Глава 1: Юное дарование, или что-то пошло не так (1/1)

Запись из дневника №1Чем светлее город, тем темнее его ночь. Чем темнее становится мгла, опустившаяся на землю, тем чернее становятся те, кто правит этим нелепым маскарадом. Я, Фукуи Анзу, знаю их всех: мошенники, бандиты, группировки, боссы… Подноготная ночной Йокогамы давно стала для меня открытой книгой. Этот город слишком неспокойный. Он полон греха, лжи и лицемерия. Один лицедей сменяет другого; ночь переходит в день; лето?— в осень. Всё одинаково быстротечно. И быстротечно одинаково. Сколько лет прошло с тех пор, как всё это началось? Могла ли я узнать об этом раньше? —?Могла.Я смотрю в окно местного госпиталя, созерцая красоту здешней зимы?— унылой и мрачной. Это не Йокогама, где не холодно и много солнца. Здесь прекрасно залечивать предательства, которые мясницким ножом изрезали всю обнажённую, узкую спину.Девять лет до основных событий. ЙокогамаПолдень; жаркое, удушливое лето. Со дня на день синоптики обещают сезон проливных, надоедливых дождей. Пока что отличное время для того, чтобы спрятаться от зноя в прохладном, кондиционируемом ресторанчике. Я сижу и в сотый раз перекручиваю в липких руках соломинку в стакане давно остывшего кофе. Иногда поднимаю уставшие глаза на подругу, покончившую с третьей порцией лимонного мороженого. Крышке телефона уготована участь похуже?— я открываю её каждую минуту, чтобы удостовериться, а не пришло ли сообщение от него.Не пришло. В этот момент подруга заказывает четвёртую порцию. Я перемещаю взгляд на свою первую и без особых эмоций подмечаю, что она давно уже превратилась в порядочную лужицу на дне стакана. Вот и я сейчас на дне, как тот чёртов лимонный десерт.Очередной зырк под крышку телефона окончательно выводит подругу из её некогда устойчивого душевного равновесия.—?Ты здесь, Анзу? —?её недоверчивое выражение лица испепеляет моё отсутствующее. Я тягостно вздыхаю и со всей присущей мне стервозностью отталкиваю фалангами пальцев ярко-красный мобильник. Не выдержала. Она за этим пристально наблюдает и подытоживает все мои мысли за последний час:?— Вот же ублюдок.И не говори.—?Прости, Куми. Дай мне настроиться,?— спустя несколько секунд говорю я, скучающе отворачивая голову к окну, выходящему на оживлённую, парковую улицу. Всё-таки в Йокогаме хорошо: небольшие озеленения выгодно сливаются с бетонными джунглями, которые омывают воды Токийского залива. В отражении ловлю свой недоумевающий взгляд из-под наклеенных ресниц. Белки глаз красные?— то ли от дешёвой старой косметики, то ли по причине постоянных рыданий в пуховую подушку. Длинные волосы, намертво выпаленные осветлителем, дают мне возраста больше, чем есть на самом деле. Загорелая, пористая от тональника кожа, обычно не присущая японкам, явно выделяет меня на общем фоне снующей туда-сюда серой массы людей. Я занимаюсь свиданиями за деньги, а на такую внешность?— заведомо клюют. —?Это тебе не Токио,?— говорю. —?Там бы не смотрели на нас, как на прокажённых.—?Отец успокаивает мнением, что пока все эрогенные зоны прикрыты, то можно считать, что одеты мы консервативно. —?Смешок Куми повисает в перегретом воздухе. Кондиционер явно не спасает. Неловким движением снимаю с себя кислотно-зелёную леопардовую накидку, оставаясь в малиновом топе, акцентирующем внимание на груди. Престарелый курьер, проезжающий мимо на новеньком, фирменном велосипеде, останавливается и, многозначительно скалясь жёлтыми зубами, достаёт из кармана маркер, которым неаккуратно царапает номер, вероятно, своего мобильного. Показывает жестом ?перезвони мне? и, подмигивая, уезжает. Громко вздыхаю, закатывая глаза. Как же мерзко.—?Потерпи ещё немножко, Анзу-чан. Если поступишь на медицинский факультет, то превратишься в серую мышку. Гляди, там и Нобу-кун бросит,?— смеётся. —?Вот и решение всех твоих проблем.—?Я, объективно, не красотка, Куми. Яркая одежда?— мой единственный способ выделиться. Но не об этом. —?