Часть 7 (1/1)

Сцена седьмаяПриемная Императора, полдень.Возле окна, на старинной каменной подставке — самый большой в магической Англии Омут Памяти, когда-то принадлежавший покойному Дамблдору.Входит запыхавшийся Перси Уизли, за ним двое гвардейцев. Один из них с трудом тащит большой мешок.Император: Что там у вас? Перси: (заискивающе) Как что… разумеется, деньги, вы же сами приказывали... Тридцать тысяч галеонов собрали.Император: (от удивления повысив голос) Сколько?! Тридцать косарей? Однако. По улицам, наверное, текут реки крови…Перси: Всё в порядке, мой Император. Гвардии даже не потребовалось применять насилие. Услышав, что деньги нужны лично Гарри Поттеру, маги сами вынимали кошельки, аппарировали за деньгами в Гринготтс. Отдавали всё добровольно.Император: (помрачнев) Ну надо же.Перси: Отгрохаем дворец для праздника Венеры?Император: (хмурится и качает головой) Хоть дворец, а хоть даже и целую арену. Чтобы и танцы, и бои гладиаторские, и огденское рекой...Перси: Что только пожелаете! Организуем в лучшем виде, мой Император! Прикажете пойти оприходовать средства?Император: (безразлично) Да. Пошёл вон.Перси Уизли покидает приемную. Один из гвардейцев тащит за ним мешок с золотом. Второй вопросительно смотрит на Императора, ожидая указаний. Император: А ты приведи ко мне Артура Уизли.Козырнув, гвардеец направляется к выходу.Император: Стой! Подожди.Гвардеец останавливается.Император: Будь почтителен с ним.Гвардеец уходит.Сцена восьмаяНекоторое время Поттер меряет шагами пустой кабинет, а затем подходит к висящему на стене огромному зеркалу в старинной оправе и растерянно вглядывается в свое отражение.Император: Ты ведь решил быть логичным, идиот? Так следуй логике. Раз начал, сворачивать с дороги нельзя. (С внезапной иронией). Если Рон сумеет отыскать воскрешающий камень, все изменится, не так ли? Невозможное станет возможным и все преобразится. Почему бы и нет. Кто может знать? (Оглядывается по сторонам.) Вокруг меня все меньше и меньше живых, и слишком много мертвых. Слишком много. Это опустошает. Раньше я видел в этом зеркале людей… (Медленно проводит пальцами по поверхности зеркала). А теперь лишь эту гнусную физиономию... И уже не вернуться назад, к тому, с чего я начал. Пусть даже мертвецы вновь встрепенутся под нежным солнцем, земля не поглотит совершенных убийств. И в самые темные времена найдется луч света, который погаснет последним. (С яростью отворачивается от зеркала.) Надежды нет, так следуй хоть логике, дурачок! Власть до конца. Одиночество до конца. Назад не вернуться. Нужно идти, пока все не окончится само собой.Сцена девятая Входит Артур Уизли. Артур: (спокойно) Вы звали меня, Император? Вместо ответа Гарри молча демонстрирует ему флакон с воспоминаниями.Лицо Уизли каменеет. Артур: (мертвым голосом) Понятно. Во взгляде Поттера мелькает раздражение, однако говорит он негромко и почти что мягко. Император: Что тебе понятно? Разве знаешь ты, что это за воспоминания? Разве можешь ты прочесть мои мысли и предугадать намерения? Жестом приказывает подойти к окну, где стоит Омут Памяти, и, сдернув покрывало с чаши, опрокидывает туда флакон. И как только Артур Уизли опускает лицо навстречу тревожно-мутной ряби чужих мыслей и чувств, Император сразу же отворачивается и украдкой трет руками виски. На лице его усталость и скука.В Омуте Памяти вначале один, затем другой сын Артура закладывают своего отца. Пальцы мистера Уизли сжимаются в кулаки, плечи беспомощно вздрагивают.Артур: (выпрямляясь) Для того, чтобы понимать людей, Император, необязательно читать их мысли. Я знал, что меня ждет. Понимал, что правда всё равно откроется. И догадывался, какой будет твоя реакция.Император: И какой же?Артур: (с достоинством) Я готов к смерти. (Помолчав). Я готов поступиться жизнью ради действительно стоящей цели.Император: (кивает серьезно) Я тоже.Уизли поднимает на него озадаченный взгляд.