Глава 5. Китти Муар-Линьковская (1/1)

Проснуться раньше будильника утром выходного дня — одно дело. Быть разбуженным звонком с работы — совсем другое. Суббота не задалась. Николас с кислым лицом выслушал ультимативное требование начальника — немедленно брать руки в ноги и мчаться в Департамент.Ульфсон сбегал в душ, привычно поорал под холодными струями, затем проворно вытерся, оделся, сунул в рот вчерашний бутерброд, после чего вернулся в спальню и забрал со стола свои полицейские игрушки: табельный усыпитель и значок-удостоверение.Эмблему полицейского управления он повесил на шею, а короткоствольный ?Мистерсон? сунул в кобуру на поясе. Правила носить значок на ремне, а пистолет подмышкой Ульфсон считал нелепыми. Наплечная кобура хороша только для шпионов и агентов — вся ее прелесть лишь в том, что оружие не бросается в глаза. Пользоваться ею банально неудобно. Что касается значка, то он знал, откуда в Федерации это новомодное правило. Из-за океана. Тамошние полицейские обожают ходить в гражданском, а непременным атрибутом заокеанской одежды являются проклепанные штаны из грубой ткани. Удержать их на поясе может только мощный плетеный ремень из прочнейшей хитиновой нити. А поскольку местные полицейские начальники (судьи, по-местному) соревнуются, у кого больше судейская звезда, значки потому таких огромных размеров.Шутка. На самом деле причина больших судейских звезд — дикий нрав местных багбо?ев, погонщиков скота. Ребята они простые, а главное — склонные ввязываться в драку по поводу и без. А поскольку представители власти в колониях не отличаются от простых граждан, то местные судьи вместо бумажных удостоверений (бумага за океаном дорогая) клепают латунные значки-звезды. И вешают их на одежду. Чтобы сразу было видно, кто есть кто. И желательно издалека — поэтому звезда должна быть немаленькой, в ладонь взрослого мужчины. Носить такую блямбу на шее или на грудном кармане попросту неудобно: болтается, бьет по туловищу, всячески мешает. Вот и придумали цеплять значок на тот самый массивный ремень.Здесь же, в Старом свете, и с грамотностью получше, и с уважением к власти тоже. Да и на полицейской форме не экономят. Поэтому все эти новомодные придумки с поясными значками Николаса раздражали. Он закончил академию на крайнем Севере, в приполярном Нордлиге. Там ему накрепко вбили в голову: скрытое ношение оружия подмышкой — штука удобная в теплых заокеанских прериях, но в условиях Севера — дико непрактичная.В Фаунтауне куда теплее, чем в Нордлиге, и Николас Ульфсон одевался в легкую ?гражданскую? куртку. Однако привычку носить табельный усыпитель на поясе штанов он не избыл. Как и класть жетон во внутренний карман курточки.Ник спустился с этажа, вышел из дома и за две минуты добрался до стоянки. Там его ждал единственный вид транспорта, которому Ульфсон доверял — тяжелый электрокат с мощным бесщеточным мотором. В свое время он обошелся Ульфсону в целое состояние, но стоил всех денег до последней монетки. Более мощного, шустрого и надежного транспорта пока не придумали.Снял с руля и нацепил на голову шлем, устроился в седле и включил электросистему. Тонкий, на пределе слышимости писк озвучил готовность электроката к поездке. Ник выкрутил ручку акселератора и под свист горелой покрышки выскочил на дорогу. Быстрая, граничащая с безалаберностью езда на опасном двухколесном транспорте была одной из немногочисленных слабостей инспектора. С их помощью он сбрасывал напряжение, что копилось за часы и дни скучной службы.Господин Курцпоинт принял своего подчиненного без особой радости, но со свойственной люпусу энергией. Своего рода ирония судьбы. Пёсы обычно в роли исполнителей, а не руководителей. Но поди ж ты — Курцпоинт сумел сломать систему, и сейчас он начальник, а канис-Ульфсон — подчиненный.