Пять слов (КуроМайя) (1/1)

Одного парня заколдовала колдунья?— он мог говорить только одно слово в год. И вот этот парень влюбился, он семь лет не говорил ни слова и ?накопил? семь слов, подошёл к этой девушке и сказал: ?Я люблю тебя, выходи за меня замуж!?, а она вытащила наушники и спросила: ?Что??? Просторы Интернета?— Я люблю тебя, давай встречаться.Было снежно, и пар небольшими облачными клубами покидал её рот с каждым словом, оставляя за собой бледную молочную пелену. Когда прозвучало последнее слово, она нервно облизнула губы в нетерпении. Её глаза совсем незаметно сверкали, поблескивали, отражая свет хрустящего снега под их ногами.Руки Майи медленно поднялись к её ушам, и тогда Клаудин заметила это?— Тендо была в наушниках.?— Прости, что ты сказала? —?брови Майи приподнялись в вопросительном выражении.Зрение Клаудин сжалось до двух точек?— белых капель наушников, зажатых меж указательными и большими пальцами Майи?— и вместе с этим её маленький мир, остановившийся на Майе в это мгновение, задребезжал, отдавая звоном в уши. Челюсть Клаудин приобрела острые черты, а зубы заныли от силы, с которой она их сжала. А потом её глаза забегали по лицу Майи: линии подбородка, располагающей улыбке ожидания, слегка красному носу и глазам, с теплящейся в них интересом?— будто пытаясь найти подтверждение того, что Майя всё же услышала её слова, а наушников и вопроса вовсе не было, но Майя оставалась дружелюбно молчаливой и ожидающей.Губы Клаудин дрогнули, и ей захотелось сказать Майе ещё тысячу слов: о том, насколько опасно ходить в наушниках на улице и о том, что можно было бы и не слушать музыку настолько громко,?— но больше всего Клаудин хотелось повторить свои слова и добавить ещё десятки их о том, как Майя заняла определённо важное место в её сердце; Клаудин осталась безмолвной. Она почти панически начала осматриваться и заламывать себе пальцы, ощущая похолодание на их кончиках, думая, что ей теперь делать.Все её пять слов?— пять драгоценных лет молчания?— только что ушли в никуда, проиграв технологиям. Клаудин побледнела и ощутила себя совершенно разбитой, и неожиданно холод накатил на неё с совершенно другим уровнем силы?— проник под пуховик, облизнул каждую кость в теле, и её сердце пропустило удар.?— Ты в порядке? —?о, знала бы Майя насколько Клаудин сейчас не в порядке, но слов, чтобы это выразить, не было?— они просто не желали быть произнсёнными ею.В сердцах она прокляла своё проклятье и глубоко вдохнула, колючий воздух поцарапал ей горло, и она вдруг очень чётко поняла, что ей нужно делать. Она нахмурилась, находя эту идею совершенно провальной и дурной, но это был её единственный план, не считая позорного побега, так что она решила действовать.Вязанный шарф Майи ощущался очень мягким и тёплым в её руках, дыхание Майи, замершее на мгновение?— совершенно обжигающе на её щеке, а губы?— чертовски мягкими и едва-едва тёплыми от прохлады…Почти.Но Клаудин могла бы поспорить, что так бы и было, если бы она целовала Майю всерьёз, но, к беде или счастью, это было лишь частью игры.?— Снято! —?объявил громкий голос Джунны, и все вздохнули с каким-то радостным облегчением, будто не дышали последнюю минуту.Клаудин отстранилась от Майи почти сразу, натягивая свой собственный шарф на нос и пряча руки, в которых ещё ощущалось тепло шарфа, в карманы.Майя села на освободившийся рядом с Джунной раскладной стул с логотипом их школы и, радостно облизываясь, достала из собственных карманов кусочек бакумкухена, завёрнутый в хрустящую фольгу, и тогда Клаудин поняла, что поцелуй с Майей был бы на вкус как чёртов бакумкухен, и ничего волшебного, кроме глупости, в этом не было бы.