Каблуки, красивые пластыри и загадки (1/1)

Этот день был тяжёлым. Во всех смыслах. Всё, что могло пойти не так, пошло, чёрт его дери, не так. Мне отказали в отпуске, я порвала любимые джинсы, напоровшись на торчащий из стула гвоздь, позвонила бывшая однокурсница и целый час рыдала мне в трубку из-за того, что её жених бросил её за неделю до свадьбы (я отключила свою эмпатию и с досадой думала о том, что зря потратилась на шикарное платье, могла бы на эти деньги целых две недели есть), вдобавок ко всему позвонил Джину и сказал, что не сможет ко мне вырваться, а значит, мы не увидимся до следующей субботы как минимум.Я шла домой, думая о том, что не видела его уже три месяца и начинала сомневаться в том, что проверка отношений расстоянием?— вещь хорошая. Возможно, это у меня было слишком много свободного времени, чтобы скучать по нему так, словно он никогда не вернётся.Вишенкой на торте этого дня было то, что я натёрла мизинцы в новых босоножках на каблуках и хотела только одного: скорее дойти до дома и сбросить их уже со своих несчастных ног. Но в итоге я привычно замерла у подъезда, потому что на ступеньках сидел Хёнджин, лучший друг моего братца, живший по соседству.—?Тебя когда-нибудь за этим поймают,?— со вздохом сказала я. —?И тогда тебе крышка.—?Нуна, если тебе настолько больно, зачем ты их вообще надела? —?он проигнорировал мои слова и взгляд, направленный на сигарету в его руке, и заправил за ухо прядь волос, лезущую ему в глаза. Затянулся, прикрыв глаза, а я запоздало подумала о том, что из всех курящих в моём окружении Хёнджин выглядит наиболее эстетично.—?Если тебе так мешают твои волосы, почему бы не попробовать завязать их в хвост? Или, например, подстричься? —?ответила я и устало развалилась рядом с ним, наконец стянув с ног босоножки. Буду подниматься в квартиру босиком.—?Мои волосы?— святое,?— хмыкнул Хёнджин, выпустив струю дыма в сторону и стряхнув с сигареты пепел,?— и я их люблю. А вот ты свои ноги, очевидно, не очень.Он повозился в кармане свободной рукой и достал оттуда пластыри?— с Безликим и Тихиро из ?Унесённых призраками?. Кто бы мог подумать, да?—?Ты совсем как ребёнок, Хёнджин,?— вздохнула я, но всё же не стала отказываться от помощи, даже если до дома было рукой подать. А ещё… даже я в свои двадцать шесть очень хотела такие пластыри, но спросить, где их купил Хёнджин, не решалась. Весь образ взрослой рухнул бы в одночасье.—?Кто бы говорил,?— фыркнул Хёнджин, повернувшись ко мне и лукаво улыбнувшись. —?Нуна, ты же спишь в пижаме с мышонком Джерри!Подождите, что?! Как зайду домой, всыплю Феликсу по первое число.—?И много тебе мой братец рассказывает? —?процедила я сквозь зубы, пытаясь оторвать от пластыря защитный слой. Получалось у меня не очень, но это ничего?— у меня редко что-то получается с первого раза.—?Достаточно,?— Хёнджин, докурив сигарету, ловко потушил её об ступеньки и выкинул в ближайшую мусорку. —?И, судя по тому, что ты вернулась рано, да ещё и с такой кислой миной, Джину не приехал.Мне тут же захотелось огреть его чем-нибудь тяжёлым по голове. Во-первых, потому что в груди неприятно потянуло из-за того, что Джину всё-таки не приехал. Во-вторых, потому что он явно издевался надо мной.—?В последнее время ты слишком много себе позволяешь, мелкий,?— сказала я, подчеркнув последнее слово, потому что знала, что Хёнджину это дико не нравится. Он скривился и устало повернулся в мою сторону, явно собираясь снова начать рассказывать мне про то, какой он на самом деле взрослый и что возраст мало говорит о человеке. —?Это не твоё дело.—?Может быть,?— кивнул Хёнджин, видимо, передумав убеждать меня в своей взрослости,?— и всё же на правах твоего друга хочу заметить, что ты явно не могла поступить с собой хуже. Любовь на расстоянии? Нуна, ты серьёзно?Желание ударить его вернулось.—?На правах друга моего брата,?— поправила его я, отказываясь признавать, что благодаря Феликсу мы в принципе могли бы называться друзьями, потому что Хёнджин знал многое обо мне, а я знала многое о нём, а ещё стабильно, каждый вечер, мы пересекались у подъезда, когда я возвращалась домой, а он втихаря курил, наверное, пользуясь тем, что окна его квартиры выходят в другую сторону. И разговаривали. По тому, как недовольно он на меня посмотрел, я поняла, что задела его, но извиняться не собиралась. У меня было паршивое настроение, и оно с каждой секундой становилось ещё паршивее. —?