Глава 17. Альфредо Небулоси (1/1)

План дознавателя был изящен и прост.Николас отчетливо понимал, что ?в лоб? атаковать позиции шефа Небулоси глупо. Не того прыжка кот, чтобы прижать его в рамках простого полицейского расследования — даже если предположить, что Ульфсон получит обратно свой полицейский значок, хотя бы и позже, задним числом.Также он сознавал, что никакой официальной поддержки со стороны Госсовета не получит. Во-первых, об этом прямо сказал Зикенберг, а во-вторых, наивно полагать, что столь могущественная организация, как Госсовет, не решила бы эту проблему сама, если бы могла. Будь у федералов материалы против Небулоси, вся эта дивная история, в которую вляпался Ульфсон, просто не состоялась — парда взяли бы тихо и быстро. То есть очевидно, что Николас играет на стороне федералов, но исключительно своими силами.Все это привело полицейского к понимаю, что нужно расчехлять свое самое действенное оружие — неформальные связи с ?несуществующими? сотрудниками полиции. Такие есть в каждой организации, и Департамент Фаунтауна не исключение.Вику Сенбути — одна из таких ?несуществующих?. Есть ли в Фаунтауне другие обладатели необычных талантов, Николас не знал. Однажды он заикнулся на эту тему при кицунэ, в ответ на что девушка ответила, что она может поделиться этим знанием… во сне. Когда по ту сторону сумеречной границы окажутся и сама лисичка, и полицейский дознаватель. А в этой жизни — увы. Николасу придется довольствоваться знакомством лишь с одним ?несуществующим?.Вику Сенбути — оборотень-имитатор. Способна изобразить любого, кого когда-либо видела, и в глаза которого когда-либо смотрела. Николас понимал, что это свинство — заставлять кицунэ рисковать собой вместо Роксаны Быстролап. Но у него не было другого выбора. Хотя бы потому, что брать с собой саму Роксану было бы еще большим свинством. После того, как он исполнит приказ парда, которому почему-то оказались нужны услуги Ульфсона, за жизнь полицейского не дадут и мелкой монеты. И это полицейский! Шансы же Быстролап пережить все это вообще стремились к нулю.Николас не был наивным юношей и знал, какие силы приводят в движение высшие политические элиты Федерации. Увы, гражданин Альфредо Небулоси со своим происхождением родом как раз из этих элит. Человек, который готовился переехать катком своего начальника — генерального прокурора столицы, между прочим! — способен на что угодно.И наконец самое главное. Кицунэ хоть и пряталась в обличии маленькой лисички, но оставалась природным оборотнем. То есть существом в какой-то мере сверхъестественным и одаренным природой. Способным на куда большее, чем городская журналистка. Вик может постоять за себя, если нужно.С этими мыслями Николас с лисичкой под руку подошел к машине кицунэ.— Ты смеешься? — спросил Николас, оглядывая экипаж. — Здесь даже багажника нет! Куда я тебя пихать буду?Впрочем, фактическое отсутствие багажника — это еще полбеды. Подобно большинству машин с Островов, персональный транспорт Вик де Граси, спортивный ?Мацуда-Родосута?, был оснащен сложным, капризным, трехкомпрессорным турбодвигателем. Управлять свистелками Николасу пока не доводилось, хотя теорию он знал. А еще руль у маленькой спортивной машины располагался справа. И вообще не было предусмотрено ветрового стекла — только маленький прозрачный воздухоотбойник на длинном, ниспадающем капоте. Всего этого было достаточно, чтобы держаться от мобиля подальше, а ведь Николасу рулить через полгорода!— Не принимай указания бандитов как руководство к действию, — заявила девушка, обошла машину и, не открывая двери, прыгнула в левое пассажирское кресло. — Залезай. Научу тебя ездить на вихрекаре.— У нас их называют турбомобилями, — отозвался Николас, перебрасывая свое тело через низенькую дверь спортивной машины. — Нас учили ездить на таких.— На таких точно не учили, — усмехнулась де Граси. — Ваши свистелки от электромобилей отличаются разве что звуком и динамикой. Управлять ими просто. А это — другая школа.— И что здесь другого?— Начать с того, что здесь три педали, — сказала Вик. — Две правых как на электромобилях, левая же отвечает за связь мотора с ведущими колесами.— Я знаю, что такое сцепление, Вик, — обиженно произнес Николас. — Не считай меня изнеженным горожанином.— Тогда поехали, — скомандовала кицунэ в облике Роксаны Быстролап. — Будем подъезжать, я прикинусь выключенной. А пока…Лисичка чему-то усмехнулась и неожиданно для Николаса изогнулась, достала из-за спины массивные ремни безопасности. Щелкнул автоматический замок, и оборотень оказалась буквально закованной в шлейку из широких, трижды прошитых тканевых лент.