Глава 1. Просто потеряли все ключи (1/1)

Они мчались по городу, и он кричал ей, а она кричала ему в ответ, и оба ничего не слышали, кроме рёва мотора. ?Сбавь до минимума!??— кричал он. ?Что???— кричала она в ответ. ?До минимума! До пятидесяти пяти! Сбавь скорость!?. ?Что???— вопила она, не расслышав. ?Скорость!??— орал он. И она вместо того, чтобы сбавить, доводила скорость до ста пяти миль в час, и у него перехватывало дыхание.Рэй Брэдбери ?451 по Фаренгейту?***26 ноября 2015 г.Возможно, мы просто разучились останавливаться. Возможно, нас заставили поверить, что движение ─ это жизнь. И мы перестали задавать вопросы.Ведь, что такое жизнь?Так бывает. Порой долго и упорно за что-то борешься, не замечаешь неудачи, игнорируешь знаки и нескончаемые предупреждения, идешь вперед, несмотря ни на что.Это словно бесконечный бег через препятствия, разного уровня сложности, которые ты преодолеваешь больше интуитивно, чем по причине ─ осознавая мотивы своих действий. Если когда-то и знал, ради чего борьба, то теперь, спустя столько километров, прыжков и ссадин, ты сомневаешься, что помнишь свою цель, даже в общих чертах.А промежуток между испытаниями совсем небольшой, его едва хватает на пару глотков воздуха и несколько мгновений мнимого покоя. Куда уж там, вклинить в этот плотный график размышления о вечном. Бег долгий, а организм обезвожен, кислородное голодание мозга. Тратить драгоценную энергию на эфемерные проблемы? Нерационально.Хотя надоедливый вопрос, что держит на этом пути и что мешает сойти с уже кажущейся бесконечной дистанции, вновь пролетает по нейронным связям через пару километров. Но твои легкие горят, мышцы слишком напряжены, ноги дрожат, не выдерживая более собственный вес, и ты должна дойти до финиша. Ты помнишь, что должна. Ты обещала. Возможно, себе.И происходит подмена понятий. Задача принимается за цель.И только когда ураган Санта-Ана сбивает с ног в середине дистанции, только когда против тебя выстраиваются в невидимую стену метеофакторы, только когда ветер настолько безжалостен, что не встать, не подняться без поддержки, ты в полной мере осознаешь, насколько выбилась из сил. Прислонившись спиной к коре мощного дуба, похожего на тот, у которого в детстве ты притворялась невидимкой, ты позволяешь себе выдохнуть.Сердцебиение успокаивается постепенно, почти неощутимо, снова вдыхаешь воздух. Ствол векового дерева надежно защищает от пронизывающего до костей ветра. Прежде ты никогда не сходила с дистанции, это гложет и пугает, ведь преодолевать невзгоды ты умеешь лучше всего. В этом ты сильна. Боишься, что только в этом. И ты продолжишь, лишь стихнет ветер, только впервые за столько километров пробега у тебя достаточно времени и сил, чтобы спросить себя: ?А зачем??, но не найти ответа.В конце всегда думаешь о начале. Чушь. В конце пытаешься вспомнить начало.Когда-то давно, еще на старте, ты в лицо знала свою цель. Теперь ты едва ли воспроизведешь по памяти ее очертания, даже в грубой форме.Может, цель твоя сменила облик, пока ты неслась без оглядки вперед. А, может, ветер, что бил в лицо, стер остатки некогда неотъемлемой маски. Может, оба варианта верны, и вам просто теперь не узнать друг друга.Как бы хотелось, чтобы хоть кто-то в начале сказал, как страшно потерять разом все источники света. Однако… В начале не думаешь о конце.***─ Неужели я настолько боюсь остаться одна, что позволяю этому продолжаться?Пойти по дороге, зная, что это будет плохо и для него, и для меня?Как итог всех столкновений, разбиваешь сердце любимому человеку с таким достоверным равнодушием, что неподконтрольно кровь стынет в венах. Так хочется впервые в жизни поступить исходя из чужих интересов, не из своих. Так хочется, чтобы он был просто счастлив, вот так просто, полностью и безоговорочно, пусть и без тебя. Ведь у тебя что для него? Лишь руины души и невозможность подарить полноценную семью. И глупая надежда на то, что однажды он примет как должное происходящее, как то, чему просто суждено было случиться, и сможет вспомнить с теплотой и уже без боли о вашем почти счастье.Наверное, в любых отношениях однажды наступает точка невозврата.─ Мне жаль, что я не поверил тебе, но ты знаешь,как важно было рождение ребенка для меня.─ А сейчас уже нет?Все стремится к нулю, и разрушение сказочного замка начинается задолго до его крушения, просто ты слишком наивно полагала, что любовь залатает все трещины. Одной любви недостаточно, и подорванное доверие?— триггер конца. Невесомое перо создает перевес без труда, а предательство? Плоскость накреняется, и отношения уже катятся по наклонной. Остановить? Можно, но хватит ли терпения? А сил? А может, нужно просто отпустить, попробовать построить что-то новое, а не реставрировать объекты, ставшие историей?─ Ты не сможешь так жить. Я никогда не смогу.Ответов на эти вопросы у тебя, правда, нет. Наверняка ты знаешь лишь, что беспросветно запуталась. Ты понятия не имеешь, что делать со всем этим, как с этим жить и что подразумевать под данным местоимением. Ты просто устала, так неоригинально устала. Больше не видишь будущего, все в темноте. И он в темноте.─ Люди спрашивают, почему мы вместе.Ты знаешь реальную причину?Ты преувеличиваешь и преуменьшаешь, давишь на больное и обличаешь свои сумрачные мысли. И врешь. Ради его ухода врешь ему больше, чем за все годы вместе. Врешь слишком бесчувственно, отгоняя от себя мысли, как станешь дышать после рассвета. И сможешь ли. Ведь он уходит. Верит в последний раз и уходит.─ Потому что ты получаешь хорошего копа,в то время, как я получаю плохого…Ты так эгоистично устала. Больше не борешься, не веришь в вас. Тебе бы кричать, злиться и бить посуду. Тебе бы что-нибудь чувствовать. Но ты так нерационально устала. Капля воды создает перевес на весах, чаша падает, разлетается по трещинам. И вы не уцелеете, ты точно знаешь.─ Теперь же… Я тот самый плохой копи больше не делаю то, что должна.