Мой голос вмиг становится стальным, холодным, будто из самых закромов подводной пещеры. —?Куми-чан, нужна твоя помощь. —?Сводя лопатки, я чуть ли не всей грудью опускаюсь на стол, чтобы никто, кроме подруги, этот постыдный, сомнительного содержания разговор услышать не мог. —?Я придумала, как провернуть ту аферу с университетом. Давай расскажу.Сардоническая, довольная ухмылка застывает на моих иссушенных, накрашенных губах. Сочувственный, тоскливый взгляд лучшей подруги тут же разбивает айсберг моей секундной, но такой безграничной уверенности в себе. Из ситуации есть два выхода, один из которых может вкрутую изменить мою жизнь. Второй же может разрушить её, словно землетрясение хилый, старый дом. Мне лишь остаётся определиться, которое из этих двух решений является разумным. А которое?— губительным.Так получилось, что полгода тому назад меня настигло прекрасное, всеобъемлющее чувство безграничной, всепоглощающей первой любви. Влечение?— чувство пылкое; безнадёжно фанатичное и в некой степени восторженное. Оно заставляет забывать обо всём на свете. Это понятно каждому, кто ранее с ним встречался. Безупречный авторитет среди одноклассников и учителей; прекрасная учёба на протяжении всех классов школы и участие чуть ли не во всех олимпиадах… всё стерлось в один миг. Прямо перед новым витком в жизни под лаконичным названием?— поступление в университет. То, к чему в Японии стремится каждый второй старшеклассник. В самом начале старшей школы мне пророчили стипендию в лучшем университете Йокогамы. Сейчас же, когда до вступительных экзаменов осталось всего ничего, я с ужасом понимаю, что реальность обливает меня ледяной водой из кристально-чистого родника, называющегося ?рациональностью?.Но как понять, что принятое окончательное решение?— верное? Кто стоит за всем этим выбором? Высшее образование не гарантирует мудрых решений. Ровно как и любовь не гарантирует вообще ничего. Как научиться нести ответственность? Нужно жить, ходить, принимать решения, делать ошибки. Опыт, мудрость, годы?— вот, что поистине правит всем. Я же слишком молода, чтобы жизненный опыт давал мне подзатыльники.—?… в общем, как-то так,?— заканчиваю свой хитроумный план я.—?Какой-то он стрёмный,?— морщит веснушчатый нос Куми, отставляя в сторону десерт, который ей уже невмоготу,?— план твой. Да и наш дражайший Нобу сказал, что в эту пятницу у него поезд в Токио и прослушивание у какого-то именитого продюсера из Sony. —?Я послушно киваю. —?Но в пятницу у тебя вступительный экзамен. —?Вздыхаю, подпирая подбородок влажной ладонью. —?Вы с ним поссорились из-за того, что ты не определилась, что будешь делать?— ехать с ним в Токио с пустыми карманами и быть рядом в важный момент, либо же оставаться в Йокогаме, превращаться в серую мышку и учиться на врача. Тоже с пустыми карманами.—?Да, всё верно. —?Сжимая оба кулака, я едва слышно стучу ими по столешнице в ожидании дальнейших умозаключений Куми.—?Но,?— девушка громко выделяет это слово,?— есть один хитрый, радикальный, я бы сказала даже варварский способ убить двух зайцев за раз. Да и не особо законный,?— продолжает обсуждение моего плана подруга. В моих ушах звенит, как тишина в операционной. Часы, висящие над баром с красивым барменом за стойкой, отбивают секунды в моём пересохшем горле. Куми понимает, о чём я прошу её. —?Нет, я не могу просить об этом у отца,?— говорит подруга, мотая головой в стороны. Из её уст это звучало безжалостным приговором. —?Я люблю тебя и готова на всё ради нашей дружбы, но отец просто пошлёт меня куда подальше. Подделать бумаги, которые разрешат тебе сдать экзамен позже по состоянию здоровья?— согласна, решение действенное. Ты просто поедешь с ним в Токио в эту пятницу, а экзамен сдашь на неделю позже остальных… но… но… мой отец морды бьёт,?— шепчет она. —?Не будет он бумажками заниматься.—?Ты же понимаешь, что если я не поеду, то с ним поедет другая.Куми молчит, поджав губы.