Снежка и негномы (1/1)

— Так и знал, что где-нибудь да застрянем, — тяжко вздохнул Бадья, оперся на лопату, хмуро глядя на небо. — Тучки-то снеговые.— Ты не ворчи, а радуйся, — рассмеялся Пепел, лихо забросив лопату на плечо. На нем была только рубаха да штаны, но от тела валил пар, как от ведра с горячей водой. — Чем больше снега упадет, тем теплее будет в повозках.Бадья скорчил недовольную рожу, неприязненно покосился на него. Хотел было что-то сказать, но не успел — мать отвесила звонкий подзатыльник и молча указала на полузакопанную в снег повозку — мол, не отлынивай. Пепел благодарно кивнул женщине, та лишь сочувственно улыбнулась.?Это все из-за тебя?. Бадья не первый и не последний, кто этой зимой будет ругать судьбу, погнавшую в дорогу. Пепел думал, многие будут винить его — будто он просил Принца торговаться за него с проклятым судьбой гадателем.Но даже поймавшая караван в снежную ловушку зима не заставила людей роптать.— В долине было хуже, — пробасил Утес, знаток погод и горных троп, в ответ на осторожный вопрос Пепла. — Думаешь, мы за тебя что-то платим? Не, это скорее тот пройдоха в накладе остался.Сейчас Утес со Скалой, его сыном, сооружали загон для лошадей и нескольких сохранившихся с прошлой жизни коз из срубленных накануне тонких сосенок и пушистых еловых лап. Стоянка получалась основательной — впервые с начала странствий. Пока взрослые возились с телегами, дети топтали снег вокруг, устроив настоящую снежную баталию. Когда один из снежков угодил Пеплу в затылок, тот медленно отставил лопату и обернулся, состроив злобную рожу. Ребятня восторженно взвизгнула и бросилась врассыпную.Пришлось догонять по одному и макать в снег — чтобы не разочаровывать.Румяных от холода и бега детей с рук на руки сдал Туче. Тот хмыкнул в пышные седые усы, велел всем отряхнуться и полезать в повозку — солнце потихоньку клонилось к закату, а значит пришло время сказок. Позвал и Пепла, но тот только отмахнулся и пластом рухнул на снег — хватит с него сказок, и так достаточно знает.Накушался.— Эй, смотрите какая туша! — веселый девичий голос оторвал Пепла от созерцания редких тяжелых облаков. — И зачем мы куда-то ходили, когда такая добыча под носом?— Ты поймай сначала, а потом заливай, — лениво огрызнулся он, поднимаясь навстречу Стрелке. — Кого подстрелили-то, охотнички?Стрелка смущенно потерла нос, ее брат, Лук, молча прошествовал мимо, помахивая связанными за уши заячьими тушками. Обернулся, ехидно бросил:— Сами объясняйтесь.Третий из добытчиков, Родник, только вздохнул, перехватив завернутую в свой тулуп ношу. Очертания у той были вовсе не звериные.— Так, — выдохнул Пепел, взмахом руки остановив вознамерившуюся было объясняться Стрелку, велел отрывисто: — Ты дуй за Васильком, а ты тащи вашу добычу ко мне, там места больше. Тогда и расскажешь, где подобрал.Охотники дружно кивнули и словно исчезли. Пепел закрыл лицо руками и с шипением втянул воздух сквозь зубы. Встряхнул головой и побрел к повозке, последние восемь месяцев служившей домом ему с Принцем, и в которой уже два дня приходилось хозяйничать одному.Старые сани им отдали почти задаром в одной из деревень, лежащей в двух днях пути на северо-восток. У Принца они вызвали жгучий энтузиазм — чтобы не продираться наугад через местные леса и выпавший мокрый снег отправить впереди каравана часть охотников, для разведки и пополнения припасов.Пока остальные обустраивали стоянку, сам Принц и еще пятеро мужчин погрузили припасы на сани и углубились в леса, обещая вернуться не позже, чем через три седмицы.Пеплу затея не понравилась изначально, но разгоревшийся было спор Принц потушил одним долгим укоризненным взглядом.Упрямый, сумасбродный, отчаянный мальчишка.А ты сам, видимо, слишком привык подыгрывать мальчишечьим капризам — ехидно спросил Пепел сам себя и, с силой ударив по борту повозки, забрался внутрь.Родник уже уложил свою ношу на укрытый шкурой топчан. Из-под обернувшегося в два слоя тулупа на Пепла смотрели большие и испуганные голубые глаза.— Какой, однако, милый ребенок, — тяжело вздохнул тот. — Вкусный, наверное.Девочка — сколько ей, интересно, лет-то? — съежилась, словно пыталась уменьшиться. Родник укоризненно посмотрел на Пепла, но губы предательски дрожали, выдавая сдерживаемый смех.