В отличие от флегматика Николаса, его шеф был поджарым (некоторые назвали бы его тощим), быстрым и точным в движениях холериком. К тому же малорослым — далеко не гиганту Ульфсону начальник едва-едва доставал затылком до подбородка. Впрочем, разница в телосложениях и темпераментах никаким образом не мешала мужчинам совместно и результативно работать. Ульфсон явился в полдевятого утра. К этому времени начальник обычно выпивал уже третью или четвертую чашку кофе. Вот и сейчас на столе полковника исходила ароматным запахом здоровенная, в треть литра, круженция.Руководитель департамента полиции лично курировал работу отдела дознания и был прямым и непосредственным руководителем Ульфсона. Несколько необычно для местной бюрократии, но полковник Курцпоинт по кличке Коротыш сам был выходцем из дознавателей, и это все объясняло.Не отрывая взгляда от документов на столе, начальник указал пальцем на свободный стул рядом.— Заходи, Ник. Садись, — произнес он, все также не поднимая взгляда. — Там блокнот, записывай. Кофе будешь?Николас занял привычное место и также привычно отказался от кофе. Ему этот южный напиток казался бессмысленным. Сначала заводит, верно. Но затем такая вялость в руках и ногах, что или снова вливай в себя дозу, либо ложись и помирай. Так зачем тогда пить? Нет. Искусственная подпитка растительными тониками — удел трифов. То есть одного из трех родов кошек.— Чем обязан, шеф? — поинтересовался Ник.О том, что его выдернули на работу выходной, говорить не стал. Курцпоинт отлично знает расписание всех следователей.— Ты ведешь дело заснувшей фелис, — констатировал Курцпоинт. — Там новые вводные. Сегодня охрана в госпитале зафиксировала интерес к госпоже Абессинской. Плохой интерес.— И что? — спросил Ник. — Нас-то это каким боком касается?Полковник соизволил наконец оторвать взгляд от бумаг и посмотреть на подчиненного.— Нас это касается, — сказал Курцпоинт. — Прямо касается. На кошке опробовали новое оружие. Абессинская все еще спит, но при этом не отошла ко сну.— Это как? — удивился Николас.Самая сильная отрава действует максимум десять часов. С момента, когда предположительно укололи кошку, прошло куда больше. Если она так и не открыла глаза, значит — отошла ко сну. Жаль, конечно, но бывает. Нужно вызывать судмедэксперта. Он удостоверится, что пульс упал до двух-трех ударов в минуту, а температура тела снизилась почти до комнатной. Потом эксперт подпишет заключение, а санитары медслужбы унесут тело на лёд. Теперь чем холоднее вокруг (но не ниже плюс четырех), тем лучше самому отошедшему. При температуре около шести градусов тело хранится практически вечно и не требует ухода.— Полковник, а кошка точно не отошла?— Точно, — буркнул начальник. — Трижды проверяли. Пульс пятьдесят, температура тридцать восемь. Сканер-нюхач показал стандартный состав выдыхаемого воздуха. То есть это явно не продолженная интоксикация. Что-то серьезнее.Николас покачал головой. По симптомам похоже на биологическое оружие. То, чем Империя так долго пугала своих врагов, и что ни разу не применила. Предположительно, все запасы боевой биохимии были уничтожены в первые же годы Федерации. А вот сейчас — проявились. Скверно.— Похоже на биологию, шеф, — поделился своими подозрениями Николас. — Потому как я не знаю такого токсина.— И никто не знает, — ответил люпус. — Если это оружие, то оружие серьезное, ты понял.У полковника Курцпоинта имелась любимая фраза-паразит. Каждое десятое предложение он заканчивал словами ?ты понял?. Неважно, понял собеседник или нет — это начальника полиции не интересовало. Тем не менее, полковника успокаивало, если в ответ на эту фразу он услышит подтверждение.— Я понял, — произнес Николас.— Отлично, — кивнул Курцпоинт, не отрывая взгляда от бумаг. — Наверху очень хотят знать, почему такое есть у кого-то, но нет в распоряжении спецслужб. Это понятно?А вот это был прямой вопрос. И на него отвечать, как ни странно, не обязательно. Николас кивнул, преданно смотря в глаза начальства. Оно взгляда не заметило, поскольку Курцпоинт так и не удосужился поднять голову и посмотреть на Ульфсона. Однако почувствовать чужой взгляд полковник сумел.— Не строй из себя курсанта, Ульфсон, — произнес он. — Меня этой своей моськой ты не разжалобишь.