мы уже виделись. там, где поют на рассвете цветы. (1/1)

Мир давно погряз в войнах, катаклизмах и человеческих пороках. Юнги думает об этом слишком много. Мир погряз в этом дерьме, но не он. У него есть крылья. Он точно знает. Может их не видно, и пока что он не летал. Но крылья есть. Его кожа всё ещё девственно чиста — бледная, с еле заметным розовым румянцем на коленях и локтях. Губы — лепестки цветов, как говорят люди вокруг. Говорят люди. Он не то чтобы не человек. Но и не такой как все. Их народ вымер, остались единицы. Он этому верит. Особенность народа в том, что живут они более, чем семьсот лет, не меняясь ни капли. Только рост и длинна волос. В их обычаях — собирать цветы, носить только белое, отращивать косы и никогда, ни за что не влюбляться в простых людей. С самого рождения детям вбивают в головы: "Не смей влюбиться. Полюбишь — останешься один".Юнги думает и об этом. В его руках — только что собранные за двором дома ромашки. Он отрывает лепесток за лепестком, смотря на перистые облака за окном. Город шумит, но он не слышит. Видит море и ничего и не нужно. Там, где он жил раньше, было больше воды. И ничего не шумело кроме волн.Дверь открывается с шумом, который он замечает. Парень, на вид не старше семнадцати, как и Юнги, проходит и садится рядом, смотря в окно. — Нужно уезжать, — на выдохе.— Опять? — Юнги поворачивается к нему и убирает его рыжую прядь со лба. Аккуратно закладывает ромашку за ухо и ответа не ждёт. Они постоянно переезжают. — Война началась, хён. Люди умирают, — парень убирает цветок и смотрит в глаза. У Юнги они как зёрна кофе, чёрные, с коричневым отливом и лёгкой поволокой. А у рыжего, что младше, они светлее. Будто лучи солнца плещутся в том же кофе. — Люди всегда умирают быстрее, Хосок-и, пора привыкнуть. — Хён, я серьёзно. Таких как мы могут искать люди короля.Юнги смотрит на Хосока пару секунд, а потом кивает. Они братья. Совсем не похожи, но кровь родная. Они собирают вещи, тушат камин, закрывают за собой двери. Они нашли этот дом пустым, заброшенным и не в состоянии держать внутри хотя бы животных. Но Хосок постарался, работая. Юнги выходил из дома реже, его внешний вид не поддавался изменениям. Если Хосок и похож на обычного парня, со смугловатой кожей от загара и веснушками на щеках, то Юнги совсем другой.В этом доме им было хорошо, и в городе в целом. Но ничто не сравнится с родными, белыми, мраморнымы колоннами, бассейнами с водой по щиколотку и полями синих незабудок, которые пели на рассвете. Улицы кишат людьми. Только что объявили эвакуацию, кто-то кричит, кто-то спокоен, как Юнги. Хосок ведёт его сквозь закаулки улиц, остерегаясь стражников и тех, кто может их искать.Взрыв. Хосок подпрыгивает, хватая хёна за руку. Война — не просто экстренная ситуация: на город нападают. — Скорее, хён! — он тащит его за собой, пробираясь через толпы людей. Гремит ещё один взрыв, под ногами трясётся земля. Хосок боится, и Юнги тоже. Только брюнет боится за него. Они выбегают на главную площадь, не сразу понимая этого. Юнги вскидывает голову вверх, осматривая стены замка над головой и флаг страны, что упирается в небо, разрезая перистые, как и раньше, облака. Скоро этот флаг снимут. Или же разорвут.Где-то звучит громкое "Построиться!" и братья одновременно поворачивают головы в сторону главного входа в замок. Там, колонной, выстраиваются солдаты. Они стоят, смотря на них. Большинство совсем молодые, парни до двадцати. Юнги слышит сзади сбитое дыхание, оборачиваясь. Парниша, лет шестнадцати, бежит в строй, расталкивая людей на своём пути. На нём кольчуга и шлем, что прижимает светлую чёлку ко лбу. Пухлые алые губы приоткрыты и со свистом выпускают воздух из лёгких. Секунда, две. Он ровняется с Юнги, даже не смотря на него. А тот не может оторвать взгляд. Рука цепляется за кольчугу и в толпе этого можно и не заметить, но он продолжает держать его. Нежные, не привыкшие к холодному и ржавому металлу пальцы трясутся, но крепко сжимают. — Хён, пусти его! — Хосок крепче держит Юнги, снова начиная тащить его. Мальчик испуганно оборачивается, осознавая, что, точнее кто, держит его на месте. Юнги видит в его глазах испуг и скрытую мольбу. Он так думает, он хочет так думать.