— Дуй к костру и попроси у Тропки краюшку хлеба для сиротки, — кривляясь, велел Пепел. Отошел к сложенным стопкой одеялам, достал самое плотное, не глядя накинул на дрожащий комочек, в который превратилась девочка. — А ты не бойся, я уже два столетия, кажется, не ел людей.— Мальчик, ты всерьез считаешь, что это успокаивает? — надтреснутый голос Василька заставил обернуться и почтительно склонить голову.Старый знахарь только отмахнулся с улыбкой, подошел к девочке.— Замерзла, бедненькая? Кто ж в лесу в такую погоду гуляет. Не бойся дядю, он просто шутник. Ну-ка, дай мне ручки.Пепел молча подхватил котелок, высунулся из повозки и нагреб снега. Уселся на борту, прижав посудину к груди, накинул сверху собственный тулуп. Встретил вопросительный взгляд вернувшегося Родника, молча забрал у него парящую миску и нырнул обратно под полог.Бухнул рядом с Васильком котелок с теплой водой, сунул девочке под нос миску с кашей.— Жуй давай.Она робко и светло улыбнулась. Пепел внимательно следил за тем, как плавно и аккуратно она ест. Старый Василек что-то хмыкнул себе под нос, понимающе покосился на постукивающие по полу пальцы хозяина повозки, продолжил бросать в котелок какие-то веточки и листики. Пепел недовольно дернул плечами, резко спросил:— Звать тебя как, принцесса?Она ойкнула, уронила ложку, испуганно посмотрела на него полными слез глазами.— Вот ты тут еще сопли распусти, — сердито протянул Пепел.— Не рычи на ребенка, — назидательно сказал Василек. С кряхтением поднялся, погладил девочку по голове, нацедил стакан из котелка. — Не слушай дядю, он добрый, просто резкий.Пепел закатил глаза, отвернулся.Люди. Интересно, они все такие или это долина их закалила так, что и дракона переспорят?Девчонка робко улыбнулась, уткнулась взглядом во вложенный в ее ладони стакан, как-то странно дернулась всем телом, словно порываясь присесть.— Я Снежка.— Где твой дом, милая? — старик присел рядом, заглядывая в ее лицо.Она только хлюпнула носом и испуганно покосилась на Пепла.— У меня его нет.Тот только закусил губу, поднялся. Вложил ложку в свободную руку, стараясь действовать осторожно.— Жуй, я кому сказал, белоручка? Потом поговорим, когда отогреешься и поспишь.Потом, когда девочка, укутанная в шкуры, задремала в углу повозки, Пепел коротко обронил, скрестив руки на груди:— Она же обычная.Василек вопросительно приподнял брови, понимающе фыркнул, улыбнулся:— А, не сказочная?— Вот подцепили же вы от Принца это слово дурацкое, — пробормотал Пепел неодобрительно.Старый лекарь только рассмеялся тихо. Потом нахмурился, внимательно глядя в его мрачное лицо.— А с чего ты?..— А то что принцессы часто в сказках водятся, — рыкнул Пепел. — И только в сказках их отводят в лес на съедение волкам. Или засыпают они мертвым сном. Или оказываются заточенными в башнях. Видел я уже такую, юную и невинную, со страшной судьбой. Не хочу больше.— Так может и не принцесса…— Ага, деревенская девочка, умирая от голода, будет держать ложку двумя пальчиками и кушать так, чтобы губки не испачкать? — Пепел фыркнул, упер руки в бока. — Или в реверансе приседать при знакомстве? Не знаю уж, кто она и как ее сюда занесло, но что принцессой я ее не зря назвал — уж поверьте на слово.Девочка беспокойно завозилась, распалившийся было Пепел моментально умолк. Покачал головой.— Ладно, пусть спит. Принц вернется, там и разберемся.Василек вздохнул, запахиваясь в тулуп, выглянул обеспокоенно из повозки, цыкнул.— Небо хмурится. Знаешь, мальчик, не нравится мне это все, ой как не нравится.Пепел промолчал. Он тоже был не в восторге.На следующее утро его разбудил сдавленный смех — словно толпа полузадушенных мышей пищала. Пепел рыкнул, нырнул глубже под одеяла. Писк стал отчетливей, сверху что-то навалилось.— Дядя Пепел проснулся! — радостно возвестил детский голосок.— Голову откушу, — обреченно вздохнул ?дядя?. Наугад схватил наглого ребятенка, радостно заверещавшего в ответ, замотал в одеяло. Огляделся.В повозку набилось пятеро детей, не считая вчерашней находки. Ее они, собственно, и окружали. Ну конечно, фыркнул Пепел, новая подружка. Укоризненно посмотрел на старшего из ребят, бледного и тонкого Слезу. Тот виновато улыбнулся.— Мы вам со Снежкой завтрак принесли, — попробовал оправдаться он.— И вообще, вы спите, а ей скучно и страшно, — хитрая мордашка маленькой Веревочки высунулась из-за плеча гостьи.