И снова неожиданная встреча (1/1)

Тот вечер в доме Татариновых выдался каким-то очень неуютным, и прямо чувствовалось, как что-то давит тяжелым грузом на его обитателей. Иван Львович сидел за столом, заваленным бумагами, и что-то быстро писал, потом перечеркивал, сминал и кидал через всю комнату в ведро. Верный Трезор грустно вздохнул, подошел к хозяину и ткнулся носом в хозяйский локоть, а потом положил свою тяжелую мохнатую голову ему на колени. Мария Васильевна хотела было отложить рубашку, которую только заканчивала зашивать, и подойти к мужу, но передумала. Сам расскажет, когда переварит все, когда немножко уляжется в голове все произошедшее. Пока его лучше не трогать, а то сорвется.За окном медленно, но уже почти уверенно шагал?— теперь уже на ногах?— Иван Михайлович Климов. Упрямый он все-таки! Вот поставил себе цель?— заново научиться ходить?— и ходит, и ходит?— сначала на чем-то вроде детских ходунков, потом?— с палкой, теперь вот вовсе без поддержки. По тропинке находится до того, что ноги сведет?— и только тогда соглашается забрать костыли и отдохнуть. И они ведь уже почти не нужны! Добился своего! Уже по пол-дня на своих ногах проводит. Где-то там, из окна не увидишь, собирает Нина Капитоновна зрелую, ароматную малину. Денек такой ясный, такой погожий, хорошо хоть дети на реку ушли, не видят этого всего… Катюша с утра такая радостная была, и Саша тоже… Весь завтрак переглядывались, делали страшные глаза и то и дело фыркали, пряча смешки. ?Мам, ну сюрприз же! Для вас с папой. Вечером узнаете, честное пионерское! Но вечером. А пока мы побежали. Можно, да??. Говорят, Сашин брат, Саня Григорьев, и его друзья?— Валя Жуков и Петя Сковородников, наконец-то получили документы в своей московской школе и официально перевелись в энскую. Переехали, естественно, сюда. Дом большой, места всем хватит.Мария Васильевна рассеянно погладила живот. Да, когда в доме много детей?— это счастье. Тем более таких. Когда-то они с Ваней мечтали о большой семье, когда-то придумывали, как будут называть сыновей. Ох, как же он радовался, что будет малыш! Прямо сиял изнутри, на руках ее носил, любые капризы исполнял. Нет, Ваня и раньше едва ли не молиться на нее был готов, но как узнал про ребенка… о сыне мечтал. А родилась дочка. Ванька, оболтус, когда узнал, ночью залез на здоровенную ель, растущую напротив окон ее палаты, шишкой в окошко кинул, а потом следом полетела записка, обернутая вокруг камушка. ?Машенька, радость моя, ты самая-самая лучшая! Я вас обеих очень-очень люблю и жду домой! Передай Катюше, чтобы слушалась, а то папка обидится, и не придумает, что ей подарить!?, а потом по веревке поехала целая сумка вкусностей, к которой сверху была привязана еще и целая охапка ее любимых цветов. Цветы пришлось вернуть?— если кто с утра заметит, ругаться будет. А гостинец они потом всей палатой быстренько уничтожили. И соседки пересмеивались: ?Везет же некоторым! Береги своего офицерика, Марья! Береги. Таких, как он, мало на свете?. А то она не знала… Один такой Ванюшка Татаринов на свете, других не бывает. Такой отзывчивый и одновременно несгибаемый, такой восторженно-наивный, как мальчишка, и в то же время такой, такой… Ей было бы сложно сказать, что именно она чувствовала к мужу. Просто знала?— без него жизнь просто оборвется. И если бы он не вернулся, она бы не жила. Так, доживала?— ради Катюши, но не жила. Но он вернулся, и похоже… да, похоже, теперь он все-таки дождется сына. Хотя и так ведь все пятеро за ним готовы хвостом ходить и, рот раскрыв, слушать. Четверо уже вполне готовы называть его отцом, кроме Петьки Сковородникова, у того отец уже есть. Но все равно… Почему-то теперь ее не пугало то, что придется растить четверых подростков?