Альбафика/Агаша - второй (1/1)
- Позвольте мне... позаботиться о теле господина Альбафики.Шион вздрогнул и как будто заново пережил все случившиеся.Лепестки роз еще кружились в воздухе, медленно и элегантно планируя на пропитанную кровью землю, на поцарапанные и измятые золотые доспехи, на разметавшиеся синие волосы святого Рыб. Девчонка из Родорио, о которой Шион уже успел позабыть, сидела рядом с телом и беззвучно плакала; голову Альбафики она положила на колени, и руки ее бережно и благоговейно гладили его волосы. Слезы капали и капали на бледное бескровное лицо.- Что ты делаешь! - Шион попытался перехватить ее руки и оттащить глупую от мертвого, но все еще опасного святого, но легче было передвинуть всю Обитель, чем хоть как-то поколебать эту простую, ничем не примечательную девчонку. - Это же опасно! Ты слышала, о чем он просил меня?!Она помотала головой, то ли соглашаясь, то ли отрицая.- Даже если я умру... - она шмыгнула носом. - Даже если... я хочу похоронить его... чтобы никто не боялся подойти к нему... - личико ее сморщилось, и она разрыдалась в голос.Шион чувствовал себя беспомощным, и это было отвратительно. Он, первый из Святых, терпеть не мог этого ощущения. Решительно отстранив девчонку, он поднял на руки тело Альбафики.- Куда его отнести?Никто не решился ей помогать. Впрочем, она и не ждала помощи. Шион помог ей донести мертвого до дома, чудом уцелевшего в бою. Положив Альбафику на лавку, ставшую в одночасье погребальным одром Золотого Святого, Шион собрался было остаться, но срочные дела отозвали его. И она осталась одна. Согрела воды и нашла чистую одежду, оставшуюся от умершего брата. Снять доспехи оказалось совсем не сложным, хотя она рассчитывала повозиться. Оказалось достаточным просто дотронуться до них; сияние золота потускнело, и доспехи разрозненными частями свалились на пол. При виде золотой рыбы, игриво взмахнувшей хвостом, она упала на колени перед одром и разрыдалась, не в силах сдержать в себе нахлынувшей боли.Прошло немало времени, прежде чем она приступила к омовению.Есть что-то сакральное в том, чтобы готовить мертвого в последний путь. Как будто сам становишься ближе к смерти, и отчасти это было правдой - ей казалось, что цепкие когти отравы уже проникли в ее тело и теперь медленно и неотвратимо подбираются к сердцу. Оставалось только молить небо отпустить достаточно времени, чтобы она успела посадить на его могиле цветы.Ее маленькие руки, в мозолях и царапинах, нежно касались его тела, аккуратно смывая пот и кровь. Она сама сняла с него одежду; места девичьему стыду не осталось - из жизни ушел тот, перед кем стыд хоть что-то да значил. Синие пряди скользили между ее пальцев, похожие на тягучую воду; она гладила мертвого по волосам, похожая одновременно на мать и возлюбленную; даже прощальный поцелуй, который она решилась запечатлеть на его холодном челе, был и целомудренным, и полным страсти.- Спите спокойно, господин Альбафика...На похороны пришли только жители Родорио. Каждый, вплоть до самого маленького ребенка, принес с собой розу - и к вечеру на могильном холме выросла целая гора цветов. И каждая была прекрасна - так же, как и Золотой святой Альбафика.Она стояла в отдалении до конца церемонии. Люди обходили ее стороной, бросая виноватые взгляды - она даже не стала скрывать выступивших на руках темных пятен. Отпущенное ей небесами время подходило к концу. Но оно все же продлилось достаточно долго, вплоть до того момента, когда она увидела взошедшие на его могиле ярко-алые розы.