Мне было больно об этом говорить, но реальность такова: наши отношения с Нобу можно назвать свободными. То есть, каждый из нас мог иметь другие связи. И решил это он. Я только безмолвно согласилась, дабы иметь хоть какую-то зыбкую надежду на счастье. Поэтому, если я не поеду с ним на прослушивание, то это сделает другая. И чёрт знает, чем они там будут заниматься. Но точно не распевками.—?Я верю, что смогу влюбить его в себя. Это только вопрос времени… прошу тебя. У твоего отца отличные связи! Он не раз подделывал тебе всякие разрешения, справки…—?Мне очень жаль, Анзу-чан. Тебе нужно сдать экзамен и забыть про самовлюбленного ублюдка Нобу, раз он такой кретин. Это тебе даже мой отец скажет. Хотя он и не человек, что блещет выдающимся умом.—?Что ж. Я поняла. Спасибо, Куми-чан,?— с нескрываемым раздражением отрезаю я и резко встаю из-за стола. Смысла говорить дальше нет; она не поможет. Открываю кошелёк и небрежно оставляю свою долю на столе. Напоследок смотрю на неё укоризненным взглядом и покидаю это место.Начинается дождь. Лучший способ спрятать бессильные слёзы от посторонних. Спрыгиваю с небольшой ступеньки и быстро бегу в пешеходный переход, прикрывая голову сумкой, дабы переждать непогоду.Запись из дневника № 2Решение моё было во сто крат глупее того, которое ты заставил меня принять. Но о нём позже. Всем нам свойственно принимать не совсем адекватные, частично безрассудные и спорные решения. Одним словом?— глупые. Нелепые настолько, что хочется обнять прошлых себя и плакать, успокаивающе гладя по безмозглой, скудоумной голове. Каждый раз спрашивать себя: ?Как? Как я могла такое допустить??. Забавная штука, эти решения… волшебная, я бы сказала. На первый взгляд сущая глупость со временем может превратиться во что-то совершенно иное. В нечто настолько сумасбродное, что любой юношеский вздор покажется безобидной шуткой низкопробного развлекательного ток-шоу.Но должна буду признаться?— это решение стало фатальным. Тем самым, из-за которых либо жизнь проклинают, либо ангелов благодарят. Пожалуй, даже выделю эту запись красным. ***Двадцать один год?— возраст совершеннолетия в прогрессивной, образцовой Японии. И еще двадцать один?— название дьявольски алкогольного коктейля в моей восемнадцатилетней костлявой руке. Клуб ?НБ 45??— место, где можно всё. Место, где я могу быть с Нобу самой собой. Пристанище для тех, кто любит секс, наркотики и рок-н-ролл. Убежище для заблудших, мятежных душ, слушающих непристойно хорошую музыку.Одним глотком опустошаю горькую, обжигающую нёбо жидкость. Вытираю рот рукавом чёрного, короткого платья. Встаю с высокого стула, цепляясь сеткой розовых колготок за сук. Но это не может испортить моего настроения, ведь Нобу позвонил и назначил мне встречу здесь, в НБ 45. Оглушающая музыка будто терзает меня за душу, отстукивая тремоло в груди. Голова немного кружится после выпитого алкоголя. Я слегка заваливаюсь в сторону, но меня ловит какая-то девушка?— в клубах таких сотни. Быстро извиняюсь и беру себя в руки. Под разноцветные мигания светомузыки выходит Нобу, как всегда прекрасен в своём образе плохого парня: взъерошенные чёрные волосы, кожаная куртка на голое, подтянутое тело; штаны в облипку и пирсинг в носу. Поднимает брови, завидев меня. Берёт бутылку текилы и развязно направляется ко мне, уже пьяным. Я стою на месте, улыбаясь. Всё внутри дрожит, колени сводит, нижнее белье мокнет?— всё как обычно. Он старше меня на четыре года. Но близости у нас ещё не было.—?Привет,?— с трепетом здороваюсь, повисая у него на шее. Он пах табаком, кожей и шалфеем. Я пахла тоской, горечью и печалью.—?Ну здравствуй, моя маленькая зубрила. Все книжки перечитала? —?Нобу горячо целует меня в висок, вдыхая запах моих волос, словно мы и не ссорились намедни. Его умелая, властная рука уже залезла мне под юбку, сжимая ягодицу. Пытаюсь убрать его лапу со своей задницы, при этом улыбаюсь самой дурацкой ухмылкой в мире. —?Хорошо выглядишь.