— Рекомендую сделать то же самое, — ответила Вик на незаданный вопрос полицейского. — Моя миаточка быстра и своенравна. И еще в ней довольно тряско. В общем, пристегнись.Николас, конечно, удивился просьбе (Вик никогда не казалась ему особенно осторожной), но подчинился. Чуть позже, когда машина под неумелым управлением Николаса выехала на большую дорогу и полицейский нажал на газ, Ульфсон понял предосторожности. Сказать, что спортивная машина ехала жестко и быстро — почти то же самое, что назвать солнце теплым. Не будь Николас пристегнутым, он бы вылетел из низкой машины на втором повороте.Справившись наконец с управлением и попривыкнув к моментальным реакциям машины на газ, тормоз, руль и даже переключение передач, Николас повернулся к оборотню.— Я уже говорил, что ты сумасшедшая?— Пока нет.— Так вот, — произнес Николас, смахивая выступившие от встречного ветра слезы. — Ты вообще без башки, де Граси. Мои поздравления.К месту назначения Ник приехал за полчаса до обозначенного времени. Конечно же, подъезжать сразу на оговоренную в записке парковку у заброшенного железнодорожного вокзала, он не собирался. Вместо этого оставил машину тремя кварталами раньше, после чего достал из кармана куртки захваченный из дома сверток, бросил его на капот машины и начал раздеваться прямо в кресле.— Я даже боюсь сглазить, — картинно громким шепотом произгнесла девушка. — Не верю своему счастью.— Я тоже боюсь, — отозвался Николас, стягивая свои спортивные штаны и оставаясь в одних трусах. — Простыть.Оборотень тихонечко засмеялась.— Только прикажи, и я не дам тебе замерзнуть до утра, милый, — произнесла Вик, когда смех ушел.— Хватит уже, Сенбути. — вздохнул Ульфсон. — Переигрываешь.Девушка пожала плечами и отвернулась.— Сегодня безлунная ночь, — вдруг заметила кицунэ. — Не лучшее время для оборотней. И волков.Николас натягивал черную водолазку и не расслышал фразу полностью. Закончив облачение (компанию водолазке составили обтягивающие черные же штаны и такого же размера спортивная шапка), он нацепил тактический пояс, босиком вышел из машины и повернулся к Вик.— Буду через двадцать минут. Нужно оценить обстановку.Кицунэ снова качнула плечами. Мол, твоя операция, действуй как знаешь.Ульфсон подавил раздраженный вздох, несколько раз присел возле машины, разогревая колени, и побежал по направлению к вокзалу. Он действительно собирался для начала изучить все подходы и отходы, найти стрелков в окнах и так далее. Включились те рефлексы, которые Николас полагал давно и навсегда забытыми. То, без чего невозможно прожить на Севере, здесь, в избалованном и безопасном Фаунтауне, казалось неактуальным. До сегодняшнего вечера.Первым делом Ульфсон по водосточной трубе забрался на ближайшую к площади вокзала крышу дома. Дважды труба опасно поскрипывала, но обошлось — через три минуты Николас уже лежал на кровле из красной черепицы и осматривал треугольник привокзальной площади. Принюхался. Ветер дул с юго-востока, со стороны ближайшего к вокзалу строения. Это было хорошо. Очевидно, что если кто-то задумает поставить стрелка в один из выбитых оконных проемов здания, то полицейский унюхает его.Тут же, прямо с крыши, Николас окинул взглядом все подъездные улицы. На площадь выходили пять. Кроме той, на которой тремя кварталами ранее запаркована их машина, оставшиеся четыре расходились по разным направлениям. Это тоже хорошо. Случись что, можно будет выбирать. Опять же, перекрыть четыре дороги разом довольно сложно, что также не могло не радовать.Еще большую радость Николасу доставила картина на площади.Шантажисты не нашли ничего лучше, чем явиться заранее. Ульфсон легко разглядел два электромобиля, а также экипаж легкого двухместного самоката — в отдалении. Мужчина снял с пояса компактный бинокль и вгляделся в ночь. Конечно, волчьи глаза не чета кошачьим, когда дело касается наблюдений в сумерках. Но, вооруженные четырехкратной оптикой, тоже на что-то годятся.Машина с Лени Марцоки стояла на условленном месте — прямо на площади, возле треугольной клумбы, что напротив главного входа в здание вокзала. Второй мобиль — внедорожный фургон, по-видимому, с охраной, припарковался напротив, у квадратного газона. Туда выходили окна сразу нескольких окрестных домов. Николас внимательно пригляделся к каждому. Когда-то здесь жили респектабельные коты Империи. Когда район перестал быть престижным, население поменялось. Теперь тут проживали преимущественно приезжие работяги. Глухой ночью они спят. Ульфсон заприметил всего четыре огонька в окнах — и это на пять фасадов!