Глава 4, в которой Дженсен доказывает свою исключительность, но не так, как предполагалось (1/1)

– Знаешь, а ведь ты был не так уж и неправ, – сказал Масочник, когда Дженсен наконец-то насытился. Увидев приподнятые брови, хозяин дома пояснил: – Когда предположил, что все это неправда.Разомлевший Дженсен даже выпрямился в кресле, решив, что начинает приходить в себя, и его сознание активно ему в этом помогает.– Значит, все-таки глюк? – уточнил он. – Слава богу, а то я уже начал было сомневаться в собственной адекватности.– Мне бы не хотелось быть глюком, – совершенно серьезно произнес Масочник. – Последнюю тысячу лет Миша постоянно находится в таком состоянии, я бы не сказал, что ему придает величественности, когда он видит…Он сделал короткую паузу, подбирая слова, и Дженсен неожиданно для самого себя закончил:– …то, чего нет?Масочник кивнул, и было неясно, удивлен он тем, как Дженсен подхватил его фразу или нет.– Рано или поздно здесь все сходят с ума, – с горьким вздохом снова принялся рассуждать он. – А ты считаешь, что меня не существует в реальности, но ты меня видишь…– Меня сильно ударили по голове, – предположил Дженсен. – К тому же, я говорю со своим подсознанием, все люди время от времени это делают.Масочник поднялся со стула, на котором до этого сидел, и повернулся к Дженсену спиной со словами:– Я – не твое подсознание. Я – реален. Так же, как Рубин и Трикстер, так же, как весь этот лес. Тебе ничего не привиделось, и это не изменится, сколько бы ты себя не убеждал в обратном.– Неутешительно, – сухо заметил Дженсен.Масочник, кажется, решил, что выиграл спор, потому что он внезапно повеселел и принялся передвигаться по кухне с такой скоростью, что у Дженсена зарябило в глазах. Наконец, Масочник замер рядом с ним, так резко, словно врезался в стену, схватил его за плечи и, заглядывая в глаза, воодушевленно выдал:– Разве когда ты здесь, твой мир не кажется тебе выдумкой?Вопрос был задан с такой искренностью, что Дженсен на миг растерялся.– Я там живу, – наконец, сипло ответил он, пытаясь отодвинуться.– Ха! – Масочник сам отступил на шаг и вскинул в воздух кулак. – Если это твой главный критерий, то я смело утверждаю, что мой мир тоже реален!– Такое ощущение, что тебе не меньше меня нужны доказательства этого.– И у меня они есть. Ведь тебе теперь тоже придется здесь жить.У Дженсена голова шла кругом от запутанных рассуждений, хотя в логике Масочнику было не отказать. Продолжать этот разговор не хотелось, но что-то подсказывало Дженсену, что Масочник не успокоится, пока… хотя бы пока ему не наскучит эта тема.– Давно ты здесь? В изгнании?На, казалось бы, совершенно невинный вопрос, Масочник отреагировал очень бурно. Он вздрогнул всем телом, и его карнавальная маска исчезла, вновь сменившись полоской, на этот раз пепельного цвета.– Очень, – отводя взгляд, хрипло сказал он.– И признаешь, что немного… не в себе?Глаза Масочника нервно забегали, и он принялся теребить собственные пальцы.– Если только немного.– А теперь поправь меня, если я ошибся… Ты убеждаешь меня, что все это реально, чтобы я не оказался психом. Но при этом ты сам псих, а это значит, что все это может быть совсем нереально. Так?– Нет, – с поразительным терпением возразил Масочник.– Знаешь, что я думаю? – начал раздражаться Дженсен. – Я думаю, что все здесь посходили с ума. Сначала я встречаю Мишу, от которого не могу добиться ответа на самый простой вопрос, и не потому что он его не знает, а потому что это противоречит какой-то абсолютно бессмысленной философии, которую он сам вывел! Потом Трикстер с его ?я и мой невидимый сиамский брат-близнец?, страстью пожрать и слепой ненавистью к… птице! Про твои закидоны я даже говорить не хочу. Но больше всего меня удивляет, как настойчиво вы пытаетесь причислить меня к себе. Поверь, после всего перечисленного мне менее всего хочется понять, что все это правда.