— И мысли не было, шеф.— Вот и не мысли туда больше, — продолжил начальник. — Итак, первое. Пока государи? не отобрали у нас это дело, ты лично отвечаешь за скорейшее его расследование.Государями в полиции называли федеральных чиновников, то есть агентов по государственным вопросам. Причем зачастую залезая в дела местных властей — Федерация не в полной мере децентрализованное государство. Центральная власть может вмешаться в любой внутренний вопрос региона. По понятной причине все сотрудники полиции Фаунтауна люто ненавидели подобные вмешательства. Поэтому каких только прозвищ не напридумывали для федералов. Упомянутое выше ?государь? было самым безобидным. Можно сказать, обиходным.— Объединишь его с производством по твоей шустрой вульпес, — продолжил тем временем Курцпоинт. — С ее кошельком, хронографом и всей прочей бытовухой.— У нее часофон.— Не нервируй меня, Ульфсон! — полковник бросил жесткий взгляд на Николаса. — Своим занудством будешь барышень впечатлять.— Понял, шеф, — Ник потупил взгляд и уставился на блокнот, что подготовил ему начальник. Блокнот оставался совершенно чистым. Как и все сотрудники следственного отдела, Николас не любил бумагомарание. Хватало по работе.— Второе, — продолжил полковник. — Неформально. Не подлежит разглашению. Вообще ничему не подлежит, ты понял. Сигнал сверху. Нужно отработать.Ник понимающе вздохнул. Каждый раз, когда приходят вот такие ?сигналы сверху?, следственному отделу на шею вешают очередную гирю типа слежки за женой заместителя мэра. Или заставляют спустить на тормозах какое-нибудь очередное мелкое правонарушение чиновником из администрации города. Все люди — люди, безгрешных нигде нет.— Я слушаю, — произнес Ульфсон. — Обещаю держать язык за зубами.— Тогда вникай. Пропала дочка одного уважаемого человека. Очень уважаемого.— По какому ведомству уважаемого?— Не поверишь, по соседнему с нашим, — Курцпоинт снова поднял взгляд на своего подчиненного.Ник присвистнул. Пропажа дочери генерального прокурора — это серьезно. Сейчас такое начнется…— Не свисти мне тут, — приказал полковник. — У меня бюджет и без твоего свиста трещит. В общем. Документы получишь в спецархиве. Я распорядился. Все бумаги под отчет. Носить с собой, спать с собой, в туалет будешь ходить — тоже с собой таскаешь. И держишь под наблюдением, даже когда штаны снимаешь, ты понял.— Хорошо, — кивнул Ник и уже хотел пошутить про нехватку туалетной бумаги, но вовремя осекся. Речь шла о деле такой важности, что шутников очень скоро начнут показательно выставлять на улицу. Курцпоинт точно не собирается вызывать у начальства даже тень ощущения, что в Департаменте полиции работают весельчаки.Полковник тем временем продолжил.— Ничего хорошего тут нет, ты понял. На ушах все, даже те, у кого и ушей не видно. Но мы — личный резерв господина генерального прокурора. Нас, если что, будут стричь особенно коротко.— Полномочия? — спросил Ник.— Самые широкие. Считай себя четвертым человеком в городе. Я распорядился. У тебя теперь свой экипаж с броней на самый всякий случай. Экспериментальный электромобиль, так его разэдак. Не знаю, кому пристроить — тяжелый, как вагон. Мой водитель говорит, легче поезд подземки остановить, чем это инженерное чудо. Вот, заодно протестируешь. Если в самом деле шляпа, отдадим обратно нашим яйцеголовым — пусть облегчают.— Может не надо? — жалобно попросил Николас. Ему роль тестировщика экспериментальных изобретений претила. Экспериментальные вещи хорошими не бывают по определению.— Что не надо? — поднял свой непонимающий взгляд Курцпоинт. — Тестировать? Надо, Ники, надо. Ездишь теперь только на нем. И потом, не хватало еще, чтоб ты убился о столб на своей тарантайке.Ник понимающе кивнул. Спорить с начальником — себе дороже. Отнимут электрокат принудительно.— Далее. Лаборатория и картотека в твоем распоряжении. Все приказы я отдал. Будет нужно — дергай их двадцать четыре часа в сутки. Бюджеты на переработку уже согласованы с финансистами мэрии.