Невыразимые страхи (1/1)

Королевство КаппОриентировочно 320-й год по летоисчислению народа капп, весна– Странное дело, – Рэо лезет под локоть, отчего карандаш в пальцах дергается, и написанное перечеркивает некрасивая волнистая линя.– Надеюсь, это что-то важное, – Мабу смотрит на испорченную строчку. – Иначе я тебе дам в ухо.– Ой, бла-ародный аспадин, – дурашливо орёт Рэо. – Ой, простите!В ухо он получает, только не от Мабу, а от мрачного библиотекаря. Тишина должна быть в библиотеке, и всё тут.Их выставляют вон, Мабу грустит о том, что придется переписывать и выслушивать тираду о том, что не может человек высокого происхождения так коряво писать. Ещё как может, и вообще, почерк и способности к каллиграфии – они не с кровью передаются. Вон, Рэо, который о себе только имя-фамилию помнит, пишет так, что лёгкая зависть берёт. И не только Мабу ему завидует, половина курса. А тот писанину терпеть не может, передирает все письменные уроки у Мабу и часами готов пропадать в спортзале, тыкая саблей в деревянного болвана. Так и дураком назвать нельзя, не дурак, просто ленивый выдрин сын.– О чём ты хотел сказать, Рэо? – Мабу засматривается на алеющее небо. Эх, в библиотеку он к полудню пришёл, куда время делось?– Мне снился страшный сон. Про тебя, – голос товарища непривычно серьёзный. – Ты запутался в каких-то то ли нитках, то ли в веревках. Или это была вообще паутина. Ты шёл ко мне и запутывался всё больше, а я ничем не мог разрезать эти нити.– Какого цвета они были? – Мабу мало что знает о снах, но сердце странно ёкает.– Алые.– Если снова приснится, не руби их. Просто найди конец и потяни за него, – слова сами слетают с губ, хотя Мабу совсем не это хотел сказать. Он прижимает пальцы ко рту, Рэо смотрит на него странным взглядом, потом подхватывает выпавшие из рук книги.– Понял, потянуть конец. Лишь бы не задушить тебя тем концом, Мабу. А тебе снились сны про меня?Это опасный вопрос на самом деле. Ещё как снились, только приличные существа о таком не рассказывают. Мабу пятнадцать, скоро шестнадцать, голова кругом ото всего, а тут ещё мокрые сны, бесстыдные и жуткие в своей реалистичности. Рэо, который властно прижимает его к постели, его горячие губы, нетерпеливые ласки. Какие-то смутные образы – ведь ему неоткуда пока знать, как это бывает. В закрытых школах такие связи не редкость, но Мабу в этом плане невинен, острозубый громкий Рэо рядом с ним посильнее охранного амулета и таблички ?Запрещается!?.– Снились, – честность всё-таки лучшая политика. – Ты опять проспал занятия и просил соврать, что тебе нездоровится.– У зануды занудные сны, занудные-занудные! – дразнится Рэо, скачет вокруг чокнутой лягушкой. – Сегодня полнолуние, пошли на крышу любоваться луной?Мабу думает, потом решительно встряхивает головой.– Только книги положим, поедим и на крышу.Карманных денег хватает на три длинных огурца и лепешку. Это богатство Мабу прячет за пазуху, Рэо даже не протестует – он знает свою слабость, еда в его присутствии обречена, сожрёт – и как будто и не было ничего. И ещё попросит, утроба ненасытная.Небо переливается оттенками синего, над зданием училища оно – глубокого цвета индиго, а жёлтая луна повисает над рекой.– Ох и красивая сегодня луна! – шепчет Рэо и тянет к нему руки. Мабу придвигается, думая, что его хотят обнять и даже тихо охает, когда горячие руки шарят по школьному мундиру. Рэо, сопя, расстегивает пуговицы, а дальше Мабу начинает ругаться – потому что этот засранец вытягивает узелок с едой.– Еда, еда, родимая еда, – напевает эта бестолочь. – Как же прекрасно жратеньки! Якисобы большую тарелку, а к ней пару огурцов! А потом, а потом булочками дынными заесть!Мабу решительно отбирает узелок и делит всё пополам. Рэо в два укуса заглатывает свои полтора огурца, потом лепешку, а дальше несчастным взглядом гипнотизирует его руку.– Нет. Ты своё съел.– А укусить? Маленький кусочек? Малюсенький?– Скину с крыши, – решительно говорит Мабу и быстро доедает всё. А потом вытирает рот и смотрит на жёлто-зелёную круглобокую луну, так похожую на спелую дыньку. Рэо от дынь без ума. – Луна сегодня очень красивая, хорошо, что мы ею вместе любуемся.