Зима 2005 год, Киев (1/1)
- Дашка! Ты чего там зависла?! – в комнату с грохотом ввалился молодой человек, - ты же обещала супермегавечеринку по случаю твоего выпуска, а сама тут сидишь!Девушка сидела неподвижно за старым письменным столом, словно гипнотизируя потёртую и давно выцветшую тетрадь, надпись на которой гласила ?Нашей маленькой девочке?.- Что это за хлам у тебя в руках? – не унимался парень.- А?! Что?! – девушку как будто выдернули из транса.- Я спрашиваю, что за макулатуру ты сверлишь взглядом? – повторил свой вопрос.- А… не знаю ещё, - растерянно произнесла Даша.- В смысле?! – не понял тот.- В коромысле, Костя! Я нашла это под куклой, хотела принести бумагу для рыбы, а нашла это, - разозлилась Даша.- Да чего ты орёшь-то?! Давай! И это сойдёт, - примирительно тянет руку.- Нет! Я сейчас найду другое что-нибудь, - девушка еще не успела открыть тетрадь, но она уже почему-то знала, что там есть что-то важное. - Даш, ну ты идешь?! – снова в комнату заглянул Костя.- Да иду я уже, иду! Не могут пять минут подождать!Шумная компания выпускников детского дома весело проводила время, ребята смеялись, играли в карты, кто-то ушёл пораньше, а кто-то остался ночевать, мотивируя это тем, что утром обязательно помогут хозяйке дома убраться.Уставшая девушка медленно поплелась в комнату, именно в этих четырёх стенах из всей площади ей было уютнее всего: мебель была старенькая, но вся аккуратная и чистая, на спинке дивана стояли игрушки, на стене висели плакаты Цоя. ?Наверное, мамина комната?, - пришла в голову навязчивая мысль. Даша ещё раз обошла помещение, провела пальцем по пыльным книгам, и рука её снова остановилась около куклы. Увидев тетрадку, Даша стукнула себя по лбу:- Блин, я же забыла про бабушкин подарок, - с этими словами девушка подскочила на месте и помчалась в прихожую. Пошарила в карманах куртки и вытащила оттуда маленький конвертик. Она ясно помнила наставления бабушки Сони: откроешь, когда придёшь домой. Даша с трепетным нетерпением отрезала тонкий краешек конверта и заглянула внутрь: там лежала маленькая фотография, завёрнутая в записку: ?…Я так и не смогла отдать это твоей маме… С днём рождения, Дашутка!?. Девушка взглянула на фотографию, надпись на обороте гласила ?Державин Павел Иванович 21.07.1967 – 16.05.1986?. Её руки затряслись, а на глаза навернулись слёзы: ?Господи, это же папа!? - Даша не верила в своё счастье, всю жизнь она мечтала когда-нибудь узнать, кто её родители, как они выглядели, чем жили. И вот теперь она держала в руках крошечный кусочек счастья – фотографию своего отца. Девушка осторожно поцеловала и прижала к груди этот маленький кусочек бумаги, небрежно вырванный из военного билета, на котором красовалось мужественное лицо ещё совсем юного мальчика. ?Господи! Это же папа! Мой папа!? Её словно подталкивало что-то, она, не задумываясь, схватила тетрадь, открыла её и, прочитав первые строчки, замерла. Это письмо от мамы для неё. В горле пересохло, но она не могла оторвать взгляда от старых пожелтевших страниц. Глаза жадно бегали по тексту, написанному старательным женским почерком, Даша несмело водила пальчиком по шершавой поверхности листа, словно он всё ещё хранил тепло маминой руки.На улице уже стало светать, когда в комнату заглянул сонный Костя, увидевший полоску света под дверью. Отворив её, неожиданно увидел непонятную картину: Даша сидела на расправленном диване, поджав по-турецки ноги, волосы слегка подались вперёд, прикрывая опухшее от ночных слёз лицо, перед ней лежали несколько старых снимков и раскрытая не менее старая тетрадка. Судя по всему, это было письмо: мелкий почерк, подпись и обрисованная рука. На рисунке ладони была небольшая надпись: АЛЯ+ПАША=ДАША, а сверху лежали два снимка: один совсем маленький - молодого солдата, а второй покрупнее – еще совсем юная школьница в советской форме.- Дашк! Ты чего тут делаешь?! Ты спать-то ложилась?! – обеспокоенно поинтересовался Костя.Девушка подняла на него стеклянные глаза, в которых смешалась вся гамма чувств, и раздавленным голосом произнесла:- Костя, я еду в Припять…...