Часть 3. Гостеприимство. (1/2)

Просыпаюсь из-за странного ощущения чьего-то присутствия, раскрываю глаза. Потолок. На нем переплетаются паутинки, лохмотьями висит пыль и мертвые высохшие насекомые. Тут вообще когда-нибудь прибирались? Странный запах состарившихся книг сливается с ароматом некогда заготовленных чайных трав. Они висят на стене между пустым сервантом и шкафом. Книги лежат стопками на деревянном полу. Посеревшие желтые обои в цветах. Почерневшая печка, которую оставили лишь для того, чтобы отапливать гостевую комнату, в которой я сплю. Посуда и остальная мебель. Тут все говорило: ?я старое и ненужное?.

Но ощущение чьего-то невидимого присутствия оставалось постоянно. Возможно, из-за произошедшего я еще долго не смогу нормально выходить на улицу.Поднимаюсь с перины. После вчерашнего фитнеса по лесу все тело ломит ужасная боль. Надеваю халат поверх шорт и футболки. Укутавшись в него, подползаю к печи. Закидываю в неё дрова, отчего-то в доме стало ужасно холодно и уныло. Поворачиваюсь к окну. За серым тюлем лишь пасмурное небо. Подхожу ближе, чтобы впустить в помещение хоть какой-то свет, раздвигаю шторы.Сколько же я проспала? На старинных часах циферблат показывает половину третьего. Грустно выдыхаю. Пока я не хочу думать о том, что было ночью. Слишком все невероятно и пугающе. От каждой попытки моей зрительной памяти нарисовать портрет все тело сводит дрожь и паника. Это, возможно, был сон? Такого не существует. Не бывает трехметровых людей, таких тонких и, к тому же, без лиц! В итоге в воображении яркой вспышкой появляется полный портрет монстра. Мотаю головой из стороны в сторону. Должно быть, я чокнулась, если упрямо верю в то, что это галлюцинация. Но плечи все еще помнят железную хватку и сжатие, будто под прессом экскаватора. Обнимаю себя. Мне нужно успокоиться и выпить зеленого чаю.Выхожу из комнаты на кухню. Достаю из кухонного шкафчика пачку чая. Она осталась тут после лета. Тут много чего оставили родители, начиная от зубной пасты и заканчивая вездесущим мусором на полу. Вот грязнули. Ставлю чайник на плиту и включаю зажигание. Пока вода кипятится, отыскиваю под столом веник и выметаю мусор в один угол. Потом уберу.Голод побуждает залезть в холодильник еще советских времен. Как он вообще умудрялся работать — оставалось главной загадкой. Вытаскиваю что-то, похожее на суп. Мама, как всегда, наложила мне в дорогу кучу приготовленной еды. Отмываю от пыли тарелку и ложку. Завариваю чай в кружке и уже собираюсь налить себе холодного супа, как до моего слуха доходит шорох.

На втором этаже кто-то был. Я точно слышу тяжелые шаги над головой. Роняю половник обратно в кастрюлю. Шаги продвигаются дальше, к лестнице. Воры?! Мечусь в поиске чего-то, чем можно бы было обороняться и выгнать из своего дома. Бежать уже поздно, так как рядом с лестницей находился выход. Скрипят старые ступени, стучат каблуки от туфель. Я, как вкопанная, стою в проеме кухни.Он спускается и по-хозяйски проходит ко мне. Поджилки провалились в пятки, сердце готово выпрыгнуть из груди, руки, сжимающие нож, обмякли и дрожат в такт с ногами. Кричать не хватает духу, мысли о том, чтобы бежать, затмевает животный страх.— Я же закрыла двери и окна, — шепчет мой голос, я отрицательно мотаю головой, — ты не должен… Ты не мог… Это просто невозможно.Стоит на расстоянии вытянутой руки. Едва касаясь макушкой потолка, фигура человека чуть согнулась надо мной. Он высокий и очень худой, чересчур худой, на нем черный костюм с белой рубашкой и галстуком. Вытянутые непропорционально телу руки, они свисали до колен таких же длинных и худых ног.