Вряд ли доверие можно склеить, и, что страшнее всего, ты даже попытаться не смеешь. Все так испорчено. Тобой. Им. Обоими. И в миг, когда остатки веры бьются о кафель, ты скрываешься где-то в темноте. Просто потому, что так надо. А он сделает выбор сам. Это не так болеть должно, верно? Однажды он поймет, но, к счастью, едва ли простит…─ Как можно делать это с кем-то,кому признавалась в любви?А ты, наверное ─ пока не знаешь наверняка ─ попытаешься просто забыть и забыться. А ты, наверное, сможешь не скучать. А ты ─ надеешься ─ сумеешь не любить. Ты ─ уверена ─ будешь гореть сухой бумагой, ловя его взгляд на другой нетебе. И он ничего даже не заподозрит, ведь внешне ты останешься той же: холодной, неприступной железной леди, у которой никак нет времени на показ эмоций и подлинных чувств. Никаких шрамов от огня. Так будет, наверное…─ Ты зашла слишком далеко. И теперь,когда твоя задница прикрыта… Хватит.Это будет потом; когда осознание его отсутствия через мелочи вклинится в твои мысли и начнет медленно уничтожать, посылая импульсы по оголенным нервам. А сейчас… сейчас, пока фантомные боли за ребрами еще не мучают ночами, пока пентхаус в центре не стал золотой клеткой, пока кажется, что именно тебе удастся сбежать от самой себя, сейчас ты стоишь на лестнице, его взгляд прожигает тебя насквозь, и ты едва ли находишь в себе достаточно стойкости, чтобы уйти. Все кончено. Он не поверил тебе, когда ты была с ним искренна, и поверил теперь, когда твои слова даже издали не напоминают правду.─ Верни кольцо.***Задержи дыхание на миг, ощути, какая глубина?— в моей голове идет война.Я не принимаю ничего из того, что чувствую сейчас, проводив тебя в последний раз.***Елена не хотела платить такую цену за ненужное единоличное владение командой. Елена не хотела уходить, не хотела подниматься по этим чертовым ступеням. Она не хотела вновь становиться источником его боли. Лишь делала, что должна. Она еще не сдалась, нет. Просто уже не боролась.─ У нас могло быть все, Елена.Что могло бы у них быть? Что конкретно она теряла, прекращая сейчас движение? Елена так долго билась за них, что однажды просто забыла, зачем, и продолжила на автопилоте. И в бесконечных сражениях никогда не хватало времени на ответ.Смог бы он остаться на этот единственный раз без борьбы? Просто остановиться вместе с ней? Она бы хотела лишиться зрения и слуха, хотя бы на эту минуту, чтобы не ушла надежда: а вдруг опустит оружие? Но картинка на изнанке линз, как нарочно, в качестве fullHD, а частоте звука можно позавидовать. Он поверил, и мир в пасмурно-серых рухнул. Он забыл, что словам веры нет. Нельзя. Моргнула, избавляясь от любви, словно от наваждения, и ушла. А слезы… слезы даже не встали комом в горле. Не заволокли глаза. Все чувства заперты, в темной кладовой, в невзрачных коробках с воспоминаниями. Она заглянет туда позже, когда почувствует себя готовой пережить, когда найдет ключи и нужную дверь к нему. Может, никогда.Ее душа в руинах, а его… его истерически смеется и лишь спрашивает всех вокруг, что делать с кольцом. Любви-то нет, а напоминание о ней осталось. Главы их жизни не хронологичны больше на полках, отдельные страницы рассыпаются в руках, стоит к ним прикоснуться, другие горят, опаляя ладони. И ярость. Ярость, что плавит за ребрами веру в лучшее, в них, в нее, в себя, заставляет разбивать мебель, костяшки о паркет, но огонь так и остается внутри, не вырывается на свободу, так и не дает спасти книги о ней. Призрачное счастье вновь ускользает в перешейке песочных часов, а кольцо с бриллиантом снова в кармане, светится красным сквозь плотную ткань фирменных брюк. Снова предательство, снова ложь. Снова руины и танго. Как дошли до той стадии, когда трещины и на обломках?Злость застилала глаза, помогала забыться. Сел за руль и уехал прочь, что есть силы давя по газам. Впрочем, от кого бежал? Она-то остановилась, больше не неслась следом. И горечи не будет, лишь соль. И Терренс… Терренс тоже выбился из сил в попытках простить все, понять всё, принять всех. Не получилось, не вышло. К чему ломать себя, обжигаясь снова, доверяясь снова, доверяясь ей? Нужно было исчезнуть из этого города, все закончить, оставить позади и никогда не возвращаться. Елена пересекла черту, и знала это, к этому и стремилась. Вторые шансы имеют свойство однажды кончаться даже для нее. Он больше не простит.И до утра едва ли узнает, что, стоило ему уехать, как стены арены содрогнулись выстрелом, увы, не в воздух. Нет, не узнает, как оглушающе взрывались в ее голове коробки памяти, как сердце в агонии стучалось во все двери…И как рвалась душа. К нему рвалась.Давно, еще на старте он поклялся не отступать. Теперь она сделала все, чтобы он нарушил это обещание. Он отпустил ее руку, оставил позади. Любовь важнее клятв.***Я слышу твое сердце по ночам, тобой пропитан каждый сантиметр.Я нахожу тебя во всех вещах. И я тебя никем не заменю,Внутри меня как будто гаснет свет, срываюсь и опять тебе звоню.Ты молчишь. Я больше тебе никто.Ты больше мне ничего не простишь.***27 ноября 2015 г.Черное, как смоль, небо повисло над городом. Звезды, казалось, горят ярче, а расстояние до них невообразимо мало. Протянешь руки и обожжешься. Их таинственность завораживала и пугала одновременно. Взорвались ли они миллионы лет назад? А может, пять? Сколько звезд в галактике взрываются каждый день, а мы об этом узнаем спустя годы? Сколько гаснут прямо сейчас? Ведь даже Солнце мы видим таким, каким оно было 8 минут назад. Реальность такова, что, когда звезда, согревающая планету, погаснет, у нас будет целых восемь минут привычной жизни на то, чтобы допить карамельный капучино с корицей, услышать искренний смех любимого, сказать родителям, как сильно ты их любишь, и на множество других мелочей, которые важны. И вопрос лишь в том, какие конкретно 8 минут станут последними для этой обычной жизни, по истечении которых все изменится, раз и навсегда.