Вот это уже было совсем серьезно. Раз дело пошло о неограниченном финансировании, то это значит, с Николаса будут драть три, а то и четыре шкуры за каждый потраченный лаки. С другой стороны, никогда еще Ульфсон не работал в таком режиме. И если со всеми ограничениями у него лучший показатель раскрываемости в Отделе, то с новыми возможностями… Впрочем, о чем это он? Лучший показатель потому и лучший, что лучше не бывает. И дополнительные деньги тут не в помощь. А вот если Ульфсон сделает осечку… Впрочем, об этом думать не хотелось.— И последнее, — произнес Курцпоинт. — На время расследования у тебя официально должность моего личного зама. Копай хоть под самую глубокую линию метро, но найди мне девчонку.— Срок?— Как обычно, сорок восемь часов, — полковник скривился, словно от зубной боли. — У нас двое суток. В понедельник утром — или триумф, или отправка в самую дальнюю провинцию. Кабачки выращивать. И то не факт, что доверят.— Я понял.— Я надеюсь, ты понял.Начальник полиции закрыл папку с документами, в которой мысленно находился все время беседы. У господина Курцпоинта был очень сильно развито умение параллельной работы с документами. На должности руководителя Департамента полиции города — навык обязательный.— Вопросы?— Да, есть один, — ответил Ульфсон. — Как зовут девчонку? Я понимаю, что все есть в деле. Просто интересно. Может, знаю?— Под ее истинным именем — конечно, знаешь, — ответил Курцпоинт. — Ее зовут Китти Муар-Линьковская. Она от первого брака супруги господина Линьковского. Начальника муниципальной прокуратуры.— Есть и другое имя?— Есть, — нехотя ответил полковник. — Некоторые знают ее под именем Мими Мур. С подробностями ознакомишься в деле. Все, мы теряем время. Пошел отсюда.Ник послушно поднялся, отсалютовал начальнику и прошел к двери. Взялся за ручку и привычно замер в ожидании. Никогда еще начальник не отпускал его без напутствия.— Бросай все, Ник, — раздался голос начальника. — Бросай все и найди мне эту кошку. Иначе…— Не продолжайте, шеф, — оборвал полковника Ник. — Я знаю, что иначе. Я найду.Николас действительно знал, что будет, если он провалит расследование. Но предпочитал об этом не думать — мешает работе.С нескрываемым облегчением он передал текущие дела ответственному секретарю отдела — уж его головная боль, кому их двинуть дальше. Все, теперь у Николаса будет одно единственное дело на рабочем столе — сильно пахнущее кошками, но на сегодня самое важное.Он зашел в архив и затребовал дело о похищении дочери прокурора. Пришлось подписать кучу бумажек, обещающих ему кару небесную, если кому-то о чем-то даже подумает рассказать. Сверх того, что необходимо для ведения расследования, разумеется. Необходимый минимум информации нужно раскрывать, это знают даже законченные параноики.Затем Ульфсон вернулся наверх, к своему рабочему месту. Там воспользовался общим фоном на стене, чтобы забронировать парковку на стоянке под… свой электрокат. Объяснил это совершенно искренне: ему выдали автомобиль, и самокат негде теперь хранить.Прокатило.Да, не обходится в полиции и без маленьких должностных преступлений. Но где ж вы видели правила без исключений?С первым из переданных дел сразу же было очень плохо. Прямо с самого начала. По наблюдениям вневедомственной охраны, к пациенту Абессинской был дважды проявлен интерес со стороны не представившихся лиц. Подтверждений же этому не было от слова ?почти?. Парочка рапортов и опрос дежурного санитара больницы — те еще доказательства.С одной стороны, мало ли что померещится вневедомственной охране. Про санитара и говорить нечего. С другой стороны, это звоночек. На всякий случай Николас взял это, что называется, на карандаш. Интерес к уснувшей кошке следует прояснить.Вполне возможно, что ?особое оружие? — плод воображения начальства. Во всяком случае, результаты медико-клинической экспертизы пока еще не пришли. Ник знал, что среди трифов подобное случается. Кошек рыбой не корми, дай нюхнуть чего-нибудь забористого, чтобы потом сутки проваляться без сознания. Каждый третий сынишка высокопоставленного парда из городской администрации — готовый пациент наркологического диспансера. Кто его знает, что там принимала гадалка для своих гадальных способностей?