Глава 1. Редкая тварь (1/1)

Если бы это сказал кто-то другой, Фрейя бы задумалась?— возможно, этот человек прав: не просто ведь за красивые глаза она прочно держится в своём комитете столько лет, и уж наверняка не потому, что удачно вышла замуж или родилась в той семье.Фрейя хороший политик?— она умеет быть хитрой, беспринципной и мстительной, если нужно. Она умеет юлить, искать лазейки и подставлять. Она знает, как играть нечестно, и то, что Фрейя не часто опускается до нечестной игры, отнюдь не значит, что она на это не способна.О, она способна. Ещё как.И если бы в подобном её обвинил кто-то со стороны, Фрейя бы хорошенько задумалась, прежде чем оправдываться, но чёрт, у неё были правила, которые она не нарушала никогда?— ну, старалась не нарушать,?— и были люди, которым она никогда не вредила намеренно.Дети, её родня и родственники мужа. Муж…Именно поэтому ей было не то чтобы слишком обидно, но неприятно во всяком случае, потому что сейчас перед ней стоял Эйдан, и говорил ей всё это обидное дерьмо Эйдан, и, видит Бог, в этот раз Эйдан был абсолютно не прав.—?Послушай,?— вздыхает Фрейя, мягко придерживая его за плечо и изо всех сил сдерживаясь, чтобы не приложить лишних усилий, когда Эйдан плечом дёргает, стараясь её руку стряхнуть. —?Успокойся и послушай, всё ведь решается. Ещё пока не поздно, и ничего страшного не случилось. Это не нарушит наши планы…Эйдан прожигает её колючим злым взглядом, сдёргивает её ладонь с плеча и сжимает так, что Фрейя с трудом держит лицо?— хватка у него что надо, будь Фрейя хоть триста раз альфа, но она ещё и женщина, чтобы сносить такое легко.—?Не нарушит планы? —?шипит Эйдан. —?Решается, пока не поздно?!Он отпускает Фрейю резко, почти толкает и сам, всплеснув руками, буквально падает в кресло рядом со столом, весь сутулится и сжимается, уронив лицо в ладони. Фрейя чувствует жалость к нему.—?Эйдан, не надо,?— тянет она, но когда Эйдан поднимает на неё взгляд, осекается.—?Ты должна была это сказать до того, как сделала мне ребёнка,?— хмуро говорит он, тяжело, каждым словом будто припечатывая. —?До того, как меня накрыл очередной ?период?, и я окончательно перестал соображать.Фрейя удивлённо моргает?— в плохом смысле, удивлённо, можно даже сказать, поражённо,?— и чувствует, что жалеть Эйдана уже как-то не хочется. По крайней мере не так сильно, как в начале этого долгого, утомительного и неловкого во всех смыслах разговора.Потому что?— нет, вы только послушайте, это же просто замечательно! —?это она ?должна была?! Она должна была помнить, что время уже подошло; она должна была, судя по всему, озаботиться средствами контрацепции, и вообще?— это она, Фрейя, со всех сторон в получившемся виновата. Она, а не Эйдан, который сам без зазрения совести просто раздвинул перед ней в тот вечер ноги и буквально приказным тоном велел ей ?быть сегодня за папочку?.Думая об этом, Фрейя чувствует, как начинает задыхаться от возмущения. Ну надо же!Впрочем, её мужа тоже министром назначили не за красивые глаза и подтянутую задницу, он отлично умеет заговаривать зубы и перекладывать собственную вину на кого-нибудь другого.—?Хочешь сказать, что я… —?начинает Фрейя, мысленно моля о терпении и силе духа у всех известных ей богов. —?Хочешь сказать, я это нарочно?По взгляду Эйдана исподлобья Фрейя понимает, что да, именно это и хочет, и будь это кто-то другой, не её горячо любимый муж, Фрейя бы нашла в этом обвинении зерно истины. Не самый плохой способ убрать конкурента из гонки за место Премьера?— воспользоваться его ?физиологическими особенностями?.Много ли требуется, чтобы устроить такой скандал? Подослать нужную проститутку к нужному человеку, дать нужные указания. И желательно иметь нужного журналиста под рукой в нужный момент для меткой заказной статьи.