Часть 1.28 (1/1)
Богатая обстановка заставляла Лина нервничать. Он всегда чувствовал себя неловко в присутствии людей, которые не только были выше его по статусу, но и не стеснялись это демонстрировать, но сейчас все было еще хуже. Хозяйка дома — худая бледная женщина лет сорока, одетая в нарядное синее платье — бегала вокруг него и кудахтала, как курица. Предложения выпить меда, вина, съесть чего-нибудь, присесть отдохнуть и чувствовать себя, как дома, сыпались на юношу, как горох из лопнувшего мешка, и доставляли примерно столько же удовольствия. Лин чувствовал себя козявкой, чей камень перевернули любопытные, и испытывал острое желание куда-нибудь спрятаться. Но деньги, которые пообещала хозяйка за его помощь, были очень нужны. А дело было действительно щекотливым. На изящной резной лавке возле окна сидела миловидная девушка лет пятнадцати и стыдливо рассматривала кончики своих нарядных сапожек. Эйла, кажется, так ее назвала хозяйка дома, имя которой целитель так и не смог запомнить, была единственной дочерью в этой семье, радостью, сокровищем и инвестициям в будущее. Потому что на это сокровище положил глаз один очень знатный господин, который хоть и не отличался завидным богатством, но блистал высоким титулом, на этих словах Квочка, как ее мысленно окрестил Лин, понизила голос, и стал бы идеальной партией для Эйлы. Если бы не одно “но”.Потому что бдительная мать заметила, что у ее ненаглядной крохи не наступили женские дни, что ее изрядно обеспокоило.Эйла, дивная белокожая красавица с нежными завитками золотисто-рыжих волос, россыпью веснушек, трогательно подчеркивающих ее пронзительно синие глаза, и тоненькими белыми пальчиками, которые так и хотелось поцеловать, покраснела и погрузилась в еще более внимательное изучение своей обувки.А ее мамаша все тараторила и тараторила про честь семьи, непозволительные связи и прочее в том же духе. В конце-концов терпение целителя лопнуло.— Госпожа, мне все предельно ясно. Вы не могли бы выйти? Какой бы не была проблема вашей дочери, решение ее потребует деликатности.Квочка захлопнула рот так резко, что ее зубы клацнули.— Оставить свою дочь наедине... С мужчиной... — испуганным шепотом проговорила она.Лин утомленно вздохнул.— Кажется, вы только что битый час распинались о том, что уже недоглядели, так к чему это все? — он развел руками.— А вы будете ее, ну то есть... Увидите ее... Ну... Она будет обнажена? — женщина аж зажмурилась, так ей не хотелось это произносить.Бедняжка Эйла, казалось, сейчас сожжет и резную лавочку и добрую половину комнаты, так пылали ее щеки. Но девочка мужественно молчала, не смея перечить ни матери, ни незнакомцу, от которого зависела ее судьба.Лин сначала внимательно посмотрел на рыжеволосую красавицу, потом на ее иссушенную мать.— Возможно, этого не потребуется, — сжалился он. — Но выйти вам все-таки придется. Я не могу... работать, когда мне мешают посторонние.— К-к-конечно, — выдавила из себя хозяйка. — А я пока пойду и... Пойду...Она выскочила из комнаты и прикрыла за собой дверь.Лин облегченно вздохнул. Он подошел к девочки и присел перед ней на корточки, стараясь поймать ее взгляд. Эйла казалась ему гораздо младше его самого, такой маленькой, словно их разделяла целая жизнь. и она действительно была на диво хорошенькой. На одно мгновение юноша позволил своему воображению заменить лицо Айнен невинным личиком девушки в своих по прежнему смущающих воспоминаниях, и тряхнул головой, отгоняя наваждение.— Эйла... Это очень важно. Честно мне скажи, ты была с мужчиной? — Лин взял девочку за подбородок и повернул к себе, чтобы поймать ее взгляд. — Я никому не скажу.