-1- (1/1)

Тоору ушёл из дома, когда ему было четырнадцать лет. Отец выгнал его, узнав, что сын ?не такой, как все?. Мать умерла, когда малышу было пять. Маленький мальчик остался на попечении мужчины, которого смерть жены изменила до неузнаваемости. Некогда спокойный и уравновешенный Бокуто Нишимура превратился в озлобленного алкоголика. Каждый день он возвращался с работы с бутылкой рисовой водки и булкой самого дешёвого хлеба. Напивался и зверем смотрел на сына, который забивался в угол, боясь страшного человека, который больше не был похож на его всегда улыбчивого папу. Ребёнку пришлось быстро повзрослеть, иначе было не выжить. Сердобольные соседки хоть и пытались его подкармливать, отдавали поношенную одежду своих детей, но, кто мог вырасти из мальчика без материнской ласки и заботы, без твёрдой, но любящей отеческой руки? Отброс, который уже в семь лет воровал по мелочи на рынке, хулиганил в школе, не обращая внимания на наказания; в десять?— он бездумно ввязывался в любые драки, изредка, но мучил бездомных животных для потехи, мастерски врал, но, возвращаясь по вечерам домой, всё так же забивался в угол в страхе, думая, что отец его побьёт. Пьяный Боку ни разу не поднял руку на сына, однако детские фобии сильней любых фактов.Когда Тоору исполнилось одиннадцать, он не всегда возвращался домой, оставаясь ночевать в наркопритоне, но совсем не потому, что ?подсел на иглу?. Принимать наркотики юный хулиган не спешил. Тоору хоть и был оторвой, который не знал жалости, но отнюдь не тупицей. Он видел, что происходило с подростками, которые жили только ради дозы. Юный хулиган поражался тому, насколько зависимыми от наркотика они становились, превращаясь в ничтожеств, которые готовы были на всё лишь бы получить желаемое. В свои одиннадцать Тоору считал их слабаками, неспособными противостоять желаниям, принося себе непоправимый вред. Однажды Нишимура попробовал травку, и ему не понравилось.—?Херня, не буду больше. Мне не нравится состояние, когда я не могу себя контролировать,?— совсем не по-детски ответил малец своему пятнадцатилетнему приятелю, когда тот спросил его ?ну, как оно??.Тоору с интересом наблюдал за подростками, поражаясь их тупости и наивности. Они губили свои жизни в юном возрасте, будучи уверенными в том, что ничего страшного с ними не случится, что они всегда смогут сказать ?нет? наркотику. Но ?нет? они говорили той реальности, которая находилась за стенами притонов, проводя дни и ночи в наркотическом бреду, выходя оттуда лишь за деньгами, чтобы вернуться снова в этот заполненный смрадом мрак и ширнуться, забывая обо всём на свете.Наркоту малолеткам продавал дилер из якудза. Он хоть и пытался ?не палиться? принадлежностью к криминальной группировке, но все знали, кто он. Внимательный Тоору не раз замечал на его руках татуировки, когда дилер закатывал рукава рубашки из-за жары и духоты, которая была почти осязаемой в небольших комнатах квартиры. Взрослеющий Нишимура часто следил за этим парнем, тенью таскаясь за ним по узким коридорам притона. Занятый сбытом наркотиков дилер не обращал внимания на мелкого странного пацана, думая, что он умственно-отсталый младший брат одного из этих обречённых. Тоору не редко видел, как член якудза затаскивал обдолбанных девчонок в ванную комнату и, не утруждая себя даже тем, чтобы закрыть двери, трахал. Этот животный секс вызывал у Тоору отвращение, но он всё равно смотрел, ему нравились сильные руку дилера, сжимавшие худые бёдра.Как-то раз, Нишимура рассматривал парня, у которого была ломка. Первое, что отметил Тоору, была его красота. Крашенные в белый цвет волосы разметались по старой обивке сломанного дивана, его худое лицо было очень бледным с каким-то серым землистым оттенком, под почерневшими глазами нарисовались тёмные синяки. Но несмотря на следы, которые оставила на нём ломка, он был по-своему красив. Черты его лица были идеальными: ровный небольшой нос, красивые красные от постоянных укусов, хоть и потрескавшиеся губы, исколотые вены на тонких руках. На парне были только джинсы. От того, что он постоянно ворочался и ёрзал, штаны съехали с исхудавшего тела на бёдра, обнажая торчащие тазобедренные кости. Тоору рассматривал истощённое тело, ласкал взглядом выпирающие ключицы и рёбра, взгляд скользил по впалому животу и останавливался у еле прикрытого паха. Но не только эта больная красота растягивала пружину возбуждения внизу живота Нишимуры. ?Наверное, он нравится мне еще и потому, что ему очень плохо??— решил Тоору, сильнее вжимаясь спиной в угол, в котором сидел, обхватив худые колени, как будто бетонная стена была способна охладить его пыл. Никогда прежде он не испытывал такого сильного, почти взрослого возбуждения, настолько ноющего, что хотелось прикоснуться к себе между ног. Нишимура нервно сглотнул скопившуюся во рту слюну и отвёл глаза от страдающего наркомана. В тот день, он понял, что ему нравятся парни и боль других людей.