Глава 5. Даже у стен есть уши, или Ubi nil vales, ibi nil velis (1/1)

месяц назад— Ходят слухи, что Круг возрождается.Бён замер.— Кто распускает этот вздор? — Он нахмурился.— История любит шутить, ты же знаешь, — устало вздохнув, ответил Исин. Вид у мага был не самый лучший. Большие мешки под покрасневшими глазами выдавали бессонные ночи, которые Чжан прожигал на бесконечных дежурствах в больнице.Взгляд Бёна смягчился.— Когда ты в последний раз полноценно отдыхал, Син?— Мне не до отдыха. Каждый день поступают новые пациенты. Рук не хватает.Верховный маг Бруклина покачал головой. Повисло молчание.Наконец, целитель выдохнул:— Эти слухи не беспочвенны.— Что ты имеешь в виду? Валентин мёртв, — возразил Бён.— Все мы хотим верить в это.Тон, которым произнёс это Чжан, совсем не понравился Бэкхёну. Неприятный холодок пробежал по спине.— Помнишь, ты как-то вскользь рассказывал о необычной постоянной клиентке? Которая так печётся о своей зрячей дочери, — уточнил Чжан.Бэкхён поджал губы. Он лишь упоминал, но Исин это запомнил. Запомнил со всеми деталями сказанного мимоходом. В глазах целителя загорелся огонь.— Тело жены Валентина ведь так и не нашли.— Не помню за тобой дар прорицания, — огрызнулся Бэкхён.— Она ведь…Бён бросил на друга предупреждающий взгляд.— Эта не то место, где мы можем так легко говорить.Губы Исина дрогнули в лёгкой улыбке.— Даже в мыслях своих не злословь царя, и в спальне твоей не злословь богатого; потому что птица небесная может перенести слово твоё, и крылатая — пересказать речь твою*.***Октябрьское утро было промозглым. Светало, поэтому улицы были пустынные. Бён не виделся с Исином месяц, потому что тот безвылазно торчал в больнице. И с этим нужно было что-то делать. Потому-то верховный маг Бруклина притащил свою тушку сюда в такую рань. У целителя как раз заканчивалось ночное дежурство. Вчера они долго препирались по телефону, а потом Син просто бросил трубку и игнорировал его. И вот, собственно, Бён решил заявиться сюда собственной персоной.Нью-Йорк отдавал серостью и безликостью в такую рань. Почему-то отчаянно хотелось курить: наколдовать пачку сигарет и зажигалку не составит труда, только вот препираться всю встречу с Исином совсем не хотелось.На самом деле Бён пришел с далеко не радостными вестями. Это был не телефонный разговор.Когда они в последний раз виделись, слухи о возрождении Круга только давали о себе знать и звучали, как лихорадочный бред. Около двух десятилетий назад кучка молодых нефилимов, называвшая себя Кругом, чуть не разрушила Сумеречный мир. Они начинали как борцы за правое дело, но закончили тем, что перебили многих как из представителей Нижнего мира, так и из собственных рядов. А всё из-за своего предводителя, харизматичного, жестокого и выжившего из ума потомка Моргенштернов — Валентина.Лидер, который мог вести за собой легионы. Юноша, который мог изменить мир. Он потряс Сумеречный мир, пошатнул власть Конклава, привнёс ещё больший раскол между сумеречными охотниками и нежитью. Но кто лидер без своих последователей: за всю историю потомки ангела превозносили себя над любыми созданиями этого мира. Заносчивые, высокомерные борцы за справедливость посчитали мир недостойным своих усилий. Опьянённые властью и лишённые бремени ответственности, глупые дети устроили кровавую бойню. Огромными усилиями Конклаву удалось остановить этот кошмар, не без помощи предателей в рядах Круга: не все из его участников лишились остатков разума и не извратили понятие морали. И тогда Круг пал.В их последнюю встречу Бэкхён и Исин сидели в ресторанчике, в котором из клиентов водились только представители Нижнего мира и иногда заглядывали нефилимы.