И уж кому-кому, но явно не тебе рассуждать о любви. Что ты можешь о ней знать?Я хорошо помнила себя в двадцать?— тогда казалось, что я многое понимаю в этой самой любви, хотя и опыта у меня было немного. И каждые отношения рассматривались как суперсерьёзные, и когда что-то шло не так, я приходила в себя неделями, если не месяцами. С высоты моего нынешнего возраста и положения хорошо видно, что всё это было очень и очень глупо.—?Хотя бы то, что отношения на расстоянии?— дерьмовая идея,?— усмехнулся Хёнджин. —?Разве на входе в возраст от двадцати пяти до тридцати не выдают инструкцию, в которой первым пунктом идёт: ?Никакой любви на расстоянии, не занимайся ерундой??—?Ты сейчас дошутишься, погоди, только пластырь доклею.—?Если сможешь.В его голосе явно слышалась издёвка, и мне очень хотелось разок-другой стукнуть его по плечу, чтобы перестал так себя вести. Но у Хёнджина всегда было только две грани?— спокойная, мягкая и вот такая. И сегодня он, видимо, решил постебаться надо мной от души вместо того, чтобы поддержать.—?Боже, дай ты его уже сюда,?— он не выдержал и выхватил у меня из рук уже изрядно помятый пластырь, который я пыталась наклеить на свой окровавленный мизинец. Да, пыталась. Всё это время. Иногда что-то не получается у меня даже с десятого раза.Хёнджин выкинул его и взял новый, аккуратно отклеив от него защитный слой.—?И кто тут ещё мелкий,?— пробубнил Хёнджин, ловким движением подняв мою левую ногу и положив её к себе на колено. Я даже возмутиться не успела, настолько быстро он тёплыми пальцами наклеил пластырь что на один мизинец, что на второй. Мне оставалось только огромными глазами наблюдать за тем, как он это делает?— склонив голову влево и сдувая упорно лезущую в глаза прядь волос. —?Готово!Я пришла в себя и поспешно убрала ноги с его колен. Почему-то мне стало очень неловко. Так, как никогда рядом с Хёнджином не было. Может быть, дело было в том, что мы с ним практически никогда друг друга не касались. Это они с Феликсом обнимаются при встрече, а я обычно кидаю простое ?привет?.—?Спасибо,?— сказала я, прочистив горло. Не нужно было ему показывать, что это всё немного выбило меня из привычной колеи и на секунду вытеснило все мысли о том, какой ужасный день у меня был.—?Ты их надела на свидание с Джину? —?спросил Хёнджин, потянувшись за ещё одной сигаретой. По вечерам в моей компании он умудрялся выкурить чуть ли не половину пачки, и мои объяснения, что так много за раз?— это нехорошо, не срабатывали никогда. С ним вообще мало что срабатывало, он всегда делал так, как считал нужным. Может, потому и не боялся сидеть у подъезда и курить. Не думаю, что тут бы помог гнев его родителей.—?Может, уже закроем тему?—?Не переживай, не собираюсь ничего говорить о твоём ненаглядном Джину, который в своём Сеуле уже третий месяц не может найти на тебя время,?— этот мелкий засранец только что всё равно высказал своё прекрасное мнение о моём парне, да ещё так, что снова захотелось огреть его по голове. Потому что я и без него знала, что Джину поступает, мягко говоря, очень хреново со мной. И я всё ещё не нашла в себе сил поговорить с ним об этом. Я умудрялась сочетать в себе криворукое чудовище и жуткую трусиху. —?Меня больше волнует, что ты стабильно каждую неделю убиваешь свои красивые ноги ради свидания, которое из раза в раз срывается.—?Боже, Хёнджин,?— начала было я, собираясь вывалить на него тираду о том, что каблуки я надеваю вовсе не для Джину (я ещё и лгунья), но очень больно споткнулась об его слова.?Красивые ноги??Я медленно повернулась в его сторону, не веря своим ушам, в то время как Хёнджин закурил во второй раз, медленно выдыхая дым перед собой. Затем он помахал рукой, усеянной тоненькими кольцами, в воздухе, рассеивая его. Слегка поморщился. Пауза затянулась, и Хёнджин посмотрел на меня, приподняв брови, как бы спрашивая, чего это я запнулась.—?Ты мне что, только что комплимент сделал?—?А что, нельзя? —?спросил Хёнджин, не смутившись ни капли, не отведя взгляд в сторону, а смотря мне прямо в глаза. И в итоге смутилась именно я. И даже не нашлась, что возразить. —?В любом случае не думаю, что твой ненаглядный заслуживает такой жертвы.