I (1/1)

Подруга напротив что-то вдохновенно рассказывает, вероятно об одной из "гениальных" идей для своих фанфиков. Даша же кивает изредка, когда это требуется, а мыслями находится где-то далеко. Возможно, в этот самый момент она спасает мир в роли Избранной девчонки, не пощаженную судьбой, а может раскрывает гениальное преступление, вызывая восторг у менее смекалистых друзей. Девочка не замечает этого, продолжает щебетать о чем-то своем, лишь радуясь тому, что появился благодарный слушатель. Даша почти всегда чувствовала себя некомфортно. Иногда ей приходила мысль, что судьба ошиблась со временем её рождения, и отправила её немного не туда. Она не была своей среди одноклассниц, хотя и честно пыталась являться такой. Ей просто были неважны разговоры о мальчишках, о принцах она не мечтала давно, о других девочках, имена которых легко выходили из памяти. Даже дома ей было не слишком хорошо, особенно после утомительной репетиции, поздно вечером, когда спокойно отдохнуть не дают. Правильность момента она улавливала лишь с книгой в руках, даже если та была на английском. На своем месте она была во время английского, хоть и учительница не слишком любила её. А еще правильно она ощущала себя, когда отчитывала нерадивого Мишу, который всех на "театралке" достал совершенно. Совершенно не умеющий держать себя в руках, он постоянно привносил в репетиции хаос, несвойственный обыкновенно ей. Все бесились, один парень даже порывался стукнуть его, но при преподавателях ничего делать было нельзя. Отсюда и взялись шуточки про этого парня, которого и шуточки, кстати, совсем не брали. На упоминание о том, что его "все хотят убить" он обычно лыбился и старательно изображал жертву. И это можно было б стерпеть, по крайней мере Даша могла бы это сделать, скрепя сердцем, если бы не одно "но"... Миша постоянно к ней лез. Говорил вечно непонятно о чём, несколько раз признавался в любви, нарочно приставал, лез обниматься с поводом и без повода. Его невозможно было терпеть, звуки его несколько басовитого голоса заставляли вздрагивать и вызывали стойкое желание сбежать куда подальше от этого пренеприятнейшего типа. На этот раз Даша никуда не исчезала из реальности: честно пыталась размышлять над позицией на шахматной доске, чувствуя на себе нетерпеливый взгляд Кати. Она уже с первых минут поняла, что шахматы совсем не её игра, но сдаваться никто не собирался, и приходилось продолжать игру. Так долго и тщетно думать она могла только над задачкой по математике, которую решать ей совсем не хотелось. Напротив что-то слишком громко обсуждали двое закадычных друзей - кажется, Вика и Миша никогда не могут говорить тихо и спокойно, им обязательно нужно было переорать друг друга. Иногда в их споре проскальзывали знакомые, но давно забытые имена. Рита иногда вклинивалась в разговор, но держалась обособленно от них - наверно, думала о чем-то своём. Когда кто-то из "старших" попросил их помолчать, их голоса сразу же спали на шепот, различить отдельные слова стало в разы сложнее. А гениальное решение так и не приходило, ускользало от девушки тенью в моменты прозрения, и та, вконец переставшая переживать за игру, походила какой-то левой пешкой. Ход перешёл к Кате, которая в свою очередь сделала задумчивое лицо. — Надо было ферзём ставить шах, — вздохнул прямо над ухом чей-то спокойный голос.Даша невольно вздрогнула, уж слишком неожиданными оказались слова, и резко развернулась. Рядом стоял Миша, с прищуром тот смотрел на мини-доску. — Ты что, играть умеешь? Если бы кто-то спросил про Мишины особенности, она сказала б, что таких глупых людей, как он, еще поискать нужно. И верить в то, что этот парень вдруг каким-то чудом нашёл гениальный ход, она нисколько не собиралась. — Да не, — хмыкнул тот, — Мне Вика подсказала!Даша повернулась на девушку, в это время что-то рассказывала её подруге Рите, широко размахивая руками. В её умение играть в шахматы она охотно верила. Тем более, доску и фигуры они с Катей взяли именно у неё. — Эй, ходи давай! — возмущенный голос соперницы заставил вздрогнуть. Даша отвернулась от Михаила, который ждал от неё каких-то слов, мимолетно взглянула на доску и поняла, что дела совсем плохи. Немедленно нужно было что-то делать. — Ферзь на e2, — прошептал знакомый голос. Девушке не пришлось разворачиваться, чтобы узнать говорящего.