Император: Я тоже готов к смерти во имя своих убеждений. Думал, уж ты-то должен это понимать... (Резко меняет тон на беззаботный). Кстати, ты знаешь зачем нужны очищающие заклинания?Артур непонимающе хмурит брови.Император: Как ты считаешь, можно очистить магией совесть?Стремительно шагает к нему и вглядывается в глаза, наклонив подбородок. Артур Уизли инстинктивно отступает назад.Артур: (дрогнувшим голосом) Нет, император. Магия способна на многое, но такие чудеса ей не подвластны.Император: (поднимает палочку, замахивается) Ты не прав.На мгновение Уизли зажмуривается, не выдержав, а когда открывает глаза — император уже прячет волшебную палочку в рукав. Флакон из-под воспоминаний пуст.Приоткрыв от удивления рот, Артур молча разглядывает пустой флакон на краю стола.Император выходит из приёмной.Сцена десятаяБольшое поле на юге Шотландии по периметру обнесено высоким забором из оцинкованного профиля. По верху слабо потрескивают магглоотталкивающие чары. Комиссия из министерских чиновников и приближенных императора в недоумении оглядывает истоптанную траву вместо песочной арены, криво сколоченные деревянные скамейки для зрителей вместо удобного и роскошного амфитеатра и недостроенную кирпичную стену. С десяток домовых эльфов в строительных касках маленькими кельмами неторопливо зачерпывают из бадейки раствор и выкладывают кирпичи. Чиновники растерянно перешептываются и явно нервничают перед появлением императора. Личный раб императора Рон держит маггловский полиэтиленовый пакет, из которого периодически выуживает большие, еще теплые пончики, обсыпанные сахарной пудрой, и с аппетитом ест. У первого помощника Перси Уизли подмышкой зажата увесистая картонная папка с надписью "ДЕЛО". Гермиона хмурится, увязая шпильками элегантных бежевых лодочек в шотландской грязи. Наконец на стройку аппарирует Гарри Поттер.Первый чиновник: (преувеличенно радостно) Да здравствует Император!Второй чиновник пытается загородить спиной то, что должно быть ареной.Третий чиновник: Мерлин, храни Императора!Люциус Малфой: (кисло) Долгих лет Императору.Император: (грозно) Где моя арена, сволочи?! Где белый адриатический песок и пурпурный бархат? Где статуя венеры, которую я заказывал?!Перси: (раскрывает папку, откашливается) Простите, мой Император, но у нас кончилось финансирование...Первый чиновник: Но позвольте, денег же было достаточно, и даже с запасом.Второй чиновник: Я сам лично составлял смету на строительство.Третий чиновник: А я проверял.Люциус Малфой: (возмущенно) Куда всего за несколько часов делась такая прорва золота? На него можно было не то что арену построить, а целую новую магическую Британию купить! И еще осталось бы на Уэльс.Император: (страшным голосом) Кто-то украл деньги.Рон: (подмигивает ему) Я бы сказал, кто, но не хочу выдавать лучшего друга.Император: Нам срочно нужно найти... сколько не хватает? Перси: (поднимая глаза от папки) Восемдесят тысяч галеонов, мой Император.Император: Вы слышали? (сверлит взглядом перепуганных чиновников) Бездельники и коррупционеры! Срочно ищите восемьдесят тысяч, чтобы достроить арену и подготовиться к празднику, иначе вы рискуете испортить мне настроение.Первый чиновник: (заикаясь) К-как это восемьдесят? Позвольте, но я сам лично рассчитывал смету, там было тридцать тысяч от и до.Рон: (пожимает плечами) По плану тридцать, по факту восемьдесят. Ну, бывает.Гермиона: (обводит предупреждающим взглядом чиновников) Вы нам тут факт с планом-то не путайте. И вообще. Праздник для Императора — это событие государственной важности. А на первостепенных задачах государства экономить нельзя.Второй чиновник: И в мыслях не было.Третий чиновник: Наоборот, мы хотели бы еще больше роскоши! Хорошо бы фонтаны сюда, и сад...Люциус Малфой: (вполголоса себе под нос) ...с белыми павлинами.Все вместе: Да здравствует Император! Мерлин, храни Императора!Император: Эй, Перси! Сколько там осталось на счетах у Малфоя?Люциус Малфой белеет от злости.