Люди уходят также. Казалось бы, всего часом ранее вы не слишком терпимо смеялись над книгой с советами по созданию успешного бизнеса, написанной неким ?гуру? в маленькой квартирке на окраине города, на ноутбуке с западающими клавишами. Всего часом ранее вы планировали, как вместе пройдетесь по улицам Парижа и ночь напролет будете любоваться его огнями с высоты Эйфелевой башни. Часом позже вы просто недозваниваетесь… до него, но на пятнадцатом гудке трубку снимают. Вы не успеваете прочитать нотацию, для чего ему телефон, потому что опережает вопрос: ?Кем приходились??. И на заднем плане слышны звуки шумного города, сирена скорой. Теракт, авария, несчастный случай… что угодно. Может, он сам шагнул вниз с высотки. Может, ему помогли. Не суть. Суть в том, что твой мир меняется в данный момент, необратимо, неизбежно. И как бы хотелось, чтобы трубку он не взял, будучи занятым какой-нибудь ерундой.А потом узнаешь… Пешеходный переход, пьяный водитель. Все стандартно. Для других, не для тебя. И утешает лишь то, что, если бы он мог, он бы вернулся к тебе. Это не его выбор. Он тебя не бросал. Единственное, что утешает, он бы остался с тобой, если бы только мог. Хотя… нет, не утешает, но делает боль чуть терпимее.Этим утром самолет Дерека должен был унести прочь жениха и невесту, в место, где они могли бы, наконец, стать одним целым, забыв о суете Арены и Города ангелов с присущими им вездесущими родственниками, друзьями и просто знакомыми. Звезды отражались в стекле часов. Он добровольно отказывался от свободы от обязательств в пользу семьи, ведь Аша показала ему другой мир. Мир, в котором спешат домой после тяжелого дня, в котором приятно не только засыпать, но и просыпаться. Мир, отсутствие которого не в силах восполнить эта призрачная свобода.Дерек прибыл на место в назначенное время, однако даже спустя полчаса ожидания невеста не появилась в поле зрения. На все его звонки по-прежнему отвечал бот: ?Абонент не может ответить на ваш звонок либо находится вне зоны действия сети?.Двери арены впустили его без уговоров, хотя стрелки часов и указывали на пять минут седьмого, до начала рабочего дня еще почти четыре часа. Внутри ни звука, мертвая тишина. Не доносится звонкий смех из раздевалки дьяволиц, не стучат мячи по площадке, не играет музыка, не скрипит пол от соприкосновения с подошвой фирменных кроссовок. Просто пусто. Просто никого. Солнце еще не взошло, охрана видит седьмой сон, в панорамных окнах отражается почти полная луна. Обычное утро, каких тысячи. Точнее, оно должно было таким стать. И таким его видел Дерек. Он бесцельно бродил по зданию, устав наматывать круги по площадке, когда забрел в крыло с административными кабинетами. Темнота здесь не была другой, лишь тонкая нить света из-за прикрытых дверей кабинета Кинкейда отличала этот коридор от множества таких же, похожих друг на друга.Словно под влиянием неведомой силы, Дерек лениво поплелся на свет.Он пытался взять от жизни все, что она могла ему предложить. Любопытство и скука нередко играли с данным молодым человеком в скверные игры. Наркотики, алкоголь… Хотел попробовать все. Раз в месяц, чтобы расслабиться, постепенно превратился в ежедневную традицию, чтобы забыться. В опьяненном состоянии все казалось проще, решения находились сами собой, а острые углы взаимоотношений с друзьями и семьей сглаживались, и, вроде как, все не так уж и страшно. Но наступает новый день, и утро раздраженно отвешивает очередную пощечину реальностью. И снова на старте, пора бежать.Дерек бесшумно приоткрыл дверь, и незначительную часть коридора залило светом. Прищурив глаза с непривычки, он лихорадочно соображал, что за черт там творился. Он споткнулся обо что-то, и только тогда обнаружил Елену, лежавшую на полу, а когда заметил ─ застыл в одной позе, потрясенно уставившись на девушку и приоткрыв рот. На ее животе растеклось внушительных размеров кровавое пятно, посиневшие губы слабо дрожали, а распахнутые глаза никоим образом не реагировали на происходящее вокруг.Лунный свет настойчиво стучался в окна спящих людей, порой беспрепятственно попадая в жилище. Но не сюда и не сейчас. Жалюзи надежно скрывали от видимой стороны луны весь страх и ужас раннего утра.Придя в себя, Дерек трясущимися руками набрал номер скорой. Дав ответ оператору на некоторое количество шаблонных вопросов, мужчина засунул сотовый в карман брюк и рукавом вытер выступивший пот со лба. Он потрепал молодую женщину за щеку, без остановки повторяя ее имя, только не получил никакой ответной реакции. Паника застилала глаза, и даже такой простой прием как проверка пульса казался невообразимо сложной задачей.Трясущимися руками он пытался нащупать хоть какую-то пульсацию на запястье, но попытка увенчалась неудачей.Вот так, делая все, что в его силах, для приведения девушку в чувство, в памяти вдруг всплыло то, что, как казалось, давно стерлось, заменившись на нечто, наверное, более яркое и важное.Первые пару лет она то и дело вытаскивала его из клубов, приезжала, когда он был не в себе, помогала приходить в себя после бессонных ночей, проведенных в обнимку с безотказными девицами и кокаином. Каждый раз на утро он клятвенно обещал, что возьмется за ум, что изменится. Она верила и продолжала спасать. И все, на самом деле, просто: однажды он в нее поверил, разглядел в потерянной девчонке стержень, дал надежду. А она верила в него.Существует ли дружба между мужчиной и женщиной? Они бы не задумываясь ответили тогда согласием.Его хватало максимум на несколько недель. Он срывался, звонил ей, она приезжала. В нем видела себя: такую же потерянную душу, играющую в прятки с самой собой. Она хотела помочь, отчаянно хотела спасти.***Их история началась тогда, четыре года назад на пробах дьяволиц. Он казался ей глотком свежего воздуха. Веселый, незаурядный баскетболист, привыкший брать от жизни все, острый на язык. С ним было легко, он не относился чересчур серьезно к серьезным вещам, мог поддержать в трудную минуту и разрядить напряженную обстановку неуместной шуткой. И был хорошим другом, который не задавал лишних вопросов и которого мало волновало, кто она и откуда, и почему день матери проводит в ночном клубе за бокалом вермута, а не на милых семейных посиделках.