Пролог: Точка бифуркации (1/1)

Холодно. Холодный пол, холодные стены, холодный воздух. Но холод снаружи неё – сущий пустяк, по сравнению с внутренней опустошенностью и растерянностью. Служа в Готей-13 и постоянно сражаясь с пустыми, Мацумото Рангику была готова к тому, что когда-нибудь может погибнуть в бою с превосходящим по силам или по численности врагом. То есть, конечно, она не думала, что такое когда-нибудь произойдет на самом деле, но разумом понимала и принимала такую возможность. А значит, была к этому готова. Хотя бы отчасти. К чему Мацумото была не готова совершенно, так это к плену. Пустые не брали в плен шинигами, пустые просто убивали и пожирали. Предательство Айзена раскрылось недавно, лишь несколько месяцев назад, и мысль о том, что теперь пустыми командует один из шинигами, и потому они могут быть способны действовать не так как раньше, например, брать в плен, ещё не успела укрепиться в головах готейцев. По крайней мере, в голове Мацумото – точно не успела. Запертая в пустой каменной каморке, Мацумото постоянно мысленно возвращалась к мгновениям, расколовшим её жизнь на две части. На ?до? и ?после?. События прокручивались в голове снова и снова. - А у тебя потрясающе сексуальное тело, детка. Не проделать ли в нем ещё дырочек?Скованная, беспомощная, она могла только наблюдать, как щупальце, утыканное смертоносными шипами, несется к ней. Она не хотела умирать, очень сильно не хотела. Но ещё сильнее она не хотела быть слабой ни перед лицом этого ублюдочного арранкара, ни перед другими готейцами, находившимися практически в том же положении, что и она. Мацумото не стала ни просить пощады, ни плакать, ни кричать. Стиснув зубы, она лишь прощалась с жизнью, наблюдая за несущейся к ней смертью. А потом в считанные мгновения произошло сразу несколько событий. Почти одновременно. Луч бледно-желтого света пропорол небеса и ударил вниз, в землю, захватив в себя и пленившего её арранкара, и саму Мацумото, и таким же образом плененных Иккаку с Юмичкой. Несущееся к ней щупальце неподвижно замерло в полуметре от её груди. И лишь спустя неразличимо краткую долю мгновения тонкая алая волна ударилась о границу желтоватого сияния и бессильно разбилась. Мацумото не знала чья эта была атака, но исходящая из неё реяцу определенно принадлежала шинигами. Причем шинигами уровня капитана Готэй-13. И если бы не этот желтый свет, то волна продолжила бы свой бег, разрубив щупальце арранкара. Она успела бы сделать это до того, как шипы продырявили бы тело лейтенанта десятого отряда. Мацумото была бы спасена. Атака неизвестного спасителя опережала арранкара, на долю секунды, но всё-таки опережала. Вот только опередить луч света не смогла. Всё это произошло почти одновременно. Почти. Сколь велика была тщета этого ?почти?. С тем же успехом спаситель мог опоздать на час, день или год. Для Мацумото разницы не существовало. В первое мгновение она, правда, испытала радость и облегчение, и была способна думать лишь о том, что избежала неминуемой смерти. Всего лишь одно мгновение. А потом… потом она всё поняла. Луч света, пробивший дыру небесах и охвативший и арранкара и её. Негасион. Пути назад не существовало. Она всё-таки закричала. Эти секунды врезались в её память, постоянно возвращаясь и заставляя пережить всё снова. Дальнейшее она помнила смутно, словно через пелену зыбкого тумана. Луч негасиона втянул арранкара и их троих – её, Иккаку и Юмичку в ту дыру в небе. Когда проклятое свечение погасло, она оказалась в каком-то каменном помещении, и пленивший её арранкар хотел было довести начатое до конца, но был остановлен другим арранкаром, лицо которого напоминало безжизненную каменную маску, с нарисованными на ней зелеными дорожками от слез. ?