Перси: (лихорадочно роется в папке) Сейчас-сейчас… Где-то у меня остаток был выведен… Нашел! Сорок тысяч семьсот шестьдесят галеонов.Люциус Малфой: (сквозь зубы) Ни в чем себе не отказывайте.Перси: Списываем?Император: Все до кната. (Чешет в затылке). Однако этого мало...Первый чиновник: (с испугом) У меня денег не осталось.Второй чиновник: (разводит руками) У меня тоже.Третий чиновник: (заискивающе смотрит на императора) Мы пойдем за лопатами?Рон: (давится пончиком от смеха) Дебилы, блин.Император: Если у вас денег нет, так зачем вы тогда мне нужны? Чиновники в ужасе застывают. Малфой крепче сжимает трость. Однако император не берет в руку старшую палочку, а лишь брезгливо морщится.Император: Пошли вон, я имею в виду.Дважды повторять не приходится. Чиновники аппарируют со стройки в считанные секунды.Заложив руки за спину как арестант, Император прохаживается вдоль недостроенной стены. Затем он останавливается, и лицо его светлеет.Император: Придумал! Гермиона, живо бери перо и пергамент, записывай! Мы учредим дополнительные налоги. Скажем, за пользование магией.Рон: (с любопытством) Как это?Император: (воодушевленно) Создадим особую комиссию для оценки потенциального уровня магических способностей каждого волшебника в нашей стране. Пригласим туда пару специалистов по волшебным палочкам для солидности, и разошлем уведомления о том, что каждый должен платить за право пользования магией соответственно своим магическим способностям. Тридцать галеонов в год за средние способности, пятьдесят — за выдающиеся. Ну а сквибам и тем, кто еще не закончил школу, бесплатно. Гермиона: (с сомнением) Разве налоги не должны быть целевыми?Император: (язвительно) Ты сомневаешься в моих целях?Рон: Продолжай, Гарри, у тебя такие оригинальные идеи — одно удовольствие слушать.Император: Затем мы введем сбор за пользование британским воздухом. Летаешь на метле, пользуешься воздушными путями? Плати. Рон: (вполголоса) Даже у магглов пока что еще бесплатный воздух, дружище.Император: (морщится) Он и будет бесплатным. Почти. Один кнат за сто миль, разве это много? (Кивает сам себе). Да, кнат — это совсем недорого. А чтобы вести учет пройденных миль, на метлу надо будет установить специальным образом зачарованный счетчик, который будет стоить уже галеонов триста. Или четыреста…Рон: (подсказывает) И каждый год заменять его.Император: Каждые полгода.Перси: (хлопает в ладоши) Гениально, мой Император!Рон: Чтобы сильно не заморачиваться, мы можем просто собирать с каждого, кто не служит в Гвардии, по двадцать галеонов в год на нужды Гвардии. Для начала. Гермиона: Думаю, это мало кому понравится.Перси: (с энтузиазмом) Мой Император, можно зачаровать все перья, продающиеся в магазинах, чтобы всё, что маги пишут друг другу в письмах, сразу же дублировалось на большой свиток в нашей тайной канцелярии. Так мы сразу узнаем, кому и что не понравилось.Гермиона с ужасом и отвращением смотрит на него, затем поворачивается к Гарри, ловит его взгляд и умоляюще качает головой.Гермиона: У нас, что, есть тайная канцелярия? Император: (после паузы) Похвальное рвение, Уизли, но такие меры пока преждевременны.Рон: (подхватывает) Для начала можно зачаровать перья министерских чиновников. И перья первых помощников императора.Он подмигивает Перси.Перси: (тушуется) Я… я только лишь предложил. (Императору) Я могу быть свободен?Император: Исчезни отсюда.Перси Уизли аппарирует.Рон: Ну вот все и устроилось.Он достает из пакета последний пончик и, с сожалением, заглянув в путой пакет, отправляет его в рот.Гермиона: (оборачивается к нему, брезгливо) Почему ты все время ешь?Рон: (прекращает жевать, задумывается) О, это хороший вопрос. Философский. Дело в том, что еда — важнейшая вещь на земле. То, что действительно стоит ценить. И если бы у тебя была хоть капелька ума, ты бы тоже посвятила себя еде. Старалась бы тратить на еду как можно больше времени. Гермиона: (скептически) С чего бы это.