Фивы. Эпоха правления Сети I (1/1)

Закат над пустыней багровел недобрыми предзнаменованиями. Буквально в воздухе висело это густое, липкое ощущение неотвратимой беды, хотя от Нижнего до Верхнего Нила всё было спокойно. Габриэл, жрец бога Ра, приближенный к фараону, наблюдал, как алое солнце медленно погружалось в стремительно остывающие пески. Светлое одеяние поглащало в себя вечерние краски, из белоснежного превращаясь в кроваво-алое. Он не сводил глаз с горизонта, прислушиваясь к тихим шагам позади себя.—?Ты задумчив в последнее время. Что тебя тревожит?На плечи жреца опустились миниатюрные ладони любимой наложницы фараона, Вель-зе-Вул. Прекраснейшая женщина гарема Сети I, вскоре должна была стать его женой. И именно это тревожило жреца бога Солнца. Обернувшись, он с необычайной лаской взглянул на девушку перед собой, невесомо касаясь её лица длинными ухоженными пальцами:—?Не могу представить себе, как сам проведу церемонию, навсегда отдавая тебя в руки этому старику.Вель-зе-Вул обхватила ладонями руку жреца, влюблённо глядя в его глаза:—?Ничего не изменится, Габриэл. Мы так же сможем тайно встречаться, когда фараон будет покидать дворец. Может моё тело и принадлежит ему, но не моё сердце.Никто и никогда не любил так пламенно, как эти двое друг друга. Их страсть была запретной, ни один из них не сносил бы головы, узнай фараон об их связи. Но ради своей любви, они были готовы рискнуть даже жизнью.Холодная, гордая Вель-зе-Вул рядом с Габриэлом превращалась в самую мягкую и покладистую женщину во всём царстве Египетском. Только в его руках она по-настоящему оживала, отдавая всю себя гордому жрецу. Они и сейчас готовы были предаться страсти на ложе, куда мог быть допущен только фараон. Но громкий голос Сети I и тяжёлые шаги фараона, заставили их в смятении искать убежище для Габриэла. Никто не мог не только касаться будущей жены фараона, но и смотреть на неё без позволения царственного мужа.Едва Габриэл скрылся за лёгкой завесой, отделяющей балкон наложницы от внутренних покоев, а Вель-зе-Вул невинно встала возле статуи богини Баст, в покои наложницы ворвался фараон, пребывающий не в самом лучшем расположении духа. Причину гнева Вель-зе-Вул выяснять не собиралась, надеясь лишь своей покорностью и лаской отвлечь мужчину, дабы истинный возлюбленный мог спастись, не навлекая на них кару наместника богов на земле. Но всё шло совершенно не по её плану.—?Кто посмел коснуться тебя?!Девушка едва не взвыла от отчаяния, опустив взгляд на своё плечо: красочный узор, коим украшали её тело служанки, был смазан об одеяние жреца. Она готова была собственной рукой отнять свою жизнь, лишь бы не навлекать беду на возлюбленного. Золотой жертвенный кинжал лежал у каменных лап Баст. Ей нужно было лишь протянуть свою ладонь к нему.—?Это был я.Вель-зе-Вул вскинула на мужчину взгляд, полный ужаса. Что же он творил?! Всполох золота, полный боли вскрик фараона, и будто во сне?— окровавленный кинжал в миниатюрной, но сильной руке. Габриэл стоял напротив, в изумлении глядя на возлюбленную, лишившую жизни царя. В его собственной руке был зажат тяжёлый царский меч, готовый обрушиться на бездыханное тело вновь, если бы фараон вдруг вздумал подняться.Тяжёлые двери в покои задрожали под натиском стражи фараона, заставляя обоих вскинуться. Крика Сети I хватило, чтобы переполошить дворцовую стражу. Отняв у Габриэла меч, Вель-зе-Вул кивнула на потайной ход, ведущий из покоев наложницы на свободу:—?Спасайся. Беги отсюда.Младшие жрецы, верные слуги Габриэла, уже тянули его к единственной лазейке на свободу. Но мужчина цеплялся за хрупкие плечи возлюбленной, наотрез отказываясь уходить:—?Я не брошу тебя!Вель-зе-Вул зажмурилась, тихо выдыхая:—?Но только ты сможешь воскресить меня.