За месяц, что они не пересекались, слухи разрослись и заполонили весь Нижний мир. От перешептываний до странных убийств с обескровленными телами.На плечо Бёна легла чья-то ладонь, отчего он вздрогнул.— Не так-то просто застать врасплох Верховного мага Бруклина, — проворчал он. Исин с интересом осмотрел мага с ног до головы. На Бёне были брендовые красные кроссовки и чёрные кожаные штаны; поверх нежно-голубой водолазки была накинута тёмно-коричневая кожанка; минимум косметики — только неизменная подводка. Порывы ветра портили причёску.— Что, не нравится? — оскорблённо спросил Бэкхён.— Нравится! — воскликнул Исин. — Только как-то не в сияющем стиле Верховного мага Бруклина, которого я знаю.Бён скептически осмотрел помятую одежду друга и лишь покачал головой.— Пойдём уже, горе ты моё луковое, друзей уже не узнаешь! — в сердцах воскликнул он. — Будем укладывать тебя спать.***Чанёль стоял возле входа в Пандемониум и не знал, что ему делать. Кёнсу пригласил его (если это вообще можно так назвать), но не сказал, где они встретятся. Он вообще почти ничего не сказал.Юноша не бывал в ночных клубах. Он предпочитал иные места для вечеринок: например, подвальные бары с живой музыкой, ирландские пабы или джазовые клубы.Но вот он здесь, стоит и ждёт чуда.Послышались звуки подъезжающих мотоциклов.Или судьбы.Кёнсу притормозил и слез с мотоцикла, а затем снял шлем, отчего неуложенные волосы растрепались ещё больше, и закрепил головной убор на сидении. Чанёль, затаив дыхание, ловил каждое его движение. Как можно быть таким настолько… таким настолько? Мотоциклист сразу заметил его и с довольно грозным видом направился в его сторону. Остальные приехавшие с ним сразу прошли в клуб.— Привет. — На лице Пака расцвела улыбка, а его сердце ухнуло в пятки, когда едва заметно, на мгновение уголки губ Кёнсу дёрнулись вверх.С таким видом убивать можно, а не в клубы ходить.— Так и будем стоять здесь? — прямо спросил Су. (Да его прямолинейностью можно смело сбивать с ног! Стоп. Или он это и делает каждый раз?)Чанёля не очень прельщала перспектива идти в ночной клуб, если уж быть честным до конца. Порыв ветра, растрепавший тёмные волосы Кёнсу ещё больше, отвлёк его от этой мысли. На лице юноши появилась улыбка. Кёнсу нахмурился, потому что ему не понравилась собственная реакция: Пак всего лишь улыбнулся, а у него дыхание перехватило.Внезапно Чанёль протянул руку, и на какую-то долю секунды Кёнсу показалось, что тот треплет его по волосам. От шока вампир застыл. Оказалось, Ёль просто поправил ему чёлку и тут же убрал руку.Замерев, Кёнсу округлившимися глазами смотрел на Пака, отчего юноше запоздало стало неловко.— Ты прав, не вечность же нам тут стоять. Пойдём! — смущённо протараторил Чанёль, схватил сбитого с толку Кёнсу за запястье и потащил его в клуб.***Кёнсу не очень хотелось танцевать. Они продвинулись на более-менее свободный участок танцпола через толпу нетрезвых и извивающихся людей. Во всяком случае, Чанёль и не думал, что не все здесь люди. Кёнсу держался стороной оборотней и приказал своим быть осторожнее с ликантропами: построить союз не так-то просто, особенно когда представители обеих сторон сцепляются и грызут друг другу глотки. До очень старался избежать этого. Для блага клана. Трогать примитивных Кёнсу тоже запретил. Не на этой вечеринке. Для этого есть ночная охота.Оба парня слегка двигались в такт клубной музыки. Чанёль скучающим взглядом осматривал толпу. На самом деле, он совсем не был похож на тусовщика. Бэкхён назвал его этим дурацким молодёжным словом, задротом.Кёнсу скользнул взглядом по фигурам вокруг и отметил, что вампирам хватает ума не нарушать ни законы Сумеречного мира, ни запреты Кёнсу.