Глава 8. О пользе зеркал и прелести веснушек (1/2)
Виктор оказался превосходным слушателем: внимательным, любопытным, слегка педантичным и в меру дотошным – прямо как школьный учитель. Не скажу, что меня это не напрягало. Рассказывать ему что-либо было все равно, что ходить по кромке тонкого льда – никогда не знаешь, когда его очередной вопрос проломит под тобой хрупкую опору поверхностного знания и увлечет за собой в прорубь деталей и фактов. Я всегда считала себя маэстро в области литья воды и хождения вокруг да около – только так я и получала хорошие оценки во время устных экзаменов, но Виктора оказалось не так-то просто сбить с толку. Стоило мне только, по его мнению, свернуть не туда (что обычно было намеренно, поскольку казаться невеждой в его глазах мне ой как не хотелось), как Виктор вежливо останавливал меня, поправлял с видом благодетеля и ?наставлял на путь истинный?.
Он смотрел на меня с ничего не выражающим видом, слегка склонив голову на бок, отчего я не знала, куда девать глаза, оглядывая витражи и теребя фенечки на запястьях.Под гнетом его тяжелого, пристального взгляда я невольно чувствовала себя косноязычной и глупой. С другой стороны, своими манерами Виктор ненароком вселял в меня ощущение собственной значимости. Он был совсем не похож на Микки: тот любил кривляться, перебивать, передразнивать и любой разговор переводить в шутку, Виктор же, как мне показалось, воспринимал меня всерьез.
В любом случае, я была только рада, когда тема истории, политики и экономики осталась за бортом, и мы плавно перешли к моей жизни.
- То есть ты учишься… в школе? – Виктор отчего-то наморщил нос.- Ну да, в следующем году уже заканчиваю. Знаю-Знаю, о чем ты думаешь: мне все говорят, что я выгляжу старше…- Школа, - он задумчиво мотнул головой, отчего прядка темных волос закрыла синевато-бледный лоб. – Должно быть, это очень… увлекательно.Я чуть не поперхнулась. Он так шутит, правда? С этой позиции я школу еще не рассматривала. Нет, конечно, уроки физкультуры еще можно назвать увлекательными, особенно когда мы разбиваемся на команды и играем в волейбол, но вот остальное…- Ну да, - как можно язвительнее ответила я. – О-очень увлекательно.Виктор улыбнулся.- Ты так не считаешь?- А ты никогда не учился в школе? – вопросом на вопрос ответила я.- Не довелось. Я получил образование в несколько иной форме.
- Какой?- М-м, - уклончиво промычал он. - Какой жаргонизм ты употребляешь в этих случаях? Вбей?- Забей. И это не жаргонизм.- Вот-вот. Забей.- Подожди-ка. Не надо увиливать, - укоризненно покачала пальцем я. – Я тут перед тобой распинаюсь и считаю, что имею право рассчитывать на ответную реакцию.- М-м, как красноречиво, - обезоруживающе улыбнулся Виктор.- Ну и пожалуйста! – буркнула я, демонстративно отворачиваясь, в надежде, что это пробьет его на откровенность. Вообще-то это никогда не срабатывало. Ни Микки, ни с кем-либо другим. Наверное, к мужчинам требуется иной подход.- Простите, миледи, я вас расстроил, - притворно поклонился он.- Дурак, - уже более дружелюбно пробормотала я. – Почему ты не хочешь со мной делиться? Страшные тайны, от которых зависят жизни, или скверный характер?Виктор вдруг захохотал.- Ты прелесть! До чего непосредственная!Я бросила в него пучком соломы, он поймал его на лету и бережно положил на кучу.
- Как работает этот странный аппарат? – вдруг спросил он.Я непонимающе обернулась и увидела, что он не сводит любопытных глаз с чехла с фотиком. Та-ак, не исключено, что мой старый добрый ?никон? послужит хорошими щипцами, для того чтобы расколоть непробиваемую скорлупу Виктора. Главное, не набрасываться сразу с вопросами – пусть сам выявит желание поделиться.
Я охотно распаковала чехол и принялась объяснять.- Эта кнопка, чтобы включить. А если хочешь сделать снимок, смотри в эту ма-ленькую дырочку, рукой можно регулировать масштаб – видишь? – вкручиваешь-раскручиваешь, и он или увеличивает, или уменьшает. Выбрал кадр, нажми сюда, а вот, то, что поднимается, - это вспышка.