Снежка ласково потрепала ее по голове, тихо попросила:— Ну не преувеличивай, сестренка, — и с легкой опаской покосилась на Пепла. — Не ругайте их, это из-за меня…— Не оправдывайся, — тот вытряхнул из одеяла хохочущего Пестика, растер лицо. Улыбнулся всей ораве разом: — Ну, и что я проспал?Младшие дети заговорили одновременно, перебивая и путая друг друга — ночью метель была, так что утром Бадья ругался, откапывая телегу с фуражом. Тетка Тропка напекла лепешек, а дед Валун слышал ночью волков, поэтому дядя Утес собрал добровольцев и пошел за деревьями для кольев. Пепел слушал в пол уха, наблюдая за Снежкой. Та сидела в центре ребячей толпы, сложив тонкие руки на коленях, чуть склонила голову, позволяя Веревочке вычесывать длинные смоляные кудри.Пепел подумал, что зря называл ее вчера ребенком — миниатюрная как куколка, она была скорее молодой девушкой, белокожей и румяной от природы, а не от мороза. Снежка поймала его взгляд, потупилась словно смущенно, чуть заметно поджала губы и напрягла плечи.— А еще Снежка рассказывала о замке на западе! — выпалила Лучинка, перебивая самого громкого и бестолкового Пестика.— Да? — Пепел прикрыл глаза, даже не удивляясь. — И кто же там живет?— Королева этих земель! — выпалила довольная Лучинка. — Правильно, Снежа?— Да, сестренка, — девушка продолжала улыбаться, но грусть в голосе спрятать не смогла.— И кем тебе приходится эта королева? — без обиняков уточнил Пепел.На мгновение показалось, что будь он человеком, то взгляд Снежки оставил бы на нем ожог. Пепел же только широко улыбнулся, сверкнув заостренными зубами.— Мачехой, — выплюнула девушка и отвернулась.Приехали, распрягайте. Пепел поднялся, подхватил тулуп, накинул на плечи.— Развлекайтесь, дети, — велел покровительственно и спрыгнул с повозки.Сугробы со вчерашнего вечера действительно стали выше, протоптанные между повозками тропки занесло свежим снегом, по которому вились цепочки следов. Пепел втянул холодный воздух носом, звонко чихнул и пошел к стоящей ближе всего к центральному пятачку с кострищем повозке. Заглядывать в нее не потребовалось: Тропка сидела на расстеленной у тлеющего костра шкуре и споро свежевала олененка — никак с утра уже подстрелили. Подняла глаза на Пепла, молча указала на прикопанный в снег чурбачок. Когда он сел, первая спросила:— Ты из-за лесной девочки такой смурной, али еще из-за кого сердце не на месте?Пепел закусил губу, уткнулся взглядом в угли. Пожалуй, за месяцы странствий к этой женщине он так и не привык. Принц когда-то сказал, что она чуть не стала его мачехой, но из какой-то женской гордости Голове тогда отказала. Она не была властной или гордой, но ее слушали и слушались не меньше, чем Принца.— Из-за того и другого разом, — не стал оспаривать очевидное Пепел. — Девушку бы поселить куда, а то у меня сейчас просторно, да ей не по душе.— Тебе самому тоже, — кивнула Тропка, вынимая курящиеся в морозном воздухе внутренности и раскладывая их по кучкам. — Приведешь ко мне. И дело найду, и с Ниткой им не скучно будет.Отерла руки снегом, внимательно посмотрела на Пепла, неожиданно ласково улыбнулась.— Не торопи беду, покуда не пришла.— Я ее не хочу и на выстрел подпускать, — резко бросил он в ответ.Тропка только кивнула, поднялась.— Тут правда твоя, тебе и карты, — она коротко погладила его по волосам, заставив недоверчиво замереть. — Хорошо, что Принц убедил тебя остаться. Ты нам нужен, хоть сам в то не веришь.Отступила, не дожидаясь ответа, кивком указала на другой край стоянки.— Ступай к Туче. Может, вместе что и поймете. А за нашей лесной девочкой я сама зайду.Сказитель словно ждал визита. Приветливо улыбнулся, подняв голову от потемневших тряпиц, протянул одну Пеплу. Вышивка поблекла, но разобрать на ней лицо молодой девицы можно было легко. Как и заприметить общие черты.— И родилась у них дочь, белая, как снег, румяная, как кровь, с волосами черными, как дерево, — нараспев произнес Туча.Пепел скривился, сел на застеленный шкурами пол, бросил вышивку на колени.— И что было дальше?Туча словно удивился.— Нужно не помнишь?— Не помню или не знаю, — Пепел потер лоб ладонью. — Мне многое было дано от создания, но столь же многое я хотел забыть.Этот ответ сказитель принял, кивнул печально. Закрыл глаза, перебрал пальцами в воздухе.— Жил был вдовец-купец, и были у него брат, сын и дочь красоты невиданной. Когда носила ее мать, любила сидеть у окна из черного дерева, смотреть на белый снег и шить — вот и родилась у нее дочь, чернявая, как то дерево, белокожая, как снег, и румяная, как кровь из уколотого пальца. Многие сердца покорила прелесть девушки, не устоял перед ней и родной дядя. Как уехал отец и брат девицы за товарами в далекие страны, так пришел он к ней, признался: ?