Громкость битов переходила все границы — музыка закладывала уши. Вот только Кёнсу сейчас даже не смог бы с точностью сказать сразу, какого пола исполнитель песни. Он вслушивался в стук сердца и дыхание Чанёля, под чей такт он и покачивался на самом деле.Чанёль явно чувствовал себя не в своей тарелке и пытался это скрыть, но ?заинтересованный? взгляд, которым он осматривал клуб, выдавал, насколько ему здесь неуютно.Кёнсу мысленно отметил, что это мило. И что он слишком стар для такого дерьма. Но вторая мысль была послана прямо к Дьяволу. Он всё ещё чувствовал тепло ладони Пака на своём запястье. Пришлось сделать усилие над собой, чтобы признать: было приятно ощущать, как Чанёль держал его за руку. Diablo*.Взгляд До опустился на руки юноши. В глаза бросились длинные, тонкие пальцы музыканта с мозолями от игры на гитаре. Кёнсу захотелось уйти отсюда, и мысль о том, что он пожалеет об этом после, он также послал куда подальше. Су интуитивно потянулся к руке Пака, и их пальцы переплелись. Чанёль тут же посмотрел на Кёнсу, и его взгляд вспыхнул пламенем.Странно было видеть До не раздражённым и не сочащимся сарказмом. Неожиданно на губах Кёнсу расцвела лёгкая улыбка. Пак почувствовал, как его сердце пропускает удар.Заглушаемый музыкой, Чанёль хрипло рассмеялся и тихо произнёс, явно полагая, что его не услышат:— Такими темпами у меня из-за тебя остановится сердце!Только вот Кёнсу услышал.Фыркнув, он потянул Пака в сторону выхода. Пора убираться отсюда.***Чанёль и вправду оказался задротом. Очень болтливым задротом. Более того, он был гиком и ботаником.Однако он сильно не донимал Су расспросами о его жизни, да и, несмотря на болтовню, о себе рассказал немного. Они говорили о книгах и немного о кинематографе, ибо Кёнсу сослался на слабый интерес к нему. В основном же они говорили о музыке. Су отказался говорить об обучении в музыкальной школе, сказав, что это были не лучшие его дни. Чанёля это не смутило, и он отшутился тем, что его в школе доставали пустоголовые одноклассники с тем, чтобы он делал за них домашку. Они перешучивались, и Пак, смеясь, отбивался от сарказма До.Гулять по ночным улицам Нью-Йорка было приятнее, чем ?веселиться? в душном Пандемониуме, кишащем нечистью и пустышками-примитивными. ?Нечем дышать? было для Кёнсу скорее метафорой, но всё же он ненавидел скопища людей, а жара напоминала о солнце. Кёнсу ненавидел солнце, потому что мог обжечься даже об тоненький лучик света. Это буквально могло его убить. Но когда Кёнсу встретил Чанёля, он понял, что на самом деле тоскует как по полноценному дневному времени суток, так и по некоторым излишкам человеческой жизни и годами душит в себе эту ностальгию. И вот пришёл Пак Чанёль и забрал её — закоптившуюся от попыток сжечь внутреннюю тоску по прошлому.— Es icreíble*, — пробормотал Кёнсу и остановился.— Прости? — Чанёль остановился тоже, но на пару шагов впереди вампира, после чего развернулся. Он только что был обескуражен тем, что Кёнсу не смотрел ни одной части ?Звёздных войн? и даже не слышал об этой кино-эпопеи, а теперь ему выдают фразу на незнакомом языке. Сбитый с толку, он в замешательстве уставился на Кёнсу.Ты невероятный, la idiota.С блеском в глазах Су смотрел на парня в упор.— Tus labios son hermosos quiero besarlos!* — устало сказал Кёнсу.— Так нечестно! — обиженно ответил Пак. — Я совсем не знаю испанский.Кёнсу с минуту изучал его лицо, а потом ровным голосом выдал:— Я только что послал тебя к чёрту, Пак. Чанёль сложил руки на груди.— Неужели? Очень мило с твоей стороны оскорблять меня на языке, который я даже не понимаю.— Ты такой болтливый, что голова уже от тебя болит, — раздражённо сказал Су.— Хватит жульничать! Будет честно, если ты переведёшь для меня! — не унимался Пак.