День рождения Санзо (1/1)

Санзо не слишком-то был уверен, какое на дворе число – еще не дошел до того, чтоб проверять в газете колонтитулы. Пока его устраивало уже то, что никто вокруг не шумел и не прыгал по голове.Как ни странно, инициатором-то тишины был Гоку. Который и уговорил Хаккая с Годжо пойти хоть вкусным закупиться по грядущему случаю. Они, в общем-то, и не особо возражали.На рынке толкалось много народу, но, вестимо, из всех людей и екаев рядом оказалась парочка иностранцев.– О, привет, Гат, – его хозяина Гоку решил игнорировать, – и вы в съестных рядах?Индеец только кивнул, вот Хейзель не смолчал, конечно:– Ищем, что я еще не оценил из местного вкусного. А где Санзо-хан?– Отдыхает от нас. У него ж такая дата завтра, двадцать пять!– О, что, в самом деле?.. – Хейзель прикрыл глаза, прикидывая что-то в уме. – Надо будет утром поздравить.– Надо будет, только осторожно, – обернулся к ним и Хаккай.– Это то есть резко не будить? А… можно я тогда напрошусь к вам в компанию на утро?– Пожалуйста. Вы как?– С этой минуты – лучше всех, а почему вы спросили?..– На всякий случай, – Хаккай не его спрашивал, а обоих ребят, ну да иностранцу простительно было понять не так.– Не тебе было, – фыркнул Гоку, – и тебе Санзо не обрадуется, но ладно. Каждый имеет право сказать ему доброе слово.– Доброе слово всем приятно.– Благодарю, вот и мне сейчас тоже, – Хейзель покосился на Годжо, который промолчал, но явно идею одобрял не особо. – Слушайте, а вы не слышали про волшебный источник, превращающий парней в девушек?– Всегда думал, что это сказки, – рассеянно ответил Хаккай.– Жа-алко… А то ж был бы я девушкой – ко мне бы относились по-другому. Даже Санзо-хан, может быть…– Не-а, – уверенно заявил Гоку. – Какая разница.– Ну кому-то разница, может, и есть.Годжо пытался ржать тихо. Хейзель вздохнул поглубже… не гонят, так можно это все же сказать при них…– Гат, ты же умеешь раскрашивать лица?– Только в бой, хозяин, – нет, этот-то ничему не удивится.– А вам зачем? – поинтересовался этот убийственно вежливый екай.– Проверить, есть ли разница для Санзо-хана. Раз я не могу найти источник – то хотя бы создать видимость.– О. Даже так.– Можете смеяться.– Нет, зачем же.Хотя, кажется, только господин в очках и не смеялся… Остальные друзья Санзо-хана как раз таки тихо давились смешками.– Гат, заканчиваем с продуктами и в соседние ряды. Господа, вложусь в завтрашний стол.– Будем ждать.– До встречи завтра утром, – Хейзель сделал знак Гату, и они обошли прилавки.Мальчишка пожал плечами и повертел пальцем у виска.– Взрослые правда бывают такими идиотами?– Гоку, взрослые – это те же дети, только хорошо притворяющиеся.– Правда? Я над этим подумаю…– Правда.Закупились и потянулись в гостиницу. Санзо даже уже успел уйти спать.* * *Утром надо было встать потише, Санзо ведь и выспаться мог уже, так сказал себе Хаккай. Сходить хоть умыться – и браться за организацию стола.Только в умывалке перед зеркалом сидело странное существо и озабоченно разглядывало собственное лицо.…Нет, вот шелка ему шли, прямо под цвет глаз, и к длинным подолам он был привычен. И цветы в волосах тоже смотрелись вполне на месте. Но вот тушь на ресницах лежала хлопьями, а стрелки у глаз, судя по толщине и брутальности, рисовал явно Гат и пальцем. С помадой Хейзель тоже сильно переборщил и теперь пытался сделать с этим хоть что-то.Увидел в зеркале Хаккая, чуть вздрогнул – и еще хуже все размазал.И даже смеяться как-то нехорошо.– Первая попытка, да?