Она вырвалась из клетки под названием ?крепкая и дружная семья? и отчаянно пыталась перевернуть эту страницу своей жизни раз и навсегда. Диджей, как их называли окружающие, покоряли клубы и бары один за другим, алкоголь помогал отвлечься от прошлого, когда в этот самый день матери бармену поступал заказ на вермут и виски, а Мария Роман получала чек на полмиллиона долларов. Не чокаясь.Терренс же был добропорядочным другом друга, изредка кидавший хмурые взгляды на новоиспеченную дьяволицу, которые она безуспешно пыталась не замечать. Спокойный и невозмутимый, он притягивал и отпугивал одновременно. Что-то было в этом взгляде, что-то неуловимое. Он словно видел ее насквозь, и непроизнесенная фраза ?это не ты? мгновенно заставляла протрезветь, пока он в очередной раз усаживал пьяного в хлам Дерека в свой внедорожник. На предложение подвезти?— традиционный отказ.Спустя несколько месяцев бесконечных развлечений и вечеринок она вдруг поймала себя на мысли, что отпустило. Почти не болит, почти жива и почти не страшно. Но для нее даже этого почти было несказанно много. Арена стала домом, из которого не было желания бежать, а Дьяволы и дьяволицы?— семьей, которая могла понять. И тогда внезапно отпала необходимость в опьянении разного рода, чтобы забыться. Эту жизнь не хотелось забывать.Она смогла двигаться дальше, но не он. В то время, как Елена повзрослела, успокоилась, надышалась свободой сполна, Дерек продолжал прожигать жизнь, принимать кокс и пить виски, систематически отправляя чеки матери со следами заветного белого порошка.Однажды, напившись до беспамятства, он не смог вспомнить даже свой адрес, и администратор ночного клуба благоразумно набрал последний номер в списке исходящих. Елена приехала, а следом за ней?— Терренс. Дерек был доставлен в свой огромный вычурный дом в целости и сохранности, предложение подвезти ─ впервые принято.Еще почти год все повторялось по привычной схеме. За это время Елена стала крестной сына лучшей подруги, добилась должности капитана, обрела армию фанатов, поняла, почему последние ряды кинотеатров считаются местами для поцелуев, и где-то в перерывах между тренировками, играми и просмотром новинок кинопроката влюбилась в капитана баскетбольной команды под запах крепкого кофе в его квартире.Заученный кем-то сценарий операции по спасению Дерека дал сбой 27 ноября 2011 года. Он сорвался. Позвонил ей. Она не приехала.Невозможно спасти того, кто не ищет спасения.Тогда он пропустил игру, подрался, угодил в полицию, чуть не потерял контракт.Она переехала к Терренсу и стала больше времени проводить с Ракель и крестником. Дерек снова обещал завязать, а Елена впервые не поверила. Теплыми их отношения назвать было теперь сложно.Девушка друга, не более того. Друг парня, если не менее.***Мысли, что хаотично летали в голове, без конца врезаясь во все углы, упорядочились вместе с мелодией телефонного звонка. Скорая.─ Подъехали? Выхожу.Дерек уже спустя две минуты подводил специалистов к кабинету, попутно пытаясь дозвониться до Терренса. Врач скорой, уверенный в себе мужчина лет сорока пяти с двухдневной щетиной, бегло осмотрел раненую девушку и вынес свой вердикт:─ Грузите ее. Быстро, ─ отдал он приказ санитарам?— крепким парням лет двадцати пяти, которые тут же поспешили его исполнять, ─ Большая кровопотеря, счет на минуты.Девушку унесли на носилках, а в трубке Дерека раздался мужской голос, на который не сразу обратили внимание. Волновало одно: лишь бы спасли.Проклиная друга, на чем свет стоит, Терренс начинал терять терпение на другом конце провода.─ Да, Тер, я тут, ─ Не дав собеседнику спросить, почему его телефон разрывается от звонков, Дерек продолжил, ─ Елену только что на скорой увезли. В нее стреляли, ─ сухо и по делу. Так проще скрывать эмоции.Последовала длинная пауза. Дереку показалось, что на том конце провода что-то упало и с треском разлетелось на осколки. Болезненный шепот задал вопрос, на который он не очень хотел отвечать.─ Крови много потеряла. Могут не успеть.─ Куда? ─ единственное, что имело значение.─ Клиника на Беверли.В трубке зазвучали частые короткие гудки.***И пропадает в миллионах навек когда-то самый дорогой человек.Правда?— слишком глубокая рана, забывать друг друга пора нам.***Перед носом Терренса туда-сюда шныряли доктора и медсестры. Операция длилась третий час. Он не знал, что тут делает, что держит его около операционной и не дает уйти, не дождавшись завершения. Когда Дерек сказал о ранении Елены, он испугался, что может ее потерять, хотя, успокоившись и отойдя от шока, понял, что уже потерял. Они больше не вместе. Она не его проблема. Так ведь? Так. Все верно, но тогда почему оставить ее одну, сейчас, когда она балансирует на грани, ему не позволяла память? Просто она его не бросала: все те часы, пока его колено собирали по кусочкам, сидела около операционной, борясь со сном с помощью кофе. А потом заснула в кресле возле его постели, свернувшись, словно котенок.Двери операционной отворились, и немолодой мужчина в одеянии хирурга направился к Терренсу, который поднялся ему навстречу.─ Кем вы приходитесь девушке?─ Она моя невеста, ─ после недолгой паузы, Терренс продолжил, ─ Как она?─ Пуля не задела внутренние органы, но прошла в паре сантиметров от сердца. Мисс Говард потеряла много крови. Мы сделали переливание, но никаких гарантий.─ Но шансы ведь есть, так?─ Честно? ─ тяжело вздохнув, выдал врач. По глазам понятно стало все. Глаза ведь не врут, ─ Молитесь.Хирург, проходя мимо, на секунду опустил руку на плечо игрока. Терренс проводил затуманенным взглядом удаляющуюся фигуру доктора Тиссона, когда же тот свернул за угол, Дьявол вновь обратил внимание на двери операционной, над которыми погасла табличка ?Идет операция?.***Я знаю точно теперь?