Глава 11. Праздники (1/1)
?Вот же скотина,?— думала Даша, разглядывая своё похожее на месиво лицо в зеркале. —?Теперь и покурить больно?. Действительно?— сильно вздувшаяся губа ощутимо мешала затянуться. Лишь чудом зубы уцелели. Правый глаз заплыл, а на щеке виднелась жирная кровавая ссадина. Голова всё ещё гудела, поэтому врачи решили оставить Дашу на ночь в лазарете. Марта, ясное дело, сидит в ?одиночке?, но ведь остались ещё её шестёрки, вроде той, что провоцировала конфликт, украв у Даши тетрадь с записью снов. Не ровен час, ей устроят ?тёмную?, хотя Даша явно не первая, кто дал Лапландской мощный отпор.—?Ну что, Маркес, иди в восьмую, там место есть,?— сказала пожилая санитарка.Даша не без труда поднялась и, не поднимая ног, зашагала в сторону свободной палаты. Здесь даже в больнице сплошь и рядом стояли решётки, чтобы обитатели не забывали, что они всё-таки в тюрьме, и решётчатые двери в палатах служили лишним тому напоминанием. Про себя Даша подумала, что в бараке и то чище, а тут уже краска облуплена, местами осыпается штукатурка, а некоторые трубы держатся, казалось, на одном лишь честном слове. ?Здесь проще ласты склеить, чем вылечиться от чего-то?,?— с иронией думала Даша, занимая свободную койку. Она попыталась лечь на бок, но синяки тут же отозвались тупой ноющей болью.—?Что, неудобно? Ну ты пока на спине полежи… Чего вздыхаешь, как корова не доенная? Терпи, до свадьбы заживёт,?— подбодрила санитарка и покинула палату.?На носу праздники, а у меня глаза блестят. В прямом смысле. Лапландская весело разукрасила меня перед праздником, теперь мы обе ходим клоунами. В лазарете я недолго пробыла, буквально пару дней полежала, а как врач понял, что у меня нос не сломан, да и кости целы, быстренько ?попросил“ меня оттуда. Другие зечки даже зауважали меня, хотя и есть те, кто за свою ?смотрящую“ готов мне наркоз ввести. А пока что стараются избегать. Да и Лапландская притихла, не будет она быковать, пока синяки не сойдут.А у нас тут прямо атмосфера всеобщего праздника?— школа и актовый зал все разукрашены мишурой, будто и не в тюрьме сидим вовсе. График работы у нас тоже сократился чутка. Клеить коробки?— удовольствие ниже среднего. А ты как? Всё ещё пошиваешь тапочки? Ты без дела не останешься точно. Многим нашим родители прислали сюда гору угощения, принимаю от всех. Я тут сумела открыткой разжиться… В общем, не болей и освобождайся скорее. С Рождеством тебя!Даша?.Инга спрятала письмо под подушкой и, как только настало время отбоя, взобралась на нары и, едва уронила голову на подушку, заснула. Она проснулась от лёгкого дуновения ветерка. Инга поправила прядь волос и, открыв глаза, заметила, что она сидит в светлой натопленной гостиной. ?Как здесь красиво?! —?думала Инга, подходя к зеркалу. Одета она была уже не в чёрную арестантскую робу, а в праздничное платье. От восторга ей хотелось летать.Скрипнула дверь, и Инга почувствовала, как кто-то вошёл.—?Бабушка? —?девочка остолбенела. —?Ты… Ты ведь…—?Умерла,?— улыбнулась бабушка. —?Да, в некотором роде.—?Это… Это сон?—?Тогда это хороший сон,?— улыбнулась бабушка, обнимая свою внучку.Да, Инге всё это снилось. Она знала, что скоро этот сон развеется, как развеялись все её видения от огонька спичек в ту ночь, когда она едва не погибла от переохлаждения. Долгое время она переживала, что никогда не увидит свою бабушку, но вот она снова явилась. И именно в праздничную ночь. Значит она действительно смотрит на неё с неба, она видит всё, что происходит с её внучкой. И это чувство поддержки от бабушки придавало Инге сил и желание жить дальше.Инга вновь съёжилась во сне от пробирающего её холодка. В её сон ворвалось посапывание её соседок по бараку, но этой ночью ничто не могло помешать её захватывающему и светлому путешествию в страну снов. Впервые за много дней Инга улыбалась. Пожалуй, большего ей на праздники и не надо было.