Самокат (уж неизвестно, кто на нем пожаловал) прислонили к стене одной из диагональных улиц, что выходили на площадь вокзала. Далеко, в двух кварталах. Даже для бинокля расстояние было великовато, поэтому ничего путного Николас не узнал. Единственное, что говорило ему чутье — на самокате приехали точно не коты. По неизвестной причине все трифы города как огня боялись двухколесных экипажей. Неизвестно уж почему, но факт оставался фактом: самокатчиками Фаунтауна были преимущественно канида.В общем, по всему выходило, что Лени играет честно. Грязно, но честно. Ульфсона действительно ждали деловые люди, чтобы сделать ему деловое предложение. Понятно, от этого предложения будет смердеть. Но это все-таки сделка, а не попытка устранить своенравного полицейского. И то хлеб.Николас отполз от края крыши, откуда наблюдал за ночной площадью, но вдруг шестое чувство заставило его вернуться к наблюдательной точке и снова вглядеться во тьму. Точно! Ситуация изменилась.Ульфсон без труда разглядел пару световых пучков, медленно ползущих по той самой улице, на которой в нескольких кварталах осталась пижонская машина кицунэ. Николас не успел удивиться, кому это приспичило кататься по ночам в далеко не самом благопристойном районе города. В глаза бросился узнаваемый, низкий силуэт двухместного спортмобиля.Полицейский удержался от вскрика, но поверить глазам не мог. Лисичка-оборотень, несмотря на внешнюю легкомысленность, слыла дисциплинированным офицером. И все ее навыки, которые довелось познать Николасу, говорили об этом прямо. Не могла она подвести напарника таким вот… У полицейского даже не было слов, чтобы описать подобную самодеятельность.Вот машина выехала на площадь, дважды подпрыгнула на до сих пор не демонтированных трамвайных рельсах, подъехала к черному мобилю Марцоки и остановилась. С такого расстояния Ульфсон неплохо видел и сам, но все же сдернул с пояса бинокль, направил его к треугольному газону и вмерз в окуляры.Никаких сомнений — кицунэ собственной персоной.Девушка вышла из машины (почему-то открыв дверь, хотя до этого ею не пользовалась), спокойно подошла к длинному электромобилю небулосовского подручного и остановилась. Дождалась, когда дверь откроется, и из нее покажется… Ну конечно же, кого еще ждать? Невысокая, поджарая фигура Золотого выбралась с пассажирского места рядом с водителем, подошла к лисичке и… открыла перед ней заднюю правую дверь машины. Вику Сенбути (сейчас в облике Роксаны Быстролап) что-то произнесла в сторону дверного проема, затем кивнула и совершенно спокойно… села в электромобиль.Зажглись фары, и тяжелый, большой экипаж степенно поехал, огибая треугольную клумбу против часовой стрелки. Тут же вспыхнула еще пара фонарей: фургон с охраной тоже снялся с места и отправился вслед за первым. Николас перевел взгляд на самокатчиков — там движения не было.Ульфсон спрятал бинокль в карман на поясе. Он до сих пор не понимал, как относиться к этому демаршу со стороны кицунэ. Разве что лисичка действительно сошла с ума в ночь новолуния. Однако Николас оставался полицейским и без своего значка, поэтому не медлил: съехал по водосточной трубе на землю и устремился в сторону самокатчиков.***Это не было похоже на Фантазию. Слишком реалистично.Но и на обычный мир также не походило. Я чувствовала себя вроде бы как обычно, но с небольшой такой оговоркой: я сознавала, что все не по-настоящему. Сказала бы даже ?понарошку?, но… опять же, все было слишком реалистично.Проснулась я почему-то в мобиле, сидя в левом пассажирском кресле. Можно было бы сказать ?за рулем?, но и здесь не так: руль у этой маленькой, спортивного вида машины находился справа. Я удивленно окинула взглядом простенький интерьер и убедилась, что мобиль неместный. Куча совершенно непонятных мне рычагов, указателей и кнопочек и ни одного слова на мырьяре. Везде какие-то закорючки типа древнеегипетских.?Это японский?, — раздался чей-то голос.Я оглянулась, благо в машине с открытым верхом это не проблема. Ночь, скудно освещенная улица и темное, безлунное небо над головой. Никого рядом. Однако голос не унимался:?Не крути башкой так резко, шею мне потянешь?.— Чего? — автоматически ответила я, прежде чем поняла, что разговариваю сама с собой. — Кто ты? То есть с кем я…?Меня зовут Вик?, — перебил голос. — ?Я тоже лисичка, как и ты. Только иностранная, и я…?.— Как ты со мной говоришь? — на этот раз перебила я.?Помолчи, если не хочешь головной боли?, — ответила назвавшаяся Вик. — ?