Хоть весь свет обойди, а красы подобной не сыщешь. Будь со мной, или я и себя, и тебя изведу!? Отказалась девушка с негодованием, прогнала со двора дядю. А тот измыслил, как ей отплатить за отказ: написал к брату письмо, где порочил честь девицы, де худыми делами занимается, по чужим домам таскается и родного дядю слушать отказывается.Пепел скривился, уперся локтями в колени, положил подбородок на ладони. Попросил устало:— Туча, не ребятенка развлекаешь. Я бы слушал с удовольствием, но…— Все-то ты торопыжничаешь, — покачал головой сказитель. — Вроде бы много старше меня, а хуже подростка, что доказать пытается, что взрослый да скучно ему глупости слушать.Фыркнув, Пепел покачал головой:— Я нетерпелив как раз потому, что догадываюсь — совсем это не глупости.— Так слушай полностью, не перебивая, как неразумный, — мягко пожурил его Туча. — Не так и длинен рассказ. И ответ отца не заставил себя долго ждать: велел он сыну вернуться да убить опорочившую семью дочку, изрубить на мелкие части, а сердце ее привести в доказательство. Сын его был послушен, да умен: приехал в родной край потихоньку, таясь, разведывать стал, как живет купеческая дочь. А люди ее сплошь хвалят, за скромность и порядочность славят. Смурнее тучи пришел брат с своей сестре, не ответил на радостные ее объятия, рассказал ей о дурном письме и об отцовской воле. ?Знаю, что невиновна ты, — сказал он, — да против отца пойти не могу. Соберись лучше да беги прочь, и пусть судьба тебе будет легкая?. Купеческая дочка не стало долго думать, собралась в дорогу да пошла туда, сама не ведает куда. А брат ее убил в дороге олененка и принес его сердце отцу в знак исполнения поручения.Не сходилось. Пепел закинул голову, прикрыл глаза. Хотя как знать, может и был у Снежки и отец, и брат, но бежала она не от них. Туча хмыкнул, кивнул понимающе.— Ты дальше слушай. Долго ль иль коротко блуждала девица, да зашла в лес густой и заблудилась. В чаще самой набрела она на избу просторную да украшенную. Решилась зайти — не все же злые люди на свету живут. Зашла — а внутри пусто, да видно, что живет тут кто-то. Решила девица дождаться хозяев, а чтобы отплатить им за приют, взялась за хозяйство: и воды принесла, и печь истопила, и полы вымела, и хлеб испекла. А тут как раз вернулись хозяева — трое охотников. Подивились порядку, да и сказали: ?Тужили мы, что все по лесу бродим, на хозяйство оставить некого. А судьба нам сестрицу послала? — и оставили купеческую дочь у себя жить.Тем временем воротился отец ее с товарами заморскими, да немного погодя и женился снова. Была та женщина красоты большой, да в колдовстве мастерицей…— Сколько охотников? — переспросил Пепел нетерпеливо.Туча только отмахнулся — мол, правильно все услышал, не мешай сказку сказывать.— И было у той женщины зеркало волшебное, все, что творилось, показать могло. И вот однажды ушли охотники на промысел, да наказали девице не пускать никого до их возвращения. А в то самое время жена купца заглянула в зеркало, любуясь собой, да сказала: ?Нет меня красивее на этой земле!?. А зеркальце ей и ответило: ?Ты хороша, нет никакого спору! Но падчерица твоя, что живет у охотников в лесу, все ж тебя прекраснее!? Не пришлось это по вкусу мачехе, позвала она к себе старушенку злую, дала ей колдовское колечко, велела найти дом охотников и отдать его девушке — как подарок от брата.Туча вздохнул, сочувственно посмотрел на Пепла.— Да не барабань ты так пальцами, встань пройдись.— Без толку, — признался Пепел. — Вспомнил я. Девица, конечно, старуху впустила, и подарок ?от брата? приняла. А как кольцо примерила, так и рухнула мертвой. Вот только охотники вернулись, оплакали ее, но колечко на память сняли — девица и ожила. Ее, дуру, пожурили, но снова одну оставили. Зеркало, естественно, снова напомнило мачехе, что есть еще на свете другая красавица. На второй раз старуха пришла с заколдованным волоском, да вплела его в косу нашей дуры легковерной. На сей раз охотники ее не добудились и не нашли лучшего, чем уложить ее в прозрачный гроб…— Ленту ты позабыл, — напомнил Туча, улыбаясь. Пепел только отмахнулся — сказочные повторения его всегда раздражали. С первого раза до сказочных людей почему-то ничего не доходило.