Да, в его словах есть скрытый смысл, только Рэо не поймёт. Что ж, это будет только его маленькая тайна. Его и этой луны дынного цвета .АсакусаНачало июня 2019 годаЛуна постепенно растёт, они выбираются в патруль ближе к вечеру, и Мабу засматривается на небо. Скайтри оттеняет звезды, которые плохо видно из-за сильной засветки, но большая жёлтая луна висит над Токио, будто внимательно наблюдает за всем, что творится в мире человеческом и мистическом. И у Мабу короткие волоски на загривке то и дело встают дыбом – скоро что-то случится. Непредвиденное, жуткое, сулящее опасность Рэо.Он пытается отсрочить проблемы, как может. Становится покладистее обыкновенного, а когда выдра не обращает внимание, чем занята его игрушка, пытается найти в лаборатории хоть что-то, что позволит получить им с Рэо свободу. Поиски пока безуспешны, но Мабу не сдается. Тем более, что лоскутное одеяло воспоминаний всё больше.А потом он находит в коробке под мусор пустую пачку сигарет ?KOOL?.Мабу понятия не имеет, зачем он её забирает. Запах ментола его очаровывает, так пахнет от Рэо, этот аромат – неотъемлемая часть, как и разбросанная в жилой части участка одежда, которую Рэо вечно лень собрать в пакет и отнести в прачечную. Он помнит, что раньше (но когда точно?) ворчал и сам стирал, а его напарник искренне удивлялся – ну как так, вроде только собирался постирать, а вот свежая форма, магия!Так вот, пачку он прячет на полке со своими вещами. Пачка KOOL – как будто его и только его Рэо из воспоминаний. Он откидывает крышку и втягивает запах ментола носом, сердце начинает идти вразнос (ахахаха, курение опасно для вашего здоровья, омавари-Акуцу-сан!). Keep Only One Love – так расшифровывается эта аббревиатура. И до чего это созвучно с желаниями Мабу! Распускаются гортензии, во время ночных патрулей они кажутся не просто цветами. Те, что растут рядом с участком, не пахнут, но Рэо иногда наклоняется понюхать и недовольно крутит носом.– Такие красивые и бесполезные при этом, – говорит он однажды. Луна набирает половину круга, в слабоосвещённом переулке лунный свет смешивается с мерцанием светодиодной полосы под козырьком посудной лавки. – Они ядовиты, – почему-то говорит Мабу. – Только так они могут защититься от людей.– То есть, сожрать их нельзя. Бесполезные цветы, – Рэо передёргивает плечами. – Пошли в комбини, напарничек. И надо найти автомат с сигаретами.– Ты куришь слишком много, – не стоит этого говорить, наверное.– Нам с тобой рак лёгких не грозит, – мрачно смеется Рэо, потом недовольно цыкает. – Не надо делать такое лицо. Тебе пофиг, хватит играть в заботливого Мабу, которым ты – именно ты! – никогда не был. Выдре своей указывай.Это больно, но Мабу держит удар. Однажды необходимость молчать отпадёт, а пока то, о чём Рэо не знает, ему не сможет навредить.Пока Рэо тыкает табачный автомат, выбивая застрявшую пачку, Мабу заглядывается на Скайтри, которую в Асакусе отовсюду видно. Душно, как будто перед дождём, хотя на вечер не обещали. Он оттягивает ворот рубашки, потом дёргает ткань на спине, неприятно липнущую к телу. Душно и странно, горло перехватывает.– Пойдём отсюда.– Что? – Рэо бьет автомат по боковой стенке. – Не раньше, чем эта хрень отдаст мою пачку!– Рэо, четыреста шестьдесят иен – не те деньги, за которые можно ломать чужую собственность! – Мабу чуть повышает голос. – Пожалуйста!Рэо опускает занесённую для очередного удара руку, в полумраке его глаза будто светятся.– Хорошо, – говорит он. – Хорошо. Мы сейчас выйдем на хорошо освещённую улицу, а потом ты мне всё объяснишь.Они быстро уходят, и отчего-то Мабу боится оборачиваться и шёпотом просит Рэо этого не делать. Что ещё страннее – тот его слушается. А потом они стоят посреди Каппабаши и смотрят друг на друга.И Рэо не спрашивает, просто пожимает плечами, звенит мелочью, набирая нужную сумму. В десяти метрах подмигивает диодами витрины точно такой же автомат с сигаретами. Спустя пару минут напарник уже дымит, злостно нарушая законодательство, а Мабу вспоминает наконец, откуда ему знакомо это жуткое чувство.