Рон: Потому что миллионы людей в мире голодают. Многие — недоедают регулярно. Как магглы, так и, увы, маги. Ты ведь сама мне когда-то рассказывала про закон элементарной трансфигурации Гэмпа. ?Пять принципиальных исключений?, помнишь? Еду не трансфигурировать. Так что, многое в этом мире не важно. Права человека, правда, свобода совести и слова — всё это глупость. Всё блажь, пушинка на ветру, фикция. Подует ветер перемен — и вот уже нет никакой свободы, никаких прав человека. Но еда — это то, что поистине материально и заслуживает всяческого уважения.Император начинает смеяться.Гермиона: (твердо) Правда — это никакая не фикция.Рон: (не слушает ее) Еда — вот моя гражданская позиция. Пока мы едим, мы непобедимы — вот мой девиз. Я мог бы основать партию имени еды.Император: (хохочет в голос) И назвать ее ?Жрущие вместе?!Рон: Я не шучу. Гермиона: Я тоже! Во что превращается в итоге твоя еда? В говно! Во что превратимся мы сами после смерти? А свобода и правда — это нематериальные ценности, мы могли бы сберечь их для будущих поколений.Рон: (хмыкает) Говно? А разве не это выходит из любой попытки любой власти организовать в любой стране свободу и справедливость?Император: Ну-ка полегче. Полегче. (Примиряющее поднимает руки). Предлагаю не ссорится и, действительно пойти поужинать и отдохнуть.Гермиона сжимает губы и опускает голову.Рон сминает в руке пустой пакет из-под пончиков и швыряет его через недостроенную стену.В нескольких метрах от них домовики в касках и резиновых фартучках продолжают невозмутимо класть кирпичи и штукатурить.Сцена одиннадцатая Поздний вечер того же дня.Огороженный со всех сторон высоким, хоть и слегка покосившимся от старости, глухим забором маленький дворик такого же старого и покосившегося дома едва освещен тусклым светом висящего на входной двери фонаря. Со всех сторон дворик обступает густая синяя мгла. Совсем рядом за забором шумит беспокойный осиновый лес.Перед крыльцом нервно расхаживает Артур Уизли.Штабс-капитан Гвардии Невилл Лонгботтом — хозяин дома, забора, фонаря и, более того, всей ситуации — наблюдает за ним с верхней ступеньки крыльца. И даже не пытается скрыть свое раздражение.Невилл: (переплетя на груди руки). Чего вы от меня хотите, мистер Уизли?Артур: Ты сам знаешь, Невилл. Время не ждет. Мы должны быть тверды в нашем деле.Невилл: Что ж вам мешает обрести твердость?Артур: Ты сегодня впервые не пришел на наше собрание...Невилл: Да, я не пришел.Мистер Уизли вздыхает. переминается с ноги на ногу.Артур: (медленно, словно с трудом подбирая слова) Невилл, послушай меня... Я старше тебя и не привык просить о помощи, но ты и в самом деле нужен нам. Ты просто незаменим. Особенно сейчас, когда ты уже капитан Гвардии и имеешь пусть и небольшую, но возможность повлиять на политические настроения среди военных. Так сказать, изнутри системы повлиять... Устранение первого лица в государстве неосуществимо без поддержки со стороны Гвардии, пойми это Мерлина ради.Пауза.Штабс-капитан молчит.Артур: (не выдержав, повышает голос) Я знаю, что если ты нас оставишь, ты никого не предашь, как это сделал мой сын! Я верю тебе, но дело не в этом. Нам просто необходимо, чтобы ты был с нами.Невилл: (спокойно) Я понимаю вас, но... клянусь, не могу вам помочь. Я неспособен на это. Неспособен на заговоры.Артур: (с горечью) Значит, ты с ним?Невилл: Нет, я и не с ним тоже. Поверьте мне, мистер Уизли.Артур: Ладно... (устало трет ладонью лицо). Ладно. У тебя есть еще немного времени, чтобы выбрать. А потом... с тобою или без тебя, с поддержкой Гвардии или одни — но мы это сделаем.Долгая пауза. Смотрят друг на друга.Во взгляде Невилла проступает сочувствие. Артур: (подойдя ближе). Знаешь, я теперь еще больше ненавижу его. Ненавижу за то, что он сотворил с тобой. Невилл: (пожимает плечами) Гарри всего лишь научил меня мыслить трезво. Заставил открыть глаза и осознать, что мир не делится на одно только черное и белое. Артур: Он заставил тебя сомневаться. Невилл: Сподвиг тщательнее размышлять о причинах событий, а не идти на поводу у эмоций и пропаганды.