Во-вторых, чтобы ничего не терять, ступая на лестницу загадочной башни (1/1)

Уилл Грэм проснулся, заслышав собачье сопение. Он открыл глаза. И тотчас понял, что приятный день с удочкой у реки, на который можно было надеяться после относительно безобидного сна про пустой город, оказался несбыточной мечтой. Потолок был знакомым. Уилл видел его второй раз в жизни. Пса, который сидел у изголовья кровати — впервые.Молодой кабелёк был породистым ретривером. Ошейника не было, но по эмоциям пса было ясно, что хозяин находится совсем близко. Вообще выражение морды было удивительно осмысленным.— Привет. — Уилл приподнялся на локте и улыбнулся щенку, глядя в глаза. Тот, разумеется, не ответил, склонил голову набок и поскрёб лапами по дешёвому ковру. Уилл продолжал лежать и улыбаться псу. Тот поёрзал, потоптался, подошёл к самой кровати. Касаться чужих ручной хищник не боялся, его как следует выучили так не делать. Пёс приблизил морду настолько, насколько позволял компромисс между желанием ткнуться носом и жёстким запретом.— Ты — хороший. — констатировал Уилл."Какая у тебя может быть причина меня любить!?"В изгибе спины пса так и читалась настороженность. Чужие, видимо, щенка били. Скорее всего, доставалось и маленькой хозяйке.— За то, что ты есть. — ответил Уилл. Животные были хороши тем, что им было бесполезно, а главное — не нужно лгать.Щенок задумался. Думал он долго. А потом Уилл услышал сдавленный крик. Девочка была напугана. Сильно. Но ей хватило самообладания не заорать в полный голос. Пёс тоже вскрикнул. Вернее, это было коротким лаем, но Уилл продолжал быть настроенным на него, потому воспринимал выражения чувств зверя, как те звуки, которые издал бы человек.Уилл натянул штаны и всунул ноги в ботинки, не зашнуровывая их. Проверил пистолет. Прошёл по коридору и негромко постучал в дверь, хоть та была полуоткрыта, и в щель было видно девочку-подростка, которая застыла у окна."Войдите." — выдавила она через силу. Уилл ощущал её страх, но девочка прекрасно владела собой, голос звучал ровно, на чумазом личике была вполне светская улыбка. Боялась она явно не его.— Что там? — Уилл кивнул в сторону окна, вставая так, чтобы его нельзя было увидеть с улицы.— Двоих детей, у них не было... — девочка сглотнула, воспоминание о чём-то омерзительном, свидетелем чего она стала, подавляло взрослого эмпата даже сильнее, чем её саму. — Не было деймонов. У обоих. Но они шли и ели мороженное, болтали.Слово "деймон" было не знакомо Уиллу, но он и не мог похвастать тем, что хорошо знал молодёжный сленг. Оно обозначало что-то важное, связанное с психическим здоровьем. Очевидно, тому или тем, кто был лишён "деймонов", не полагалось ходить и говорить. И девочка видела кого-то изуродованного до такой степени. Джек сказал бы, что былой кошмар померещился ей сейчас. Но Уилл не позволял себе прятаться за уютной ложью обыденных объяснений.— Как ты меня нашла? — среди множества брошенных домов можно было выбрать любой свободный. Девочка устроилась на диване и спала в одежде, но позволила Уиллу выспаться, а не растолкала среди ночи. Для чего бы он ни был ей нужен, это могло подождать несколько часов.— Мы шли за твоим деймоном.Пёс нырнул под руку хозяйки, безмолвно подтверждая, что является хорошей ищейкой.Чем бы ни был "деймон" девочка была уверена, что у Уилла таковой есть. Но в словах о его "деймоне" было тщательно сдерживаемое любопытство. Это было особого рода любопытство, которое ни с чем нельзя было спутать. Тема была табуирована. Девочке очень хотелось поговорить об этом, узнать почему у некоторых людей, и к таким людям, очевидно, относился Уилл, "деймоны" были не как у других. Похоже Уиллу было не обойтись без некоторого уточнения.— Я не понимаю, о чём ты говоришь. Опиши "деймона" каким-нибудь другим словом.— А как ты называешь своего оленя?Выражение всей пластики тела говорило о том, что речь шла о прекрасно известном Уиллу внушительном существе. Девочка видела его галлюцинацию, а не что либо иное.Уилл почувствовал больную неуместную радость. Ему не обязательно было подбирать каждое слово. Можно было не опасаться напугать ребёнка своим безумием.— Никак. Кроме меня и тебя его никто не видит. — вздох прозвучал куда тяжелее, чем Уилл хотел себе позволить.Пёс склонил голову набок, видно было, что он вот-вот заскулит. Он явно понимал, если не значение слов, то выражение, и от понятого загрустил.— У тебя невидимый деймон!? — девочка задумалась. И сделанный ею вывод говорил о том, что ужас, пережитый ею ранее, не мешал ей анализировать факты. — Быть может, у тех детей они невидимые для меня?— Возможно.Девочка вдохнула полной грудью, явно решившись сделать то, зачем пришла.— Я — Лира Сирин. Ищу Прах. Я из другого мира!Правда далась девочке с трудом. Она ждала какой-нибудь бурной реакции, вознаграждения за свой подвиг, но Уилл не любил участвовать во взаимодействии такого рода. Лире, имя было настоящим, надоело его созерцательное молчание:— Ты что-нибудь можешь сказать об этом?