– Да, екай-хан, именно так. И Гат занят, угощение раскладывает, да и толку от него…– Не знаю, зачем вам это, но давайте помогу.– Ой, а вы правда можете? А мне это – впечатлить кое-кого…– Когда-то мог, так что давайте попробуем.– Спасибо… Хаккай-хан. Вот тут все это добро у меня.– Ну что ж, сейчас посмотрим…В разгар процесса (которому Хейзель слегка мешал, ему от легких и осторожных касаний хотелось жмуриться и чуть ли не мурчать) в душевую завалился хмарный Санзо в состоянии ?между первой сигаретой и первым глотком кофе?. Вгляделся, тихо выругался.– Кхм… а вы что, теперь подружки?..– Возможно, – отозвался Хаккай ровным голосом.Хейзель сказать ничего не мог – как раз надо было держать рот открытым.– Нет приличных слов, – бросил Санзо. – Хоть бы медальон под воротник убрал, если не хотел палиться.– Это концепция, – невозмутимо ответил Хаккай.– Блин, – в опасной близости от ?салона красоты? Санзо очень некультурно наплескал себе в лицо водой. Вытираться не стал – и уйти тоже почему-то медлил. Поймал себя на том, что залипает на движения хаккаевских пальцев. Черт, да будь он на месте этого… очень мешал бы, ловил бы пальцы губами…Наваждение развеял раздражающий голос:– С днем рождения, Санзо-хан!– А, черт, точно. Типа спасибо, но кто тебе слил? И вообще молча ты в разы лучше.– Санзо, ты можешь хотя бы в честь праздника не хамить с самого утра?– Да я еще не начинал. Я даже скажу, что ты хорошо постарался и ему идет. Я просто хренею, что вы так ладите.– Ну я не такой уж и плохой.– Что ты хороший – это даже не обсуждается, это некоторые тут… только хорошенькие. Эй, хоть извинился перед Хаккаем? Он тут время на тебя тратит, а ты…Хейзель опустил глаза. И залился краской на несколько тонов темнее, чем та, которой Хаккай тронул ему щеки.– Я уже зову Хаккая-хана по имени… и вообще…– И вообще все в порядке, – добавил и тот.– Ладно. Закончили? Нам вообще-то ехать скоро. А никто еще не ел.– Если ваш мальчик, Санзо-хан, еще не умял все, что натащил мой слуга.– Сейчас, минуточку… – Хаккай бережно что-то подправил, в последний раз прошелся кисточкой. – Вот так, готово.– Тогда идемте отсюда. И все-таки зачем, Хейзель Гросс?– Затем что был бы я девушкой – вы бы меня не посылали матом и вообще вели бы себя приличнее…– Некоторую херню нельзя держать в голове никому. Но… в чем-то ты, может, и прав. Теперь, когда я увидел вот это.– О, Санзо, ты, оказывается, таки слаб перед красавицами?– Ну… это как сахар есть просто так. А ему повезло с классным стилистом… и хорошо, что он все это затеял не чтобы ты его трогал!– Даже так?– Ох, ну что вы, Санзо-хан, для меня никто больше и не существует, кроме вас… – прозвучало как-то не совсем искренне.– Хорошо, потому что я бы…Тут до Санзо дошло, что он ляпнул. И до Хейзеля тоже дошло.Оба уставились на Хаккая.Заметил? Хотя пойми там…– Все, хватит, едим и стартуем, – Санзо вышел вперед всех.Стол уже слегка разорили. И теперь на Хейзеля уставились еще три пары глаз. И все – под впечатлением. Гоку отмер первым:– С днем рождения, Санзо!– Ага, спасибо. Мы спешим.– Это ты спешишь, а мы празднуем, – заметил Хаккай опять очень спокойно.– Эй, праздник-то мой! И вон в газетах пишут, что алкоголь до двух часов не надо пить!– Так это поди для людей пишут, вот ты и блондинка и не пейте, – радостно высказался Годжо.– Я точно начну с кофе.* * *Три часа спустя хмельной Санзо сидел между Хаккаем и Хейзелем, приобнимая обоих.