Это злачное, но такое родное место с каждой минутой, проведённой в нём, увлекает в себя всё больше и больше, словно зыбучий песок неосторожного путника. Алкоголь перестаёт казаться мерзким, гнусным пойлом. Запах сигарет больше не раздражает рецепторы. Ритмичная, громкая музыка не калечит израненную душонку. Ослепляющий, неоновый свет софитов не слепит глаза, а наоборот?— даёт возможность видеть лучше, чем когда-либо. Касания, граничащие с откровенностью, не переступают через порог дозволенного. Я отдаюсь этой волне быстротечного безумия и свободы, пока в моей сумке болтается курс органической химии.Вдруг мою головокружительную нирвану прерывает назойливый писк мобильного. На экранчике, бьющем в глаза ярким светом, высвечивается имя подруги. Вдыхаю побольше воздуха и выхожу в туалет. Музыка теперь отдаётся гулким эхом где-то в стенках черепной коробки.—?Куми-чан,?— говорю в трубку, смотря на своё потное лицо и поплывший макияж в зеркале. Пытаюсь сохранять в голосе нейтральность, так как буквально сегодня днём мы слегка повздорили.—?Анзу,?— слышу обречённый вздох. —?Я не могу смотреть, как ты страдаешь! В общем,?— подруга запинается, будто обдумывает что-то, и как бы через силу продолжает:?— отец не знает, что я рылась у него в телефоне. Я нашла номер человека, который чисто теоретически может тебе помочь. Он?— доктор. Ты знаешь, что это всё невероятно опасно. Зная моего папу, могу заверить, что врач там тоже не новичок в незаконных делах. Возможно, позже я об этом пожалею. —?С каждым её словом моё настроение всё больше и больше напоминало рождественское утро. Воодушевление и вера?— то, что сейчас переполняет меня. Опасность? Нет?— не слышала! У меня наконец появилась животрепещущая возможность; будто камень с души свалился. —?Номер телефона скину через смс. Будь я проклята, если тебя там пустят на органы, Анзу! Это ужасная затея. —?Голос Куми подрагивает в такт гудящей через стену мелодии; ей было не по себе. Оно и понятно почему.Портовая Мафия. То, о чём шушукаются все взрослые, когда разговор заходит о политике, рэкете и отмывании денег.За все долгие годы дружбы, прошедшие через огонь и воду, хочешь не хочешь, но узнаешь, кем работает родитель твоей лучшей подруги. В школьных сочинениях Куми?— господин Шизума (двухметровый шкаф)?— уже как двенадцать неполных лет с любовью и трепетом разводил маленьких утят на семейной ферме за Йокогамой. На деле же отец Куми выбивал всеми правдами и неправдами зубы самым заядлым должникам Портовой Мафии. Я была достаточно умна, чтобы не трепаться о том, в чём с крайней неосторожностью призналась мне подруга. Но всех подробностей я не знала. Была лишь в курсе того, что её отец связан с преступным миром. На этом всё. Большего даже сама Куми не ведала. Как она пронюхала про доктора, связанного с мафией, я не знаю. Случайно услышала от отца? Нашла сообщения? Не важно. Важно то, что ей действительно не всё равно. Даже несмотря на то, что Нобу ей противен. Такие друзья на вес золота.—?Кажется, он вполне себе адекватный мужик. Но это не точно. Слышала от отца, когда он напился, что этот тип работает в подполье и лечит на два фронта?— ?своих? и тех, кого ?свои? покалечили. Однажды он помог оформить ему документы для психбольницы. Расхваливал весь вечер, пока не отрубился.—?Звучит самоотверженно,?— оценивающе произношу я, кивая себе в отражение. Уверена, справку этому доктору подделать труда не составит. Вот только что я ему предложу взамен? Я не красавица?— это раз. Девственница?— два. А три?— ценной информации у меня вряд ли найдётся. Разве что могу рассказать про то, что учитель математики берёт взятки за повышение балла. Но на кой чёрт оно ему нужно?—?Ты понимаешь, насколько это серьёзно? —?прерывает меня от мыслей взволнованная подруга. —?Это тебе не эндзё-косай1, которыми мы занимались всю старшую школу. Это нечто другое. Здесь ты не ударишь мамкиного бизнесмена по яйцам и не сбежишь, хлопнув дверью его тачки. Если вдруг что-то пойдёт вразрез плану, говори, что ты от моего отца. Я уж что-то придумаю. —?