Кёнсу не отреагировал на реплику парня. — Какой же ты… — покачав головой, тихо сказал он и как-то странно стал смотреть на Ёля.От такого взгляда стали путаться мысли.— Какой? — Почему-то голос Чанёля опустился на несколько тонов ниже. Он не мог отделаться от ощущения, что Кёнсу его рассматривает. Почти касается взглядом. Почти.Кёнсу не ответил. Его взгляд опустился на губы Чанёля, а затем он мгновенно поднял глаза, будто мог обжечься.— Bésame*, — хрипло сказал Кёнсу.Хоть Пак и не знал, что означает эта фраза, но это прозвучало так, что у Чанёля все мысли вылетели из головы напрочь. Он сделал шаг, сократив до невозможного расстояние между ними. Чанёль завороженно смотрел, как Кёнсу провёл языком по своим губам.Не колеблясь, он наклонился и накрыл губы Кёнсу своими.Этот примитивный просто взял — и поцеловал его. Даже не зная, что именно об этом его и попросили.Су напрягся, но тут же расслабился. Он начал терять контроль над ситуацией, что обычно ему не нравилось, но на этот раз он просто прикрыл глаза, отдавшись ощущениям. И тогда мир перестал существовать. Остался только этот чёртов Пак Чанёль, целующий его слишком нежно и медленно. Весь этот Пак Чанёль был слишком. Но Кёнсу мог думать только о том, насколько мягкие, казавшиеся обветренными губы у этого несносного мальчишки.Колени предательски задрожали, и он ухватился за костлявые плечи Пака, который также неизменно осторожно целовал его. И это сводило с ума.До притянул парня ближе.Чанёль провёл языком по нижней губе Су, и тот покорно приоткрыл рот. Поцелуй стремительно из нежного перерастал в яростный, и когда язык Пака проскользнул внутрь, Кёнсу глухо застонал и, кажется, слишком сильно сдавил плечи Ёля, потому что тот низко зарычал прямо ему в губы.Руки Пака забрались под его футболку, задирая её, и стали оглаживать поясницу, поднимаясь выше.Кёнсу чувствовал вкус терпкого кофе, цитрусового бальзама для губ и металлический привкус крови.Крови.Су ошарашенно отстранился, разорвав поцелуй. Он поспешно вобрал вылезшие наполовину клыки. Сфокусировав взгляд, он понял, что его рука лежит на широкой груди Чанёля, удерживая того на небольшом, но всё-таки расстоянии.— Ого, — усмехаясь, выдохнул Пак, — ты… ты мне губу прокусил, — и хрипло рассмеялся. Грудь парня тяжело вздымалась под ладонью вампира: он явно пытался отдышаться.Широко распахнутыми глазами Кёнсу с ужасом смотрел на нижнюю губу Чанёля, которая была прокушена его клыками. На ней всё ещё была кровь, вкус которой осадком стоял во рту: металлический дурманящий привкус, смешанный почему-то со вкусом корицы.Сердце Пака билось до того громко, что мешало Кёнсу здраво мыслить.Пак непонимающе уставился на Кёнсу, в широко распахнутых глазах которого была нарастающая паника и какой-то странный блеск.Но затем лицо парня превратилось в маску. Он снова нахмурился; в глазах заплескалось прежнее раздражение — Чанёлю хватило времени понять, что это вид часто из разряда ?напускное?. Су опустил руку и отступил на шаг.— Достаточно.Теперь была очередь Чанёля хмуриться. Он не понимал, что не так. Они были знакомы буквально пару дней и почти не знали друг друга. Но им было хорошо вместе, как бы Кёнсу не отпирался, это был факт.Чувствовать. Кёнсу сердце давно не билось, но по непонятным ему причинам из этого проклятого Пак Чанёля он начал что-то чувствовать. Чувствовать что-то такое, чего не мог себе позволить.Самым неприятным бонусом вампирской жизни для Кёнсу был своеобразная черта хищника — дар очарования. Энканто. И он ненавидел себя за то, что в голове мелькнула мысль использовать его на Чанёле.— Развлеклись, и будет с нас, — хмыкнул Кёнсу.Чанёль хотел много чего сказать, но Су грубо продолжил:— Adiós.И исчез в ночи, так и оставив Пака в замешательстве одного.