Дженсен много чего ждал в ответ на свою тираду, но только не задумчивого:– Это страх. И он только мешает. Как же доказать тебе?Траурно вздохнув, Дженсен принял к сведению, что Масочник не услышал ни слова из сказанного.– Уж точно не чудесами. Чем их больше, тем сильнее я убеждаюсь… – и замолчал несколько обиженно, когда Масочник отвернулся и подошел к зеркалу-окну.Какое-то время он вглядывался в него так, словно действительно видел то, что происходило за окнами замка, а не собственное отражение, а Дженсен все пытался понять, к чему приведет их этот разговор. Мысль оборвалась на середине, потому что только вглядевшись в зеркало-окно, Дженсен понял, что все еще видит там кухню… но не самого Масочника.– У тебя нет отражения! – вскочив на ноги, выкрикнул он.Масочник вновь не обратил должного внимания на слова Дженсена.– Если ты не поверишь, то никогда не вернешься в свой мир, – сказал он грустно, как если бы его в самом деле заботил этот вопрос.– Это почему же? – голос предательски дрогнул, и Дженсен сжал зубы.– Король пока что не осведомлен о твоем появлении, но очень скоро ему доложат. Он знает о пророчестве и не упустит возможности предотвратить его. Он убьет тебя, а ты не будешь сражаться, потому что не веришь.– Ладно. – Дженсен был хоть и упрям, но не туп, да и в конце концов ему надоело артачиться. – И что же со мной случится, если я умру тут?– Ты окажешься в безвременье – и будешь заперт там до скончания веков… Ты удивлен тем, что у меня нет отражения – я объясню тебе почему. Здесь его нет ни у кого. В твоем мире нас назвали бы душами, потому что мы – цельные субстанции. Наша суть либо хорошая, либо плохая. – Масочник приложил руку к зеркалу, а Дженсен чувствовал, как его сковывает холод от размеренного голоса – совсем не такого, каким недавно Масочник рассказывал историю Трех Королевств. – Зеркало показывает противоположность. У нас нет противоположности.Голос смолк, и тогда Дженсен ляпнул:– Так тарелка меня убила? И это загробный мир? Вот в это я готов поверить.Масочник повернулся к нему, на лице его вновь появилась улыбка.– Это не загробный мир, – коротко рассмеявшись, возразил он. – Вовсе нет. Мы – не людские души – я использую это слово лишь для того, чтобы ты уловил суть – мы тоже можем умереть. Но мы живем так долго, что это почти похоже на вечность. Но ты снова прав – тела людей не могут переноситься сюда. Я думаю, что именно поэтому твой отец смог передать твоей матери книгу через картину, но не смог перенести сюда тебя. Только так – когда твое сознание находится отдельно от тела, можно это сделать.– Значит, – протянул Дженсен, буравя собеседника пристальным взглядом, – мое тело все еще там… где я его оставил?– Вероятно.– Я же говорил – все это происходит у меня в голове!– Да-да, все так, но оттого это не менее правдиво. Мой мир кажется тебе нереальным из-за нашей открытости, цельности, а вовсе не из-за чудес. Они банальны, к ним быстро привыкаешь. А ты привык к маскам.– К маскам я привык… – хохотнул Дженсен, и Масочник снова улыбнулся ему, осознав, чем вызвана такая реакция.– Ну, да, – пробормотал он немного сконфужено. – Иногда я говорю глупости…Дженсен прикусил язык, чтобы не сыронизировать. Уже без опаски он взглянул в зеркало, и с удивлением понял, что его собственного отражения там тоже нет.***– Если у вас нет противоположности, то как объяснить поведение твоих друзей? – спросил Дженсен, когда после того, как они перекусили, Масочник привел его в комнату со светлячками. – С Мишей более или менее понятно – травка и не такое может, но у Трикстера явные проблемы с раздвоением личности.Масочник покивал с умным видом, а затем пожал плечами.– А вот это как раз пример психоза.