Ошеломлённый речью любимой, Габриэл наконец поддался уговорам своих слуг, вновь исчезая за тонкой завесой. Стоило ему скрыться, как прочный засов поддался под напором стражей фараона, впуская их в светлые покои. Солдаты остановились, не веря своим глазам: их государь лежал бездыханным у ног своей наложницы, крепко сжимавшей в руке орудие убийства. В глазах несостоявшейся царицы плескалась уверенность и решимость.—?Моё тело более не его храм!На глазах стражи, наложница фараона покончила с собой. Никто из них не стал обыскивать покои, решив, что всё это дело рук коварной Вель-зе-Вул.***Всё царство Египетское облачилось в скорбь. Плакальщицы стенали, провожая в загробное царство своего царя и его старшего, горячо любимого сына, Азирафаэля, погибшего с отцом в ту треклятую ночь. Стража известила наместника фараона, что именно принц возвестил об опасности, угрожающей отцу, а спустя несколько мгновений выпал с балкона своих покоев.Юный принц был необычайно образован, трудолюбив и добр. После свадьбы фараона, он должен был вскоре сменить отца у власти, вести свой народ дальше к благоденствию и процветанию. Но этому не суждено было случиться. Многие скорбели об Азирафаэле даже больше, чем о его отце.Крайне опечален был верховный жрец Габриэл, облачённый в траурные одеяния. Все связывали глубокую скорбь жреца с утратой близкого друга и любимого воспитанника, и только слуги Габриэла знали истинную причину его мрачного отчаяния. Как знали и то, что маленькая гробница, уготовленная Вель-зе-Вул не дождётся тела хозяйки. За пышными похоронами царской семьи, некому было следить за телом несостоявшейся царицы, имя которой было запрещено произносить под страхом тяжкого увечья.После погребения царя и принца, жрец попросил не беспокоить его несколько дней. Наместник фараона с пониманием отнёсся к просьбе священнослужителя, оставив возле храма стражу, дабы никто не беспокоил Габриэла. Едва только двери за мужчиной закрылись на крепкий засов, он проник в потайной коридор, ведущий из его спальни в скрытый от всех зал, посреди которого лежала Вель-зе-Вул в окружении верных слуг Габриэла. Жрецы читали погребальные молитвы, не давая душе усопшей заблудиться в потустороннем мире.—?Приготовьте всё. Сегодня ночью мы покинем Фивы и направимся в Хамунаптру.Приближённый к Габриэлу жрец Хастур поклонился, осторожно напомнив:—?Для завершения обряда воскрешения нужна жертва. Душа за душу, мой господин.Габриэл кивнул в знак того, что он всё помнит и вернулся в свои покои, бросив прощальный взгляд на Вель-зе-Вул. Казалось, будто девушка спит, и вот-вот откроет глаза. Мужчина мысленно попросил недалеко ушедшую душу немного подождать, после чего наконец покинул скорбный зал.В комнате был накрыт стол, а гостья, которую Габриэл попросил стражу пропустить к нему, любовалась городом с балкона. На мгновение, всего на одно мгновение, Габриэлу почудилось, что это его возлюбленная. Но морок быстро спал с усталых глаз мужчины. Жрица богини Аментет, Херем, была совершенно не похожа на Вель-зе-Вул, ни лицом, ни характером, хоть и была её младшей сестрой. Спокойная, величественная, но совершенно не обременённая горделивостью, девушка отражала собой Аментет. Габриэл потом замолит прощение у покровительницы умерших. Если не забудет.—?Мой господин, примите мои соболезнования вашему горю. И да приветит Аментет их души, и да не отринет их Осирис.Мужчина благодарно поклонился жрице, предлагая ей сесть подле себя за столом:—?И мои соболезнования вашему горю. Прошу, госпожа, разделите со мной обед в память об ушедших.Херем покорно опустилась на низкое кресло, тихо отвечая:—?Мы с сестрой никогда не были близки, но эта утрата болезненна для меня. Кроме неё у меня никого больше не было в мире живых.Габриэл налил вино в кубок, передавая его девушке:—?Она несомненно любила вас.Вель-зе-Вул лишь однажды упомянула при Габриэле, что у неё есть младшая сестра, спасшаяся от солдат фараона, когда те пришли убить её семью. Возможно, она действительно любила её, раз не упоминала об этом больше нигде и никогда, дабы не навлечь на единственную родственницу беду.