А кто его теперь не знает? (1/1)

***Массивная дверь полицейского участка, покрытая корочкой призренных взглядов и молитв, тихонько распахнулась, впустив в мрачное помещение слабенькие лучи осеннего солнца и заставляя находящегося там и спящего чутким сном управляющего немного зажмуриться, вздрогнуть. Смертная казнь была заменена пожизненным заключением.—Соня хвостом перед Черкасовым повертела,– с глубоким отвращением подумал человек, которого, крепко сцепив под локти, вело аж четыре здоровых охранника. Ещё бы! Серийный убийца, обманщик, вор и предатель, кто знает что творится в его больной голове? Высокий и статный прежде молодой человек шёл теперь, провожаемый четырьмя мужиками, совсем сгорбленным и подавленным. Его на время определили в камеру, которая была занята двумя днями ранее, так как камеру убийцы-Влада должны были хорошенько отмыть от крови и гнилого запаха смерти(прошлый её обитатель совершенно отвратительным образом покончил с собой). Заключенного бесцеремонно втолкнула в камеру одна вторая часть всей охраны и тот, не удержав должным образом равновесие, упал руками вперёд с глухим шлепком. Сидевший и знавший, в отличие от Влада, заранее о наличии нового сокамерника гость горько усмехнулся "эффектному выходу" Влада. Он встал с кровати и подошёл к вновь прибывшему ближе, теперь убийца мог увидеть каждую раннюю морщинку на его лице. А лицо его было ясным и ещё не омрачённым тяготами жизни в неволе, но глаза были красными от непросыхающих слёз. —Я Миша. Михаил Родионов,–помедлив, добавил молодой человек. Голос его впротивовес состоянию был довольно бодрым.—А я Влад. Влад—Вихров. Наслышаны, Мосгаз, наслышаны. Да о тебе вся Россия теперь уже знает, дьявол!—Хэй, откуда столько отвращения в голосе?Если ты заметил, мы находимся в камере, а ты тоже значит преступлений насовершал за милую душу,– ухмыльнувшись, сказал Влад, наблюдая за мишиной реакцией. И оно того стоило, Подкидыш просто вскипел.—Ты меня с собой не ровняй, негодяй! Я людей не убивал, Я не убийца!,–неожиданно громко даже для себя вскрикнул Миша.Влад достал откуда-то своего излюбленного дружка по имени Кеша, который приходился ему тряпичной куклой на руку. И заговорил уже не своим голосом, а каким-то хриплым и совсем детским. Может быть он пытался говорить голосом Кеши? Миша так и не понял—А ты кто такой чтоб нас судить? Господь Бог?,– продолжая улыбаться во весь рот и делая куклой причудливые фигуры в воздухе, спросил Вихров.—А ты имя Господа произносить не смей. Не твоих гнилых уст это дело. Погоди, бесы твои все вылезут ночью, задушат и фамилию не спросят. Хотя. Зачем им фамилия? Так и скажут:" господин Мосгаз"—А ты смотри как бы они и тебя не задушили,–облизывая нижнюю губу с характерным звуком и сумасшедшим взглядом произнёс Влад.—Это что ? Скрытая угроза от скрытного преступника?,– с явной ноткой вызова спросил Родионов.—А что, птенчик, ты боишься?,–натянул улыбку Вихров и тут же заливисто рассмеялся. Его смех это что-то с чем-то, Миша до сих пор помнит как сильно внутри него всё перевернулось и похолодело, когда он услышал его впервые. Добрую, искреннюю и приятную мелодию смеха прерывали совсем незнакомые, дикие и обезумевшие нотки адского гимна. Конечно, Миша боялся. Виду не подавал, но боялся до чёртиков. Да, так правильно. Бесы у Влада, у Миши просто чёртики ***Мише сегодня не везло в край. У Вихрова обнаружилась острая аллергическая реакция на хлорку, потому ночь и как минимум ещё неделю за этой ночью спать им придётся вместе. Каким бы там Родионов не был преступником и сколько бы извояний Ленина он не осквернил, для всех Подкидыш оставался в первую очередь человеком и спать в одной кровати с убийцей его не положили. Кроватей было две и они теперь занимали больше чем половину камеры, далеко друг от друга их расположить не удалось, а то места не осталось бы совсем. За дверью всю ночь маячили сторожа, а для ещё большей безопасности Миши, ему выдали маленький,но звонкий колокольчик. Завидев как Родионов кладёт его на тумбочку Вихрова хватил ещё один приступ смеха, но теперь смеялся он так весело и по-обычному, что Мише даже стало неловко. Отогнав от себя подобного рода мысли, он отвернулся к стене и закутался с головой в одеяло. Впервые за долгое время стало тепло. Его накрыли горькие, но не менее тёплые воспоминания об Анечке и его будущей дочурке, мечты о счастливом совместном будущем, где их любящая троица покупает уютный домик подальше от суеты города и ближе к природе. Ане непременно нужно будет бросить работу в отделе, он заработает сам. Столько, что на всю жизнь хватит, а главное честно. Перед глазами Влада была лишь подрагивающая от всхлипов спина мужчины, а его уже пробирали до мозга костей странные чувства. Миша вдруг почувствовал резкий напор холода, который постепенно превратился в узнаваемые ощущения. Кто-то ледяными руками гладил его по макушке и горячим дыханием опалял шею. Понял что происходит он не сразу, а потом взгляд невольно перевёлся на дальнюю ножку кровати, к которой теперь аккуратно была прислонена ножка соседнейЧёрт.Чёрт.Чёрт. Как же сильно бьётся сердце. Миша задрожал.—Ну, тише, птенчик, тише. Я тебя не убью. Ты мне понравился. Хватит дрожать.Миша с трудом подавил вскрик, когда руки Вихрова стали обвивать его талию и прижимать к себе. Всё сильнее и сильнее, теплее и теплее. Дыхание Влада становилось чаще и проносилось теперь над самым ухом. Из опьянения Вихрова вывел пронзительный звук колокольчика...