– Видимо, он тут очень долго…– Не дольше, чем я, – прозвучало в ответ, и по очередной смене маски Дженсен понял, что это вырвалось случайно, но он уже вцепился в новую информацию.– А кто дольше? Такие вообще есть? – и бестактно заявил: – Трикстер сказал, никто не видел твоего лица, но ты же не всегда носил маску, правда? Просто все, кто тебя знает, видели тебя уже в ней… Тебя изгнали первым?– Одним из первых, – неохотно согласился Масочник. – Мы могли бы не говорить…– Почему тебе не нравится твое имя? – перебил его Дженсен, вспомнив утреннюю перепалку Масочника и Трикстера. – Я, конечно, не могу судить, может, ты какой-нибудь Ксинофилиус или, чем черт не шутит, Армагеддоний…Глаза Масочника в прорезях комично вылупились.– Ничего подобного! – выкрикнул он и даже всплеснул руками. – Когда-то, как и у всех, у меня было совершенно нормальное имя, но теперь многое изменилось, и я не хочу, чтобы его знали и произносили!– Почему? – спросил обескураженный вспышкой Дженсен. – Не могу же я обращаться к тебе по прозвищу. Это как-то… неправильно.– Все равно, – эмоции схлынули, но голос хозяина дома едва заметно подрагивал. – Называй как хочешь, только не… Не так.– Да я и не смогу, – пожал плечами Дженсен. – Ведь я же не знаю, верно?– Верно. – Масочника явно успокоила логика в словах Дженсена, и он снова улыбался: искренне и немного сумасшедше, широкими шагами меряя комнату. И голос его не стихал ни на минуту до самого вечера. На удивление, Дженсена этот речевой поток совсем не раздражал. Масочник оказался умным и опытным (еще бы, в его-то годы), и слушать его внезапно ставшую витиеватой речь было даже приятно. Он рассказывал абсолютно немыслимые истории, и Дженсен думал о том, что, возможно, именно таких сказок не хватает его миру.***Ночью Дженсену не спалось. Кровать в выделенной ему комнате была мягкой и удобной. Слишком. И одновременно недостаточно. Мыслей в голове было так много, что Дженсен невольно начинал массировать виски, будто бы это как-то могло помочь. Но не помогало, зудело где-то внутри осознание чего-то нового, мистического, то и дело на поверхность всплывали сомнения, заставляя нервничать и паниковать. Все казалось нереальным, и в то же время жутким, настолько, что Дженсен готов был поверить.В замке с наступлением сумерек стало темно. В какой-то мере Дженсен понимал, почему хозяин не пользуется освещением – один его взгляд мог развеять мрак в целой комнате, да и светящаяся Рубин не отлетала от Масочника, но Дженсен-то не мог похвастаться умением сверкать глазами. Заснуть в кромешной темноте было невозможно, и в конце концов Дженсен сдался. Он спустил ноги с кровати и на ощупь побрел к двери с целью отыскать Масочника. Пусть они и были знакомы меньше суток, рядом с хозяином этого огромного мрачного дома, должно было стать спокойнее.Очень поздно Дженсен понял, что понятия не имеет, в какую сторону двигаться, и вспомнил, насколько просто затеряться в коридорах. Ему повезло. За секунду до того как начать паниковать, Дженсен увидел свет. Он исходил из приоткрытой двери одной из комнат – той самой, со светлячками. Обрадованный, Дженсен поспешил туда, но замер на пороге, не решаясь войти. Светлячки мерцали, переливались светом под самым потолком, и это напоминало Дженсену лунные блики, от которых в раннем детстве он подолгу не мог заснуть, потому что сидел на подоконнике и смотрел в окно. И от светлячков так же невозможно было оторвать глаз.Они освещали всю комнату: кресла, стол, диван, зеркала-окна, отражающие интерьер, делая комнату еще больше – почти нескончаемой, и огромный открытый шкаф в углу. А Масочника нигде не было видно.