Myth Сhallenge 2018. День 13. Король Лев (1/1)
Хоббит- Его войско приближается, Торин.Двалин говорил негромко, но его голос, точно гром, разносился под сводами тронного зала. Хотя, может быть, Торину это только так казалось.- Сколько у нас времени?Двалин неуверенно пожал плечами.- Думаю, не больше пары дней. Его армия двигается очень быстро.- Наемники.Торин почти выплюнул это слово, прекрасно зная, что ошибается и Двалин не преминул ему об этом напомнить.- Не все, ты знаешь это.Голос его звучал непривычно мягко и от этого Торину хотелось застонать, а может, и заплакать, но он, конечно же, ничего подобного себе не позволил.- Мы будем сражаться, - только и сказал он, поднимаясь на ноги. – Моя армия сильнее, многочисленнее и мы победим. Эребор победит.- Да, узбад.Двалин низко поклонился и Торин уже не знал, сделал ли он это действительно потому, что все еще верит ему или просто, чтобы спрятать лицо.
- Можешь идти, - приказал он, чувствуя, что уже не в силах выносить присутствие друга и тот послушался мгновенно, только сапоги простучали по каменным плитам, да скрипнула, открываясь, дверь.- Кстати, он сменил имя, - неожиданно остановившись, сказал Двалин. – Принял новое, то, которым его называют в войсках.
- Какое? – вяло спросил Торин, хотя прекрасно знал ответ на свой вопрос.
Теперь его племянника называют так, как зовут сильного, быстрого зверя с густой светлой гривой, обитающего далеко на юге, в землях Харада.- Лев, - ответил Двалин и вышел из тронного зала, оставив Торина размышлять в одиночестве.Когда все пошло не так? Торин не уставал задавать себе этот вопрос. Они вернули Эребор, наладили отношения с соседями, даже с Трандуилом, пользовались безоговорочной поддержкой Даина и гномы, привлеченные победой, и возможностью хорошего заработка, со всех сторон Средиземья стекались под Гору.
Что же произошло?
Торин поморщился, вздохнул и потер лицо ладонями. К чему лукавить перед собой, это больше не нужно.
Он застал их, когда, после совета решил заглянуть к старшему племяннику, обсудить еще какой-то вопрос, о котором позабыл. Он толкнул дверь и в свете камина, на смятых простынях увидел их. Кили разметался под братом, тяжело дышал и стонал, подаваясь на каждый жесткий толчок. Он цеплялся за него руками, обнимал ногами и, увидев в дверях Торина, вцепился еще крепче. Старший его так тогда и не заметил.Как они могли? Такого вопроса Торин себе не задавал. Он мучился совсем другим – почему, ну почему не с ним? Почему Кили выбрал брата? Почему отдавался ему так, словно слаще ничего для него в жизни нет? Столько вопросов и ни одного ответа.Он не подавал виду, даже когда видел, как испуганно косится на него Кили. Он просто молчал и смотрел, и только теперь видел, удивляясь, как мог быть настолько слепым – взгляды, прикосновения, улыбки. Видел и зверел. Он так хотел – всегда! Так боялся прикоснуться, осквернить своими чувствами, а этот… Этот ничего не побоялся и просто взял свое. Ну, что же, пускай он станет вторым, но уже не отступится.Тот вечер Торин будет помнить всегда, он знал это. Он приказал Кили явиться вечером в свои покои и тот, старательно скрывая испуг, переглянулся с братом и кивнул, подчинился, и эта первая победа невыразимо сильно согрела сердце Торина. Он знал, что все получится, что мальчишка этой ночью станет его, пусть даже будет сопротивляться.И Кили сопротивлялся. Глупец, он что-то пытался объяснить, плел про какие-то чувства, про то, что они с братом связаны навсегда. Чушь! Его судьба – быть с ним, с Торином, а остальное все блажь. Кили обязан был понять, но отчего-то все не хотел.Торин и ударил-то его всего один раз. Просто чтобы Кили перестал болтать о брате, прекратил называть имя, которое было ему так ненавистно. Он ударил его один-единственный раз. Он просто хотел, чтобы мальчишка замолчал и не рассчитал. Удар, усиленный массивным перстнем, пришелся точно в висок.Ну кто же знал, что они пришли вдвоем. Хотя, это, конечно, ничего бы не изменило. Старший ворвался в комнату, как вихрь, оттолкнул Торина, упал перед Кили на колени и завыл. По-другому назвать этот звук у Торина до сих пор не получалось. Ему и сейчас, спустя почти год, еще случалось просыпаться в холодном поту, услышав его во сне.А потом оба пропали. Торин до сих пор не мог вспомнить, как так вышло, что он их отпустил. Как? Впрочем, в то время ему это казалось лучшим решением. О позоре и убийстве никто не узнает, а наследника он еще сумеет родить. Вон, у Даина сколько дочерей, как на подбор, он точно не будет против породниться.Может, все и получилось бы, если бы… Если бы.Нападения начались почти месяц назад, зимой. То один караван пропадет, то другой. Сначала все думали, что это разбойники пошаливают, высылали разъезды, и однажды, один вернулся с сообщением о большой армии. Торин посчитал, что это бред. Армия почти у самых Врат Эребора, а вороны его не предупредили? Не может такого быть. И только потом он вспомнил, что уже много недель не видел ни одной птицы.