- Это все, конечно, очень занимательно, - заметил Виктор, когда я протянула ему фотик, чтобы он попробовал последовать моему примеру. – Но я имел в виду другое. Не как им пользоваться, а как он работает? Почему кадр остается на этом экранчике? За счет чего он, как ты говоришь, увеличивает или уменьшает?- Не знаю, - честно пожала плечами я, неожиданно почувствовав себя уязвленной.Честно говоря, никогда не задавалась этим вопросом. Телефон, компьютер, телик – чтобы пользоваться удобствами, необязательно быть специалистом в технике.Виктор недоуменно вскинул бровь.- То есть, как? – непонимающе воззрился на меня он. – И тебе никогда не было интересно?- Я что, похожа на зануду? – неожиданно для себя огрызнулась я, тотчас прикусив язык. Мистер Увлекательная Школа с каждой минутой раздражал меня все больше и больше.- Прости. Не хотел тебя обидеть, - примирительно вскинул руку вверх он, словно в попытке капитулировать. – Просто, если бы у меня была подобная … вещь, я бы не удержался и разобрал ее. Но да, ты ведь девушка, у тебя другие интересы – будто напоминая самому себе, кивнул он.Последнее его высказывание заставило меня нервно напрячься. ?Девушка?? Что он имел в виду? Что у меня в голове мальчики и сахарная вата? Но-но. Патриархальная эпоха осталась пережитком прошлого, молодой человек. Сейчас и девушки охотно берут бразды правления в свои нежные ручки.
- Разве это о чем-то говорит? – накинулась на него я. – Что с того, что я девушка?Виктор с трудом оторвал взгляд от фотоаппарата – у него был такой вид, словно он был готов разобрать его на части прямо сейчас, и лишь чувство приличия и отсутствие инструментов его удерживало.- Копаться в технике едва ли твой удел, - деликатно заметил он. – Я думаю, что и в твоем странном времени, это осталось прерогативой мужчин.
Не знаю, почему, но эта пренебрежительно брошенная ?девушка? неприятно кольнула, как елочная иголка. Окрестив меня так, Виктор словно причислил меня к миру, к которому я не принадлежу, отчего я почувствовала себя лицемеркой и обманщицей.Сэнди Вестер. Заводила, пацанка, свой в доску чувак. Бесстрашная и беспечная. Наверное, так думали обо мне окружающие. За это меня и любили. Весь круг моих друзей состоял в основном из лиц мужского пола, моим лучшим другом был Микки, моим хобби – спорт, лошади и фотографии. Ничего женственного. Я не пользовалась духами, не носила каблуки и платья и уж точно не красилась. Всегда подкалывала ?кисейных барышень?, обсуждавших в коридоре моду и мальчиков. Все женские разговоры казались мне пресными и глупыми, а все романтичные создания -немного пришибленными. Возможно, это со мной было что-то не так, возможно, мне стоило гнаться за популярностью и пачками собирать валентинки в День Всех Влюбленных. Возможно, я не пережила переходный возраст, возможно, меня неправильно воспитали. Все возможно. Но это никогда меня не трогало. У меня были друзья, авторитет и независимость. А большего мне было и не нужно.- Хочешь, я покажу тебе фотографии? – вдруг опомнилась я. До цирка я много чего еще успела наснимать.- С удовольствием посмотрел бы, - вежливо кивнул Виктор.
Пролистывая кадры, я видела, с каким интересом Виктор осматривает эти крошечные кусочки моей жизни, с какой жадностью его глаза щурятся, словно в надежде разглядеть как можно больше, словно стремясь самому стать частью снимка. Семьдесят лет взаперти в шатре. Ни солнца, ни воздуха, ни обычных людей, ни развлечений. Ничего. Все равно, что жизнь в консервной банке.
Когда мы дошли до снимков шатра, я поспешно начала убирать фотоаппарат, но Виктор остановил меня.- Можно посмотреть все?Почему-то я не смогла ему отказать.Снимок, на котором Виктор вздымает руку вверх, мы пролистнули быстро. Но мои мысли словно остались на нем. Круг замкнулся, и я оказалась в центре. Что-то с ним было не так, что-то… Внезапное озарение, словно я, наконец, нащупала выключатель, и тусклая комната озарилась светом. Конечно. Черные стежки, рассекающие ладонь поперек – вот, что тогда привлекло мое внимание.Я искоса перевела взгляд на ладонь Виктора, но его рука была перетянута куском черной кожи (когда он только успел?). Сердце забилось чаще. Спросить напрямую? Он, конечно, отвертится. Но как развязать ему язык?- Молодой человек со светлыми волосами – твой брат? – с интересом спросил Виктор, по второму кругу пролистывая снимки. Микки был чуть ли не на каждом третьем – неудивительно, что Виктор поинтересовался.- Микки? – рассеянно уточнила я. – Э-э, нет.- Возлюбленный, - уверенно кивнул он, как будто больше вариантов не было. Невыносимая самонадеянность. В моей школе он бы не спасся: у нас всезнаек не любят. Хочешь быть своим – сиди и не высовывайся.