Часть 1 (1/1)

Есть слова, что живут бесплотной жизнью на дне нашей души. Они застывают в облачке пара на морозном воздухе, они тонут в сверкающей морской воде у берегов Йокогамы, они улыбаются нам из отражения окон души в изящном зеркале. Никогда они не обратятся в звуки, оставшись иероглифами без фонетических чтений. Они всегда стыдливо прячутся за спинами более уверенных фраз, которые мы торопливо бросаем на зимний ветер, чтобы случайно не бросить на него истинные слова.Она сжимает руки в кулаки, вздыхает, оглядывается кругом, подносит ладони ко рту и тихо-тихо начинает играть на струнах своего сердца.?До??— ?я?. ?Ре??— ?тебя?. ?Ми??— ?люблю?. Аккорд для новичков.?Фа??— ?быть?. ?Соль??— ?с тобой?. ?Ля??— ?всегда?. Ближе и тоньше?— она чувствует, как глубоко внутри зажигаются звезды.?Си??— ?прости?. Она отводит глаза в сторону, избегая взгляда пустоты, которой клялась в своих чувствах. Пустота, надменно оттолкнув ее ладони, уходит широкой и твердой поступью. Она повидала много таких, как эта девушка, и ей ее не жаль. Божественная вечность давно выбрала, кого она возьмет с собой из колеса сансары?— а остальные пускай не беспокоятся, ведь они, оставшись на Земле, самым естественным путем превратятся в перегной. Перегной?— это полезно. Его вдавливают тяжелыми гэта в землю благословленные люди, его пожирают растения, чтобы стать сильнее.***Рукав кимоно задевает тушечницу, в которую она так и не обмакнула тонкую кисть. Не к лицу такая небрежность женщине из благородного дома Мурасамэ. Впрочем, теперь о многом в ее жизни можно было так сказать?— кажется, она сама себе была не к лицу. Взять даже страсть к новомодной европейской музыке, привезенной надменными людьми из-за моря. Ее род никогда не примет звуки с Запада, хотя идет уже сороковой год пестрой эпохи Мэйдзи, зовущей молодых людей в водоворот городской жизни с ароматом псевдо-Парижа.Сумика живет тихой жизнью в деревянном и запыленном извечными традициями Токио, который, кажется, простоит еще тысячу лет?— и будет все таким же. Ей не следует слишком много ходить по улицам, но ее это больше не заботит. Перед глазами?— только один пейзаж.Горы в Сидзуока…Она задумчиво прикрывает глаза, вспоминая все, что любит в природе?— как, наверное, делали тысячу лет назад поэты Хэйана.В свете зимнего солнца…Прядь темных волос выбивается из прически под стук сердца. Должно быть, с таким же волнением пробирались ночами друг к другу влюбленные древней Камакуры.Со мной увидишь?Чем мужчина и женщина, утешаемые тем, что смотрят на одну луну, отличаются от двух женщин, видящих одно солнце? Пусть никто не поймет, но она?— знает.Танец майко на семейном празднике спокоен, но живет и сверкает, как горный снег, что Сумика раньше любила больше всего. Теперь частью величественного естества стала для нее девушка в многослойном кимоно, пока что не заполучившего алый воротник. Девушка с набеленным лицом, явившаяся ей, будто призрак с мрачных ночных улиц Киото.