Все выяснилось, когда гонец привез ему письмо от командующего армией противника и оказалось до безумия просто и невыразимо сложно. Торин вскрывал письмо с удивлением и ему хватило одного лишь взгляда, чтобы понять, что пощады не будет. Для него – точно. В нескольких коротких предложениях его пропавший старший племянник давал понять, что намерен лишить его всего – друзей, царства, а потом и жизни, в отместку за то, что он сделал с Кили.Торин тогда лишь фыркнул, смял письмо и бросил в камин. Ничего этот мальчишка не сможет! Привел армию продажных наемников и теперь грозит ему? Да у него даже денег не могло быть столько, чтобы хватило оплатить услуги солдат, явно украл из сокровищницы. Проклятый вор. Торин сидел и шептал эти два слова, и под конец уже не понимал, за что винит старшего, за какую кражу.А на следующее утро к нему прилетел голубь с известием от Даина. Без объяснения причин тот разрывал военные и торговые отношения с Эребором. Причину Торину узнать так и не удалось, но он все еще верил,что выстоит и без него. Даже несмотря на то, что в следующие несколько месяцев Эребор покинула почти половина населения. Чем их так привлекла другая сторона, понять не получалось никак. Не было подкупов, подметных писем, угроз, никого не принуждали силой, но гномы уходили и уходили, а после того, как он запретил открывать ворота без особой нужды, поток только усилился. Чем же он их взял? Что наобещал? Может, это колдовство?
Кто-то говорил, что рядом с командиром часто видят стройную фигуру, замотанную в темный плащ и скрывающую лицо под капюшоном. Что, будто, тот очень заботится о том, кто прячет свое лицо от всех, бережет и даже, стоит тому покачнутся, подхватывает на руки и несет в шатер, откуда по ночам, бывает, доносятся совсем уж непристойные звуки, а иногда плач. Так что, забыл он Кили? Променял на какого-то колдуна, которому пообещал что-то, но что? Эребор в обмен на месть?Торин думал об этом уже не в первый раз и все отчетливее понимал, что ответа не будет. Может быть, только тогда, когда Эребор падет или, возможно, гостеприимно раскроет Врата перед армией захватчиков, учитывая, что пока все сражения заканчивались тем, что солдаты Торина просто бросали оружие и вливались в ряды вражеской армии. Почему-то они были согласны подчиняться этому Льву (иначе Торин уже старшего племянника и не называл), почему-то хотели видеть его своим королем.- Что же, но я не сдамся.Торин выпрямился, решительно спустился по ступенькам и направился к дверям.- Двалин сказал, что у меня есть несколько дней, а это значит, я еще сумею что-нибудь придумать.Он не дошел до выхода из зала всего несколько шагов, когда двери отворились и на пороге появились две фигуры. Гномы. И одного из них Торин хорошо знал.- Здравствуй, дядя, - сказал один, невысокий, светловолосый, делая шаг вперед.- Лев, - выдохнул он прозвище, не в силах вымолвить настоящее имя.- Да, - усмехнулся тот, обернулся и протянул руку своему спутнику, - позволь тебя кое с кем познакомить.Торин невольно сделал шаг назад, чувствуя, как по спине течет холодный пот.- Здравствуй, - услышал он тихий, вкрадчивый шепот и отшатнулся еще дальше.Тонкие руки отбросили капюшон назад и с хорошо знакомого, такого любимого лица на него насмешливо глянули яркие желтые глаза. Улыбаясь, Кили сделал шаг вперед, раскрыл объятия и только теперь Торин нашел в себе силы закричать.