— Мне не нужны двери,— отвечает мне до боли знакомый голос.

Мои глаза с ужасом уставились в его лицо. Точнее, в безликий овал головы. Хочется кинуться прочь, но путь отступления находится за этим уродливым телом. Поднимает руку и протягивает её ко мне. Отшагиваю назад в кухню. Я не хочу, чтобы он прикасался ко мне! Пусть это все окажется сном! Пожалуйста!!!

— Меня невозможно убить.

Но рука монстра вытягивается и подбирается прямо к моему лицу. Закрываю глаза и отворачиваю голову. Слышу скрежет металла. Невольно оборачиваюсь. Его рука возвращается в прежнее состояние, и тот её опускает.— Для тебя самой будет так лучше,— выдыхает он.Не понимаю, о чем он. Вопросительно опускаю глаза к ножу. Как?!!— АХ! — вырывается из меня.Открываю рот настежь. Мой ножик! Длинный кухонный нож для хлеба закручен, как спираль! Его бы даже сломать напополам, да даже согнуть невозможно для меня. Отчасти мой отец смог бы это сделать, но не без помощи нужных инструментов! Откидываю испорченный кухонный прибор в сторону. Возвращаю испуганный взгляд на монстра. Все-таки все это правда! Я врезалась в него этой ночью, ужас не дает больше сказать ни слова.

— Не советую этого делать,— режет воздух, словно лезвие, — не забывай, что ты заключила со мной сделку!

Эти слова, как удар, заставляют меня вернуться на место, к холодильнику. Как невыносимо от него веет холодом. В помещении ощущаю запах запекшейся крови. Кажется, меня начинает тошнить от него. Еще этот упырь твердит о какой-то сделке. Подавив в себе желание ретироваться для собственного блага, решаюсь сказать:— Ты заставил меня!

— Нечего бродить где попало, будучи прекрасно осведомленной в том, что там бродит кто-то и убивает,— скрежет этого баса вызывает мурашки по всей спине.

Пока он стоял ко мне спиной, я не так чувствовала этот животный страх к нему. Пока не вижу это уродство лицом к лицу! Черт! У него же нет лица! Как он разговаривает?! Я даже не знаю, как это можно назвать или хотя бы описать. Мне нечего ему ответить. Его слова бьют больно и точно в цель.

— Что тебе надо? Чем тебе сможет помочь девушка? — неожиданно вырывается из меня, даже он этого не ожидал.

Резко поворачивается ко мне. Я же отвожу свои глаза в сторону. Но в ответ мужчина берет рядом стоящий стул и, придвинув его ко мне, ставит передо мной и садится. Честно говоря, это было сложно назвать сидением. Его огромные по длине ноги согнулись, словно у кузнечика. Стул явно был для него маловат, как для взрослого стульчики для детей. Теперь его лицо и мое на одном уровне.

— Это правильно.

Как мне хочется оттолкнуть этот ходячий скелет от себя подальше. Он еще вздумал надо мной глумиться? Не позволю этого делать даже такому монстру! С трудом поворачиваю к нему лицо. Он держит руки на коленях, сплетя пальцы в замок, чуть согнувшись и расставив ноги в стороны так, чтобы я оказалась в осаде. Этот монстр всем своим видом требует от меня полного подчинения.— А что будет, если перестану бояться? — дрожа, спрашиваю у него.

— Это невозможно. Все до тебя боялись.

— В тебе нет ничего страшного, — обманываю себя и его.

— Дрожащие ноги говорят об обратном.

— Ты не можешь видеть.— Так же как и говорить, слышать, осязать и чувствовать запахи,— отрезает он.Молчу. Теперь мне вообще нечего сказать. А он все так же сидит и, видимо, наблюдает за мной. Мое тело чувствует, как невидимый тяжелый взгляд рассматривает меня и наслаждается, как оно дрожит.

— Может, нальешь гостю чаю?— бросает мужчина.

Он с оглушающим скрежетом отъезжает от меня вбок, давая мне пройти к столу. Подчиняюсь, растерянно представляя, как можно пить без рта. Беру чайник и вторую чашку, завариваю чай и ему.