Увлекаемый любопытством, Дженсен приблизился к шкафу. В неярком свете было видно, что в нем только одна полка, а единственной вещью в этом шкафу был большой кожаный альбом. Дженсен воровато оглянулся, надеясь, что Масочник не возникнет внезапно за спиной, и взял альбом в руки. Кожаная обложка была покрыта толстым слоем пыли. Дженсен сдул ее и раскрыл первую страницу. Это был альбом с рисунками, только не детскими, а профессиональными. Рисунки были столь искусными, что их можно было перепутать с фотографиями. Со страниц альбома Дженсену улыбались мужчины, женщины и дети. И под каждым рисунком было выведено имя.– Шерон Падалеки, – прочитал Дженсен вслух, – мать. – Взгляд замер на изображенной молодой женщине с роскошной прической, светлыми глазами и добрым, улыбчивым лицом. – Мэган Падалеки, младшая сестра. – На этот раз на рисунке была изображена девочка лет десяти по меркам мира Дженсена, темноволосая, с худым, острым лицом. Она улыбалась щербатым ртом, а на щеках ее алели красные пятна. – Джаред… – начал Дженсен и замолчал. Так резко, будто бы ему приказали это сделать.Дженсен поднял голову. Ему показалось, что в зеркале-окне что-то мелькнуло, но он не обратил внимания, снова опустив глаза в альбом.– Средний брат, – прочитал он. – Джаред… Падалеки.И со вскриком подскочил на месте, потому что в этот момент Масочник и правда оказался у него за спиной.– Нет! – выкрикнул он. – Нет, нельзя!Дженсен отпрянул, уже готовый начать извиняться. Альбом выпал у него из рук и свалился за кресло.Масочник схватился за голову и застонал, словно от боли, а Дженсен подавился вздохом, когда комната внезапно вспыхнула ослепительным белым светом.***Сначала Дженсен не понял, что произошло. Следом за вспышкой комнату окутал дымчатый туман, и Дженсен уже не мог разглядеть не только Масочника, но и собственную ладонь на расстоянии фута.– Эй, – позвал он и закашлялся из-за ставшего слишком густым воздуха. – Ты в порядке?В ответ не донеслось ни звука, и Дженсен уже собирался было запаниковать, как туман начал рассеиваться. Масочник обнаружился на полу – он лежал на спине, раскинув руки и ноги, его волосы растрепались, а маска немного перекосилась. Дженсен опустился рядом и уже протянул руку, чтобы потрясти Масочника за плечо, как вдруг тот зашевелился и застонал.– Что случилось? – произнес он, и Дженсен уставился на него в изумлении. Голос, которым был задан вопрос, не был голосом Масочника. Он стал чуть выше и мягче, как если бы принадлежал подростку, а не взрослому мужчине. Только теперь Дженсен заметил, что и выглядит Масочник как-то иначе. Бывшая впору одежда определенно стала ему велика, да и сам он более не выглядел так внушительно, как несколько минут назад. И совершенно точно он стал моложе.Держась за голову, Масочник приподнялся на локте и часто заморгал, разглядывая Дженсена.– Привет, – наконец, произнес он. – Я что, отключился?– Как ты себя чувствуешь? – Дженсен помог Масочнику встать на ноги, после чего тот с явным облегчением прислонился спиной к стене.– Голова болит, – сказал Масочник, озираясь по сторонам. – Ты мне не скажешь, где я нахожусь?– Где находишься?– Да. Абсолютно не помню, как сюда попал. И ты, кстати, кто такой?– Я кто такой? – уже с надрывом переспросил Дженсен. – Только этого мне и не хватало!– Чего этого? – Масочник нахмурился. – Мы что, знакомы?Дженсен не успел ответить, как Масочник поморщился и протянул руку к лицу, ощупывая поврежденную маску.– Это еще что такое? – воскликнул он и сорвал ее. Дженсен тут же жадно уставился на Масочника. Однако это не был человек, которого Дженсен ожидал увидеть. Вместо немолодого мужчины перед ним стоял мальчик не старше девятнадцати лет. И все же не узнать Масочника было нельзя: все тот же слишком большой нос, маленькие глаза и волевой подбородок. Только черты немного заострились. Наверное, решил Дженсен, именно так Масочник должен был выглядеть в юности.