Это мое тело. Я объединила наши разумы и видоизменила свою телесную оболочку. Я знаю все, что знаешь ты, и выгляжу сейчас неотличимо от тебя. Но все равно в машине сижу я?.— Зачем??Тебя отравили. Сильно. Для любого не трифа — смертельно. Тебя же отрава просто выбросила в Пограничье?.— Куда? — не поняла я.?Это место называют по-разному. В Новом свете — Ментал. На далеком юге — нирвана. У меня на родине — Пограничье. Неважно. Так случилось, что сохранять там сознание могут немногие. В основном трифы. Ну и еще особы вроде меня — со врожденным, так сказать, магическим даром?.— Похоже, я знаю, о чем ты говоришь, — сказала я. — Местные называют этот мир Кошачьим. А одна знакомая мне кошка именует его Фантазией.?Я в курсе?, — отозвался голос. — ?Я знакома со всеми твоими воспоминаниями. И честно говоря, не очень понимаю, что теперь делать?.— А в чем проблема??В том, что ты мешаешь мне выполнять свою работу?, — в голосе внутри моей головы послушалось раздражение. — ?Но с другой стороны, я никогда не попадала в такую ситуацию, и мне интересно?.— Интересно? — вскипела я. — Только что ты признала меня ушедшей в сон, и тебе всего лишь интересно??Успокойся?, — ответил голос в моей голове. — ?Ты никуда не ушла, а застряла там, куда обычно ходят только кошки. Я об этом никогда не слышала, да. Но это не значит, что такого не может быть. Сейчас куда важнее понять, что делать дальше. Пока я не прочитала все твои воспоминания, я думала, что Ульфсон просто нашел себе подружку, ради которой впрягся в какую-то очередную авантюру. Сейчас понимаю, что все куда серьезнее?.— Да уж, куда серьезнее! — вскрикнула я, не боясь показаться умалишенной: на улице все равно ни души. — У меня в голове какая-то циничная особа с магическим даром, я застряла между мирами, а Николас куда-то смылся!Видимо, моя злость пробила некий барьер в сознании той, кто назвался Вик. Доселе абсолютно ровный голос немного поднялся в тембре, зазвенел от напряжения.?Ты меня не знаешь!? — произнесла другая лисичка. — ?И не дай бог узнать. Давай лучше определимся, кто действует дальше. Я отлично чувствую, что мы обе сейчас можем управлять моим телом. У тебя это может получиться даже лучше. Ты привыкла к этой оболочке. Для меня же она немного неуклюжа?.— Ну, спасибо! — выдохнула я.?Я не говорила, что ты неуклюжа?, — пояснил голос. — ?Я сказала, для меня твое тело неуклюже. Я привыкла быть меньше, гибче и легче?.— Спасибо и на этом, — я сменила гнев на милость. — Расскажешь, что случилось с момента, как я… уснула??Конечно, сестренка. Можно я буду называть тебя так??— Да хоть горшком назови…?Что??— Да не обращай внимания, — я усмехнулась. — Старая восточная присказка. Рассказывай.Вик рассказала. То, что в свое время услышал Николас Ульфсон, узнала и я.Меня отравили не стрелкой и не мини-шприцем, как подумал поначалу полицейский. Это было бы слишком просто и одновременно с этим очень уж сложно.Слишком просто потому, что таким образом действуют практически все. Найти хорошего снайпера, оснащенного длинноствольным пневматиком, не проблема.Слишком сложно потому, что ни Ульфсон, ни ребята госсоветника Зикенберга не настолько простофили, чтобы не заметить готового к стрельбе стрелка. Можно как угодно относиться к пресловутой полицейской чуйке, но Ульфсон родом с Севера, где криминал куда опаснее и сильнее, чем в столице. Да и федеральный агент тоже не просто так получает свою огромную зарплату: сотрудники Госсовета очистили район на совесть. Засесть в окне или на крыше дома напротив, чтобы пустить заряд с токсином мне в шею — не вариант.Чем же тогда меня отравили, спрашивается?Мало у кого был бы на это вменяемый ответ. Даже у Николаса — вряд ли. Потому что он только слышал о заморских биотехнологиях, а вот маленькая кицунэ по имени Вику Сенбути — знала не понаслышке. До того, как появиться в Федерации, девушка около трех лет проживала в ОГА, и даже служила оперативным сотрудником детективного агентства Пинкертона. Эта структура настолько известна, что о ней знают даже в Фаунтауне.И как сотрудник агентства, Вику Сенбути отлично знала, чем располагает наука на той стороне океана. Но прежде, чем рассказать об этом, нужно сделать небольшую ремарку и объяснить, что же такое — ОГА.Объединенные государства Америгонии — молодая, но очень активно развивающаяся страна. Изначально созданные из эмигрантов Старого света, покинувших объятую гражданской войной Империю, ОГА отвергли какую-либо кастовую систему. Любой житель, родившийся на территории этого государства, автоматически получал все права гражданина. На самом деле, а не по документам. Ситуации типа той, что до сих пор царит в Федерации, где голохвостые мюриды и раттусы лишены гражданских прав, в Государствах быть не может. Да, среди всех равных там есть некоторые равнее. Но не по видовому признаку, а по вхожести в так называемый элитный клуб — группу отцов-основателей страны и их ближайших идейных компаньонов.