– Эх, епископ, был бы ты правда девчонкой – взял бы я тебя замуж! – и в скобках: – Не мажь выше плеч помадой, там я хоть прикрою! – и снова громко: – Это с Хаккаем мне вон вообще все равно, какого он пола!– Это потому что замуж я не соглашусь?– Это потому что у меня к тебе без…оговорочно. А к нему все время затыки на чем-то…– Ну допустим.– И сегодня мой последний день свободы! Потому что с завтрего… делай со мной… ну что хочешь!– Это еще почему?– А тебе, положим, мало, что я просто хочу так?– Нет, но интересно.– Просто ты тот человек, который никогда не даст мне наломать дров. И теперь уже моя жизнь… в твоих руках.– О. Давай ты повторишь это, когда протрезвеешь.– Напомни, хорошо? А ты прости, блондинка Хейзел. Ты там вообще еще рубишь по-нашему?– Да, Санзо-хан. И счастлив, что у меня есть хотя бы сегодняшний день. Сколько бы и чего бы мне за него ни перепало…– Я ведь и напомню, – заметил Хаккай.– И будешь прав.– Как знать.– Завтра, все завтра. А сегодня мой день, и пусть время встанет, и… – с небольшим усилием Санзо подхватил Хейзеля под коленки и пересадил на колени к себе. Тот, понятно, ни разу не возражал.Хаккай только глаза закатил. Точно ведь проблем не оберешься.– Господа, никому не переживать, – это уже сам Хейзель решил озвучить, – все по доброй воле и никаких потом претензий. С моей, естественно, стороны.– Ну к вам и вопросов нет. Санзо, а ты определился бы.– Я же сказал – завтра. Он тоже только на сегодня девочка.– Еще скажи – девичник.– Что-то вроде, да.– Замечательно.– Давай, скажи это вслух. Что просто до смерти ревнуешь. И не хочешь, чтобы даже на время…– Скажу так, я бы понял, если бы у вас вышло всерьез и надолго.– Да? Но мы все знаем, что такого не будет, и расстраивает это почему-то только тебя.– Ну все просто, или у вас все всерьез и что поделать, или если ты собираешься заниматься глупостями, и завтра ничего не будет.– Вот теперь я тебя услышал. И вот теперь ты, епископ Гросс, тут уже лишний, придется возвращаться к своей обычной жизни… Без обид.– Без обид, Санзо-хан.Сам встал с его колен, лицо было слегка мученическое, смотрелось бы лучше, если бы не косметика. Решительно вздохнул и пересел к Гоку и Гату. Даже грустно как-то. Стоило краситься, наряжаться, все это… Ну ладно, он сам сказал, что претензий не имеет. И так будет что вспоминать, все эти касания, и не только Санзо-хана… Вот от этой мысли загорелись щеки. Вот надо же… Ничего, выше голову, праздник это не его, и надо радоваться тому, что есть.Санзо тоже попритих и новую рюмку пил медленно. Только Хаккая обнимал крепче. Тоже ведь как-то оно… сложно. Если уж говорить такие высокие слова – то не по пьяни и не вот так вот… Хотя даже и лучше, что куча свидетелей. Надежнее. Хотя уже чем дальше, тем больше хочется остаться наедине. Подальше от всех этих… шумных и частично осуждающих. И от искушения, которое все еще частично действует. Конечно, белый день еще. Ну и кого это волнует, раз-то в жизни можно…– Хочешь, свалим из-за стола? Или ты со мной нетрезвым не хочешь дела иметь?– Ну если ты пообещаешь, что понимаешь, что творишь…– Ну если ты не боишься, что я сейчас что угодно пообещаю…Так-то утром я трезвый говорил, что дал бы на себе нарисовать что угодно… лишь бы только твои руки…– Ладно, могу и нарисовать.– Ну это необязательно, хватит нам тут одной принцессы. Ну пойдем? Можем просто потискаться и если что сгружай спать, развозит, а утром напоминай про все…– Идем.– Гуляйте дальше без нас, – уже громче объявил Санзо.Хейзель изобразил рукой нечто благословляющее. Выглядело странно, сегодня-то, хоть и привычный жест.