— И забрел к тому гробу, как водится, принц. И влюбился в покойницу, тоже умный человек. Уговорил охотников отдать ему гроб да и заперся с ним в своей спальне, — Пепел сально усмехнулся, — сказка, надо полагать, умалчивает, что он там делал.Туча расхохотался.— Любовался он, бесстыдник! Обещай мне старому, что детям никогда сказки пересказывать не будешь!Пепел только руками развел.— Когда его секрет вскрыли родители да велели покойницу похоронить, он напоследок решил ее хоть раз причесать да цветами украсить. Волосок выпал, девица проснулась, принц на радостях и женился. Конец.— Ну и что плохого ты углядел? — вздохнул Туча. — Сказка хорошо же кончается.— Свадьба — не всегда счастливый конец, мне уж поверьте, — мрачно ответил Пепел, дернул плечом, вспоминая рыжую принцессу, финал чьей сказки был предсказуем, как и любой другой. Вот уж чего не хватало, так миражей прошлого! — Снежку еще спросите, согласна ли она на такую судьбу.Уперся кулаками в пол, нахмурился сердито.— Она с купцом не торговалась, клык отдам, если не прав, — резко сказал он. — В чужую колею попала, и мы вместе с ней, да вот в чью только?И чем им все это грозит — тоже вопрос. Особенно если учесть, что ближайший принц в округе им всем прекрасно знаком.— Господин?Пепел вскинулся мгновенно, чуть вжал голову в плечи. Обращение продрало шершавым камнем по коже, вырвало из груди недовольное шипение. Снежка так и замерла на борту повозки, прижимая к груди дымящийся котелок. Склонила голову к плечу, тихо спросила:— Я не то сказала?— Здесь господ нет, — выплюнул Пепел, снова опустил взгляд на карту. Вздохнул. — Заходи, не выстужай повозку.Девушка проворно забралась внутрь, поставила котелок рядом с Пеплом, опустилась на колени, с интересом глядя на разложенную карту. Поджала губы, наткнувшись взглядом на одну из отметин. Пепел хмыкнул, царапнул ногтем чернильную точку.— Это твой замок, принцесса?Она молча кивнула. Помедлила, но все же спросила:— Почему вы меня так называете?— А я не прав?Она вздохнула.— Правы. Но…— Где твой отец?— Скончался, — взгляд у нее спокойный, только губы чуть вздрогнули. Пепел помнил — у Принца было такое же выражение лица, когда он рассказывал тогда еще дракону об умершем Голове. — Прошлой зимой не стало.— А почему от мачехи сбежала только в этом?— Я не сбежала, — Снежка стиснула руки на коленях. — Меня Медведь, наш егерь, в лес отвел. Ему приказано было меня к дереву привязать и бросить, но я упросила просто отпустить. Обещала, что никогда не вернусь.Пепел задумчиво мерил карту пальцем, пожевал губами. Спросил:— А к вам в замок никогда не забредал бродячий торговец? Такой… — Пепел неопределенно взмахнул рукой, понимая, что не помнит своего создателя. Кажется, и не видел его ни разу, только с чужих слов и знал. — Судьбы сулил удивительные. Волшебные.Снежка нахмурилась, помотала головой.— А разве можно сменить судьбу? Она же у тебя одна, от рождения и до смерти.Пепел хмыкнул, сплел пальцы.— Можно, девочка. Вот только много ли радости в купленных дорогах я тебе ответить пока не могу.Она посмотрела на него, широко распахнув глаза. Открыла было рот, но мотнула головой, зацепилась взглядом за котелок.— Я суп принесла. Горячий. Вы бы поели.— А ты по хозяйству взялась помогать? — Пепел хмыкнул, обреченно прикрыл глаза.Снежка кивнула радостно, потом снова посмотрела на свои руки, вздохнула.— Только я почти ничего не умею. Тропка и Нитка показывают, конечно, но не получается…— Сразу и не выйдет, — Пепел тихо рассмеялся, вспомнив, как когда-то учился ходить и ругался в пол голоса — на Принца, Левшу, судьбу и собственные новые, непривычные ноги. После паузы спросил: — А брат у тебя есть? Или жених?Снежка помотала головой, нахмурилась.— Почему вы спрашиваете? Слеза с Веревочкой тоже…— Так, сказки, — криво усмехнулся Пепел.— Сказки… — она вздыхает. — Вы так серьезно к ним относитесь, но ведь их же не бывает.Пепел вздохнул.— Не бывает, верно. Поздно уже, ступай спать, принцесса.Она нахмурилась, словно почувствовала фальшь и недоговоренность, но не стала спорить. Пепел проводил ее взглядом и вытянулся на спине. Обвел взглядом пустую повозку, с тяжелым вздохом закрыл глаза. Где-то под ребрами скреблось: ?Если бы их действительно не было…?Он скривился, перекатился на живот, утыкаясь лицом в одеяло. Втянул чуть слышный, застарелый запах трав и человека, улыбнулся.