Ближе к вечеру, когда солнце уже почти скрылось в песчаном море, Габриэл незаметно подсыпал сонный порошок в кубок Херем. Усыплённая бдительность девушки, разморённой вином, скорбью и утомительным днём, была ему только на руку. Когда полупустой кубок выпал из ослабевших пальцев, разливая алую жидкость вокруг, Габриэл легко коснулся губами пальцев жрицы, шепча:—?Через твою жертву, твоя сестра вернётся в мир живых.Слуги жреца уже подготовили всё для отъезда. Оставалось лишь забрать будущую жертву. Хастур бережно поднял на руки Херем, перенося хрупкое тело в колесницу, где уже находилась Вель-зе-Вул со священными канопами. У руля повозки встал сам Габриэл, никому не доверяя самое ценное, что ещё оставалось в его жизни. Лошади, подгоняемые его жёсткой рукой, домчали их до Хамунаптры за куда более короткий срок, чем они предполагали. Вокруг было слишком тихо, даже для такого часа, но Габриэл совершенно не обратил на это внимание. Чем ближе была его цель, тем меньше он видел и слышал.Пока младшие жрецы подготавливали алтарь для проведения ритуала, сам Габриэл проник в священный зал, где покоились две древнейшие книги Египта: книга Живых и книга Мёртвых. Они будто отождествляли собой две стороны всего сущего: добро и зло, свет и тьму. Жреца бога Ра сейчас интересовала только тёмная книга Мёртвых, полная древней могущественной магии.Когда мужчина спустился к ритуальному алтарю, всё было готово. В любое другое время Габриэл поспешил бы убраться подальше от этого жуткого в своей древней мощи места, но сейчас у него была совершенно иная цель. Печать первых царей покорно открыла книгу, и ужасное заклинание потекло к тёмным водам Мёртвых, взывая к душе Вель-зе-Вул, помогая отыскать путь обратно в её тело. Глаза Херем распахнулись в тот момент, когда молитвенный кинжал уже был занесён над ней. Полный ужаса вопль готов был сорваться с её губ, когда внезапно руку жреца перехватила другая, прерывая ритуал. Зал заполнился стражей фараона. Пойманный за преступлением Габриэл с отчаянием наблюдал, как едва вернувшаяся в тело душа возлюбленной с диким воплем вернулась в царство Мёртвых.—?Верховный жрец Габриэл! За своё преступление, ты предстанешь перед судом наместника фараона Неменхотепом!***Болет был начальником стражи и близким другом молодого принца Азирафаэля. Принц всегда относился к своему телохранителю как к доверенному лицу, доверяя ему свою жизнь, мысли и тайны. Азирафаэль никогда не доверял Вель-зе-Вул, которую его отец отчего-то выделял среди всех наложниц. С некоторых пор, он не доверял и своему наставнику, жрецу Габриэлу, о чём не преминул сказать Болету.В тот злополучный вечер Болет находился на карауле, оберегая покой царской семьи. Но кто же мог знать, что змея уже заползла во дворец и пригрелась на груди фараона? Кто мог подумать, что в стремлении защитить отца, юный принц позабудет о том, как высоко расположен балкон его покоев?Оплакивая своего друга, Болет ни на минуту не сводил глаз со жреца и его слуг. И когда ему доложили, что тело Вель-зе-Вул пропало из усыпальницы, он немедленно доложил обо всём наместнику. Ещё совсем юный Рамсес II сидел рядом, внимая словам старших, постигая науку царей с великого горя предательства. Неменхотеп едва мог поверить в то, что говорил начальник стражи, но и не доверять словам мужчины он не мог. В конце концов, голос подал будущий фараон:—?Пусть жрец Габриэл явится во дворец прямо сейчас.Неменхотеп перевёл взгляд на юношу, осторожно замечая:—?Но советник попросил не беспокоить его несколько дней.Рамсес поднял на своего наместника ясный спокойный взгляд:—?Если он ни в чём не виноват, стража приведёт его во дворец в течение часа. Если всё обстоит так, как говорит достопочтенный Болет, нам придётся потрудиться, чтобы добиться его аудиенции. И если он действительно виновен в смерти отца и брата, у меня нет причин сохранять ему жизнь.