Там, где кошачья бюрократия Фаунтауна пятьсот раз обсудит какую-нибудь тему, решит выгодно это трифам или нет, разновидовые чиновники ОГА действуют молниеносно: они все переводят в экономическую пользу. Хороший, полезный проект с позиции экономики будет запущен максимально быстро. Плохой, бесполезный — отброшен в мусор. У них вообще решения принимаются быстро, поскольку власть сосредоточена в руках местных управленцев. Никто, например, не может отменить решение губернатора отдельного Государства (или Штата, как говорят сами америгонцы), кроме избравших его граждан — да и то, лишь если губернатор так накосячит, что его отзовут с должности народным голосованием.Именно поэтому ОГА за без малого сто шестьдесят лет своей истории уже догнала и перегнала многие государства Старого света. Конечно, до Федерации америгосам еще как до Луны, но и ход они набрали воистину космический. Вику знала, что железнодорожная сеть в ОГА уже двукратно превышает таковую в Федерации. Не имея достаточных залежей меди для массового производства электромоторов, заокеанские инженеры смело используют биотехнологии для синтеза моторного топлива. Почти все америгонские машины ездят на так называемом биотопливе: смеси растительных масел и пшеничного спирта. Да, есть пресловутый выхлоп, про который давно уже забыли в Федерации. Но это никак не сказывается на жизни за океаном, где территории обширны, поля бесконечны, климат теплейший, а растительности столько, что ее физически невозможно извести, как не выкашивай.Именно тамошние сельскохозяйственные ученые, к слову, впервые научились модифицировать живых существ. Неразумных, разумеется. Звучит страшно и неаппетитно, но половина сельского хозяйства ОГА сидит на выращивании гигантских жуков-коровок. А это не только высококалорийный белок (куда питательнее, чем любимая кошками соя), но и промышленный хитин, а также множество витаминов и целая россыпь самых разных минералов.Можно до головной боли морщить аристократический кошачий лобик, предпочитая любому животному белку растительный, но факт остается фактом: еды у амергонцев завались. И потому население растет чуть ли не в геометрической прогрессии. Уже сегодня в ОГА официально проживают полмиллиарда граждан. Да, это вдвое меньше, чем в Федерации. Но еще пятьдесят лет назад америгонцами считали себя меньше ста миллионов.И конечно же, торжество биотехнологии не могло пройти мимо оружейного бизнеса. Половина стволов в ОГА — растительного происхождения. Натурально — парализаторы и усыпители там представляют собой ствол растения с приделанной деревянной рукояткой. Их даже не создают, а выращивают в специальных оранжереях. Как это все работает — известно только специалистам. Вику Сенбути не была таковым, однако работа у Пинкертона обязывает шевелить мозгами даже секретарей. У Вик был и собственный парализатор (в Штатах их почему-то называют ?рукой?), и в тире из чего только не доводилось пострелять.Вкратце, растительные руки ОГА работают так: растение синтезирует два химических вещества, которые при смешивании резко нагреваются. Очень сильно и за очень короткое время. В результате горючий пар резко расширяется, толкая оперенный шип с токсином — тоже растительного происхождения. Стрелка вылетает из ствола, ну а дальнейшее ничуть не отличается от принципа действия оружия в Старом свете.Страшно? Жуть!Но на этом торжество заокеанских биотехнологий не оканчивается. Некоторые виды рук стреляют вовсе не стрелками, а… жуками. Да, самыми обычными крылатыми мошками. Это уже совершенно секретные образцы, которые в зону внимания агентства Пинкертона попали считанное количество раз. И всякий такой случай заканчивался тем, что оружие куда-то увозили в огромном металлическом чемодане, а сотрудники, имевшие с ним дело, подписывали очередную расписку о неразглашении.Одному богу известно, как убийственная мошка находит свою жертву. По запаху или пользуясь своими глазами — неясно. Но то, что от ?комариной руки? практически невозможно спрятаться, факт. В агентстве говорили, что хорошо подготовленный специалист (как правило, канида с их потрясающим слухом) может услышать мошку и просто прихлопнуть ее на подлете. Но тут еще и определенная ловкость рук нужна, как не крути…В общем, есть такое оружие. Именно его и испытали на Роксане Быстролап. А это автоматически означает, что Альфредо Небулоси имеет какие-то тесные отношения с америгонцами.