…А Санзо и правда штормило, так и пришлось почти повиснуть на Хаккае. Он же не против? А то уже все страшно, хватит, почудил. Не хватало еще все испортить.Закрылись в комнате. Легли рядом. Санзо уткнулся лицом Хаккаю в грудь и так замер. Сразу столько всего нахлынуло, унося все ненастоящее. Вот оно. Его дом, его пристань. Сколько же он это искал… А было – все время рядом. Еще когда стоило лапу наложить! Хотя нет, не надо так, лапы стоит накладывать на него, Санзо. Уж он это утром снова озвучит. Сейчас-то никакие его слова веса не имеют.– Слушай, я понимаю, что нормальные люди так рано не спят, но где нормальные люди и где я. Просто хотел предложить… давай лишнее поскидываем и обнимемся как следует, а там… я очень, очень хотел бы и даже хочу, но мало на что есть силы, а вручить себя тебе… так ты сказал, чтоб я сперва проспался…– Давай так, без проблем.Так стало еще уютнее. И в самом деле смаривало. Вот так снова уткнуться, поцеловать куда-то в шею и выпасть из реальности… нет, как раз в настоящую реальность и попасть…И пока что и что может быть лучше.* * *А тем временем Хейзель успел чуть ли не опрокинуть в себя еще пару бокалов. И грустно вещал всем желающим слушать:– А ведь настроился проститься сегодня с невинностью. Но не так же… в чужом пиру…– Да а то не успеется! – подмигнул красноволосый.– Да понятно, что для всего есть свое время. Но на подобные безумства я теперь еще нескоро отважусь. Да и не справлюсь с ними один.– Ну это не проблема.– В смысле? Вы тоже в косметике разбираетесь?– Не, ну Хаккая всегда уговорить можно.– Боюсь, Хаккаю-хану теперь будет не до этого, ему есть с кем развлекаться… как угодно…– Да ладно, он добрый.– Это да. После всех моих выпадов все равно взялся помочь…– Он такой.– Я понимаю, почему Санзо-хан… да.– Хозяин, может, тебе уже хватит все-таки? Много лишнего говоришь. При детях и вообще.– Гат, – вылез означенный ребенок, – ты не хотел бы сходить в пень?..– Слушай, тебе тоже, кажется, хватит.Ну не то чтобы Гоку пил наравне со взрослыми, особенно учитывая количество закуски, но что-то стал отвечать, а Хейзель опять принял на свой счет:– Все вы, значит, вот так, никто меня не любит…– Хозяин, не греши, и есть места куда получше пня, – с этими словами Гат просто поднял Хейзеля на руки, осторожно прижал к себе и понес из залы. – Если плакать – всегда можно у меня на плече. Доброго всем вечера!* * *Когда утром, позже, чем это бывало обычно, Санзо и Хаккай вышли в общую залу, там уже все давно прибрали, вот же ж и без Хаккая обошлись, в конце концов некоторым и спать не надо…– Гат, у тебя лицо в помаде! – очень громко отметил Гоку. Хотя вот как будто у бедолаги было время глядеться в зеркало. И хотя как будто это кого-то касается.И отсутствия Хейзеля за завтраком Санзо… ну, сделал вид, что не заметил.Тем более что совсем скоро епископ обнаружился снова у зеркала в душевой. Был он уже не в платье, а в своей длинной рубашке, правда, с лепестками там и сям в волосах, и занят был тем, что старательно смывал с лица остатки косметики. А то ж помада вся смазалась, похоже – сцеловали. А от глаз полоски пока что шли вниз. Видимо, опять Гат и пальцем, не иначе – слезы вытирал.Сейчас-то слезами и не пахло, Хейзель даже напевал – какую-то очень мажорную версию благодарственного псалма. Увидел в зеркале Санзо с Хаккаем, кивнул и улыбнулся.Кажется, все сложилось, кто-то тоже оценил того, кто всегда преданно был рядом, и тоже нашел свою тихую пристань.