Неменхотеп склонил голову:—?Звучит разумно и справедливо, ваше высочество.Ни через час, ни через два Габриэл во дворец не явился. Более того, сначала один из стражей сообщил о том, что покои жреца пусты, и только разлитое вино говорит о недавнем нахождении там людей. А после второй привёл одну из младших жриц-плакальщиц. Девушка запинаясь поведала, что их старшая жрица была приглашена на обед к верховному жрецу Габриэлу, и с тех пор её нигде не могут найти. Неменхотеп буквально побагровел от злости.—?Немедленно выдвигаемся в Хамунаптру! Только там он может провезти этот ритуал. И помоги нам боги успеть раньше, чем он загубит невинную душу!Не обременённые повозками лошади мчали отряд в Город Мёртвых быстрее ветра. И всё же, они едва успели остановить занесённую руку жреца. Неменхотеп не любил бывать здесь, слишком уж свежи были в памяти древние истории, коими любили пичкать их старики. Холодная пустыня простиралась за его спиной, ветер гулял среди барханов, будто нашёптывали души давно ушедших. Когда изменников привели к ногам наместника, он был крайне зол, раздражён и безмерно напуган. Позже, он не мог бы назвать причину, по которой предал виновных той самой казни. Но до конца своих дней ему чудилось, что именно голос из пустыни нашептал ему это.Габриэл посерел от ужаса, не в силах сказать ни слова в оправдание и защиту. Он знал о жестокости нового наместника. Но не мог подумать, что всё зайдёт так далеко.—?Я приговариваю тебя, верховный жрец бога Ра, отступник и предатель Габриэл, к смерти через Хон Даи. Твои слуги будут заживо погребены в этих землях вместе с тобой. Приговор привести в исполнение немедленно.Стража поклонилась, принимая волю наместника. И только тогда из-за широких спин вышла Херем. Преклонив колени перед Неменхотепом, жрица произнесла:—?Позволь мне провести казнь, владыка.Неменхотеп поднял девушку с колен, тихо переспрашивая:—?Я знаю, кто вы, достопочтенная Херем. Но понимаете ли вы, какая именно казнь предстоит, и что нужно делать?Херем гордо вкинула голову, совершенно отойдя от сонного напитка:—?Я верховная жрица богини Аментет, Херем-зе-Вул, хранительница мудрости книги Живых и книги Мёртвых. Моя сестра и её любовник преступили закон, предали нашего владыку, погубили царя и старшего наследника. Я готова своей рукой провести весь ритуал и дать клятву, что ни одна живая душа не вернёт их в царство Живых, покуда жива я и будут живы мои потомки.Ветер взметнул полы калазириса жрицы, подхватывая тёмный шёлк волос. Неменхотеп был готов упасть на колени в священном ужасе, ибо готов был поклясться, что в теле этой хрупкой жрицы к нему снизошла разгневанная богиня. Склонив голову, он произнёс:—?Да будет так.***Рассвет над Хамунаптрой озарил пески кроваво-красным маревом. Наместник Рамсеса II, Неменхотеп, наблюдал, как из древнего храма выходит жрица Херем в сопровождении двух дюжин стражников. Руки этих людей по локоть были в крови.—?Гробница запечатана, владыка. Приговор приведён в исполнение.Эта решительная хрупкая девушка выглядела воистину зловеще даже на фоне рослых солдат. Неменхотеп подавил в себе липкий ужас от того, что они все натворили. Вместо этого он холодно произнёс:—?С этого момента вы станете тайным Орденом Меджаев, стражами между двумя мирами. Солдаты, вершившие казнь, никогда не должны рассказывать об этом кому-либо, кроме потомков, что сменят их на страже, когда придёт час. Я дарую вам эти земли во владение. Живите, и помните свою клятву. Любого, кто рискнёт проникнуть сюда без позволения фараона или его наместника, убить на месте. Любой, кто рискнёт рассказать о свершённом вне ордена, будет казнён немедленно.Херем и Меджаи преклонили колени перед наместником в знак покорности его слову и воле. Они как никто знали, что ждёт человечество, если проклятые мертвецы вернутся в мир Живых.