— Погоди! — вскричала я. — Это же значит, что пард — государственный преступник! У Федерации же до сих пор запрет на официальные связи с ОГА!Это не афишировалось, но фактически было общеизвестно. После того, как ОГА провозгласили независимость, а пылающей в пламени гражданской войны Империи было просто не до этого, политические взаимоотношения между Старым и Новым светом так и не наладились. А сейчас, когда Америгония претендует на вытеснение Федерации из ее заокеанских территорий, отношения между государствами накалились как никогда.?Именно?, — подтвердила кицунэ. — ?И более того, я сейчас уверена, что именно это и является корнем того интереса, что к Небулоси питают ребята Госсовета. Понимаешь теперь, сестренка, в какую мерзкопахнущую политическую свару ты влипла?***Кованные створки ворот раскрылись, и наша машина въехала на территорию усадьбы. Никак иначе назвать это язык не поворачивался — действительно усадьба. Окруженная рукотворными аллеями, с многочисленными постройками, прудом перед главной из них, а главное — огороженная высоченным металлическим забором с копейными навершиями. Поверх них, я могла заметить, тянутся тоненькие нитки электрической сигнализации. Проникнуть на территорию, наверное, можно только подкопом — и то наверняка и тут что-нибудь придумано.Обычно в подобных местах селятся богачи из корпораций. Но, говорят, некоторые парды из правящей послевоенной аристократии также выслужили себе родовые поместья. Сегодня, когда в руководстве городом таких лишь около двух процентов, подобные излишества никак не влияют на бюджет города. Однако сказать, что я была удивлена — сильно приуменьшить.Машина остановилась у входа в главное здание. Больше всего оно походило на маленький средневековый замок — с башенками, рифлеными подоконными полками и островерхими крышами.Я вышла из мобиля. Дверь здания уже открыли, ее темный проем недружелюбно оценивал незваную гостью. Я шагнула вперед. Удивительно, но за мной никто не последовал, даже выпустивший меня из мобиля Золотой. Спустя несколько секунд я зашла в холл.Ни души. А дверь, оказывается, мне открыл бездушный электропривод — я увидела механизм наверху дверной коробки. Прогресс дошел и до старинных особняков.Как и положено в таких домах, первый этаж был полностью отдан под гостевое пространство. От входных дверей и почти до середины дома тянулся пустой зал. С двух сторон его обхватывали лестницы из белого мрамора, возвышались до уровня второго этажа и превращались в изящную балконную балюстраду. Я подняла взгляд вверх и заметила, наконец, одного из проживающих.Конечно же, чистокровный пард. Его мутно-желтый, с черными пятнами окрас ни с чем не перепутаешь.Мужчина стоял на балконе, чуть сбоку, опираясь локтями на мраморную ограду. Похоже, он внимательно смотрел на меня все время, пока я озиралась в холле.— Здравствуйте, — крикнула я наверх. — Эээ… Вы тут главный?Пард ничего не ответил, лишь призывно махнул рукой, мол, поднимайся. И исчез из поля зрения.Мне ничего не оставалось, как последовать распоряжению. То, что пард имеет право распоряжаться — понятно было без лишних слов. Это его собственный дом, и он здесь хозяин.Я поднялась наверх по правой лестнице. Выйдя на балкон, заметила открытую дверь. Пока шла к ней, рассмотрела ряд портретов на стене.Все они, как один, отображали родовую аристократию довоенного периода. Пард, пард, еще один пард, потом два пантера, и снова пард. Застывшие образы былых владетелей мира, хозяев всего сущего. Слепки чужих душ — тех времен, когда еще не пролились реки крови, государство было бесконечно далеко от нынешней Федерации, а система правления была проста и понятна: есть Император — и все остальные. Равные, но большие кошки — среди всех равнее.Парды и пантеры, представляя единый род пантерина, правили страной авторитарно и единолично. До тех пор, пока их гонор и жажда быть выше всех не опрокинули Империю Фелидас в самую страшную из всех возможных войн — гражданскую.И причиной — всего лишь то, что кому-то из властителей решительно не понравились требования абсолютного большинства граждан Империи. Волею случая, самыми активными из бесправных граждан выступили кланы люпусов — дисциплинированных, справедливых, уставших от вечных поборов и притеснений.