Тем не менее, Николас связался с группой в госпитале и передал им свое распоряжение усилить охрану. Поставив тут многоточие, Ульфсон сосредоточился на основной задаче — поиске дочери генерального прокурора.Оказалось, что девчонке почти тридцать — по меркам фелис весьма зрелый возраст, не сказать больше. Работу она меняет, как перчатки. Неудивительно, учитывая финансовые возможности семьи. Но вот последние три года почему-то стабильно трудится на телевидении — работает рядовым менеджером проектов.При этом личное дело госпожи Мур/Миу/Муар-Линьковской оказалось небольшим. Подозрительно. Еще более странным было то, что при столь небольшом количестве информации объект изучения сменил кучу имен.Мими Мур, она же Мими Миу, она же Китти Муар-Линьковская, оказалась также еще и Василисой Кошкаревой, Коко Шатэ, Катцелерин Уберштюль и даже госпожой Мао из дальневосточного квартала. К каждому из имен должно было прилагаться подробное описание его использования, но увы, на этот счет досье молчало.Инспектор-дознаватель совершил двадцать два звонка нужным людям. Дозвонился девятерым. Каждому подробно описал объект своего расследования. Девушку знали шестеро.Шестеро из девяти, Николас! — подумалось дознавателю.Причем двое — из не самого легального бизнеса. Мягко говоря. А прямо — откровенные жулики под маской респектабельных бизнесменов. Да, бывает и так. Сыщикам приходится общаться с преступниками. И не всегда с позиции силы, но иногда и по взаимному интересу. Издержки профессии.Спустя четыре часа, еще одну кучу телефонных звонков и даже одну беседу ?не для записи? в баре между двумя соседними кварталами Николас знал про похищенную гораздо больше.Во-первых, версия о беспомощной жертве не выдерживала критики. Из того, что Ник узнал об этой фелис, следовало совершенно обратное. Скорее это она могла бы похитить кого угодно, вплоть до мэра города. Дамочка несколько раз светилась в очень мощных аферах, которые в криминальном мире обычно не выставляют напоказ. Что любопытно, все дела так или иначе касались антимонопольных разбирательств — это пункт номер один.Такая узкоспециальная персона сейчас работает на телевидении — это два.Как один и два в сумме дают три, так и вывод в голове Николаса родился совершенно прямой. К исчезновению Китти Муар-Линьковской причастны или телевизионщики, или кто-то из их ближайшего окружения. Это самая вероятная версия. Представить, что ее похитил кто-то из монополистов города — невозможно. При одном только упоминании о Муар-Линьковской у большинства из них трясутся поджилки.С этим знанием Николас и обратился в редакцию телеканала, где госпожа Мими Мур числилась штатным администратором. Увы, дозвониться не удалось. Что поделать — выходной день. Но Ульфсон неплохо знал особенности работы журналистского сообщества, и был уверен, что все ключевые сотрудники на своих местах, то есть дома. Пришлось поднимать базу данных городских жителей и обзванивать людей по их квартирам.Повезло достучаться до руководителя телеканала, тальпи?да по имени Рытко Кроткин. Николас никогда бы не подумал, что обычный крот способен возглавить большую телевещательную организацию. Однако ж поди ты… Из беседы с этим одаренным господином дознаватель уяснил следующее:Первое. Госпожу Миу на работу взяли в рамках общего конкурса на заполнение вакантной должности. Собеседование Мими прошла на отлично. Второе. В личном разговоре с кандидатом мелькнуло имя некоего Ноктюрна Питерболда. Якобы госпожа Миу некоторое время сотрудничала с ним, когда тот еще работал администратором в фармацевтической корпорации. Для кандидата на должность это было преимуществом. На тот момент рекламщики телеканала как раз обрабатывали корпорацию ?П и Ж? на предмет спонсорского контракта. Для справки, сейчас господин Питерболд работает финансовым директором этой компании.