— Михаил! Прекрати подсказывать! — сказала вдруг громко она, — Или вы считаете меня недостаточно умной, чтобы я могла сама найти этот ход? Она не смотрела на Мишу, когда говорила это, но вдруг проскочила мысль, что, вероятно, он обиделся от её слов. "А мне-то какое дело до него и его чувств?" — тут же решила она. Однако сомнения не оставляли её едва ли не до начала репетиции. А началась она довольно скоро, девушка даже хода не успела сделать последнего. А потом незаметно пришёл конец. Она это поняла, когда прозвучала последние ноты музыки на поклон. Весь реквизит остался на месте, а сама она направилась в сторону выхода, чувствуя, что до кровати самостоятельно ей будет тяжело дойти. А ведь еще уроки нужно доделать... Эти мысли тут же заставили испариться атмосферу сказки, в которой она находилась едва ли не с начала репетиции, и заместо её пришло ожидание понедельника, который вот-вот настанет. — Может, тебя проводить? — неожиданно рядом оказался Миша, полностью одетый.Шапка с помпоном была одета криво и из-под неё выбивались тёмные волосы, а верхняя пуговица пальто не была застёгнута. Было видно, что он спешил выйти из здания. Так и пусть спешит себе на здоровье!— Нет уж, спасибо! Я как-нибудь сама дойду... — недобро улыбнулась Даша и толкнула с силой дверь. Парень остался стоять сзади, у той самой двери; она чувствовала на себе его взгляд, но шла, даже не оглядываясь. Она и так на него целый день внимание обращала, без этого никак, пусть хоть сейчас она отдохнёт от него. В утро следующего воскресения она проснулась с мыслью о ненавистном шумном парне, который портил ей жизнь на занятиях. С недавних пор "театралка" начала ассоциироваться именно с ним, с его присутствием, придающее мирной спокойной атмосфере больше веселья и даже сплоченности - что может лучше сплотить компанию, чем ненависть к этому надоедливому Мише. Он встречает её у здания — всё в том же тёмном пальто, выбивающимися из-под шапки волосами и улыбкой до ушей. Однако первым делом она отмечает его нисколько не изменившийся с прошлой встречи нос ("шнобель", как говорит Аня) и всё больше хмурится. Он начинает о чём-то щебетать, и продолжает всё время, пока она переодевает сменку, поднимается на второй этаж, здоровается со всеми в кабинете. Всё изменяется, когда в помещение едва ли не вбегает его закадычная подруга. Ставшее привычным приветствие, непонятно что значащие ("Да, бро!"), и его внимание переключается на неё. В такие моменты она благодарна ей, которая каким-то образом терпит его, пытается направить его энергию в другое русло. Но это сегодня несильно помогает. Он вдруг долго вглядывается в Дашу и бросает в воздух:— А тот ход, кстати, я сам нашёл. Ничего не значащая фраза тонет в параллельных разговорах разных людей, находящихся в помещении. Однако девушка подхватывает её, с удивлением смотрит на Мишу, того самого "глупого" парня, который обязательно сделает ошибку в каком-либо слове, может сказать что-то невпопад и не понять этого. Никто не обращает внимание на эти слова, потому что они не знают ни про какой ход. А Даша знает, и по-новому смотрит на ненавистного Михаила.Когда вечером он снова предлагает проводить её, та ненадолго вглядывается в его карие глаза, в которых она видит сквозящую надежду, глубоко вздыхает перед роковыми словами и говорит:— Прости, но нет.Даша видит, как в его глазах резко потухает это странное чувство, взамен же приходит странная пустота. Она боится этого, что он скажет нечто обличающее и уходит, с каждым шагом всё ускоряясь. Совесть с новой силой начинает укорять её, убеждать уверенно в неправильности слов, мол, надо было дать шанс парню. Но в то же время странная уверенность: "Ну это же Миша! Что с ним сделается?" не давала совести окончательно распоясаться. Лишь поздним вечером, когда она смогла наконец-то остаться в темноте наедине с мыслями, позднее раскаяние принялось за неё совершенно всерьёз и успокоилось как только Даша пообещала себе извиниться перед Мишей за своё поведение. Следующее воскресение случилось слишком сумбурным. Нежданно она столкнулась со спешащей куда-то Викой, которая направлялась в противоположную от "театралки" сторону. — Хей, слушай! Передай всем, что я приболела, окей? — тут же скороговоркой выдала она, после чего начала выжидательно смотреть на подругу.Девушке ничего не оставалось, как кивнуть в ответ, и пойти дальше в свою сторону. Тогда мысль спросить, куда же она идёт, совершенно не возникала. Первые догадки появились, когда она узнала едва ли не с порога, что Миши сегодня вообще не будет. Заболел ненадолго, мол, через неделю выйдет с новыми силами на сцену. Даша восприняла эту новость совершенно спокойно, давно она забыла о своём желании извиниться и вспоминать о нём даже не пришлось. Ночь перед понедельником выдалась слишком спокойной для её сумбурной жизни. О Мише она так и не вспомнила, до следующего воскресения.