Люпусы тоже умели воевать, и их было примерно вчетверо больше, чем пантерина. Но у них не было ни единого командования, ни, что еще важнее, хорошего оружия. Однако им удалось привлечь на свою сторону почти всех единокровных канида — включая и мой род. Пра-пра-пра-дедушка погиб в гражданском ополчении Солнечных Холмов — в столкновении с штурмовой дивизией пантеров. Пра-прабабушка — годом позже, от послевоенного голодомора. Так прабабушка осталась с тремя младенцами, из которых выжила только моя бабушка. Я даже не могла себе представить, что кто-то по собственной воле будет вывешивать портреты тех, кто командовал миллионами и бросал на смерть сотни тысяч несчастных. Все до единой картины отображали военную аристократию Империи. Я не знала имен, да и не могла знать. Но то, что все персоны мужского пола были одеты в военную имперскую форму, говорило лучше именных табличек.Наконец, галерея кончилась, и я ступила за порог двери. За ней оказался тоже зал, но намного меньше, чем на первом этаже. Наверное, правильнее даже было бы назвать его салоном — клавесин в дальнем углу, ковры на стенах и лакированный, истертый тысячами ног наборный паркет. Конечно, не без картин — но теперь уже без имперской военщины. Те, которые я могла рассмотреть, изображали пасторальные пейзажи, иногда с участием прекрасных пантерин, гуляющих по своим поместьям.В салоне было три дивана и два кресла. Одно из них занимал тот самый пард, которого я видела на балконе. Второе кресло пустовало, а на диване напротив устроился… Я бросила взгляд на сидевшую там фигуру и не могла поверить глазам!— Бахир?Черный пантер не сделал ни единого жеста, лишь прикрыл и снова открыл глаза. Но и этого хватило, чтобы от облика грубоватого наемника, с которым я была знакома, не осталось ни следа.— Садись, канида, — произнес пард в кресле и указал рукой на диван, где уже сидел Безродный.Я молча дошла до указанного мне места на диване, бросила выразительный взгляд на парда… и уселась в кресло напротив. Таким образом аристократ оказался у меня по левую руку, а Черный пантер — по правую.— Еще не хватало, чтобы похитители указывали мне, где сидеть, — прокомментировала я свой маневр.Мужчина в кресле еле заметно дернул усами — на этом его эмоции и выдохлись.Пард был не стар, но в возрасте. Я не очень разбираюсь, как там это у кошек, но по первой прикидке ему было лет сорок пять. Серьезный срок, например, для фелис, но применительно к парду — ничего особенного. И растительность на теле, и глаза, и вибрисы — все в отличном состоянии. Но глаза… Глаза безнадежно уставшего от жизни человека.Одет он был просто: спортивного покроя костюм (не путайте со спортивными костюмами, ради бога!), матовой ткани туфли, свободная сорочка без галстука. Только вот сидело все это на нем так, что не приходилось сомневаться — пошито под заказ в лучших ателье центра города. Даже мне с моими доходами было очень далеко до этого уровня. Я покупала одежду исключительно в магазинах готового платья.— Ты дерзкая, — произнес пард после минутного молчания.Должно быть, это смотрелось и впрямь довольно дерзко: лисица в помятой одежде вот так берет и усаживается там, где ей хочется. В доме, который старше нее раз в пятьдесят.— Когда принуждают обстоятельства, — сказала я и закинула ногу на ногу.Получилось немного вульгарно, но с этим господином я не собиралась быть вежливой.— Она всегда такая? — пард повернулся к Бахиру.— Нет, — ответил тот. — Как будто подменили.— Это хорошо, — кивнул пард. — Значит, предания не врут.— Предания? — не выдержала я? — Какие еще предания? Мне объяснят, что я здесь делаю? Какого серого меня сюда привезли? Что вообще происходит?Пард обозначил на губах тень улыбки, качнув при этом правой пачкой своих длинных, кошачьих вибрисов.— Для начала успокойся, канида, — вдруг совсем другим тоном произнес мужчина. — Тебя привезли сюда в том числе для того, чтобы уберечь от куда более неприятных… похищений.— Я успокоюсь, когда мне объяснят, что здесь происходит.Пантер и пард переглянулись. Аристократ разрешительно кивнул, после чего, словно полемизируя с наглой гостьей, также закинул ногу на ногу и принялся слегка покачивать лодыжкой.— Роксана, давай начнем все с начала, — примирительно произнес Бахир. — Согласна?Я кивнула, зябко поежившись. Куртка, которую постирал Николас, все еще не просохла как следует, и мне было неуютно. В том числе и потому, что в древнем каменном особняке царила прохлада. А еще это кресло. Кожаное, толстое и огромное, совсем не предназначенное, чтобы согревать. Наверное, в таком хорошо летом, когда в окно накатывает июльская жара. Но сейчас осень, и на дворе, как говорится, совсем не май месяц.