— Ты недавно узнала свою настоящую фамилию, ты не привыкла к тому, как она звучит. "Прах" является засекреченной разработкой и, кроме того, запретной темой. Твоё путешествие сильно тебя измотало и ты хочешь есть. — Уилл позволил себе незлую усмешку.— Хочу. Я три дня питалась ягодами и всякой дрянью, а в твоём доме не было ничего, кроме пачки печенья.— Это не мой дом. Даже штат — не мой.— То есть ты не живёшь здесь!? — Лира смерила его презрительным взглядом. — Ты пришёл в заброшенный город и лёг в постель, как у себя дома!?— Я почувствовал бы чужую агрессию. — Уилл не стал уточнять, что не был до конца уверен в реальности пальм и незнакомых обветшалых зданий, и взвешивал "за" и "против", исходя из того, что может быть вообще где угодно. Например, в своём же доме. Является ли хорошей новостью то, что он не бредил вчера, Уилл ещё не разобрался до конца.Лира недоверчиво сложила руки, но потом что-то вспомнила и согласилась:— Да действительно. Ты вполне можешь это уметь. — "Сирин" почесала пятернёй немытые светлые волосы, — а ты можешь отыскать ещё какую-нибудь еду?***Человек-алетиометр показался Лире, пусть и невежливым, но толковым. Он носил оружие и был готов пустить его в ход. Прежде, чем спуститься по лестнице, он завязал шнурки. И Лира подумала, что облик профессора-разини был всего лишь ширмой. К тому же, он не спешил назвать своё имя, даже после того, как Лира назвала своё.— Я не настаиваю на том, чтобы ты раскрывал свою личность, но как-то же мне надо тебя называть! — окликнула она. Пантелеймон стал хорьком и взбежал вверх и вниз по перилам, суетясь.Человек-олетиометр снял с вешалки свою куртку и вынул из кармана что-то похожее на бумажник из толстой и грубой кожи."Он — тоже прибыл сюда из другого мира!" — шепнул деймон, — "Куртка зимняя."Лира обругала себя за ненаблюдательность, она привыкла, что вещи тёплыми и должны быть.В бумажнике оказалась широкая визитка, покрытая очень гладким и прочным лаком. Фотограмма была цветной, на ней "Уилл Грэм, специальный агент ФБР" выглядел ещё неопрятней и замучанней. Что такое "ФБР", и чем занимаются его агенты, Лира решила спросить Алетиометр позже."Уилл" забрал документ и ушёл к кухне. Там он открыл вертикально поставленный сундук, из которого веяло холодом, и довольно быстро соорудил простой завтрак. Специальный агент либо и должен был исследовать дальние земли, либо получал не так уж много за свою работу, он явно привык довольствоваться малым. Однако, Лира не смогла не заметить, что кто-то нудный тоже пытался внушить взрослому Уиллу правила поведения за идеально сервированным столом. Человек-алетиометр заметил выражение её лица и кивнул, показывая взглядом, что они одинаково держат вилки.— Меня учила миссис Колтер.— А меня — мой психиатр.— Ты хотел сказать "друг".— Ты хотела сказать: "моя мать, которая объявилась в моей жизни всего-ничего и оказалась жестокой..."Он прервался, Лира и сама могла подобрать подходящее бранное слово.— У тебя были слуги, но здесь их нет. Так что мыть себя и посуду тебе придётся самой. Представь, мой д-друг, — Уилл запнулся произнося это слово, — сам наводит порядок у себя на кухне.Лира попробовала представить миссис Колтер, которая моет посуду. Её деймон мог бы вытирать тарелки полотенцем куда ловчее, чем деймоны-псы. Пантелеймон старательно перевоплотился в обезьянку и взобрался на раковину. Уилл Грэм посмотрел на деймона так, будто его вид причинял ему сильную му?ку. "Он тоже знает миссис Колтер!? Или в его мире тоже есть кто-то с таким же деймоном..." — предположение было дурацким, но кто знает эти другие миры?Лира оттёрла тарелки тряпочкой и принялась за сковородку, когда услышала крики на улице. Уилл мгновенно оказался возле двери, у него в руках снова был пистолет.Взрослый человек ожидал, что девочка останется в более-менее безопасном месте. Или же знал, что она пойдёт за ним. В любом случае он не счёл нужным сказать Лире, чтобы она оставалась на месте. Лира пошла следом.Крики доносились из переулка. Возле стены сада уже столпились дети. Они галдели, сжимали в руках кто палки, кто камни, но напасть не решались. Худая угольно-чёрная фигура восседала на стене, будто не было никаких шипов из битого стекла. Рогатое существо, Лира даже в мыслях не могла назвать его словом "человек", держало букетик пряных трав и не обращало на детей никакого внимания.— Если он появился, значит там, — Уилл указал на башню за стеной дулом пистолета, — творится беззаконие и безумие.Дети едва бы заметили панцербьёрна, так они были увлечены, на Лиру и единственного взрослого человека никто не обратил внимания.Они обошли сад и оказались на небольшой площади. Башня с этого ракурса выглядела ещё более внушительной и старой. Широкие ступени будто вели в темноту прохода. Специальный агент, явно для проформы, назвал себя и вошёл. "Видимо, иметь дело с беззаконием и безумием — его работа." — заметил Пантелеймон. Лира даже своему деймону не хотела признаваться, что одна бы войти в башню не решилась, она смело поставила ногу на ступень.