— а скоро еще и малыша. Ваня вернулся, а с ним рядом ничего не страшно. Только бы не сорвался, только бы не уехал опять неизвестно куда… А он может, сказать ему о своем положении? Да нет, еще рано. Может, вообще показалось?В комнату, тяжело дыша, вошел Иван Климов. Еще бы, на костылях, да по лестнице! Как он вообще умудряется столько помогать по хозяйству? А он непроизвольно схватился за косяк, но тут же выпрямился, отдышался и негромко окликнул хозяев:—?Марья Васильевна, я там дровишек наколол, в поленницу сложил. Нина Капитоновна к соседям за молоком пошла. Ребятишки в Песчинке плескаются. Все хорошо, вы не волнуйтесь. Как Ванька? Молчит?—?Молчит. Вань, может, ты хоть объяснишь, что происходит? Что в этом письме было-то?—?Да что Ваня, я сам могу объяснить. —?Татаринов ответил глухо, и в его голосе прозвучало почти отчаяние. —?Маша, они мне не верят. Ни единому слову не верят! Там люди, понимаешь? Там ждут полторы сотни человек?— наших, советских по сути своей людей! Там такие недра?— никому и не снилось! И там граница. Япония, Китай, Америка?— все рядом, кто угодно может попытаться захватить остров! Это чудо еще, что его до сих пор не нашли, никто случайно не наткнулся! Туда ледокол надо посылать. Или несколько кораблей, в крайнем случае. Да я сам бы повел судно, довел бы кратчайшим путем! Нет, им видите ли доказательства нужны! Да какие доказательства, если я добирался из Сибири по охваченным гражданской войной районам! Какие доказательства, если я уже сотню раз объяснял?— они сгорели вместе с поездом. Ну как при пожаре могли уцелеть карты, фотографии, расчеты и результаты научных изысканий, шкуры и чучела животных?! Их просто не успели вытащить вовремя. А что успели спасти, что привез?— их, видите ли, не устраивает. Слишком похоже на флору, фауну и этнографические данные, а так же результаты исследовании Сибири. Зря, выходит, эту коллекцию минералов на себе через всю страну волокли. Нет, а мне интересно, на что они должны быть похожи?! Из Австралии что ли животные должны были на остров добираться? Или, может, они африканские племена надеялись в Советской Арктике обнаружить? Да ясно же, что онкилоны имеют много общего с чукчами, юкагирами, эвенами и другими соседними народами! Но чтобы заявить, что я окаменелость от живых растений и животных не отличу… Что это все подделка, и острова не существует… Нет, ребята, это уже перебор! Может, я чего-то не понимаю. Может, у меня взгляды устарели, и вообще я много пропустил за эти годы. Может, я для них вообще человек прошлого века, пусть так. Но вы-то тут были! Объясните вы мне, дураку, что, что им еще надо?! Я же не требую ничего сверхъестественного, все равно северным морским путем рано или поздно пойдут?— так почему не сейчас? Почему не сделать маленький крюк?— в один день пути? Не найдут острова?— пусть что хотят говорят, хоть на месте расстреливают. Но я же не брежу! Мне же эти годы не привиделись! Нет, не слышат. Они мне знаешь, что заявили? ?Вам, гражданин Татаринов, еще доказать надо, что вы?— это действительно вы?. Мало им свидетельств половины Энска! Мало им Ваньки! Нет, требуют предоставить свидетельства всех выживших членов экипажа! Вань, ты письма разослал уже?—?Да разослал, конечно. Львович, успокойся. Неужели ты еще не понял, кто это бесится от бессилия? Ну вот. Я же говорил, у него связи. Понял теперь, что официально не добьешься ничего?—?Ха! Не добьюсь! Официальность им нужна? Ну ладно, будет им официальность! Я им такие официальные доказательства предоставлю… —?капитан Татаринов медленно, но верно закипал. Дело всей его жизни, самая большая мечта, самое важное дело?— и вдруг срывается. Да еще так обидно срывается! Тогда, со ?Святой Марией? было почти так же. Ну ничего же не меняется в государстве! Как же так, а? Что тогда братец воду мутил, что теперь. Что же делать-то, а?..—?Мама? —?раздался вдруг с крыльца голос Кати. —?