— Он ведь ещё ребёнок! — Юнги прижимает его ближе, стараясь не смотреть в глаза. Мальчик хватает его за руку, расжимая пальцы на кольчуге. Его ладони горячие и более грубые, чем у Юнги, но всё ещё по-детски нежные. Мин переплетает их пальцы, освобождает вторую руку с хватки Хосока и снимает с него шлем. — Какого чёрта? Юнги, так нельзя, он чей-то сын, чей-то брат, слуга закона в конце концов! — Хосок толкает кого-то, становясь перед братом. У того глаза стеклянные и испуганные. Он прижал светлую, чужую голову к груди. Хосок смотрит на это с недопониманием, а после с гневом. — Прячь его.Мин накидывает на мальчика плащ, начиная вести его за собой сквозь толпу. Его рука дрожит в руке брюнета и он сжимает её крепче. Гремит ещё один выстрел, и ещё. Стены замка трясутся, площадь под ногами трещит. За спиной слышно крик женщины и командующего:— Пак Чимин! Сержант! Мальчик оборачивается и Юнги понимает, что зовут его. Но он продолжает крепко держать его руку и бежать за братом. В голове крутится "Пак Чимин", он знает его имя. — Юнги, — брюнет выкрикивает это в его сторону, — это моё имя. Чимин кивает, сжимая его ладонь. В этой суматохе, развалинах домов и криках людей, он тащится за незнакомым парнем. Внутри ничего кроме страха и немой преданности, что разливается в лёгких горячим молоком и не даёт вымолвить хоть слово. Он верит, что этот парень, с молочной кожей и в плаще цветом щебня, точно поможет ему. Не избежать службы, а в чём-то большем, о чём пока думать нет сил.Стук копыт рядом, Хосок кричит "Берегись!" и Юнги поворачивается, пытаясь прикрыть собой Чимина, просто потому что тот ребёнок, его жизнь короткая, а глаза напоминают луну при затмении, но чужая рука хватает его быстрее.— Сержант! Надевай шлем и бери меч! — капитан, очевидно, в стальной броне. Он тянет Чимина на себя, но скрепленные замком руки мешают. Хосок пытается оттянуть Юнги, а Чимин заглядывает ему в глаза, думая, что делает это в последний раз. — Спасибо, Юнги, — мальчик хрипит своим высоким голосом. Его ладонь выскальзывает с ладони брюнета, а тот только и может, что схватиться за Хосока и упасть, ничего не сказав в ответ.Кажется, он падает ниже земли. Под ногам всё трясётся, а потом и вовсе уходит из-под ног. Молодой сержант всё дальше, Хосок кричит и люди, которые упали так же как и они от взрывной волны, — всё это проносится перед глазами и останавливается на той секунде, когда Чимин оборачивается со слезами на глазах. Юнги запоминает его лицо перед тем, как потерять сознание. —Юнги просыпается и первое, что чувствует, это губы Хосока на лбу. — У тебя жар, хён.Юнги садится на землю, осматривая всё вокруг: они сидят в лесу, за городом. Стена, что ограждает столицу, скрыта за деревьями, значит, они в безопасности. Сюда никто не пойдёт, и из леса не нападают. Недалеко ещё пара человек, таких же, в бегах от разрухи. — А где..— Тот парень? И не думай о нём, — Хосок отстраняется и встаёт с земли, подавая руку Юнги.Тот смотрит на него, но руку в ответ не протягивает. — Хосок, я похоже... Я должен найти его.— Ты никому ничего не должен, пока не обещал. Поэтому вставай, нам нужно идти. — Нет. Юнги встаёт сам, без его помощи. Отряхивается и ещё раз смотрит по сторонам. — Я найду его, только тогда пойдём. — Хён, ты же знаешь правила и..— Да плевать на них теперь.. — перебивает брюнет, — Никого, таких как мы, не осталось скорее всего. Кто будет упрекать нам, мм? — Юнги смотрит в глаза, зная, что у брата от этого кровь стынет, — Хосок, может, и наши жизни стали короче.— Именно. Мы должны беречь себя, поэтому придерживайся того, что было правильным и до нас. Нам нельзя любить, понимаешь?— Но ты же любил, Хосок. Любил, несмотря на мои слова, — Юнги подходит к нему, укладывая руку на плечо. Второй рукой он вытерает щеку от грязи и видит, как глаза наполняются слезами. — Любил. А теперь я один, и кроме тебя у меня нет никого, — он отворачивается, нервно улыбаясь. Сдерживать слёзы всегда сложно, когда смотрят в глаза, — Поэтому, хён, прошу, давай забудем его?— Хоби.. — Юнги убирает руку с плеча, перекладывая на голову; треплет рыжие волосы, запуская пальцы в непослушные пряди, — Он плакал, когда уходил от меня. И смотрел так, будто я ангел. — Не думаю, что это любовь.. — Хосок шмыгает носом, поворачиваясь к нему. Он любил, действительно любил. Много лет назад, но до сих пор один и до сих пор больно. — Но я ведь не ангел, чтоб смотреть на меня так. Хоби кивает, вытирая с щеки слезу. — Нам всё равно нужно вернуться в город.. Если его ещё не захватили, то..— Я понимаю, — перебивает Юнги и берёт его за руку. — Мы рискуем жизнями.. — И это я тоже понимаю. Но что нам терять? Разве что друг друга. — Хён, но ты же помнишь.. — Хосок переплетает их пальцы, поднимая мокрые глаза, — Что бы не случилось..