Эйла посмотрела целителю в глаза, и смешно зажмурилась, стараясь не плакать.— Нет, — практически беззвучно выдохнула она. — Нет, но мама мне не верит. Никто мне не верит и никогда меня не слушает! Нет... Я бы никогда... Я боюсь...И все-таки заплакала.Лин подождал, пока прекратятся осадки.— Я тебе верю. Такое бывает. А теперь встань и постой немного смирно, хорошо? — он встал на ноги и отступил на шаг, давая девочке возможность распрямиться.— А больно не будет? — всхлипнула Эйла.— Нет, я просто посмотрю, что с тобой... Просто посмотрю особенным образом, — успокоил ее целитель.Он растер свои пальцы, чтобы разогнать кровь, и не сильно прижал их к шее девочки, там, где прощупывался пульс. Закрыл глаза. Кожа Эйлы была теплой и очень нежной, сердце колотилось вразнос, толчками посылая кровь по венам. А еще от нее волшебно пахло: сильно — травами, которыми она мыла свои волосы, и совсем немного — потом. Лин сглотнул и постарался сконцентрироваться на организме своей подопечной, а не на ее теле. А маленькая частичка парня проклинала Айнен за то, что из-за нее он теперь не мог так спокойно, как раньше, смотреть на красивых женщин. Особенно если у них были рыжие волосы.Эйла была здорова. Настолько, насколько это вообще было возможно, потому что несколько мелких недомоганий Лин вообще не считал проблемой. Ее образ пульсировал розовым и алым, четкий, ровный, без рваных контуров и темных пятен. Конечно, кое-какие процессы можно было бы слегка подтолкнуть, чтобы не заставлять болтливую мамашу девочки нервничать, но можно было бы оставить все, как есть.Лин убрал пальцы с шеи Эйлы и отстранился.— С тобой все хорошо, — успокаивающим тоном сказал он. — Ты здорова и абсолютно честна.— Но мама мне не верит, — тихо ответила девочка.— Я могу сделать так, что скоро к тебе придут женские дни, ты хочешь? — Лин не считал это такой уж хорошей идеей, но на Эйлу было больно смотреть.— Хочу, — она с готовностью кивнула. — Тогда мама не будет меня ругать больше.— Ну... Хорошо, — целитель смутился. — Но мне нужно... Гм... В общем, мне нужно коснуться тебя там... Ну... Ты понимаешь, к животу...Девочка опять покраснела, как мак. Но потом стиснула зубы, крепко зажмурилась и рывком задрала свои многочисленные юбки.Хлопковых трусиков с кружевами она не носила.Лин залился краской, про себя благодаря небеса за то, что Эйла этого не видит, и деликатно прижал ладонь к низу ее живота. Рыжие волосики были нежными, нежнее чем...Он закрыл глаза, позволяя работать своему второму зрению, и прикусил язык, чтобы хоть как-то отвлечься. Будь они прокляты, эти чертовы деньги, сколько нервов-то...— Жарко, — прошептала Эйла.Лин облизал пересохшие губы.— Еще немного потерпи, — просипел он.Это было совсем не сложно, заставить одни вещи работать, а другие — работать быстрее. Но как же все-таки сложно устроен человек! Лин не знал, сможет ли он когда-нибудь объяснить, что делает, и как это работает. У него явно не хватило бы слов.Работа с собственной силой успокоила его, привычные вещи вытеснили из головы другие, куда более волнующие образы.— Все, Эйла, я закончил, — парень встал и отступил на несколько шагов, старательно отводя взгляд, пока девочка поправляла одежду. — Зови маму. Женские дни начнутся через день или два, все будет хорошо.Эйла просияла и упорхнула к двери.Лин посмотрел на свою ладонь, сжал ее в кулак, прогоняя ощущение нежной кожи под пальцами, и тяжело уселся на лавку. Заработок еще никогда не давался ему с таким трудом.И ради чего он это делал?..Целитель вздохнул.Ради своей хозяйки. Ради Айнен.