Глава 14 (1/1)

— Знаешь, Рэй, твои слёзы начинают меня бесить.Рэйчел не могла поверить в то, что видит, хотя всё происходило прямо на её глазах. Тодд шатался и всеми силами старался сохранить равновесие. Его взгляд стал водянистым, зрачки бесконтрольно бегали туда-сюда, как при попытке уследить за полётом насекомых. Удивительно, как в таком состоянии Тодд умудрялся крепко держать бутылку.— Ты знаешь… — Тодд громко икнул. — Ты знаешь, мужики пытаются так привлечь внимание… Ну… за косички дергают…— Тодд, — Рэйчел сжала в кулаки трясущиеся руки, — ты снова… это делаешь?— Не смей меня поучать, пигалица! — рявкнул Тодд и для более устрашающего эффекта сделал жирный глоток из бутылки. Рэйчел не видела, что именно он пьёт, но это что-то было прозрачным, как водка.Она с ужасом поняла, что все её опасения по поводу приезда Тодда подтвердились. Глядя на то, как он пытается сесть на стул, не промахнувшись, Рэйчел почувствовала, как её плечи затряслись от горьких рыданий, рвавшихся из глубины.— Почему?..— Я сказал, заткнись! На меня свалилась вся долбанная компания нашей дорогой бабули Гейб! Ты за своим нытьём даже не видишь, чего мне это стоит!Рэйчел смотрела на Тодда во все глаза и на мгновение устыдилась своих упрёков. В конце концов он столько для неё делает… Ему пришлось всё бросить и приехать сюда, только ради неё. Наверняка, его обидела её неблагодарность…Рэйчел встала из-за стола, чтобы пойти наверх, к себе в комнату, как ей в спину ударило словно ножом:— Давай-давай, пиздуй в свою каморку!Она обернулась. В груди и желудке поднялась жгучая волна, язык буквально зачесался. Рэйчел даже открыла рот, как Тодд медленно поднялся, смотря на неё в упор своими страшными водянистыми глазами.Отцовскими глазами.И Рэйчел убежала, словно наяву увидев занесённый для удара кулак.Захлопнув дверь и заперев её на замок, Рэйчел зажала ладонями рот, чувствуя, как подкашиваются колени. Она как могла подавляла все звуки, чтобы Тодд её не услышал. Она уже почувствовала во рту запах подступающей крови.— Ну что опять такое?..И запах цветов.Рэйчел подняла голову. Перед ней на корточках сидел Оффендер. В памяти всплыло произошедшее днём, но на фоне того, что было пять минут назад, это показалось неважным. Рэйчел сжалась в плотный комок, вжав голову в колени. Как же больно.Боже, как больно…— Я понимаю.Рэйчел только спустя пару секунд поняла, что думала вслух.— Тодд… — начала она, но Оффендер мягко её перебил:— Пьяный вусмерть. Я видел.Рэйчел смяла пальцами полы своей рубашки. Любимой бледно-жёлтой, как увядающие мимозы, отцовской рубашки. И почувствовала на макушке тёплые пальцы, а затем ладонь. Она выглянула исподлобья: Оффендер, кажется, впервые за всё время их знакомства, действительно сочувствовал. И сказал с грустной улыбкой:— Большинство людей считают плакс превосходными актёрами. Мол, они могут выдавить слёзы по желанию, чтобы получить то, что им нужно…Рэйчел не понимала, считать ли это изречение за утешение или очередное ёрничество. Но что бы это ни было, оно прозвучало так тепло и мягко, что она просто кивнула.— Давай-ка вставай, — пальцы Оффендера проскользнули в её левый кулак, сомкнулись и потянули наверх, — незачем сидеть на полу, как бездомные или тюремные заключённые.Рэйчел снова стало стыдно. Стыдно, за то, что Оффендер так о ней заботится, несмотря на то, сколько раз она прогоняла его и обвиняла во всех грехах. Когда он усадил её на кровать и присел рядом, она позволила себя обнять. Сладкий запах стал острее, но странным образом успокаивал, словно аромат лаванды. Тепло.Впервые за всё время их знакомства Рэйчел не хотела, чтобы он уходил. — Где твои родители, Рэйчел? — спросил он полушёпотом, поглаживая её волосы.Рэйчел почувствовала, что плечи затряслись с новой силой. Голос пропал, но нужно было как-то ответить.— Их нет.