6. плачет (Хосок) (1/1)

Хосок не любит тёмные пространства, не любит, когда массивы многоэтажек давят на него, когда он оказывается в затхлых подвалах. не любит, когда его видят таким, но в поднебесье невыносимо. чем ближе к небу, тем труднее дышать.поэтому он здесь, где не видят, но могут удержать, укрыть сухими ладонями, успокоить тихим шёпотом в мокрые от пота волосы, не боясь обжечься о нимб, больше похожий на предмет-указатель наказания, чем святости.тугая боль скручивает конечности, душит удавкой, раскаляет нимб добела и выворачивает крылья. будто выдирают перья пучками, кромсают кожу безжалостно. Хосок скулит в ладони, грязные от крови, что течёт по лицу. за лобной костью раскрывается что-то, давит так сильно, словно голову пытается взорвать. какая-то мелкая бомба, готовая разнести в клочья. она его не убьёт — ангелы не страшатся смерти. просто окунёт в котёл с этой чёртовой мукой, утопит в его собственной крови, вывернет наизнанку.это не те рыдания, которые загасишь закушенной губой. это не истерика, вышедшая из-под контроля. это боль, концентрированным страданием распирающая вены и разрывающая лёгкие. Хосок не может дышать от неё, ему плохо, больно и одиноко, и он плачет, потому что не может терпеть тяжесть чужого греха, дробящего кости.Хосок скручивается в тугой комок, отчаянно взывая к огненному демону, что успокоит. он сможет эту боль унять, сможет договориться с ней, перетянуть на себя. Хосок не может с ней совладать, она отравляет его, заставляет крылья сочиться какой-то дрянью, вонючей и пачкающей перья, ещё утром любовно вычесанными руками того, кого опять позвало к себе море.но Юнги сейчас здесь нет — только вещи, ему принадлежащие, сажа, размазанная по стенам, и запах дыма.Хосок остаётся со своей болью наедине.