— У тебя много вопросов, — произнес Бахир. — Я понимаю…— Не понимаешь, — оборвала я пантера. — У меня только один вопрос. Когда все это кончится? Мне надоело получать отраву в кровь каждый раз, когда кому-то со мной нужно побеседовать.— Это я тоже понимаю, — ничуть не смутившись, продолжил пантер. — Но ситуация намного сложнее, чем ты думаешь, Роксана.Я хмыкнула.— Мне уже не хочется думать. Сейчас единственное, что мне хочется, это чтобы меня оставили в покое. И еще узнать, с кем я на самом деле разговариваю. Тебя я знаю очень плохо. А с ним — я кивнула в сторону парда — вообще незнакома.Два больших кота обменялись короткими взглядами, после чего Бахир устроился на диване поудобнее и произнес:— Мы оба из семьи Пардус, если тебе интересно.— Представитель? — удивилась я. — С чего бы это руководителю государства интересоваться скромной журналисткой?— Нет, — Бахир качнул головой в отрицательном жесте. — Лео, конечно, значимая персона в стране, но ты преувеличиваешь его власть. Мы же из той ее ветви, которая реально решает самые главные вопросы выживания нашей расы.— Я ничего не понимаю, — произнесла я. — Или прямо здесь и сейчас ты мне рассказываешь все-все-все, или беседы не получится.Пард на соседнем кресле хмыкнул, выразительно клацнул когтями, после чего медленно, чуть ли не по слогам, произнес:— Знай место, канида.И посмотрел на Черного. Пантер уловил взгляд и кивнул, продолжая смотреть только на меня.— Роксана, — произнес Безродный. — Мы не договариваться с тобой собрались. Уж извини, твоя личность не имеет никакого значения. А твои таланты — имеют. Нам нужны твои навыки. Что по этому поводу думаешь лично ты, никого не интересует. Я думал, это вполне понятно.— Не собираюсь с вами договариваться, наемник, — сказала я жестче, чем сама от себя ожидала. — И с твоим боссом тоже. Я знаю, кто такой Небулоси, и с кем он в роду, не беспокойся. И тем более, в курсе его связей с заокеанскими товарищами. Если вы допустите меня в Фантазию, об этом узнают все владеющие даром кошки Фаунтауна. Не уверена, что при таком раскладе вам могут потребоваться мои таланты.— Какие, например? — пард-аристократ заинтересованно поднял бровь.— Лучше меня знаете, какие, — сказала я. — Например, видеть прошлое.— А кто сказал, что нас интересуют твои навыки в Кошачьем мире, канида? — усмехнулся Небулоси. — Пророков и предсказателей хватает и среди моих сородичей. Было бы зачем пачкать руки похищениями рыжих вульпес.Я остолбенела. Была уверена, что целью Небулоси было мое сродство к Фантазии.— То, что ты получила возможность входить в Кошачий мир — лишь игра случая, — сказал Бахир. — И мы с тобой оба знаем, что дело тут не в тебе, а в твоей реакции на компонент шампуня.— Который вы саботировали, — добавила я.— Это неважно, — отмахнулся Небулоси. — Нашего дела не касается.— Тогда что вам от меня надо? — спросила я.— Наконец-то, — улыбнулся пард. — Как ты договорилась с Лени, мы меняем тебя на дочку генпрокурора.Вот это был интересный поворот. Я ни о чем ни с каким Лени не договаривалсь. Это для начала. А вот дальше… Все-таки Николас был прав, и за похищением Китти Муар-Линьковской действительно стоит шеф следственного отдела Прокуратуры!?Соглашайся?, — раздался голос в голове. — ?Это я с ним договаривалась. Я рискую, не ты. Соглашайся?.— Прямо вот так? — ответила я обоим собеседникам, зримому и незримому.— Да, прямо так, — кивнул пард.?Да, именно так?, — сказала оборотень.Я встала с кресла, поправила одежду и с вызовом посмотрела на покачивающего ногой аристократа.— Я согласна. Я ваша, как только увижу, что Китти на своих двоих убирается из этого места.Пард перестал качать ногой и вальяжно откинулся на спинку кресла.— Увидишь, — сказал он. — Но сначала докажи, что у тебя есть то, что нам нужно.— Что именно? — выпалила я, не успев подумать.Расслабленную улыбку Небулоси словно водой смыло. Внешне пард оставался спокойным, но по колебаниям вибрисов я заметила, как напрягся мужчина. Бахир так и вовсе перелился из кресла в положение стоя, я даже не заметила промежуточной формы.— Антидот у тебя? — неприлично вежливо произнес пантер.?Скажи, что есть два антидота. Который в пробирке и который размешан с твоей кровью. Первый годится только для тебя, второй — кому угодно?.— Конечно, — как можно непринужденнее ответила я. — Я имею в виду, вам в каком виде препарат? Чистый или с моей кровью?— А есть разница? — поинтересовался пард.— Конечно, — я кивнула. — Чистый препарат только для меня. Если нужно универсальное противоядие для кого угодно, то нужна моя кровь. Вы же знаете, я уникальная вульпес.— Знаем, — нехотя признал Небулоси. — Бахир, веди каниду в лабораторию.