Оффендер тихо засмеялся.— Что значит ?нет?. Ты же не Будда, чтобы родиться без матери и отца.Рэйчел втянула носом воздух, опасаясь, как бы кровь не полилась на его плащ.— Мамы… нет. Уже давно. Отца не стало два года назад. Оффендер помолчал. Затем пророчески изрёк:— Он тоже пил.Рэйчел кивнула. К горлу подкатил очередной ком, и ей стоило огромных усилий сдержать его.— А глупый мальчик подражает папе… — продолжил Оффендер. — Могу я спросить, как… его не стало?Перед глазами Рэйчел снова разлилась красная река. Словно это было только вчера, а не пару лет назад.— Он… застрелился.Рука Оффендера замерла на её макушке. Всего лишь на секунду.— Мне жаль… Плачь, Рэйчел, не бойся. Держать только больнее.Рэйчел всё это время будто ждала его разрешения. И дождавшись, зарыдала. Ей было больно. Так больно, словно слёзы, всхлипы, вздохи и стоны выдирали из неё крюками, как экзекуторы — ногти с пальцев подозреваемой ведьмы. Пульсирующая боль растекалась по всему воспалённому мозгу, словно демоны надели ей на голову раскалённый венец. Из носа закапала кровь. Рэйчел ждала её раньше. Видимо, она собиралась в каком-то холле, чтобы теперь эффектно войти в парадный зал.— Как больно… Как я это ненавижу… — лепетала Рэйчел еле слышно, потому что ей казалось, что от звука собственного голоса черепная коробка треснет.Оффендер чуть отстранился от неё и стёр пальцем кровь с её подбородка.— Я только сейчас понял, — сказал он тихо, будто беспокоился за черепную коробку Рэйчел не меньше её самой, — насколько у тебя слабое здоровье… Ты ходишь на физкультуру в школе?Рэйчел помотала головой, даже не задавшись вопросом, почему он спрашивает об этом в такой момент.— Пару раз… упала в обморок… бабушка настояла на…— Я понял. В который раз убеждаюсь, что бабуля твоя была что надо.Рэйчел почувствовала, что он начал слегка её покачивать.— Запомни: я всегда тебя выслушаю. И надеру задницу каждому, кто посмеет тебя тронуть. Слышишь меня, Рэйчел?..— Угу… Нет, не трогай Тодда! Пожалуйста…Оффендер помолчал.— Если он посмеет поднять на тебя руку, я убью его.Рэйчел помотала головой, но ничего не сказала. Она почти забыла, что её обнимает и утешает отнюдь не человек. Тем более странно его отношение…— Зачем ты это делаешь? — спросила она тихо. — Почему ты не ушёл после того вечера в школе?— Оставишь тебя одну, как же.Рэйчел попробовала посмотреть ему в лицо, но смогла увидеть только подбородок. Не считая того, что у Оффендера не было лица как такового.— Скажи правду. Почему ты остался?Рэйчел почувствовала его губы на своём лбу, всё ещё пульсирующем болью. Вопреки ожиданиям от кого-то, напоминающего статую, губы оказались мягкими и тёплыми, как обычные человеческие.— Может, ты мне понравилась, деревце? — предположил он шёпотом, в котором слышалась улыбка. — Поздно уже. Попробуй уснуть…— А ты…Оффендер коснулся пальцем её подбородка.— Ты хочешь, чтобы я остался?— Я боюсь… я не знаю, на что он способен в таком состоянии. Он — не отец…Оффендер улыбнулся. Рэйчел с удивлением поняла, что от этой улыбки веет чем-то материнским.— Конечно.***Оффендер всё поглаживал волосы спящей Рэйчел. Удивительным образом работает человеческая психика: чтобы избавиться от бессонницы, нужно всего-то хорошенько поплакать.Вытирая лицо от крови влажными салфетками, она напоминала умывающегося котёнка. И пахла, к сожалению, всё так же.Но Оффендер гордился собой. Когда нужно, он умеет быть нежным, и сейчас это пригодилось как нельзя более кстати. Но стоит признать, что рассказ Рэйчел о её родителях что-то затронул в нём, так что ему даже не пришлось играть. Н-да, у девочки оказалась ещё более тяжёлая судьба, чем он предполагал вначале. Раскрывать такую непросто.Но тем слаще окажется нектар.Оффендер мечтательно улыбался, не замечая, что поглаживает волосы Рэйчел чуть более любовно, чем самый искусный актёр.