Часть первая. (1/1)
Очень тяжело, когда приходится улыбаться, чтобы не спалиться перед близкими, а в это время ужасно хочется убежать куда-нибудь, разреветься, и спросить, глядя в небо ?за что??POV Итук. Шесть лет. Super Junior существует уже шесть лет. Я догадывался, что однажды случится нечто подобное, но не думал, что всё будет настолько сложно. Это шоубизнес. Люди всегда ждут нечто новенькое, а мы уже приелись. Как обществу, так и агентству. Поэтому был придуман новый проект SM – группа EXO, которые должны заменить нас, внести разнообразие. Бюджет Super Junior урезан, количество приглашений на шоу, да и количество выступлений, заметно сократилось.
– Если хочешь, чтобы группа существовала – выкручивайся.
Эти слова Ли СуМана до сих пор крутятся у меня в голове. Я не могу допустить, чтобы Super Junior расформировали. Мы уже не просто группа – мы большая дружная семья. Я не представляю уже жизнь без этих шумных и таких родных донсенов. Если бы был Канин, он бы помог мне решить эту проблему, но он сейчас в армии и вернётся через месяц. Я не могу его ждать. Придётся действовать самому. Простите меня, донсены, я это делаю ради вас. И больше всего я хочу, чтобы вы об этом никогда не узнали…Что делать, когда душу терзает обязанность сделать выбор? И когда ты точно знаешь, какой правильный поступок, но и знаешь то, что будешь всегда мучаться, сделав его? Почему так тяжело уговорить голову и сердце быть единым целым? Никто не даст ответы на эти вопросы, потому что те, другие, никогда не тяготятся этим выбором, а такие же, как я, никогда не найдут ответы на эти вопросы…***Прошло две недели. Нас снова приглашают на шоу, денег достаточно, чтобы прокормить всю ораву. Реук даже сияет от счастья. В критический для группы момент он ходил сам не свой, а теперь он снова стал тем пожизненным макнэ – милым и улыбающимся. Меня, как лидера, это очень радует. А я сам все эти две недели не могу смотреть в зеркало. Мне противно видеть самого себя. Йесон и Сонмин пытаются узнать, что происходит. Они говорят, что я сильно похудел, часто пропадаю где-то, а возвращаюсь с безжизненным выражением лица. Я лишь пытаюсь улыбнуться, и, судя по лицам парней, выходит страшный оскал. Вам не следует этого знать.
Мы все готовимся к возвращению Канина с армии. Чем ближе день его дембеля, тем больней мне становится. С одной стороны, я очень хочу его увидеть, прижаться к его крепкой груди, вдохнуть аромат его одеколона, залезть к нему под одеяло, когда в очередной раз приснится кошмар, но… С другой стороны, я не знаю, как буду смотреть ему в глаза. Боюсь, что увижу там своё отражение. Я боюсь его доброго взгляда, который он мне обычно дарит. Боюсь, что увижу в его глазах ту любовь, которую он испытывает. Потому что я осознаю, что не достоин её. Я слишком низко пал.*** Вот и настал тот день. Мы всей группой поехали к части, чтобы встретить своего ?папочку?. Как только я увидел Канина, я подбежал к нему, крепко обнял и расплакался. Как же в душе было больно от его слов о том, насколько он меня любит! Я люблю, всем сердцем и душой, но осознаю, что не могу быть с тобой.
– Ну–ну, что ты так расплакался? Я вернулся, теперь всё будет как прежде, – сказал Ёнун и стиснул в своих объятьях.
– Будет, – чуть слышно ответил я, а сам думал ?Как прежде уже не будет никогда?. По возвращению в общежитие, была устроена вечеринка. Весь вечер я просидел с Канином, крепко вцепившись в него. Парни бегали, прыгали вокруг нас, танцевали и пели. Некоторые ещё и пили. Все были рады возвращению Ёнуна. Я тоже был рад, но боль предательства была сильнее. Улыбался натянуто, впадал в задумчивость. Под конец не выдержал и снова заплакал.– Тукки, какой же ты плакса, – по-доброму сказал Канин, стирая с моего лица слёзы. – Глаза красные, – он едва коснулся губами моего правого века, затем–левого, – нос красный, – поцеловал в кончик носа, – щёчки красные, –чмокнул каждую щеку, – а губы вообще бордовые, – Ёнун мягко коснулся моих губ, даря мне небывалое спокойствие. Я таял от нахлынувшего тепла. Мне было так хорошо с Канином. Забытые за два года ощущения вернулись с прежней силой. Ощущения того, что ты нужен, что тебя любят, что ты дорог… Вместе с этим пришло ощущение предательства, боли и сожаления.
– Прости, Ёнун, – чуть слышно пробормотал я, вылез из объятий и ушёл в свою комнату, чем очень сильно поразил парня. Наконец, когда дверь за спиной закрыта и я остался наедине с самим с собой, я позволил себе небольшую истерику. Вымещал свою боль на всём: стенах, кровати, шкафу, подарках фанаток. Слёзы лились из глаз и не хотели прекращаться.
– Прости, прости, прости… – беззвучно шептал я, обессилено упав на кровать. Через пару минут я уснул с мыслью о том, что завтра придётся ?договариваться? об очередном шоу. Боже, сделай так, чтобы Ёнун никогда об этом не узнал – он дорог мне больше всего на свете. Прошу…