В случае с Эйданом Фрейе даже этого бы не понадобилось, изъяви она желание.Но ведь Фрейя не изъявляла.—?Ты серьёзно? —?выдыхает она, и Эйдан взрывается.—?Да, твою мать, я серьёзно! —?вскакивает он, и Фрейя отшатывается, когда его лицо резко оказывается почти вплотную. —?Я серьёзно! Потому что ты всё знала, ты прекрасно знала, что мне нельзя! Что врач запретил таблетки! Что я себя не контролирую! И что ты сделала? Что?!В лицо Фрейе летит подписанное заключение их семейного доктора, с росписью и печатью?— она читала его не так давно, округлив глаза от удивления и шока?— заключение о том, что её муж, блистательный и амбициозный Эйдан Хойнз, Министр по вопросам Бизнеса, Инновации и Профессий, страстно желающий стать Премьер-Министром, сейчас на третьей неделе беременности. Плюс-минус несколько дней.—?Я скажу тебе, что! —?кричит Эйдан ей в лицо. —?Скажу! Ты соврала мне, что выпила противозачаточные! Ты! Соврала! Мне! Ты меня уничтожила!Фрейя не была бы столь категорична, если честно. Она сама была беременна целых два раза, более того, занималась большинством домашних обязанностей, и это совсем не помешало ей занять должность в Департаменте Транспорта.Почему то же самое должно бы помешать Эйдану занять кресло Премьера, она искренне не понимала.—?Я тоже человек, дорогой,?— тихо и вкрадчиво, на пробу, закидывает она единственное пришедшее на ум оправдание,?— разве не могу я ошибаться?—?Но не в таком же! —?Эйдан почти рычит, Фрейя видит, как напрягаются мускулы на его шее и сжимаются непроизвольно кулаки, и нет, не то чтобы она боялась, что муж её ударит, но смотреть на это оказывается неожиданно неприятно. —?Не в этом, Фрейя! Я же тебя никогда так не подводил! Я всегда напоминаю тебе про диафрагму, если ты забываешь, так почему…Его голос будто бы срывается под конец, и Фрейя чувствует укол вины, когда Эйдан, глубоко вдохнув пару раз и с силой сжав пальцами переносицу, отворачивается от неё к окну.Господи, нет, только не говорите ей, что он…—?Как ты могла, Фрей? —?тихо говорит он, качает головой и тут же прижимается лбом к стеклу. —?Ты чёртова предательница, слышишь?Голос его дрожит, как будто Эйдан плачет, и Фрейя чувствует, как у неё самой к горлу подступает ком.Дело в том, что Эйдан никогда не плачет. Он, хоть и омега, но тот, о ком обычно говорят ?со стальными яйцами?, да и не занимал бы он должность Министра, будь это не так. В комитетах всегда была грызня за лучшие места?— не на жизнь, а на смерть, между породистыми сильными альфами всех мастей, которые кого-угодно не стесняясь с грязью смешают и в порошок сотрут, чуть только почуяв слабину.В Эйдане слабины не было. Ни разу, до сегодняшнего дня.—?Пожалуйста,?— тянет Фрейя, не в силах смотреть на это вот всё, потому что как бы обидно за себя саму ни было, но Эйдан всё ещё её муж?— любимый муж?— и ему Фрейя плохого точно никогда бы не пожелала и тем более не сделала.Да, она прекрасно знает, что сам Эйдан не может принимать ни противозачаточные, ни блокаторы?— ни в каком виде и никакого, даже самого лучшего качества, как сказал их доктор, если только не хочет заработать себе через пару лет серьёзное поражение всех органов репродуктивной системы и отказ почек. Знает, что когда наступает то, что он зовёт ?периодами? (?течка?, прости господи, все нормальные британцы зовут это так, и Фрейя никогда не могла взять в толк, зачем Эйдан придумал себе эту дурацкую замену?), Эйдан едва ли способен мыслить в её присутствии адекватно?— благо, что только до первого секса. Знает, что пожелай она действительно выпихнуть Эйдана из предвыборной гонки таким варварским способом, это не составило бы труда.Но ведь она не желала и не предавала.—?Пожалуйста, Эйдан,?