— Возвращайся, а? Не дай мне снова сбежать…Вопреки опасениям, дни потянулись пустые и мирные. Снежка быстро влилась в бродячую жизнь, словно для нее всегда тут было место и дело. Тропка видела в этом хороший знак, Пепел же, памятуя сказку, только больше мрачнел.В вечер восьмого дня все же подозвал Стрелку, спросил тихо:— Разучилась поди по скалам лазать?Та только хмыкнула пренебрежительно.— Вот еще! Эта наука не в голове, а в теле. Оно не забывает — не так охотно, как голова.— Вот и проверим.— Это где? — Стрелка подозрительно прищурилась.— На одном замке. Посмотрим, насколько в него влезть тяжелее, чем на гребень скалы.Глаза молодой охотницы вспыхнули, она восхищенно выдохнула.— Я Лука позову! — взмахнула руками. — Он ни за что мне не простит, если пропустит такую потеху!— Только в замке ничего не брать, — сурово наказал было Пепел, но Стрелка только отмахнулась пренебрежительно да унеслась. Грядущее приключение явно интересовало ее само по себе, и куда больше, чем любые побрякушки.Да и зачем они бродягам? Привык командовать солдатней, да, дракон?Пепел качнул головой, разгоняя мысли, и пошел просить у Утеса снегоступы.Вышли на следующий день, еще до рассвета. Тропка проводила их простым, но душевным напутствием — вернуться — и смотрела в спины, пока троица углублялась в лес. На снегоступах быстро не побегаешь, тем паче с непривычки, но если уж хрупкая девочка за полтора дня продралась через сугробы, то им должно было понадобиться куда меньше времени. Главное не заплутать, но тут выручил Лук — чувство направления у него было на зависть перелетным птицам.К закату вышли на околицу примостившейся рядом с замком деревни. Пока Стрелка бегала менять накопившиеся шкуры, устроились вдвоем на завалинке одного из домов, перевести дух да изучить замок.— Совсем не грозен с виду, — почти обиженно протянул Лук.Пепел только хмыкнул, вспомнив вышивку с торчащей на горном уступе остробашенной крепостью, служащей Туче иллюстрацией для всех сказок про замки и принцесс, да порадовался про себя — приземистое, растекшееся по холму сооружение слабо напоминало оставленный на востоке замок Темного властелина и вызывало мало дурных воспоминаний. Чего еще желать.Выменяные припасы прикопали в снег на границе леса, пометили место да по широкой дуге обошли замок, ища стену пониже. Стражи словно не было вовсе, это бы насторожило, если бы не рассказы Снежки: королевство, притулившееся между лесом и предгорьями, было совсем крошечным, даже армии тут никогда не держали. Замковые стены казались его обитателям достаточной защитой сами по себе.— Я первая! — приметив неровности стены и стянув с ног снегоступы, заявила Стрелка.Лук только фыркнул, бросил вальяжно:— Догони сперва.Пепел только устало закрыл глаз и покачал головой. В конце концов, не ему их осаживать, да и какая разница, кто скинет ему веревку?Внутри дурашливость с брата и сестры слетела. Крались они как волчата, чутко прислушиваясь и присматриваясь. Пепел быстро их обогнал, шагая куда уверенней — какое-то чутье у него осталось, этого хватало, чтобы миновать немногочисленных обитателей замка, не привлекая внимания. Куда больше Пепла волновала возможность встретиться с королевой нос к носу в ее покоях, месте их назначения. Оставалось надеяться только на то, что сон у нее крепкий.Однако все оказалось куда проще и страннее — королевская опочивальня и примыкающие к ней комнаты были совершенно пусты.Пепел растерянно замер посередь спальни, крутанулся на месте, скользя взглядом по чуть обветшалым панелям стен, тусклым гобеленам, тонконогой мебели. Так не бывает. Королевы не выезжают из замков без свиты и помпы, а в деревне все были уверены — правительница на месте.Взгляд остановился на туалетном столике и высоком мутном зеркале в посеребренной раме, установленном на нем. Пепел осторожно, как к спящей собаке, приблизился, скользнул рукой по холодному металлу. Криво усмехнулся, тихо сказал:— Нет в этих землях никого прекрасней королевы.Мутное его отражение подернулось рябью, закружилось спиралью. Звенящий колокольчиком голос отозвался послушно, как хозяину:— Так и есть, никого красивей не сыскать.Пепел замер, невидящим взглядом вперившись в чуть светящийся хоровод отражений, в котором с трудом, но можно было угадать равнодушное чье-то лицо.— Ты меня видишь?— Да.— Расскажи мне больше.— Задайте вопрос.