— ты совершенно другой,А у меня внутри то швы, то просто склейки,Но обещаю тебе, что будет все хорошо,Когда в душе затихнут птицы-канарейки.***28 ноября 2015 г.Терренсу позвонили из клиники спустя пару часов после полуночи: танцовщица с трудом, но пришла в себя и в медленном темпе освежала в памяти события того злополучного утра. Новость о покушении на главную дьяволицу Лос-Анджелеса обсуждали все: от простых фанатов до остальных дьяволиц и игроков. Репортеры штурмовали приемный покой.Терренс же… остыл. Злость и ненависть ушли на второй план, освободив место для логики и обычного разочарования в том, что было. Страх потерять ее он списывал на привычку, убеждая себя, что после такого ни о каких светлых чувствах не могло быть и речи. Это отнюдь не означало, что он больше к ней ничего не чувствовал, что оставил в прошлом, но легкое равнодушие все же проскальзывало в его состоянии. Иногда он даже ловил себя на мысли ?заслужила?.Терренс не желал ей смерти, нет. Больше того: сколько бы ни отрицал, если бы вместе с табличкой над операционной погасли и ее глаза, началась бы искусная игра в жизнь, больше похожая на автопилот ─ никак не самостоятельное управление. Возможно, она и вправду это заслужила, однако вряд ли кто-нибудь сможет теперь разглядеть в ней двадцати трех летнюю девушку, что пришла однажды на пробы дьяволиц вместе с подругой.Неуверенная ни в чем, кроме необходимости заполучить заветную форму, она игнорировала дрожь в коленях, мандраж в руках, и все равно шла вперед. Отступать слишком поздно ─ за спиной мосты давно полыхали. Та же Елена Говард, просто младше и мягче, почти как Аша два года назад, разница лишь в том, что для нее дьяволицы не были мечтой, они должны были стать спасением. Тогда и появился в поле зрения Дерек со своей заурядной фразой ?Ты сможешь?.Тот день в перспективе изменил жизни всех присутствовавших на ее соло.Елена Говард узнала, чего стоит ─ плевать, что никто в тот момент не дал бы такой цены. Конец октября стал отправной точкой: на нее смотрели, затаив дыхание, не отводя глаз, а аплодировали стоя: и игроки, и жюри, и даже Оскар.Однако один взгляд на историю Аши ─ и вспоминаешь, что талант не определяет форсированное продвижение по карьерной лестнице. Ее пластикой и творческим мышлением восхищались многие, Оливия не стала исключением, хотя и чувствовала необъяснимую угрозу от новой танцовщицы. Место капитана не досталось скоро. На это ушел, по меньшей мере, почти год. Елена пережила еще один перенабор, прежде чем получить должность.В процессе ожесточенной борьбы растеряла всю свою застенчивость, скромность, учтивость, искреннюю доброжелательность. Научилась врать, искажать чужую реальность в угоду своим целям, маска железной леди стала вторым лицом. В суете Города Ангелов населением почти четыре миллиона человек она научилась лавировать и извиваться, словно змея в джунглях. Той девочки больше не было. Она исчезла, испарилась вместе с фразой ?Добро пожаловать к Дьяволицам?. Она умерла, оставив после себя лишь шлейф мягких цветочных духов с ароматом нероли. А ведь, казалось, четыре года?— не такой уж и большой срок.***Палящее солнце бесцеремонно проникало в палату Елены, раскидывая десятки солнечных зайчиков по стенам. Вип-статус ничуть не помогал в выздоровлении. Рана все еще ныла вопреки большим дозам болеутоляющего, а разбитость после операции преследовала девушку. На лице все еще оставалось неприятное ощущение маски аппарата искусственной вентиляции легких, хотя ту сняли сразу же, стоило ей прийти в себя, капельницу вовсе хотелось выкинуть в окно, да и самой заодно выпрыгнуть с седьмого этажа. Она очнулась ночью, в незнакомом месте, совершенно одна, и с невыносимой болью лелеяла сон, в котором в этот момент рядом была Ракель и был Терренс, державший ее за руку и убеждавший не сдаваться, бороться. Сейчас же она бесцельно листала новости на айпаде, читая, как ?доблестные сотрудники правоохранительных органов разыскивают стрелка, покушавшегося на жизнь главной дьяволицы Лос-Анджелеса?.Невероятно увлекательное занятие. Последовал стук в дверь, и Елена от неожиданности случайно открыла какой-то сайт, где очередной вездесущий журналист анализировал недоброжелателей дьяволицы на предмет реального мотива к покушению. Впрочем, пройдет пара недель, и эта новость опустится в сводке на место ниже, уступив лидирующие позиции другим сплетням и интригам.Терренс осторожно заглянул в палату, и, увидев его, Елена с трудом задушила улыбку, грозившую появиться на лице. Руки ожесточенно вцепились в планшет, чтобы ненароком не потянуться к теперь уже бывшему жениху и не обнять. Предательская мышечная память. Он у нее под кожей, и потому ненавистен ей.─ Привет, ─ Терренс первым нарушил тишину. Его голос, с хрипотой, которой раньше она не замечала, одновременно был близким и очень далеким. Непостижимо, как за пару дней может перевернуться с ног на голову жизнь. Елена ответила не сразу, еще несколько секунд девушка внимательно изучала глазами внешний вид игрока.─ Хэй… ─ нажимая на кнопки пульта для своей функциональной кровати, произнесла она негромко. Как только удобное положение было найдено, а точнее ─ несколько позже, она вновь подняла глаза на мужчину, растерянно осматривавшего ее палату. ─ Меня перевели пару часов назад, ─ поймав взгляд Терренса, прокомментировала она. Игрок лишь согласно кивнул, словно принимая к сведению информацию. Напряжение оставшихся между ними нитей все увеличивалось с той секунды, как он переступил порог ее нового пристанища. Разговоры никогда не были их проблемой… прежде, ─ Новоселье праздновать не буду, как ты понимаешь, ─ разглядывая свои сцепленные пальцы, небрежно закончила Елена, надеясь последним заявлением хотя бы немного разрядить воздух.