— повторяет она, почти что умоляет, и осторожно, мягко приобнимает мужа за плечи со спины. —?Я правда не хотела, слышишь? Почему ты не веришь мне?Эйдан мотает раздражённо головой, уворачивается от её поцелуя в щёку, фыркает и шумно втягивает носом воздух. Фрейя убеждает себя, что ей кажется?— но Эйдан как будто мелко дрожит в её руках, и она вдруг резко осознаёт, что он не бесчувственный камень и не кусок железа, и что сложившаяся ситуация серьёзно пошатнула его уверенность в себе.—?Ну, хочешь,?— сглатывает Фрейя и выдавливает из себя осторожную улыбку,?— хочешь сделаем аборт? И всё будет по плану, как раньше. Сделаешь своё заявление, произнесёшь речь. Брюс тебя поддержит. Будешь купаться в лучах славы.Этот вариант ей самой кажется убедительным и действительно подходящим, и Фрейя так распаляется, в красках рисуя мужу картины его будущей победы, что совсем не замечает, как с каждым её словом Эйдан только зажимается сильнее.На словах о том, как они вдвоём будут обживать его кабинет на Даунинг-стрит, Эйдан отталкивает её вон, тяжело дыша и действительно мелко вздрагивая. А когда Фрейя спрашивает, что случилось, просто обжигает её тёмным, ненавидящим каким-то взглядом, хлестко в лицо бросает тихое злое ?дура!? и вылетает из кабинета пулей.Фрейя проглатывает рвущееся с языка в ответ ?козёл? и проводит задумчиво рукой по волосам. Эх.Впрочем, ситуация отвратительная, но терпимая. В конце концов, Эйдан всегда был вспыльчивый чересчур, к тому же тот ещё контрол-фрик и может иногда сильно погорячиться, если что-то нарушает его планы. А тут такое. Гормоны ещё, наверно. Ничего, ещё отойдёт.Фрейя вздыхает и наклоняется собрать с пола бумаги, разлетевшиеся со стола, когда Эйдан хлопнул дверью. Отчёты, отдельные страницы черновика какого-то законопроекта, то самое заключение о беременности. О, и вон в дальний угол залетел ещё один лист.Фрейя тянется под стол раздражённо, подцепляет лист кончиками пальцев и комкает сердито в ладони. И только оказавшись снова на ногах, понимает свою мелочность и глупость.—?Действительно дура,?— бормочет она, тихо вздыхая, и аккуратно разглаживает на столе мятый лист, читая походя.Там, убористым мелким почерком их семейного врача написано кое-что, что заставляет её вздрогнуть и выругаться сквозь зубы.—?Тупая дура,?— вздыхает Фрейя, чувствуя подступающую к горлу тошноту. —?Какая же я дура!На мятом, потёртом листке, который она опять в сердцах сжимает в ладони, доктор Фергюсон подробно расписал, почему здоровье Эйдана никак не позволяет ему сделать аборт.***Следующие несколько дней Фрейя пытается извиниться. Она вылавливает мужа во время обеда, просит его помощницу передать её искренние ?прости? и даже подкупает его водителя, чтобы тот попросил выходной, вынуждая Эйдана ехать на работу с ней.Но обеды Эйдан игнорирует, запираясь на это время в кабинете, помощница, скорее всего, получила приказ ?сообщениями от жены не беспокоить?, а в тот единственный раз, когда Фрейя железно уверена в успехе, Эйдан демонстративно вызывает себе такси.И спать с некоторых пор остаётся на диване в гостиной.Джои как бы невзначай интересуется, что за кошка пробежала между ней и его сыном, и просит, считая, видимо, именно Эйдана виноватым в размолвке, быть к нему помягче, потому что ?ну, он же, скорее всего, не со зла?.Фрейя кивает, обещает подумать и мысленно призывает все кары небесные на упрямую голову Хойнза.—?Ну сколько можно в самом деле,?— шипит она раздражённо, в который раз натыкаясь на глухую оборону и чувствуя, как с каждой такой бесплодной попыткой желание извиняться просто-таки испаряется.Она даже Брюсу жалуется, не выдержав единолично такой ноши, и Бэббиш, едва справившись с удивлением и шоком от рассказанной ею новости, утешает её.