Последнюю фразу Куми сказала еле слышно. Пожалуй, это самое дрянное решение, которое мы приняли одним мозгом на двоих. Какого исхода ждать? Удачного? Непредсказуемого? Быть может, фатального? Даже для меня слово ?мафия? произносить страшно до пульсирующей боли в аппендиците.—?Как его зовут? —?На войне все средства хороши. Я уже устала придумывать унизительные способы и экзамен сдать, и с Нобу поехать.—?Мори Огай, если я правильно запомнила. Подпольный врач Портовой Мафии. Надеюсь, эта игра стоит свеч. Иначе… иначе плохо будет, Анзу.—?Спасибо, Куми,?— говорю я, поджимая губы. —?Ты самый близкий для меня человек. Я знала, что ты не оставишь меня в беде, какой бы дурацкой ситуация не казалась.—?Да брось,?— теперь отшучивается Куми. —?Мы всегда находили дурацкие решения! А по выходам из безмозглых положений нам нет равных. Это же станет апогеем всего. Будет, что вспомнить,?— смешок,?— на старости лет. Молодость дана для опрометчивых поступков. И прощает всё…***День великой пятницы приближается, словно стометровое цунами на портовый городок. Боюсь не заметить момента, когда меня накроет ударной волной беспомощности. Но, этого не произойдёт, потому что у меня есть план, состоящий из спасительного набора священных цифр, способных эту ситуацию в корень изменить. Битый час терроризирую взглядом смс, которое мне прислала Куми. Что я ему скажу, врачу этому? —??Алло, здравствуйте, сенсей, не желаете ли помочь даме в беде?? Или, что ещё лучше: ?Не окажете ли помощь старшекласснице, потому что она глупая, влюбленная девчонка?? Здесь точно понадобится хорошая терапия. Желательно, шоковая.Нет, я точно не могу звонить ему. Это плохая идея. Взрослые на такое не ведутся.Дрожащими руками вбиваю номер телефона, который мне дала подруга, в поисковик. Если этот врач подпольный, значит?— и его клиника тоже. Номер?— аналогично; подставной. Обычно самые великие тайны лежат на блюдцах с голубой каёмкой?— поди да возьми. Как и ожидалось, поисковик выбивает место на карте, как самый обычный магазин запчастей. Добираться?— сорок пять минут пешком.Сорок пять волнующих, сладостно тягучих, словно карамель, минут разделяют меня от вожделенного билета Йокогама-Токио.Прижимаю телефон к груди и с воодушевлённой нервозностью строю свой путь от красивой лавочки парка до подпольного адреса запчастей в надежде на то, что на комплектующие меня там не разберут. Местоположение, конечно, оставляет желать лучшего: не самый благоприятный район Йокогамы. Кажется, совсем недавно в новостях трубили, что неделю назад в той округе нашли труп мужчины без головы и с бутылкой в анусе. Коварно смотрю на продуктовый магазин и рекламу томатного сока по акции?— двести несчастных йен за два литра. И тут меня озаряет крамольная, абсолютно ненормальная мысль.Беру!Конечно же беру! Буду ставить до безобразия любительскую сцену под названием ?Клятва Гиппократа?. Просто верх драматического искусства! Вылью себе на голову ярко-красный сок и ворвусь в помещение, затем сокрушенно упаду на пол, пару раз дёргаясь в умышленных конвульсиях. Если повезёт?— мою тушку не добьют, и я попаду к тому врачу. Когда он узнает, что это всё подстава?— будет уже поздно. Ему придётся выслушать меня. А там я обязательно придумаю какую-то дерзкую историю и предложу что-то взамен.За всеми суетливыми мыслями я и не заметила, как прибыла на место. Карта на мобильном показывает, что к нужной постройке три метра. Оглядываюсь по сторонам, слыша нечленораздельные визгливые звуки и грохот бутылок, разбивающихся об разбитый асфальт. Меня пробирает дрожь, и я начинаю жалеть, что пришла в это место одна. Если умирать, уж точно не с Куми. Она и так много для меня сделала. Громко глотаю, но слюна застревает где-то посередине глотки. Руки, ноги?