Несколько месяцев спустяЯркий туристический автобус въезжает в угрюмую, будто обиженную и медленно умирающую Припять, везя с собой толпу щепетильных зевак. Люди с разных уголков Земли, с разным менталитетом и понятиями о жизни, стремятся хотя бы раз побывать здесь, кто-то едет за новыми впечатлениями, кто-то хочет пощекотать себе нервы, памятуя о невидимой опасности, кто-то собирает материал для диссертации по ядерной физике, а кто-то просто ищет развлечение. Здесь каждый ищет что-то своё…Среди всей однотипной массы людей, опасливо натягивающих ещё в автобусе на лицо респираторы, особняком держится совсем юная путешественница. Худые плечи, слегка сутулая осанка, совсем простая одежда и небольшой рюкзачок за спиной – она с интересом и лёгкой тревогой вглядывается в пейзажи за окном. Досконально изучившую маршрут поездки, её всё ещё терзают сомнения, лишь бы не упустить из виду, лишь бы хоть что-то разглядеть. С минуту подумав, девушка достала из рюкзака небольшую папку, бережно извлекла из нее пожелтевшую тетрадь и в сотый (а может быть, уже и в тысячный) раз стала перечитывать знакомые строки, она должна была точно знать место. Картины по ту сторону стекла вводят в тихий ужас, с трудом верится, что здесь некогда были счастливы люди, что здесь кипела жизнь – из каждой чёрной глазницы окон на неё с тоской смотрела пустота. Автобус не спеша остановился на площади, толпа туристов опасливо высыпала из него и под чутким руководством своего гида тронулась осматривать торжество природы над человеческой беспечностью. Некоторые вальяжно расхаживали по площади, другие в сторонке что-то обсуждали, и бесконечно пищали счетчики Гейгера. И только взгляд девушки метался из стороны в сторону, пытаясь найти что-то нужное. Она всматривалась в непроглядные заросли, пыталась сопоставить какие-то вещи, злилась и вглядывалась вновь. Уже оставив было надежду найти, девушка с досадой выдохнула и повернулась, как взгляд её остановился на ржавой телефонной будке. Она словно под гипнозом медленно приближалась к ней. На задней стенке отчетливо были видны грязно-жёлтые царапины, другой человек, возможно, счёл бы их просто актом вандализма таких же заезжих туристов, но только не она. Вот то, что она искала, то, что не давало ей спокойно спать последние полгода: два слова, два простых имени ?Аля? и ?Паша?, а точнее единое целое ?АЛЯ+ПАША?. Девушка в благоговейном оцепенении аккуратно присела на корточки и осторожно провела пальцами: ?Господи! Мама! Папа! Это же писал мой папа! Мой! Они были тут! Тут, в этой тесной будке, в их крохотном мирке! Тут! Мои папа и мама!? Поток бесконечных мыслей прерывал голос гида: ?Не задерживаемся! Проходим! Проходим!? Девушка встряхнула головой, возвращаясь в реальность, спешно полезла в рюкзак, достала оттуда куклу и аккуратно посадила её на старый телефонный аппарат: символ памяти для неё, памяти о её родителях, ещё совсем юных, как и некогда этот город, и сгоревших в пламени невидимого огня, как и некогда этот город, памяти о навсегда оставленном здесь детстве…Отходя от телефонной будки, девушка всё ещё пристально всматривалась в нацарапанные буквы, пытаясь запечатлеть в памяти эту картину навсегда. Ей становилось тепло, будто чьи-то невидимые, но такие родные руки обняли её плечи, в душе поселилось умиротворение и спокойствие. Она чувствовала чей-то незримый одобрительный взгляд, в голове прочно засела мысль: ?Ты всё сделала правильно?. Девушка облегченно выдохнула и, окрылённая, побежала к ожидающему её автобусу.- Я же говорил тебе, что скоро мы встретимся, - с улыбкой сжимал в объятиях хрупкое тело своей возлюбленной. Её голова мирно покоилась на его плече, волнение выдавало лишь учащённый ритм её сердца.- Она совсем стала взрослой… наша девочка, - после недолгого молчания отозвалась девушка, - спасибо тебе, Паша, спасибо за всё…Аля спрятала лицо на груди Павла, он лишь улыбнулся, уткнулся губами в её макушку и обнял покрепче:- Тебе спасибо, любимая…