─ Ты здесь не собираешься поселиться, верно? ─ танцовщица резко подняла глаза, услышав вопрос Терренса. Едва сдерживая улыбку, он указывал на комнату руками. Елена не сумела остановить мрачную усмешку, скользнувшую по губам, и покачала головой. И, как и всегда, хватило мимики, чтобы он ее прочитал, но на этот раз с беспокойством за нее он остервенело боролся, не то что бы удачно, впрочем, ─ Как ты себя чувствуешь?Пока пациентка закусила губу, размышляя над ответом, Дьявол осторожно сделал несколько шагов к ней.─ Пуле…непробиваемой? ─ выгнув одну бровь, неуверенно выдала она. И отчего-то этого полувопроса-полуутвержения хватило для его мало-мальски искренней улыбки и ее слабого ответа.─ Точно, ─ согласился игрок, подходя к ней ближе. Не заметил, как ожесточилось ее лицо, стоило ему преодолеть невидимую черту между ними. Не уловил изменений во взгляде, не увидел страх. И оказался не готов к дальнейшим резким словам.─ Что ты здесь делаешь? ─ Елена выгнула бровь, благодарная ровности своего голоса. Важно, чтобы не дрогнул, ─ Мне казалось, мы все выяснили, ─ мысленно она с горечью отметила, что стратегия действует, когда Терренс остановился в паре шагов, сложив руки на груди.─ Это было до того, как тебя чуть не убили, ─ раздраженно он закатил глаза на ее иголки. Самообладание, то, которое сейчас должно было развести их в разные стороны, едва не дало сбой, и все потому, что его передернуло на последних слова, а она заметила. Он не должен ее любить. Должен ненавидеть.─ Не убили же, ─ холодно сверкнув глазами, отрезала девушка, ─ И что это меняет? Швы снимут позже, и шрама не останется. А мы… ─ приглушенный вздох вырвался из ее горла, ─ мы остановились там же, где были два дня назад, ─ сдержанный и совершенно неживой голос, лишенный любых эмоций, снова сделал свое мрачное дело, исполнил прихоть обладательницы. Как и два дня назад, этот голос сумел оттолкнуть от нее единственного, без кого она не умела уже дышать. Давно разучилась. Оставалось надеяться, что это как умение кататься на велосипеде: всегда можно восстановить навыки. Если же нет… неважно, подумает об этом завтра.─ Ты. Ты остановилась, ─ игрок хмуро усмехнулся, напомнив. Взгляд Терренса остановился на небольшом светло-зеленом диванчике у окна, на котором лежала темно-синяя, почти черная, спортивная сумка.─ Да, ─ отрешенно согласилась Елена, ─ я остановилась, ─ ее прежде невозмутимый фасад дал чуть заметную трещину, а голос, такой равнодушный и безэмоциональный, предательски дрогнул, что заставило баскетболиста вновь обратить внимание на нее, слишком хрупкую за своими бравадами, с иглой в вене левой руки, без защитного макияжа на смуглом лице.Она остановилась. Остановилась ради надежды найти смысл в дальнейшей борьбе. Но что, если будет слишком поздно, когда она найдет этот глупый смысл, что если промедление будет стоить победы?─ Остановилась, потому что добилась всего, чего хотела, ─ сморгнув остатки нерешительности, безразлично продолжила она, стараясь не возненавидеть себя так же сильно, как хотела, чтобы возненавидел он. ─ Благодаря тебе я получила команду и власть, за это спасибо, но в этой точке наши пути расходятся.Елена никогда не считала себя святой, знала точно, что далеко не безгрешна и, если там наверху и есть небесная канцелярия, ей стоит купить ?Божественную комедию? Данте, дабы знать, к чему готовиться, ведь назначение для нее давно определено. Раньше она, правда, все надеялась на искупление, однако теперь… видя, как ее любимый мужчина отводит глаза, чтобы скрыть от нее истинное количество боли в них, как ее родственная душа, если такие вообще существуют, страдает от произнесенных ею слов…─ Ты мне больше не нужен, ─ их взгляды неожиданно для нее встретились, и пришлось прищуриться, скрывая выступившие на глазах неподходящие слезы. Он любил ее, вероятно, даже больше, чем она любила его, и осознание этого ранило больше, чем пули, ─ Как еще объяснить? ─ Терренс покачал головой, поджав губы, ─ Не нужен.Просто есть грехи, которые не искупить и не оправдать желанием сделать, как лучше.─ Не повторяй. С первого раза расслышал, ─ с этим он развернулся и направился к выходу из палаты. Поверил ли? И да, и нет. Да ─ из-за слов, нет ─ из-за памяти. Так и не мог определиться с выбором.─ Еще что-то? ─ заметив, как мужчина замешкался у двери, спросила дьяволица.─ Нет, ─ обернулся, покачав головой, ─ Выздоравливай, Елена.Изначально ─ еще минут пять назад ─ он шел по коридору больницы с четким пониманием, что скажет и сделает, но, каким бы уверенным у нее ни был голос, от него не укрылось, как вцепились тонкие пальцы в покрывало, стоило ему переступить порог. Она могла играть бесконечно, выдавала ее усталость на лице и игла капельницы в руке. Терренс знал, что, если уедет сейчас, это станет для нее еще одним ударом, потому что железная все же любила, что бы ни говорила. Игрок всегда умел ее читать.─ Обязательно, ─ тихо сказала девушка, устремив взгляд на захлопнувшуюся дверь.***Купи меня не за деньги, танцуй меня по моим нервам,Молчи о том, что не смеешь, а я совру тебе: ты не первый.А потом научи, научи меня, какими ножницами мне тебя из себя вырезать?***12 декабря 2015 г.Порой Елене начинало казаться, что его приезд был лишь сном, и, на самом деле, Терренс покинул город еще две недели назад. Нет, она не прислушивалась к шагам в коридоре и не следила за его страницами в соцсетях. Нет, она не звонила с чужих номеров, чтобы услышать его голос в динамике, и не отправляла сообщения ?по ошибке?. Просто всякий раз, когда открывалась дверь палаты, она поднимала голову и, увидев лицо врача, медсестры или дьяволиц, на секунду прикрывала глаза, и уже в следующее мгновение самозабвенно радовалась посетителям. Отсутствие Терренса было для нее объяснимо. Правильно, но с оттенком горечи.Такси двигалось по полупустой трассе в сторону арены Дьяволов. Прямиком из больницы Елена могла поехать только туда: за четыре года это место стало ей родным, близким… Она безумно соскучилась по всем. На удивление, по Аше в том числе: не хватало неуместного сарказма в свой адрес.