прошёл год. Жизнь шла своим чередом?— Даша продолжала учиться и работать, получая за хорошее поведение всякого рода ништячки. Начальница уже говорила, что если так будет продолжаться и дальше, то Даше наверняка выпадет УДО. ?Учитывая, сколько мне ещё осталось, это просто издевательство какое-то?,?— с тоской думала мексиканка, затягиваясь очередной сигаретой.Так наступил март. Снег давно сошёл, а днём в тёплой куртке было уже жарко. Однако менять ?шкуру? было ещё рано?— ночами подмораживало. В один из таких дней Даша вернулась обратно в барак и ?стрельнула? газету у одной зечки. Та поделилась. Даша бегло пролистала и окаменела. На одной из страниц аршинными буквами красовался заголовок: ?Пожар в притоне с нелегальными мигрантами?. Дальше, более мелким шрифтом, было пояснение:?7 марта в притоне, где прятались нелегальные мигранты из Мексики, случился страшный пожар. По предварительным сведениям, причиной возгорания стал непотушенный окурок. В настоящий момент опознаны все 8 погибших. Один из них?— рецидивист Диего Маркес, находившийся в розыске за совершение ряда тяжкиъ преступлений, включая разбои, распространение наркотиков, кражи…?—?Эй, Нос (такая была кличка у Даши)! —?окликнула её Марта. —?Ты чего?—?Диего… —?тяжко вздохнула Даша.—?Что, умер? —?заволновалась разбойница.—?Вот хотелось бы знать, умер ли,?— неожиданно вставила Даша.Марта и стоящие рядом зечки удивлённо переглянулись, а Даша легла на нары и, сложив руки на груди, закрыла глаза, пытаясь выровнять дыхание.