Мам, папа дома?—?Иван Львович, выйдите, пожалуйста, на минуточку,?— окликнул и голос Саньки Григорьева. Подозрительно довольный голос, кажущийся почти чужеродным в этой комнате, где уже воцарилось тоскливое ожидание чего-то непоправимого. Иван Михайлович, сдвинув брови, подошел было к окну, чтобы прогнать совершенно не к месту развеселившихся ребят, но вдруг тихо охнул, ущипнул себя за руку и тихонько позвал:—?Львович, иди-ка сюда. То ли у меня галлюцинации, то ли твои пионеры всех моих ребят сюда пригласили. Но вон же они, все десятеро. И… о господи, помнишь мичмана нашего, Володьку Кошкина? Он же в капитанской форме! Высоко взлетел за эти годы…Иван Львович вскочил, метнулся к окну?— и опрометью бросился во двор. Иван Михайлович?— следом. Даже костыли забыл у окна, и как будто забыл об их существовании… Мария Васильевна хотела было тоже выйти, но выглянула в окно и поняла?— не стоит. Там она сейчас лишняя. Там встречаются люди, которые столько пережили вместе и столько лет считали друг друга умершими, что мешать им просто нельзя… Они не потерялись во льдах Арктики, не сгинули в огне мировой войны, пережили Гражданскую войну, голод и эпидемии. Они столько раз могли погибнуть за эти годы! И все-таки, несмотря ни на что, встретились. Разве можно отвлекать их?.. Зато кое-кого другого?— можно и нужно! Марья Васильевна, увидев метнувшуюся в сенях знакомую тень, негромко, но решительно окликнула:—?Катерина! А ну иди сюда! Вы что там задумали, рассказывай?—?Мам, ну что рассказывать? Сюрприз. Мы тут полгода уже ждем непонятно чего, а Саня когда еще письма нашел? Ну вот, они же с мальчишками все равно в Москву ездили. Вот и отправились в адресный стол, узнавать про тех, кто сопровождал дядю Ваню. Петька в справочном бюро узнал, где такие прописаны, мы вчетвером послали письма по всем указанным адресам. А Валька Жуков каждый день в зоопарк свой мимо почты ходит! Письма недавно пришли, нашлись все, кто у папы в команде тогда был. И матросы бывшие, и мичманы. Ох, и пришлось же их поискать! Один в георгиевские кавалеры угодил еще в германскую. Представляешь! Потом, правда, в отставку вышел. Двое?— теперь председатели колхоза. Один учительствует. Из мичманов?— двое в науку подались, один недавно диссертацию защитил, второй?— еще пишет. Остальные и теперь на флоте служат. Ну, мы это все узнали?— и пригласили сюда. Папе же приятно будет свою команду увидеть, правда? Вот и мы так подумали. Кстати, а ты уже знаешь, куда дядю Володю Кошкина служить переводят? Не знаешь. А мы знаем! В Анадырь, мамочка! На сторожевой корабль. А там ведь никакой экспедиции не надо, до Земли Санникова, Саня рассчитал, рукой подать. Так что мы уже напросились. Уже каникулы, мам, и если мы в ближайшую неделю выедем, если поездом с дядей Володей махнем, а потом с ним на корабле, то… Мамочка, ты понимаешь, мы всей семьей можем съездить на Землю Санникова! Всей семьей, понимаешь! Ты же сама рассказывала, как о дальних берегах мечтала! Поехали, а? Мам, ты ведь все равно папу одного не отпустишь, а мы с ребятами мешать не будем! Ну мы с Сашей уже отпросились, нас в школе поймут, если опоздаем к началу учебного года. А мальчишки вообще еще не перевелись… Мам? Мамочка, тебе что, плохо?Мария Васильевна тяжело осела на стул. Да, выросли дети. Совсем выросли. Отец не смог, ему помешали, а дети… дети, да еще в тайне от них, умудрились устроить такое… Ох, Ваня-Ваня, дочка-то вся в тебя пошла, неугомонная. И куда ж от них теперь денешься, от всех пятерых?..—?Все хорошо, Катенька. Все хорошо. Ну что я могу сказать, если папа разрешит?— поехали. Да, а куда мальчики делись?—?К Сковородниковым побежали, Петьку отпрашивать,?— отозвался звонкий голос уже убегающей к друзьям дочки.И тогда Мария Васильевна поняла, что скоро уже ничему не будет удивляться. С такой-то семьей…