Еще пару месяцев назад, случись что-то подобное, ее прибежищем оказалась бы Ракель. Они были подругами. Лучшими подругами. Кто знает, что было бы, не закрой Елена в год появления Аши на арене все двери для нее, что в свою жизнь, что в команду. Может, все сложилось бы иначе. Потеряно непростительно много времени. Разговоры с бездушным баром ─ вот, что ей осталось. Она скучала. Скучала до боли, невыносимой и едкой. Вероятно, так и чувствуют себя люди, когда у них отбирают часть души.Желтая машина с шашечками остановилась у словно безжизненной арены. Раньше это место буквально искрилось дружелюбием и спокойствием. Когда Мия сбежала, все изменилось. В холле почти никого не было: только Аша, спорившая о чем-то с охраной, и Терренс, вышедший из тренажерного зала. С гордо поднятой головой она зашла в помещение, ставшее за столько лет родным, и окинула все беглым взглядом.Терренс, сложив руки на груди, неторопливо подошел, произнося одну фразу:─ С возвращением, ─ он мельком осмотрел ее с ног до головы, сохраняя некоторую дистанцию.─ Спасибо, ─ от нее не укрылись ни руки, сложенные в защитном жесте, ни то, что он держал ее на расстоянии вытянутой руки, но, наверное, так было правильно.─ Можем поговорить?─ Да, пойдем в кабинет.Аша лишь прищурилась на Елену, когда их взгляды пересеклись, словно с подозрением, уже вполне привычным. После стольких палок в колеса, стычек и предупреждений невольно начинаешь видеть угрозу даже там, где она и не предполагается.Она помнила тот разговор с Терренсом в кабинете отца, помнила ненависть и злость, исходившую от него, и эта память не стыковалась с тем, что представало перед глазами сейчас: Терренс, пусть и держался отстраненно, все же не ненавидел свою эксневесту. Больше того, она могла поклясться, что на долю секунды в его глазах промелькнула радость от появления Елены, и так же быстро испарилась. Почему он остался? Аша прекрасно знала, что сумма на его банковском счету давно перевалила за двести миллионов: этого хватило бы для покрытия десятка неустоек, полагавшихся клубу в случае расторжения контракта раньше времени.Оказавшись в кабинете, Елена поставила сумку и пакет с вещами на маленький диванчик справа от двери, после чего повернулась к Терренсу, чьи руки уже покоились в карманах, и прямо спросила:─ О чем ты хотел поговорить? ─ почти так же холодно она обычно разговаривала с отцом. До восемнадцати лет это было ежедневной необходимостью, до двадцати одного ─ периодической. Каждый их телефонный звонок начинался с этого вопроса, словно таким образом, опуская прелюдию, можно было его сократить до минимальных трех минут. Но Терренс… он же не ее отец. Совсем нет.─ Как ты? ─ решив начать издалека, игрок задал вопрос, вполне закономерный, ответ на который и правда не прочь был получить. Любовь и забота не выключаются нажатием на пару кнопок. Выключается так только вера.Как она? Почти не спит ночами из-за возобновившихся кошмаров, а каждый шаг отдает болью в раненом боку.─ Терренс, я в порядке, полном, ─ аккуратно начала она, бросив взгляд на окно. Жалюзи скрывали солнце, по которому она уже успела истосковаться. ─ Наконец, могу приступить к делам, и... не надо меня жалеть. Я никогда не бегала от правды, ─ замешкалась на секунду, ─ ну, почти никогда. Не стану начинать сейчас. Есть что сказать ─ говори прямо, не откладывай.─ Хорошо, ─ мужчина невесело усмехнулся: девушка ненавидела недосказанности и в дополнительной настойчивости не нуждалась. И правда, оттягивать неизбежное ─ задача неблагодарная, ─ Твоя взяла, ─ Елена, казалось, в состоянии была вынести любые острые новости, но готовность к последующим его словам подвела, ─ Раз я больше тебе не нужен, как ты выразилась, я расторгаю контракт. Тебе стоит начинать искать нового защитника.Девушка на секунду потеряла самообладание, растерявшись, но быстро взяла себя в руки. Она предполагала такой вариант развития событий, собственно, на него и надеялась, но не была готова. Проще было спланировать в голове, как все будет происходить, чем столкнуться с этим наяву. Да, оттолкнула его и, да, предала, но разве это значит, что смириться с расставанием ей проще, чем ему? Как, не сжигая мостов и чувств, заставить его отпустить, разлюбить? Как? Она многое бы отдала за эту информацию.─ Сейчас? ─ Елена в полголоса произнесла самое пугающее и невозможное из своих предположений, опускаясь в кресло. Он не мог уехать. Не сейчас, не так скоро. И дело не в ее желаниях. Не только в них.─ Как только мои юристы подготовят все необходимые документы, ─ неопределенно ответил ей Терренс, оценивающим взглядом окидывая бывший кабинет Оскара. Небольшое помещение не сильно изменилось с последнего пребывания здесь на подписании контракта, но лишь внешне все осталось прежним. ─ Неустойка не проблема, ты знаешь, ─ наверное, впервые в жизни он так осторожно подбирал слова в ее присутствии.Девушка перевела взгляд на свои сцепленные пальцы. Она уже успела осознать, насколько поспешным было ее решение. Нет, относительно не цели, а способа достижения. Только позже, уже с доступом к бумагам команды, ей стало понятно, что предательство лишь все усложнило для них.─ С этим есть проблемы, Терренс, ─ спустя минуту твердо проговорила Елена, с формальной уверенностью поднимая взгляд на него. Терренс напрягся, заметив, как сложно ей что-то произнести. Он надеялся просто забыть все произошедшее. ─ Твой контракт составлялся еще Оскаром, ─ дьяволица тяжело вздохнула и разочарованно всплеснула руками, резко откинувшись на спинку кресла, и поморщилась, когда рана на животе дала о себе знать ноющей болью, ─ что для компании не так уж и плохо, но это не входило в мои планы.─ О чем ты говоришь? ─ непонимающе глянул на нее, нахмурившись на ее явный дискомфорт. Слишком пристально следил, как она, закусив губу, потирает место, куда попала пуля, что не сразу осознал ее ответ.