— Нет тебя — нет меня. И наоборот, — Юнги кивает, — Я всё это помню. Хосок понимает, как это глупо, возвращаться в город, с которого бежали только что. И понимает, что это не любовь. Он так думает, сейчас это не может быть любовью. У Юнги прост доброе сердце. Но эвакуация, как он думает, куда безопаснее, чем находится в бегах. Даже если люди короля ищут тебя, их осталось не так уж и много. Улицы всё ещё наполнены людьми. Воины успешно отбили атаку, и сейчас было тихо. Ветер разносил запахи еды, которую готовили солдатам, и мёртвых тел. Они стояли посреди площади, всё так же в плащах. Людей по близости было не так уж и много, но и тем не до них. Хосок осторожно снял капюшон.— Юнги..? Небольшая ладонь ложиться на плечо брюнета, от чего тот вздрагивает. Похоже, он узнал их по рыжей макушке Хоби.Юнги поворачивается, уставившись на мальчика.— На тебе.. доспехи.. — он восторженно разглядывает Чимина. На нём стальная броня, из нагрудника и странной штуки, похожей на юбку. Металл блестит, отбивая лучи солнца зайчиками. Юнги хочет улыбнуться, ведь это красиво. Но думает о том, что это защита, и без неё любая стрела может пронзить тело ребёнка.— Да, я ведь сержант, — его голос звучал очень тихо и при этом эмоционально, будто он вкладывал в такие простые предложения кучу эмоций, — А почему.. вы ещё в городе? Вы не собирались уходить?— Собиралась, — встревает Хосок. Юнги вспоминает про него, еле оторвавшись взгляд от чёлки, что прилипла ко лбу. На лбу, кстати, красовались маленькие родинки, напоминавшие шоколадные крошки в дорогих ванильных печеньях, которые пекут только в пекарнях. Ну и на звёзды с созвездия Андромеды, но которые может посмотреть и бедняк.— Хоби, не оставишь нас одних? — Юнги гладит его по руке, перед тем, как тот фыркает и уходит. — Что это, на плечах? Похоже на перья или..Юнги касается части брони на плечах, накладной отдельно от нагрудника. Это напоминает наплечники, но будто из металлических перьев. От них идут тонкие цепочки, к рукавам, пристёгиваясь на сгибе локтя. Перебирая пальцами, Юнги вовсе не смотрит на лицо Чимина. Но знает, что тот смотрит на него. Чувствует тёплое дыхание, взгляд на своих губах, и специально проводит языком по нижней. Может, Юнги и выглядит, как ангел и относится к благородному роду. Но когда он чувствует напряжение мальчишки, всего лишь от этого жеста, внутри будто кипящий металл разливается. Ему нравится, нравится вести себя как чертёнок. Потому что знает, что ангел тут только один. У него тело охороняет металл и голос высокий и чистый.— Будто крылья..— Это так и называют.. — Чимин неловко отводит взгляд, — знак позора. Юнги удивлённо вскидывает голову, выпуская с пальцев цепочки. — Я пытался сбежать.. с тобой, тогда.. Говорят, что я — птичка, которая пыталась улететь. А это — мои крылья.— Это красиво, — Юнги притворяется, будто ему неловко. Отводит взгляд, в глаза не смотрит, — У меня тоже есть крылья. Но я пока ещё их не встретил. Юнги не смотрит в глаза, играя с ним, а Чимин заглядывает в его, пытаясь найти ответы. Как это, не встретил крылья? Их взгляды пересекаются, сталкиваются, застряли друг на друге и теперь в упор. Чимин понимает, что Юнги не объяснит, да и не нужно. Разговоров не нужно. Он просто смотрит в его глаза и, кажется, всё понимает. Смотрит до того момента, пока щёки не пылают от румянца, а руки не начинают греть чьи-то другие, более хрупкие, нежные. Будто их не касались целую вечность, хранили за стеклом, сдували пылинки. Будто они никогда не видели снега или твёрдой земли, будто прямо с облаков.— Будто.. будто мрамор в руках держу, — Чимин улыбается, совсем случайно, разглядывая руки хёна в своих. Пальцы лежат смирно и не дрожат, как при первой встрече. Ни царапины, ни румянца. — Хочешь сказать, я не настоящий? Блондин смотрит на него затуманенным взглядом. Руки всё ещё в руках держит, греет, будто в себя впитать пытается. Не смотря на то, что именно Юнги его за руки взял. — Настоящий. Вот же, прямо передо мной, Юнги.Тот кивает, опуская взгляд на их руки. Недалеко Хосок, недовольно сопящий. Приглядывает за братом, чтоб глупостей не натворил...первая любовь, как никак.Недалеко и группа солдат, чистят доспехи, смеются. А между этим всем, всё так же, ветер гоняет запахи. Запахи мёртвых людей, еды для солдат, и собак, которые в отличии от людей, все попадают в рай...