Эпилог (1/1)

—?Танцуйте и пойте, бродяги,?— радушно предложил стражник на воротах. Махнул рукой вглубь города:?— Сегодня большой праздник пришел к нам.—?Мы будем счастливы разделить с вами радость и развлечь добрых людей,?— Принц улыбнулся, прищелкнул языком.Впряженная в повозку серая кобыла дернула ушами и послушно двинулась вперед. Сидевший на козлах Пепел проворно вскочил на ноги, махнул алой тряпкой подавая знак остальному каравану.Принц отошел в сторону, пропуская своих людей в распахнутые ворота, спросил:—?Что за праздник освятил этот день?—?Наш королевич нынче женился,?— рассмеялся стражник, поправил яркий кушак, перехвативший объемное пузо. —?Говорят, королевна красивей всех на этих землях, глаза яркие, губы алые, а волосы как смоль черные. Жаль, что я сегодня на посту, говорят, сегодня гости свадьбы на площади танцевать будут.Принц коротко поблагодарил, проворно вскочил на козлы одной из последних повозок. Возница, седой как лунь, но все еще поджарый и крепкий, подвинулся, перекинул ему вожжи. Принц признательно кивнул и задумался.Гуляния, тянувшиеся весь день, не думали утихать и после заката. В круговерти факелов Принца нашли дети, успевшие, кажется, заглянуть в каждую палатку и лавку, обежать все площади, завернуть в потайные закутки. Бойкая чернявая Белка требовательно дернула за рукав, заставляя наклонится к ней. Шепотом сообщила:—?Там на площади торговцев разогнали, вытащили лавки под шкурами, а в центре разожгли большууую жаровню.Глаза девочки были одновременно любопытными и испуганными. Принц благодарно погладил ее по голове, велел держаться рядом с повозками. А сам, словно в спину толкала чужая властная рука, протолкался через толпу гуляк к указанной площади.Лавки уже были не пусты?— в окружении яркой свиты на них располагалась королевская чета. Дерганные музыканты, поминутно оглядываясь, пытались взять нужные ноты. Принц замер за спинами преградивших дорогу стражников, не обращая внимания ни на упершийся в бок чужой локоть, ни на наступившего на ногу соседа. Нашел глазами юную королевну, необычайно грустную для счастливой невесты, и неотрывно глядящую на брусчатку площади. Усмехнулся, скользнув взглядом по стоящему перед ней мужчине, молодому и вполне красивому, с пылающим праведным гневом лицом.Важно было не это.В центре расчищенного пространства стояла растрепанная и босая, но все еще гордо держащая спину золотоволосая женщина. Она была очень красива, ничуть не меньше, чем молодая королевна. Что запальчиво говорил ей королевич, было не разобрать через гам толпы и не прочитать на ее полном гордого презрения лице. Зато раскаленные до красна металлические туфли, которые щипцами снимали с жаровни пара кузнецов, были весьма красноречивы.?Гости на площади танцевать будут?,?— так сказал стражник на въезде, верно?Такова, значит, нынче здесь потеха.Принц скривился, отступил на шаг, не слушая возмущенные возгласы окружающих. Отвернулся, скользнул взглядом по любопытным лицам, чувствуя, как поднимается в груди раздражение и брезгливость. Замер, наткнувшись на тонкую фигуру старушки, закутанную в яркую шаль. Черные ее волосы, изрядно посеребренные возрастом, закрывали одну половину лица, но не мешали прочитать горькое сочувствие во взгляде.—?Я рада, что это не стало моей сказкой,?— негромко сказала Снежка, когда Принц добрался до нее через толпу. Над площадью гремела, сбиваясь, резкая музыка потешного танца, довольно кричала, подбадривая танцовщицу, толпа.Принц крепко сжал локоть старой женщины, мягко повлек за собой прочь. Снежка не сопротивлялась, но глаза от площади отвела неохотно.—?Я не хотела такого,?— ее голос подрагивал от боли. —?И эта девочка, другая принцесса, наверняка тоже. Это слишком.—?Это сказка,?— негромко ответил Принц. Поправил закрывающие старый ожог волосы, коротко коснулся губами изрезанного морщинками лба. —?Сказки бывают жестоки.—?Я бы сказала?— они всегда таковы,?— невесело улыбнулась Снежка.Когда они вернулись к повозкам, сидевшая у деда на коленях Белка вскочила и порывом ветра пронеслась через толпу, повисла на шее у Снежки.—?Бабушка! Мы тебя потеряли!Принц коротко улыбнулся с нарочитым кряхтением поднявшемуся Роднику, отступил прочь. И, на мгновение прикрыв глаза, пообещал про себя?— их общая сказка никогда не станет жестокой.