─ По нему без последствий ты можешь уйти не раньше, чем через год, ─ игрок, нервно усмехнувшись, сложил руки на груди. Елена понимала: он ей не верит, и, хотя на его доверие она больше не претендовала, это все еще задевало за живое. Отведя взгляд к окну, она продолжила менее деловито, ─ Я изучила бумаги вдоль и поперек. Дело не в деньгах, хоть сто неустоек выплати, если отыграешь за клуб меньше двенадцати месяцев, не сможешь играть в лиге два года.─ Юристы изучали контракт до подписания,?— будь они в других отношениях, можно было бы предположить, что это ее еще один способ привязать его к городу ангелов. Однако, к счастью или нет, теперь это уже ни к чему.─ Верю, но содержание договора это не меняет, ─ Елена заглянула ему в глаза, но мужчина отвел взгляд, тогда она продолжила, ─ Я понятия не имею, почему этот пункт пропустили они и ты, но факт остается фактом.─ Предположим, что так, ─ кивнув, он на секунду замолчал, и следующая фраза была брошена почти небрежно, почти равнодушно, ─ Это теперь твоя команда, у тебя есть полномочия, ─ Странная, отчасти едкая, отчасти мрачно-ироническая усмешка скользнула по губам дьяволицы.─ Терренс, твое пребывание здесь, может, и в интересах команды, но точно не в моих. А я та еще эгоистка, если помнишь, ─ поднявшись на ноги, она вскинула брови и немного повысила голос. Сделав пару резких шагов к мужчине, она пересекла расстояние вытянутой руки, но опасной близости не замечала, раздраженно продолжая, ─ Если бы решение лежало на поверхности, я бы не оказалась здесь в шесть утра в тот день. У меня контрольный пакет акций, и я могу расторгать старые и заключать новые контракты, ─ сконцентрировавшись на его глазах, она старалась не замечать, как с каждым последующим словом все больше эмоций проникает в голос, и, от недоверчивого взгляда бывшего раздражаясь еще больше, продолжила, ─ но не в моей компетенции менять условия того, что уже подписано. Таковы правила Лиги.─ Потрясающе, ─ Терренс разочарованно выдохнул, пройдя мимо нее к окну. Там, внизу, на свежем воздухе люди все куда-то неслись, не останавливаясь ни на секунду, они казались ему гораздо свободнее. Игрок же снова завис где-то между жизнью и существованием, он снова прикован к этому городу, и если раньше эти оковы бы мало значили, то теперь ощущение железа на руках обжигало хуже огня. Елена сжигала его заживо своим присутствием и в то же время отсутствием в его жизни.─ Я понимаю, что ты не хочешь играть дальше за Дьяволов, и это нормально. Ты можешь расторгнуть договор хоть завтра, я не стану препятствовать, смысла в этом уже нет. Решение за тобой. ─ Только когда воздух всколыхнулся от его порыва, дьяволица осознала, как близко подошла к опасной черте. Контроль эмоций всегда ослабевал, стоило их личным пространствам пересечься.Смысла не было. Все канаты, когда-то их связывавшие, уже порваны. Баскетболом и ею он жил, два года простоя после травмы ─ слишком дорогое удовольствие, это он понимал не хуже нее. Репутация создается годами, рушится в один миг.─ И если я останусь? Что дальше? ─ главный вопрос заключался в том, доверяет ли он себе настолько, чтобы день за днем в течение этих недель держать ее на расстоянии вытянутой руки. Читая в интернете новости о покушении на нее и убеждая себя в неизбежности произошедшего, было просто злиться и ненавидеть, и мантра ?не люблю? приносила свои плоды. Он почти себе поверил. Но здесь, один на один с ней, это вдруг перестало срабатывать. Он хотел должен был уехать. Чем дальше, тем лучше. Туда, где эта больная любовь окажется бессильной из-за расстояния между двумя людьми, туда, где не будет никаких напоминаний, где можно вылечиться и забыть.─ В середине сентября будет год с подписания. Точную дату не помню, но сезон закончится еще раньше. До июня полгода, ты сможешь уехать сразу после финала, потом вернешься на расторжение или просто пришлешь юристов, и все оставишь позади. Начнешь новую жизнь, ─ и лучшую, уже без меня, ─ добавила про себя, закрыв глаза. Им противопоказано быть вместе, нельзя, просто не надо. Хватит этих попыток что-то построить, это ни к чему хорошему ни разу не привело.─ Хорошо, тогда до июня, ─ он хотел бы ее возненавидеть, только не мог, не получалось, как ни старался. До финала. Не дольше. А потом он уедет, обязательно уедет и все забудет, начнет новую жизнь. Без нее. Но только нужна ли ему эта новая жизнь, в которой не будет главного? Этим вопросом не задавался ни он, ни она. Как-нибудь переживут, они верили в это. Как-нибудь… на автопилоте.Терренс вышел за дверь, и в коридоре едва сдержался, чтобы не разбить руку о стену, как тогда, перед прошлым матчем всех звезд. Мужчина смотрел на закрытые двери, не догадываясь, что она делает то же самое по другую сторону. Покачав головой, он начал удаляться, а Елена устало опустилась в кресло. Она надеется, что кто-то однажды полюбит его так же сильно, как любила она. Полюбит ли он кого-то с той же силой? Боится, что да.Вместе в одной клетке, держаться по углам трудно. Словно дикие звери, ходят по кругу, бросая холодные взгляды. Они друг у друга давно под кожей.Напряжение, витавшее в воздухе, не давало дьяволице успокоиться. Елена достала из ящика стола заранее подготовленные Сарой характеристики игроков, у которых в ближайшее время должен был закончиться контракт с другими клубами, но глаза разбегались, строчки прыгали по белым листам. Девушка откинулась на спинку, прикрыв глаза и делая глубокие вдохи и выдохи, дабы успокоиться.Она отпустит его раньше срока, раньше июня. Впереди несколько месяцев, она постарается найти лазейку в его контракте, а сама сумеет приспособиться к этой новой жизни довольно скоро. Если она не сможет найти прореху, то кому тогда это под силу?Она ведь смышленая девочка, верно?***Ноябрьски-бело. Ноябрьский дув зимы.Ноябрьски-странно вот так уходить и горько.Наверно, уже откричала свои псалмы.Он курит и хмурится первым ледовым коркам.Уйти бы сейчас по этим белеющим льдам,Не помнить, не знать, не гнаться за ней нелепо…Она просыпается. Рвется напополам.Все как он хотел.И снег засыпает пеплом.Хельга Обскура ?Ноябрьски?