—?Знаешь,?— говорит он, задумавшись. —?А это даже не плохо, если посудить. Скажи ему, когда удастся наконец поговорить с этим бараном упрямым, что на его положении можно выгодно сыграть. Электорат любит милые семейные пары без предрассудков.Фрейя кисло улыбается.Она уже честно не чувствует за собой вины, когда извиниться всё же получается, только тупое раздражение, как зудящая весь день головная боль. Благо Эйдану в этот момент не до анализа выражения её лица. Да и не до разговоров особо, потому что Фрейя выбирает очень удачный момент?— Эйдан блюёт в мужском туалете, сбежав с середины заседания палаты.—?Уйди… Фрейя, тебе… нельзя тут… —?хрипит он в промежутках между спазмами, но Фрейя не для того терпела на себе удивлённые взгляды, заходя в не предназначенное для неё место, и ей очень бы не хотелось упустить свой шанс.—?Извини,?— говорит она тихо, но твёрдо. —?Извини, но, как хочешь, а я не уйду.Возразить Эйдан не успевает. Да у него и желания, кажется, нет, потому что, когда Фрейя присаживается рядом, убирая с его лба налипшие волосы, поглаживая успокаивающе по спине и вытирая платком испарину и слёзы с его лица, Эйдан только молча закрывает глаза и выдыхает с облегчением, утыкается лбом в её плечо.Он дышит размеренно и глубоко, ладонью Фрейя чувствует, как он расслабляется, из тела уходит колотившая его дрожь и напряжение, а сама Фрейя смотрит в никуда в блаженной тишине пустой черепной коробки?— наконец надоедливые мысли, что нужно бы извиниться перед мужем, затихают.—?Всё правда будет хорошо,?— говорит она зачем-то, улыбаясь, и повторяет недавние слова Бэббиша:?— Ничего не пропало ещё, даже наоборот. Небольшая смена имиджа только на пользу пойдёт, избиратели будут в восторге.—?Ты правда так думаешь? —?спрашивает Эйдан почти ровно, поднимает голову с её плеча, глядя Фрейе в глаза с теплотой и надеждой, и она тоже вздыхает с облегчением.—?Конечно,?— улыбается она уже искренней, глядя, как муж от её слов расцветает буквально на глазах. —?Представь, какое доверие у них будет к мужчине, стойко прошедшему через все тяготы этого положения и при этом блестяще управляющегося с семьёй и работой.—?Кто может построить семью в тяжёлые времена, сможет построить и страну,?— уверенно усмехается Эйдан и почти без помощи Фрейи приводит себя в порядок у зеркала.—?Красавец,?— подбадривает она его аккуратным поцелуем в уголок губ, и инцидент кажется исчерпанным.Стратегию пересматривают и вносят небольшие поправки, Фрейя рехтует немного обличающую речь Эйдана, добавляя вместо абстрактного беспокойства о будущем страны более конкретное беспокойство о ?наших детях?, и недоверие к Премьеру играет в этом ключе новыми красками.Брюс, которому она показывает черновик, смеётся довольно и называет её гением слова.—?После такого абсолютная поддержка электората Эйдану обеспечена,?— заверяет он её, и воодушевлённую Фрейю охватывает ощущение томительного, но приятного ожидания.Приятно быть женой главы департамента, но, чёрт возьми, ещё приятнее будет стать женой Премьера и его правой рукой. Не то чтобы Фрейя совсем уже отчаялась стать просто кем-то, без тени мужа за спиной, но ведь и это тоже дело привычки.Да и любит она Эйдана и, пусть он бывает иногда упрямым самовлюблённым ублюдком, хочет видеть его счастливым. А уж Эйдан чётко дал понять, в каком кресле какого кабинета он будет счастливей всего.Ожидание затягивается. Удобный момент всё не наступает, и Эйдан начинает нервничать?— Фрейя сперва не замечает, как его движения становятся дёрганными с каждым днём, а круги под глазами от бессонницы темнее и больше.Эйдана чаще мутит, и в какой-то момент Фрейя осознаёт, что забыла, когда её муж нормально ел в последний раз. Потому что еда, кажется, не задерживается в нём дольше, чем на полчаса.