Третье. Одним из проектов, который вела Мими Миу, являлся спонсорский контракт… с корпорацией ?П и Ж?. Это уже никаким образом не стало для Николаса откровением — такое развитие событий ожидалось.Четвертое. Коллег у Мими Миу ровным счетом двадцать три человека. При этом девятой в списке числилась Роксана К. Быстролап. Удивительно, но совсем еще молодая вульпес по служебной лестнице стояла на одном уровне с опытной и зрелой фелис. Более того, еще позавчера она и вовсе занимала существенно более высокий пост, регулируя всю (!) деятельность отдела, в котором трудилась Мими. Удивительное рядом!Пятое. С полгода назад госпожа Миу начала выплаты внештатному сотруднику по имени Бусолина Ф. Бенгал. Впавшую в спячку гадалку также звали Бусолина. И она тоже была фелис — как и госпожа Бенгал. Об этом красноречиво говорила курсивная буква ?Ф? в середине имени.Николас с усмешкой заметил в мыслях, что в его жизни стало как-то слишком много кошек.После обеда аналитики-финансисты прислали отчет. Из него следовало, что получателем гонораров действительно числилась Бусолина Ф. Бенгал. Однако ее домашний адрес в точности совпадал с местожительством гадалки — госпожи Абессинской.Это уже никак не могло быть совпадением. Поэтому, когда трубка на столе взорвалась резкой трелью экстренного вызова, Николас был готов. Он ожидал неожиданностей, если можно так сказать. Инспектор Ульфсон внимательно выслушал сообщение дежурного, после чего отдал распоряжение готовить свою новую машину, положил все документы в подстольный сейф и поспешил на выход.На больницу, где под охраной содержалась гадалка-фелис, только что совершили нападение. Оперативная группа выехала, не дожидаясь Николаса. Других подробностей не было, но Николас чутьем сыщика понимал, что дело закрутилось.Оставалось только понять, какую роль в этом всем играют Роксана К. Быстролап и гадалка. И, главное, зачем Китти Муар-Линьковская вытаскивала лисичку и крыса из тюремной камеры. На этот счет у Николаса были кое-какие мысли, но пока держал их при себе.— Господин дознаватель, подождите!Николас обернулся. К нему на всем ходу бежала девушка-люпус, вольнонаемная из регистратуры. К своему великому стыду Ник даже не знал, как ее зовут.Впрочем, частично эта проблема решилась, когда девушка наконец догнала его. На груди у симпатичной люпус красовалась табличка с самой популярной в их роду фамилией: Догсон.— Я слушаю, — сказал Ник.— Господин дознаватель, у меня заявитель. Требует вас.— Подождет, — отрезал Ульфсон. — У меня срочный вызов.Николас отвернулся, но настырная Догсон обежала его кругом и снова встала перед лицом Николаса.— Я так и сказала, господин дознаватель, — затараторила девушка. — Я сказала, что у вас срочный вызов. Это же я вам звонила с этим вызовом, так что я знала, что он срочный, и я…— Догсон, я занят, — Николас снова попытался пройти мимо служащей и снова не преуспел. Мистическим образом люпус снова и снова оказывалась у него на пути.— Он говорит, это срочно! Это как-то связано с похищением.Когда Николас услышал слово ?похищение?, его буквально подкинуло в воздух. Он резко развернулся назад… чтобы настойчивая Догсон впечаталась ему в грудь. От удара легкая девица чуть не упала, и Николасу даже пришлось ее поддержать.— Кого похитили? — сухо ответил Ульфсон на поток благодарностей.— Говорит… Говорит, эту лисичку вчерашнюю. Госпожу Быстро… Ну вот, забыла.— Кто заявитель?— Не поверите, тоже ваш вчерашний клиент. Раттус.— Понятно.Николасу предстояло выбрать, какое из течений расследования более важное и не терпит промедления. Наконец он принял правильное, как ему казалось, решение и направился обратно в здание департамента.Николас отлично понимал, что не успеет одновременно в два места. Возможно, понимал это и противник. Для того и запустил два процесса параллельно. Николас не удивился, и уж точно совершенно не был испуган. Для сыщика любая стартовая позиция невыгодная. Это особенность профессии. Сыщик идет по следам, он всегда поначалу опаздывает. Не стоит этого бояться.