Артур: (качает головой) Нет. Нет, дорогой мой Невилл, он попросту вверг тебя в безысходность. (На миг прикрывает глаза, вздыхая). Он сделал из тебя фаталиста, оправдывающего любые коварства судьбы и не способного на живое сопротивление. А ввергать в безысходность молодую душу — это страшное преступление. Клянусь, за одно это я с наслаждением убил бы его.Невилл: (равнодушно) Ну так попробуйте. Артур Уизли: (тяжело вздыхает еще раз) Я не отступлю. (После паузы, глухо). Скорее всего, наша затея обречена. Император уже знает о заговоре. Утром он ясно дал мне понять, что в курсе моих намерений.Невилл: (с изумлением) Что?! Гарри знал, что вы готовите против него заговор — и спустил все на тормозах? И после этого вы не оставляете надежды убить его? Да это же бессовестно!Артур: Правда важнее совести.Невилл: Как форма важнее сути? (С отвращением). Вы идете на подлость, мистер Уизли.Артур: (твердо) Я иду на принцип.Невилл: После такого я уж точно не смог бы присоединиться к вам!Артур: (пытаясь говорить спокойнее) Ты еще слишком молод, Невилл. Пойми же ты! Мне тоже в глубине души жаль его, того доброго, смелого и искреннего паренька, к которому я относился как к сыну. Но того Гарри Поттера больше нет. Император — больной человек. Социопат. И он должен быть остановлен. Только посмотри, во что он превратил нашу страну! Что ни день, то новые налоги или поборы. Ни Визенгамот, ни другие выборные органы больше не функционируют, все решения принимаются единолично, по велению настроения: из вредности или от скуки. Он жаждет крови и с каждым днем его аппетиты будут расти! Кто по твоему должен регулировать жизнь в обществе, человек или закон?Невилл: (смотрит в глаза Артуру) Конечно, закон.Артур: (с надеждой) И?Невилл: И все же я не с вами.Артур: (в сердцах) Ты так ничего и не понял!Он порывается еще что-то добавить, но передумывает. Расстроено качает головой, потом разворачивается и, не попрощавшись, уходит.Невилл: (провожает взглядом Артура, выходящего за калитку и аппарирующего) А мне вот кажется, что я, наоборот, наконец-то все понял. (После паузы). Я в самом деле понимаю Гарри. Поднимает голову и еще долго стоит на крыльце, задумчиво разглядывая звездное небо над головой, и только лишь затем уходит в дом.Сцена двенадцатаяКаптерка Рона возле личных покоев императора. Император сидит на стареньком диване бок-о-бок со своим верным рабом и с тоской разглядывает экраны на пульте наблюдения, которые демонстрируют ему совершенно пустые коридоры, переходы и лестницы. В атриуме зевают дежурные гвардейцы. Невербальным акцио Рон призывает две бутылки сливочного пива из бара, откупоривает их и, закинув по маленькому кусочку безоара в каждую, протягивает одну Гарри.Император: (поворачивается к нему, искренне) Нет, я не могу вот так вот взять и уйти. Кто тогда спасет Британию? Ведь не ты же!Рон: (полушутя-полусерьезно) А что? Я бы мог.Император: (качает головой) Рон, не обижайся, но героическая фигура у нас я. Ты — персонаж комический. Тебе только "Жрущих вместе" возглавлять. Люди вытерпели бы императорский венец на твоей голове лишь временно, и лишь зная, что я где-то рядом. Но ты предлагаешь уйти совсем. Рон: Я предлагаю спасение.Император: (хмыкает) То есть бегство.Рон: (в сердцах) Да хоть бы и бегство!Император: (беспечно) Брось, ты же знаешь людей. Нам всё простят. Рон: Простят, я не спорю. Посмертно. Лет через пятьсот. И даже памятник поставят, наверное. Но памятник — после, а смерть...Император: Я знаю. Но ты можешь уйти один, как тогда.Рон: (качает головой) Это мы уже проходили... К тому же, (усмехается) я тоже хочу памятник. Я, как ты знаешь, тщеславен.Император смеется и дружески подталкивает его плечом, отхлебнув из своей бутылки.Император: Иди-ка ты спать, дружище. Завтра всё-таки праздник.