Пепел горько усмехнулся, щелкнул пальцами там, где чудился нос.— Металл бессмысленный, — закрыл глаза, пожелал тихо: — вот таким и оставайся, дурень.— Не понимаю, — равнодушно сообщило зеркало.— Пепел, — Стрелка дернула его за рукав. На лице у нее было столько страха, сколько он со дня знакомства не видел. — Ты что, не слышал, что оно первый раз ответило?Когда он нахмурился и качнул головой, пытаясь поймать ускользающую мысль, она почти сердито толкнула его в грудь.— Нет никого красивее! Нету! Пепел, что со Снежкой?..— Мы даже не заметили, когда торговка всучила ей яблоко это проклятое, — впервые на памяти Пепла голос Тропки дрожал. — Девчонок платками да бусами отвлекла, парней ножами охотничьими, детей леденцами. Потом как исчезла, глядь, а девочка уже в снегу лежит, с яблоком надкусанным в руке, да не дышит.Пепел медленно вдохнул, выдохнул. Отрезал:— Никакого гроба. Если яблоко из горла достать не получается, заверните ещё в одеяла и уложите в повозке. Яблоко закопайте за лагерем. Стрелка, Лук, дуйте спать, завтра пойдёте назад и откопаете наши покупки.— Но Снежка!..— Да жива она! — взорвался Пепел. — Она в колее, ничего с ней не станет! Дождется своего принца и очнется.Туча покачал головой.— Тут не волос — яд. Как теперь добудиться?— Как в другой сказке, — Пепел вздохнул. — Той, что я лучше всего знаю. Поцелуем.Сквозь сон почувствовал прохладную ладонь на щеке, вздрогнул, распахнул глаза. Принц отстранился, тихо рассмеялся.— Смотришь так, словно призрак к тебе явился.— А ты не он? — хрипло и недоверчиво уточнил Пепел, приподнимаясь на локтях.Принц легко толкнул его в грудь, укладывая обратно, наклонился к самому лицу, выдохнул насмешливо:— Доказать?Пепел закрыл глаза, чувствуя, как растекается по телу сладкое спокойствие. Мазнул пальцами по белой с мороза скуле, зарылся в волосы. Признал:— Верю. С возвращением.Принц кивнул, приник лбом к щеке, выдохнул в шею горячо:— Больше тебя не оставлю. Умаялся же.— Не оставляй, — не то согласился, не то попросил Пепел. Признался в сердцах: — Я так устал от этих сказок.— Не драматизируй, — Принц рассмеялся. — Это же интересно. И преодолимо.— Пойдешь целовать свою принцессу? — мрачно уточнил Пепел. Даже прозвучало ревниво, дожили.В ответ только хитро улыбнулись.— В некоторых сказках сначала требуется сразиться с драконом. Не вижу повода не попробовать.— Что со мной было?.. — Снежка дрожала, будто от холода, хотя в повозке Тропки было почти жарко.— Ты крепко спала, — Принц мягко улыбнулся. — Мертвым, точнее — сказочным сном.— Попробуем обмануть каноны и обойтись без свадьбы, а то Пепел всех нас съест и твоей матушкой закусит, — весело добавила Стрелка. Ловко увернулась от подзатыльника и показала разочарованному дракону язык.Снежка нахмурилась, переводя взгляд с одного на другого. В повозку набилась настоящая толпа — все хотели убедиться, что сказка пойдёт как должно и девушка проснется. Принц только смеялся и говорил, что под таким контролем ещё не целовался.Поцелуй вышел, правда, почти братский, да и смотрел он сейчас на Снежку как на младшую сестренку.— Она почти не шутит, — кивнул он на взгляд девушки. С улыбкой добавил: — Пепел действительно может.— Раздавлю, — мрачно пообещал тот. Рыкнул: — Ну что столпились? Дел мало? Я же придумаю!— Застращал ты тут всех без меня, — насмешливо заметил Принц.— Дальше сам будешь на них управу искать, — огрызнулся Пепел в ответ. Подмигнул ничего не понимающей Снежке. — Все хорошо. Теперь точно.— Потому что сказка? — Снежка поджала губы, обожгла взглядом Принца, закрыв губы пальцами. Румянец на ее щеках стал заметно ярче.— Сказка, — вздохнул Пепел. — И началась, вероятно, еще до твоего рождения. Ты — ее условие. Та, что краше всех на этой земле.Вздохнул, уселся рядом. Беспокойно посмотрел на Принца.— Я не знаю, завершился ли цикл. Сказка предусматривает наказание для злодея, но если колея действительно проложена для королевы, то возможно ли оно?— Ты говорил про зеркало. Оно еще работает? — Принц задумчиво изучал чуть прогнувшийся от навалившего сверху снега полог повозки.— Да, — Пепел вздохнул, сцепил руки. — Да и что оно? Бездумный советник, верный слуга, себя не осознает… Я не смог, понимаешь? Просто не посмел.Принц не глядя нашел его руку, сжал пальцы в кулаке. Улыбнулся на растерянный и словно подозрительный взгляд Снежки.