Нужно уметь очень быстро обгонять и устраивать засаду. Ник умел и то, и другое. Шутка ли, почти пятнадцать лет в полиции!Поэтому из двух вариантов он выиграл тот, который не был очевиден. Два из трех его коллег поехали бы по экстренному вызову в больницу. Ник же твердо знал, что если преступление уже попало в поле зрение оперативников, то дознаватель там не нужен. Желателен, конечно, но вовсе не обязателен.А вот внезапное похищение, казалось бы, непричастной к делу лисички — дело совершенно другое. То, что хорошо спрятано, обычно и ведет к успеху. Легкие же пути истоптаны тысячами ног и обнюханы сотнями носов. Там нечем поживиться.Николас привык верить чутью. Поэтому чуть ли не бегом вернулся в Департамент, зашел регистратуру и сразу же увидел давешнего правонарушителя. Подошел к серому пройдохе. Тот проворно вскочил со стула и вытянулся перед полицейским, как солдат перед генералом.— Отвечай быстро и без разбега, — приказал Николас. — Где схватили вульпес, когда и куда повезли.— Хай! — все-таки ввернул свое канализационное приветствие крыс. — Прямо около ейной квартиры. На улице Шорохов. Номер дома не помню. Могу показать.— Кто?— А я фто, знаю? — пожал узкими плечами подземный житель. — Какой-то здоровяк. Черный.— Из твоих, что ли?Ник слабо представлял себе случай, когда на одной улице находятся два крыса, но мало ли что…— Не, — помотал головой Деннис-младший. — Тофно не из Кланов. И говорю же, здоровяк. Большая кошка. Не разбираюсь я в них.— Понял. Куда повез рыжую? С ней все в порядке было или усыпили? Мне из тебя клещами информацию доставать?Крыс ощерился золотой фиксой.— Да в том-то и прикол, что никуда и не носил пофти. До машины только. Рыж на плече болталась, он ее в багажник сунул. Спала, ясное дело.— Ясно, — кивнул Ник. — Машину опознаешь?— А то! — заулыбался уже поприличнее парень. — Не поверишь, черный длинузин. Номер три восьмерки на табличке.Ник потерял интерес к Деннису-младшему. Машину найти почти невозможно, если кто-то не хочет, чтобы ее нашли. Номер, конечно же, фальшивый — транспортная инспекция не выдает таблички с ?красивыми? цифрами уже лет десять. А три восьмерки и вовсе наперечет. Но это все пустое. Николаса куда больше интересовало, зачем, а главное кто решился на похищение совершенно безобидной лисички.Потому как все три случая сплетались в один клубок. И он, Николас Ульфсон, его распутает, не будь он лучшим дознавателем Фаунтауна!— Еще это…— Что? — Николас повернулся на голос крыса.— Мне тут это…, — парень явно не знал, как начать. — В общем, мне тут денег обещали, если я за рыжем прослежу.— Кто, я? — удивленно спросил Ник.Точнее, изобразил удивление. То, что крыс начнет требовать денег, читалось между строк. Канализационные — они такие, ушлые очень. Однако Ульфсона весьма удивило, что кто-то наблюдает за Роксаной Быстролап. Даже интересно.— Нет, — крыс замотал головой. — От тебя дождешься, ага. Мне кошка одна обещала. Она фто-то на фон не отвефает. Я на пофте дважды звонил, пока ваши за мной ехали. Ну, опосля как я вам позвонил.— Ну а я-то тут причем?— Я думал, может, подскажешь ее адрес? Я лифно зайду.— Почему я должен знать адрес того, кто обещал тебе какие-то там деньги?Еще не выслушав ответ серомастного, Николас уже знал, что одной загадкой в этом деле больше. Но парадокс в том, что каждая лишняя загадка лишь приближает сыщика к раскрытию преступления. Тоже специфика профессии. Поэтому он уже был готов сам заплатить вымогателю, лишь бы тот побыстрее назвал имя таинственной личности.— Ее зовут Мими, — подтвердил догадку Николаса парень. — Она вносила залог. За меня и ту лисифку.Если провидение в этот день и сулило Николасу множество даров, то бездельник из канализации явно был из их числа. Хотя еще вчера Ник был уверен, что более бесполезного для него субъекта придумать невозможно.Что ж, удача иногда благословит. Нужно только знать меру и перестать полагаться на нее, когда она задумает повернуться к тебе задом.