—?А я думаю, что это не твоё дело,?— снова сказала ему я и напомнила себе, что нужно будет обязательно сказать Феликсу, чтобы перестал всё-всё рассказывать своему другу. Мои отношения с Джину не были секретом. Как и то, что он уехал в Сеул на более престижную работу и последние три месяца мы виделись только через видеозвонки. Но мне хватало матери, которая приговаривала, что так продолжаться не может. Младший братец тактично молчал, а вот его друг считал своим долгом высказаться об этой ситуации. Во многом благодаря тому, что я осознанно впустила его в свою жизнь после того, как они подружились с Феликсом.—?Ноги болят ведь? —?спросил Хёнджин после недолгого молчания. Я обиженно пробубнила, что да, болят. А что им ещё делать? В этот раз я перестаралась с каблуком.Тогда Хёнджин, не сказав ни слова, снова подхватил мою ступню и, положив себе на колено, начал аккуратно её разминать.—?Да ладно тебе, это вовсе необязательно! —?сказала я, попытавшись вырваться, но Хёнджин только шикнул на меня.—?Сиди тихо и не дёргайся. Полегчает потом. Просто доверься мне.Я замерла и не стала возражать. В конце концов выяснилось, что это приятно: когда чьи-то тёплые уверенные пальцы массируют твои безумно уставшие за долгий день ноги, больше десяти часов проходившие на высоких каблуках. Да и на самом деле примерно об этом я всегда мечтала, когда долго носила такие туфли. Но Джину никогда такого не делал. И, наверное, он не был обязан. Это ведь я дура?— запомнила, как он как-то сказал, что ему нравится, когда я надеваю каблуки, и всё. Каждое наше свидание под конец превращалось в дичайшее испытание для моих ног.Я устало наблюдала за тем, как Хёнджин, зажав уже тлеющую сигарету зубами, ловко разминал мои ступни. Было так хорошо, что начало безудержно тянуть в сон, но я держалась. Не хотелось, чтобы на следующий день Хёнджин на пару с Феликсом стебался надо мной.—?Ну всё, халява кончилась,?— Хёнджин щёлкнул меня по носу, тем самым заставив открыть глаза, которые я всё-таки прикрыла. Он довольно улыбался, и я увидела его ямочки. Всегда хотелось ткнуть в них пальцем, но я каждый раз себя сдерживала. Моя тактильность не всем приходилась по вкусу, и я, увы, всё ещё не знала, как отреагировал бы Хёнджин, если бы мне пришло в голову всё же ткнуть его в ямочку. —?Думай о себе, ладно? Хоть иногда. Джину не умрёт, если ты придёшь на свидание не на каблуках.У меня не было ни сил, ни желания снова говорить ему, что это не его дело. Хотя бы потому, что я всем своим уязвлённым существом понимала, что он прав. Да и такое поведение было бы самым настоящим свинством, особенно после того, как Хёнджин наклеил мне пластыри с Безликим и Тихиро (я бы такими ни с кем делиться не стала) и заодно помассировал ноги, чего вовсе был не обязан делать.Сегодня, как и каждую субботу, в которую у меня срывалось свидание, Хёнджин проводил меня аж до двери. Я поднялась босиком, держа в руках босоножки, из-за чего он всю дорогу на меня шикал. Я была как-то особенно благодарна ему за то, что он сегодня сказал и сделал, хотя небольшая злость на него всё равно никуда не делась. Он всё время заставлял меня испытывать довольно противоречивые эмоции.—?Спасибо,?— сказала ему я, когда мы дошли до моей двери. Феликс наверняка зубрил сейчас правила дорожного движения, ведь завтра ему предстояло сдать первую часть экзамена на права. —?Несмотря ни на что, я признательна тебе за сегодня, хоть и не понимаю, почему ты за меня так переживаешь. Но это приятно, правда.—?Не понимаешь? —?Хёнджин засунул руки в карманы и посмотрел на меня таким взглядом, словно загадывал мне самую простую загадку в мире, а я была беспросветно тупой и никак не могла её разгадать. Даже родинка у него под глазом смотрела на меня осуждающе. —?А ты подумай немного. Говорят, помогает.До того, как я успела возмутиться и сказать, что беру свои слова назад, Хёнджин развернулся и пошёл к себе, на этаж ниже, бросив мне при этом через плечо:—?Спокойной ночи, нуна. И чтоб завтра была в кроссовках!Я осталась стоять посреди коридора, пытаясь понять, что только что, собственно, произошло, но чётко осознавая, что сегодняшний вечер не был похож ни на один другой.Возможно, примерно с этого всё и началось. Что ?всё??Битва Хван Хёнджина за моё глупое сердце.