— Тогда, вероятно, королева скоро узнает, что снова не самая прекрасная. До весны мы вряд ли далеко сдвинемся, и найти нас не проблема…— Хотите сказать, она только поэтому меня уморить хотела? — сердито воскликнула Снежка, вскинув руку к лицу. Сжала кулак. — Это для нее так важно?— Так велит ее сказка, — Пепел вздохнул.— Я ничего не понимаю про ваши сказки! — Взорвалась тихоня и умница, с силой ударив кулаками по постели. — Я ни о чем таком не просила! Я хотела просто жить с мамой и папой, и даром мне не нужна ни эта красота, ни какая-то там свадьба с первым встречным бродягой!Принц покосился на Пепла со странным удовлетворением на лице.— Ты — нет, — терпеливо продолжил было хмурящийся Пепел. — Но королева…— А мне все равно, чего хочет эта женщина! — Снежка почти кричала. — Я никогда не пойму, почему она пожелала моей смерти, и почему Медведь ее послушал, и чем я помешала ей здесь! Ты хоть представляешь, как это страшно — быть одной в темноте, ослепшей и оглохшей разом, задыхаться и не иметь сил шевельнуться?! И ты еще называешь это — сном?Пепел смотрел на нее, но не видел. Вспоминал призрачную боль сломанных крыльев, сжимающуюся вокруг темноту пещеры, сдавливающую дыхание, не дающую пошевелиться. Тишину горных ночей, в которой перестает звучать даже отдаленный властный зов. Пустоту без мыслей, возвращающееся по ночам прошлое. Пепел смотрел — и видел запертого в отчаянье без движения и без надежды дракона. Свой двухсотлетний почти сон.Так долго пришлось ждать пробуждения. И какой причудой взбесившейся судьбы оно было ему подарено…А Снежка вскочила, путаясь в одеялах, и как была босиком проскочила мимо, впрыгнула из повозки.— Тихая, кроткая, — повторил Принц то, как описывали девушку другие, — мягкая еще, да? Это вы ее не злили, похоже.Помолчал, спросил негромко:— Не пойдешь за ней? Рок знает, что выкинуть может.Пепел качнул головой, разгоняя обступившую пустоту, возвращаясь в сегодняшний день. Прикрыл глаза, горько признал:— Каждый бежит от колеи как может. Если назначенное ей кто и переломит, то только она сама.Словно в ответ снаружи донесся испуганный крик Тропки, ледяными иглами впившийся под кожу. Пепел так и не понял, кто вскочил первым, но к общему костру он подоспел позже Принца, успел услышать, как тот вздыхает потрясенно, ловит за плечо Слезу и отрывисто велит привести Василька. Сам опускается на колени рядом со сжавшей Снежку в объятиях Тропкой, осторожно отводит руки от лица девушки.Она тихо всхлипывает, но поднимает глаза и смотрит на Пепла торжествующе. Тот только улыбается, понимающе и горько.Половина ее лица — свежий, глубокий ожог. От пышных кудрей остались лишь несколько прядей, остальное обгорело, а правый глаз страшно покраснел и слезился.— Ну, — торжествующе спросила Снежка. — Кто теперь красивее всех?Пепел закинул голову, глядя на высокое ясное небо между вершин покачивающихся сосен. Прикрыл глаза, чуть развел руки в стороны, чувствуя, как топорщит рубашку ветер. Усмехнулся.Дура девчонка, хоть и храбрая. Такая же, как он сам.— Зачем ты это сделала? — с сочувствием и горечью спросил Принц, осторожно промакивая ожог чистой тряпицей. К костру уже торопился Василек, позвякивая какими-то склянками, которые наверяка смахнул не глядя. — Можно было найти другой путь, мы бы обязательно его придумали. Зачем же вот так себя калечить, чем-то жертвовать?Пепел мягко положил ладонь ему на плечо, заставляя замолчать и обернуться. Принц недоуменно нахмурился, вглядываясь в его лицо.— Ты не прав, — тихо сказал Пепел, подмигнул Снежке и отступил, уступая место Васильку. Нашел глазами бледного, решительно поджавшего губы Родника, глядящего неотрывно на принцессу — теперь, наверно, окончательно бывшую.Иногда только теряя, можно обрести. А иногда понимаешь, много погодя, что и не терял ничего.— Она поступила так же, как ты с крыльями, — вернувшись в повозку, Принц скинул полушубок, мрачно и горько посмотрел на Пепла.— Это вполне осознанная жертва, — тот безмятежно улыбнулся, перекатился со спины на живот, сложил руки под подбородком. — Иногда отчаянье сильнее страха туманит взгляд, и другого выхода, кажется, просто нет.— От этого только страшнее, — отрезал Принц, сел рядом. Его ладонь устроилась между лопаток Пепла, чуть надавила. — Чего я не смог, так это вернуть тебе небо.— Дурак, — Пепел звонко фыркнул, извернулся, дернул за руку, опрокидывая рядом. Выдохнул в губы: — Ты дал мне свободу. Ты сам — мое небо.