Бой окончен. Не тебе решать судьбу пленников? - сказал он, после чего сломал Хайнеко одним движением бледной руки. Как, впрочем, сломал он и занпакто Иккаку и Юмички. Потом их куда-то волокли. А потом была темнота. Так Мацумото оказалась здесь. ?Здесь? - это в холодном каменном мешке без единого окна. Руки были скованы наручниками из какого-то темного металла. Впрочем, эту пару браслетов, связанных короткой цепочкой, правильнее было бы назвать не столько наручниками, сколько артефактом, поглощающим реяцу. Мацумото узнала об этом, когда попыталась использовать кидо, чтобы вынести дверь. Конечно, она понимала всю абсурдность этой затеи и прекрасно осознавала невозможность побега из этого места, наверняка битком набитого арранкарами. И это не считая того, что она находилась где-то в Уэко Мундо и не имела ни малейшего представления о том, как открыть проход из этого мира в Общество Душ или хотя бы мир живых. Бегство было невозможно в принципе, но даже так ей хотелось сделать хоть что-нибудь. Например – разнести дверь и заставить этих гребанных арранкар побегать за ней. А если совсем повезет – прикончить парочку каких-нибудь мелких сошек, прежде, чем её поймают вновь. Любое действие, даже бессмысленное, казалось ей в тот момент лучше бездействия. Вот только реяцу втекло, всосалось в холодный металл браслетов и кидо распалось, не успев до конца сформироваться. У неё была отнята возможность любых действий, даже бессмысленных. Можно, конечно, было колотить в дверь или в стены ногами. И какое-то время она действительно убила за этим занятием. Но сейчас силы оставили её, и Мацумото просто раскинулась на каменном полу своей темницы, захваченная потоком повторяющихся воспоминаний и сумбурными мыслям о своей участи. Вопрос, к которому Мацумото возвращалась, когда ей удавалось справиться с нежелающими отпускать её воспоминаниями, и заставить себя хоть сколько-нибудь здраво мыслить, был в сущности прост – есть ли у неё вообще шанс выбраться из этой дыры? Вопрос этот довольно быстро приводил к следующему – есть ли шанс, что за ней, точнее за ними тремя – будет выслано что-то вроде спасательного отряда? Было очень легко представить, что Маюри знает – или узнает в ближайшем будущем – способ как попасть из Общества Душ в Уэко Мундо и как провести туда шинигами. А дальше всё было гораздо сложнее. Сложно было сказать как отреагирует Кенпачи на плен двоих офицеров из своего отряда – она никогда не могла понять насколько его пренебрежительное отношение к подчиненным было показным, а насколько истинным. Но то, что капитан Хицугая будет настаивать на скорейшей спасательной операции – в этом она не сомневалась ни на секунду. Будет ли этого достаточно? Отправит ли Готей отряд в мир пустых, на территорию врага, численность и силы которого очевидно велики, но неизвестны в точности, чтобы спасти (а перед этим ещё и найти) одного лейтенанта и двух офицеров? В этой холодной и темной камере очень трудно было оценить ход времени, кроме того Мацумото теряла сознание, пока её волокли сюда, но она почти была уверена, что с момента пленения прошло уже больше двенадцати часов. Двенадцать часов. И она всё ещё была жива. Если бы арранкары или Айзен хотели убить её – это сделали бы раньше. Значит, её оставили в живых намеренно. Кому и зачем она могла быть нужна здесь? ?Я бы с удовольствием побыл у тебя в плену ещё, но…? Луч бледно-желтого света, пропоровший небо и ударивший в землю. Луч, от которого она успела отскочить в последний момент. Едва успела. В тот раз. ?