Часть 12 (1/2)

Генерал! Мне все надоело.(И. Бродский)Светило яркое солнце.

- Если правое дело заставляет стать пиратом, пиратство может стать первым делом, - наставительно произнес губернатор Свонн наливая чай коммандору. Почему-то во снах губернатор всегда сам наливал чай, а мундир никогда не был адмиральским.Со сторожевой башни, на которой по неведомым причинам проходило чаепитие, как с капитанского мостика был виден остров. Там счастливая и растрепанная Элизабет болтала с Воробьем у огромного костра и смеялась. Джеймс откуда-то знал, что они разговаривают о нём, хотя с башни не было слышно ни слова.Чашка давно наполнилась, но губернатор продолжал лить чай. Кипяток жёг коммандору руку. Джеймс видел это и чувствовал, но не мог пошевелиться.

- Пейте, пейте, - подбодрил губернатор, - Чай очень вкусный. Суд только завтра, расслабьтесь, коммандор. Или уже забыли?

Норрингтон хотел ответить, что помнит, но не мог разжать челюсти. А губернатор всё лил бесконечный поток чая, шпарящий коммандору руку, но не проливающийся со стола на пол.- Сожалею на счёт "Разящего", но не вините себя. Вы все-таки не повелеваете штормами. Хехе! - губернатор добродушно посмеялся, - Лорд Катлер обещал замолвить за вас словечко на процессе, - тон губернатора стал внимательным и заботливым как у любящего отца. Коммандор винил себя. Он надеялся достичь берега до шторма. Если бы тогда "Разящий" лёг в дрейф, может быть, и команда, и корабль были бы целы. А еще он отчётливо понимал, что всё это сон, но никак не мог проснуться. Процесса не было. Лорд Катлер Беккет заранее замолвил словечко. Заодно похлопотал о повышении. Ради своей выгоды, разумеется, "деловой подход", так что едва ли губернатор стал бы говорить о нем в подобном тоне... А еще губернатор всё лил и лил кипяток на руку. И его самого брызги не шпарили. Джеймс вдруг понял, что губернатор мертв. Тот вдруг улыбнулся с каким-то горьким сочувствием, и Джеймс проснулся.Рука, разбитая о челюсть Сеймура, распухла и покраснела, будто от ожога. Костяшки были разбиты еще сильнее, чем у Бадда. Но, должно быть, губернатор был жив. В последнюю встречу он был в добром здравии. В последнюю... В крайнюю...До побудки еще было время. Адмирал оделся и постучался к Сеймуру. Стучаться пришлось дважды. Открывал лейтенант с самым настороженным видом и с кортиком, кое-как спрятанным в рукаве.

- Я должен извиниться за моё вчерашнее поведение, - начал адмирал, но Сеймур его поспешно перебил.- Что вы, сэр, это я должен извиниться, я был не вправе подозревать такого джентльмена, как вы, адмирал, в подобных непристойностях.- Признаем, мы оба вчера позабыли об офицерском достоинстве, постараемся, чтобы это не повторилось. Разумеется, вы вправе и озвучить свои подозрения в суде, и потребовать сатисфакции, лейтенант.- Нет!! - должно быть, Сеймур представил дуэль с конченым безумцем, - Не в праве, сэр! Безусловно, не в праве!Норрингтон предложил Сеймуру свою пудру, чтобы скрыть синяк, но она была для парика и на лицо легла плохо. Лейтенант со своей стороны одолжил платок перевязать руку. Инцидент был исчерпан, хотя его последствия еще вызывали удивленные взгляды во время построения и за завтраком.Не то чтобы Норрингтон надеялся, что второе заседание суда пройдет легко и быстро. Этим утром боцман уже перегораживал другую лестницу и при появлении адмирала улыбнулся как школьник, исправляющий один неправильный ответ на другой, но еще не знающий об этом. Джеймс увидел в этом некоторый знак неизменности судьбы в целом и обычаев "Неустрашимого" в частности. Он даже ничего на это не сказал: бесполезно. К тому же, были дела поважнее.Заседание, впрочем, началось бодро, даже излишне. Бадд не присутствовал. Допрашивать его не требовалось, собрались посовещаться и вынести вердикт. Капитан Вир вкратце напомнил причину собрания (действительно, вдруг кто-то забыл?). Адмирал не вслушивался. Прочие тоже помнили, о чем речь. Так что стоило капитану умолкнуть, кормчий выдал жизнерадостное:

- Так что, вешаем?Почувствовав себя неуютно под взглядами других судей, он пояснил:

- Ну как... есть устав. Мне тоже не нравился Клэггарт. Он никому не нравился. Но он сейчас убит. За убийство вешают.

- Исчерпывающие аргументы, мистер Флинт, - согласился адмирал, - Следуя вашей логике, суды стоит отменить. Все решения записаны в уставе, к чему тогда мы? Может быть все-таки чтобы выносить вердикт с учетом сопутствующих обстоятельств и в рамках состязательного процесса?- Мы всё же не законники, - мягко напомнил капитан Вир, - Но если вам есть, что возразить, адмирал, говорите.- Для начала, я просил бы учитывать, что будь мистер Клэггарт жив, это был бы суд над ним за ложный донос и не только.

- Но он мертв, - резонно возразил кормчий.

- И всё же, факт ложного доноса меняет обстоятельства дела.

- Думаю, я понимаю, что вы хотите сказать, адмирал Норрингтон, - включился в дискуссию лейтенант Сеймур, машинально потирая подбородок, - Мальчик был спровоцирован. У каждого есть болезненные темы, заставляющие терять контроль над собой, - лейтенант явно нарывался проверить это еще раз, но он продолжил совсем не так, как ожидал Джеймс, - Не можем ли мы, признав его виновным, смягчить кару?Норрингтон заметил, что глаза у капитана забегали. Обычно неплохой оратор сейчас говорил запинаясь, хотя и с жаром.- Лейтенант, даже если бы при данных обстоятельствах мы могли, не отступив от буквы закона, вынести такой приговор, подумайте о последствиях подобной снисходительности. Простые люди, я имею в виду матросов, обладают