— всё дрожит. Сердце колотит, как колокола в буддийском храме. Делаю глубокий вдох и одним движением (чтобы наверняка не передумать) выливаю на себя густой, красный сок. Чёрт его знает, как это всё выглядит.А дальше?— как в болливудских замедленных роликах не лучшего качества. С грохотом бью носком туфель на высоченной платформе по металлическому мусорному бакут?— для лучшего звукового эффекта. Разгоняюсь и открываю обшарпанную дверь, со всей силы ударяя её плечом. Врываюсь, аки подгорелый чёрт из котла, в тёмное, завешенное плотными шторами помещение. За секунду краем глаза замечаю нескольких крупных мужчин с перебинтованными головами, воодушевляясь правильностью выбранной локации. Падаю на холодный, твёрдый кафель левой щекой.Занавес. Нитевидно дышу. Жду.Минутную неловкую тишину прерывает прокуренный голос:—?Доктор! —?наконец орёт один из ушибленных мужчин. —?К вам пациент… ка. Девушка? —?теперь мужчина обращается ко мне. —?Вы живы-то? Воды, может?—?Мне томатным соком пахнет,?— подмечает второй. —?Я бы выпил холодненького, м-м-м.—?А тебе лишь бы выпить! Жа-аль, молодая такая. —?Его голос становится вмиг тихим, сиплым. Таким обычно разговаривают на похоронах, чтобы не смутить оплакивающих. —?Симпатичная, фигура что надо. Рано-то умирать,?— глубокомысленно рассуждает первый. —?Жизнь ещё вся впереди. А они накурятся, обколются, а потом головами бьются об друг друга. Субкультура эта молодёжная… как её там? Гей-ру?—?Гяру, тупица.?Этот Мори Огай меня вообще собирается спасать? —?злостно думаю я. —?Я же умираю как-бы! А эти двое так вообще красавцы, точно бабы базарные!?.—?Померла девочка,?— констатирует один из них. —?И шляпы-то нет, чтобы снять.—?А тебе лишь бы снять! О!.. Доктор! У вас труп. Ворвалась, как прокажённая, с пробитой головой, и как упала… ох. Головушкой прямо об кафель. Без шансов.?Да наконец. Неужели? —?Яд в моей голове просто сочился из каждого мало-мальского нейрона. —?Явился врач?.—?Опять пол от крови оттирать. —?Громкий, шумный вздох. —?Ох уж и работёнки прибавилось. —?Казалось, этого пришибленного доктора больше волнует первозданная чистота пола, нежели бесценная жизнь человека со щедро вымоченной в томатном соку головой. Как так вообще можно? Я продолжаю дышать, имитируя потерю своего одноклеточного сознания. Всё ради любви. Во имя любви. —?Дай-ка посмотрю. Ну и что мы тут имеем? —?про себя спрашивает он. По голосу я бы дала ему лет тридцать, не больше. Чувствую давящее, неизбежное присутствие подпольного доктора в сантиметрах от себя. Он наклоняется, едва дотрагиваясь холодными, подвижными пальцами к моей шее. Проверяет пульс и не сломана ли шея. Поднимается к темечку, к вискам. Аккуратно убирает прядь волос с половины лица, пока вторая его часть покоится на холодном полу. Наклоняется к уху и едва слышно, злорадно шепчет:?— А вот и не умерла, маленькая обманщица. Я тебя раскусил. Кто тебя послал?Мурашки на коже будто собрались в одном месте для проведения срочного консилиума. Панический, инстинктивный страх одолевает каждый мускул на моём хрупком, девичьем теле. Будто страх сковал?— буквальное описание моей кризисной ситуации сейчас. Я не могу и пальцем пошевелить, лежа распластанной на полу. Закрытые глаза болят от кислого, кроваво-красного тягучего сока. Нос чешется. Я уже готова была предательски визжать, что пришла сюда от Шизумы-сана, что это всё неудавшаяся, безобидная шутка?— настолько моё положение было провальным. Казалось бы, Анзу! Восстань из мёртвых, вставай и беги, что есть мочи… но, что-то мне не позволяло этого сделать.Я молчу. Дьявольский доктор всё ещё нависает над моим ухом, как противный комар, и скорее всего ухмыляется. Два зрелых мужика за этим всем наблюдают.—?Что, и вправду головой ударилась? - наигранно печалится он. - Нехорошо-то как. Совсем плохо. —?Теперь голос подпольного доктора был больше схожим на врачебный. Он был бесстрастным, но компетентно взволнованным. Вероятно, поверил. Или же придуривается? Чувствую, как тело отрывается от пола. Но лучше бы это моя душа летела в рай.