В последние дни до воплощения их плана с переворотом Эйдан ходит бледный как смерть, почти не ест и не спит, и Фрейя даже боится, что он просто напросто рухнет в обморок перед всей палатой в самый ответственный момент.Но нет, её любимый муж имеет всё же стальные яйца, потому что в нужное время он собран, решителен и настолько убедительно играет непринуждённость, что не знай Фрейя о настоящем положении вещей, ни за что не догадалась бы, как Эйдан изводил себя долгое время до этого.А таланты его помощницы в мэйкапе воистину творят чудеса?— произносить свою речь Эйдан отправляется как никогда цветущим, и ничего не намекает о том, что под слоем тоналки следы нескольких бессонных ночей.Фрейя наблюдает за ним со стороны и гордится.Своей речью и тем, как страстно и искусно произносит её Эйдан. Фрейя почти не сомневается в его победе. В их победе.Когда Эйдан, объявив об отставке, возвращается к ним в кабинет, Фрейя кидается ему на шею и крепко целует, не стесняясь помощников. Глаза её блестят, и глаза Эйдана тоже, и вообще весь он как-то сияет?— то ли от предвкушения победы, то ли от чего-то другого, Фрейя не знает, но в уголках его глаз довольными лучиками расходятся морщинки, и сами глаза улыбаются. Давно она его таким не видела, и от осознания этого становится тепло.Фрейя думает, что не зря говорят, будто бы беременные омеги как светятся изнутри.—?Теперь остаётся только ждать,?— говорит она, и Эйдан кивает.—?Да, сначала заявление Брюса, потом всё остальное.Опять начинается ожидание, но на этот раз острее, муторнее?— Фрейя нервно покусывает нижнюю губу, Эйдан сперва меряет кабинет шагами, потом застывает у окна, вцепившись в бутылку воды так, что того гляди и раздавит.Фрейя смотрит на его напряжённую спину и думает о том, как дома с удовольствием сделает ему массаж, после того, как они отпраздную первый удачный ход и рейтинги Эйдана взлетят до небес.А потом кто-то окликает их смотреть заявление Бэббиша.Фрейя слушает, не смея дышать, а даже если бы и осмелилась, то едва ли смогла бы. Брюс! Брюс, который вместе с Эйданом придумал это всё, который поддерживал и утешал Фрейю в трудный момент! Брюс, который был их другом! Брюс говорит теперь страшные вещи.?Не знаю, почему министр Хойнз высказался таким образом именно сейчас, никаких предпосылок…?, ?не думаю, что его позиция найдёт поддержку…? и как гвоздь в крышку гроба их предприятия ?ну уж точно не с моей стороны?.—?Сволочь,?— шепчет Фрейя одними губами, всё ещё не веря. —?Какая же тварь…В оглушающей, звенящей почти тишине её голос звучит громом, а затем громом же звучит выроненная Эйданом бутылка.Поворачиваться к нему Фрейя боится. Боится увидеть страшное выражение отчаяния, неверия у него на лице?— выражение лица человека, преданного лучшим другом и брошенного на произвол поднявшейся бури.—?Всё ещё будет хорошо,?— говорит она, убеждая скорее себя, чем Эйдана и всех вокруг, но получается неожиданно громко, как-то неправильно, как насмешка, и Фрейя осекается, а потом кто-то из толпы помощников ахает, тишиной кабинета прокатывается нестройное, умноженное многоголосым шёпотом тревожное ?мистер Хойнз?, и Фрейя не выдерживает?— оборачивается резко, стремительно, развернувшись на каблуках.У Эйдана носом идёт кровь?— густые вязкие тёмные капли скатываются по губам и подбородку?— а он даже не замечает: смотрит сквозь Фрейю, сквозь всех, в никуда, опять бледный и весь будто осунувшийся.Фрейя смотрит ему в глаза не моргая, но выходит словно в зеркало?— тёмное, глубокое и страшно пустое. Фрейя боится этого взгляда, но больше боится за Эйдана. Дрожащими пальцами она достаёт из кармана платок.И в тот же момент Эйдан закатывает глаза, плавно оседая на пол без чувств.