– Ты… – начал Дженсен. – Ты помнишь как тебя зовут?– Конечно, – с некоторой долей недовольства ответил тот. – Джаред.Какое-то время Дженсен оторопело смотрел Масочнику в глаза, а затем хрипло забормотал:– Понятно же почему тебе так не нравилось твое имя…– Что? – Масочник-Джаред потер ушибленный затылок и поморщился. – А тебя-то как зовут?– Дженсен, – на автомате отозвался тот.Джаред кивнул.– Приятно познакомиться, Дженсен. А теперь не скажешь мне все-таки… как я сюда попал? И почему я так странно одет?– Попал откуда?– Из дворца, конечно, – лицо Джареда вытянулось. – По правде сказать, я удивлен, что ты обо мне не знаешь…– Я о тебе знаю, – возразил Дженсен. – Вроде как.Его несвязное бормотание прервал странный звук: будто кто-то надрывно выл и смеялся одновременно. Дженсен и Джаред подняли головы и увидели порхающую под самым потолком и отчаянно верещащую маленькую разноцветную птичку.– Рубин, – игнорируя изумленного Джареда позвал Дженсен, и та подлетела ближе. – Нам нужно найти Трикстера.Птичка коротко пискнула, словно послала. Дженсен закатил глаза.– Я заметил, что вы не в ладах, но у нас проблема.Рубин склонила голову на бок и некоторое время пристально рассматривала Джареда, а затем вылетела через распахнутую дверь в коридор.– Куда она? – спросил Джаред, не отрывая взгляда от Рубин до тех пор, пока та не скрылась за углом.– За помощью, – коротко отозвался Дженсен. Настроения объяснять что-либо не было. Но Джаред, в отличие от его безамнезийного воплощения, был страшно любопытен и дотошен.– Для кого? – воскликнул он. – Ты так и не сказал мне, каким образом я оказался в этом доме, почему рядом нет охраны…– Чьей? – обескуражено вставил Дженсен.– Откуда ты знаешь язык Иохине…– Язык кого?– И… – Джаред схватил ртом воздух, и Дженсен точно уловил момент, когда что-то снова изменилось, и Джаред добил его совершенно спокойным и нелогичным: – и мне срочно нужно идти.Дженсен представил, что с ним сделает Рубин, когда вернется и обнаружит, что он упустил внезапно потерявшего память Масочника, и замотал головой.– Рубин скоро приведет Трикстера, и мы все выясним. Поможем тебе вспомнить.– Вспомнить что? – Джаред попытался обогнуть Дженсена. – Впрочем, это неважно. Я должен попасть к Королю.Дженсен вытаращился на него в изумлении.– Ты рехнулся? – выпалил он. – Только что ты доказывал мне, что от Короля стоит держаться как можно дальше!– Сам ты рех-нулся. – Джаред споткнулся на определенно незнакомом ему слове, но гордо вскинул подбородок. – Король не может причинять вред!Дженсен выставил руки вперед, упираясь ими в грудь Джареда. Тот был выше, чем Дженсен, но в этом теле у Масочника подростковая костлявость и угловатость еще не сменились мускулами, потому Дженсен не сомневался, что в случаи драки победит. Только махать кулаками не хотелось. Еще травмирует ненароком, и Масочник совсем с катушек слетит. Хотя, казалось бы, куда уж больше.Джаред тем временем не оставлял попыток обойти Дженсена. Наконец, ему это надоело.– Немедленно отойди с пути моего! – изрек он таким властным тоном, который без вариантов давал Дженсену понять, что он должен хоть лужей растечься, но приказ исполнить.На секунду Дженсен впал в ступор, а затем заржал во все горло. По взгляду Джареда было ясно, что это не та реакция, к которой он привык. И тогда в скулу Дженсена прилетел хук слева.– Идиот! Я же помочь тебе хочу! – заорал влетевший в стол Дженсен, держась за лицо.Джаред упрямо мотнул головой и направился к выходу из комнаты.– Ты потеряешься в коридорах!– Вот еще. – Джаред обернулся на пороге. – Принцу не пристало теряться.– Принцу? – морщась, переспросил Дженсен. – Ладно, – тут же отмахнулся он, приближаясь к Джареду, – потом мне кто-нибудь объяснит твои бредни, а пока…И, замахнувшись, обрушил Джареду на голову стул.