Извини?. Нет! Мацумото до боли стиснула зубы. Нет, нет, она не будет думать об этом. Она не должна. Только не об этом. Слишком легко погнаться за фантомами желаемого и убедить себя в чем угодно. Так нельзя, она должна мыслить здраво. Гин не при чем. Арранкарами и пустыми командует Айзен, не Гин. Зачем она могла быть нужна живой Айзену? Не для того ли, чтобы как-то использовать это в войне против Готея? Использовать как заложника, или как приманку для спасательного отряда, который попадет в ловушку. Мацумото подумала о старике главнокомандующем и Совете-46. Нет, они на это не клюнут. Слишком мала наживка, а скорее всего, старперы не клюнули бы и ни на какую другую. Не будет ей никакой спасательной операции, не будет никаких уступок Готея ради освобождения заложников. Ну и правильно. Ей была бы нестерпима сама мысль о том, что из-за неё гибнут попавшие в ловушку Айзена шинигами, или что из-за неё враг получает какое-либо преимущество в войне. В этих рассуждениях смущало только одно. Едва ли Айзен мог быть глупее неё, и если бессмысленность использования наживки или заложников понимала Мацумото, то должен был понимать и Айзен. Тогда, причина, по которой она жива должна быть в чем-то другом, но... сколько она ни пыталась, но никаких других идей ей в голову не приходило. Кроме той, о которой она не позволяла себе думать, чтобы не стать слабой. Как бы то ни было, но это затишье с периодическими вылазками арранкар в мир живых, не может продлиться вечно. Рано или поздно, но война начнется уже по-настоящему. И тогда Айзен будет сокрушен. Мацумото даже думать себе запретила об иной альтернативе. О том, что будет, если поражение потерпит Готей-13. В её текущем положении даже тень подобной мысли была подобна смерти. Нет, Готей-13 победит, не может проиграть. Не потому что должен спасти её – Мацумото считала себя эгоисткой, но не до такой же степени, а просто потому что должен победить Айзена. Должен, а значит обязательно победит, потому что Готей-13 не выполнить свой долг не может. И тогда, когда Айзена и арранкар не будет – тогда-то их всех и спасут. Если только они будут живы к тому времени. Мацумото замерла на этой мысли, усилием воли стряхнув мешающие думать воспоминания. ?Если будут живы?. Вот и ответ. Единственный ответ, который должен сейчас иметь для неё значение. Она должна жить. Не ?делать хоть что-то, лишь бы не бездействовать?, а просто жить. Если бездействие означает жизнь, то она будет бездействовать. Набраться терпения и ждать. И обязательно, во чтобы то ни стало, пережить пленивших её тварей и дожить до того дня, когда Готей победит и вытащит её отсюда. Найденное ею решение придало Мацумото сил, она больше не была опустошенной и растерянностью, их место заняли решимость и терпение. Выжить в этом месте – и всё будет хорошо. Лишь одна единственная мысль немного колебала это внутреннее спокойствие. Только бы капитан не наломал дров. Мацумото молилась, сама не зная кому, чтобы Хицугая не узнал как сюда попасть, или чтобы нашелся кто-нибудь, кто его остановит, если он узнает и решит нарушить приказы старика Ямамото.* * *- Что скажешь, Гин?- Ничего, капитан Айзен.- Неужели? Мне казалось, что вы с ней знакомы ещё с Руконгая, разве нет?- Да, мы были знакомы, но… вы же знаете, капитан Айзен, что мне нет дела до таких вещей. Я не такой человек, для кого связи прошлого будут иметь хоть какое-то значение. Уж вы-то должны меня понимать, не так ли?- Что ж, в отношении меня это действительно так, Гин. Так значит, ты не станешь возражать, если я отдам её Заэльаппоро? Он уже давно просил меня подыскать какую-нибудь женщину шинигами для его исследований. - Как вам будет угодно, капитан Айзен. Мне всё равно. Лис был хорош. Не было паузы ни в полсекунды, и ни один мускул на лице не дрогнул. Ни малейшего колебания реяцу. Всё те же полуприкрытые глаза, всё та же легкая ироничная полуулыбка. Чертовски хорош. Хорош настолько, что на какие-то секунды Айзен даже задумался о возможности своей ошибки. Возможно ли, что его заключение о мотивах Гина неверно? Мог ли он ошибаться в этом столько лет? Нет, едва ли. Впрочем… возможностей проверить как свои предположения, так и предел того, насколько именно хорош Гин, у него теперь будет более чем достаточно.