Часть 2 (1/1)

— Место выброса энергии близко, не пропусти.В ответ Нидшо резко кивнул, нахмурив брови цвета стали, и послал гравиалёт в крутое пике. Мальчишка двадцати лет.Расслабленный Коулон зажмурился: этот гордец явно бесится от его слов. Такие виражи давно не заставляют ёкать сердце.Машина неслась на пределе скорости. Несколько часов назад в этом районе отдельные датчики отметили сильный энергетический скачок. Показатели электромагнитного поля промолчали, и ?Собиратель Молний? унёсся вслед за грозой, но теперь было решено вернуться. Коулон поднял крышку своего старинного золотого брегета на цепочке:— У вас есть час. Заказчики ждать не будут.Гравиалёт дернулся вперёд, и едва зашедшая в рубку Эсми не удержалась и, пискнув, повисла на ручке двери в рубку.?Прости, малышка,? — с сожалением обернулся Нидшо, беспокоясь за сестру.В этот момент юное создание приподняли, обхватив сзади. Высокий парень в форме почётной роты стрелков, с чёрными короткими волосами, метнулся к пульту управления, и вместе с Нидшо они выровняли полёт.— Мы прямо над местом энергетического скачка сейчас.Эсми прыгнула к низкому окну и прилипла к стеклу. Пока машина описывала круг, сбавляя скорость, открывалась прекрасная панорама дикого леса с прорезями речных долин. Всё было ещё сероватым под рассветным небом с поволокой облаков.— Ты уверен, что это не ошибка показателей? – поинтересовался стрелок. – Здесь нет следов взрыва.— Я не знаю, что мы ищем, Энтер. Но спущусь всё равно.— Я с тобой! – глаза Эсмеральды загорелись, она поправила брючки с серебристыми лампасами, и замолкла, ожидая слова Энтера. А парень только улыбнулся её брату:— Приземлиться негде, что будешь делать?Гравиалёт застыл над пиками елей в верхней части крутого склона. Нидшо не видел прогалины, и его взгляд стал пустым.— Да не думай об этом, спустишь трос, — сам же развеял ступор товарища стрелок.— Жду вас, — напутствовал Коулон.Снаружи было свежо после ночной грозы. Раскручиваясь на тросе вокруг своей оси, девочка могла увидеть всё, что ей хотелось, плавно погружаясь в немного страшный, но будящий любопытство лес. Над головой смыкаются ветки. Кажется, достаточно вытянуться немного, чтобы почувствовать в ладони ленивое колыхание тёмной зелени. Или это она сама качается? Трос раскручивался без рывков, вслед за братом и Энтером Эсми приземлилась на маленькую проплешину.Гравиалёт завис на автопилоте, и когда трое отстегнули карабины и углубились в чащу, об очертаниях машины можно было догадаться только по неясной тени наверху. По склону стекает туман, сгущаясь в ямках, мох влажный и скользкий, ботинки тяжелеют от налипшей грязи.Нидшо был не рад простоте и обыкновенности этого места. Эти уходящие вниз деревья и кусты можно спутать с любыми другими. Это разочаровывало. Зачем он так спешил сюда?Осматриваясь, Энтер и Эсми прошли дальше.— Что, боишься спрыгнуть? — дразнил девушку стрелок, предлагая спуститься с площадки крупного валуна, вросшего в склон.— Нет, — она прыгнула, и её ловко поймали. Девочка всё-таки боялась, раз сейчас так солнечно улыбнулась.Нидшо понимал, что им ничего не найти, но было так отвратительно сознаваться в этом, когда сам же настоял проверить показания приборов.Проверил: результат нулевой. Тут просто ничего нет.И он шагает в эту пустоту, придерживаясь за искривлённые стволы.Часто бывает недостаточно того, что ты видишь. Порой надо понять, что ты видишь только повязку на своих глазах.Нидшо сел на валун и размахнулся кулаком, наказывая камень, что он такой твёрдый и молчаливый. Но что-то смягчило удар. Парень расправил грязный комок и вдруг понял, что это обрывок бинта с размытыми пятнами крови. И тут что-то мелькнуло на периферии его взгляда, будто моргнули, зажигаясь, огни вдоль дороги. Нидшо приподнял голову и даже не сразу разобрал такие простые фигуры.Внизу на стволах мерцали фиолетовым светом отпечатки чьх-то ладоней. Эсми прижалась к стрелку. По телу Нидшо волной прокатились мурашки, перед ним словно расчертили посадочную полосу. Кто-то отчаянно зовёт его.— Вперёд, Энтер. Сестрёнка, если страшно, поднимайся на борт.Девочка замотала головой. Ну, разве может страх победить её любопытство?Только пепел внутри, без остатков надежды. Бьётся сердце в груди, но ничему не быть, как прежде.Нет ничего интересного в том, чтобы описывать чувство полной пустоты, как будто всё внутри обернулось серым пеплом. Это уже не эксперименты в Плазменном поле, где боль отступает, а сознание под конец находит путь к телу. Можно написать несколько пустых строчек, а то и целый разворот. Полюбоваться просто цветом бумаги. Но Амана больше не сможет здесь появиться.Кто пишет наши судьбы? Мы сами, или кто-то за нас… Но страшнее, когда рука замирает и не решается писать дальше, когда не остаётся ничего. Представляете?Только реальность и осознание, что никто не придёт, никто не спасёт. Когда уже даже не плачешь. Когда уже спокойно.Амана лежала на кушетке, уперев взгляд в потолок, чувствуя себя просто равнодушной к закрытой двери, к тёмным пятнышкам в углу потолка, рассыпанным как конопушки.Тонкая кожа, хрупкие кости, пряди мягких волос. Амана.В этой пустоте она перестала казаться себе ребёнком. Если вспомнить, ей двадцать шесть. Дни Рождения они не празднуют, но каждый из детей ведёт свой счёт. Уже больше тридцати старшей Роук, младшему Янгу двадцать четыре.Это реальность, что кроется за их юными лицами. Но они все позволяют думать самим о себе, как о детях.Даже дети смертны. Кончиться может даже неоконченная книга, если никто не напишет следующую страницу, да и не бывает такого, чтобы кто-то умер после того, как совершил всё, что планировал, все дела довёл до конца, воплотил все желания. Чаще, люди благодарят судьбу, что она дала свершиться самому главному. А детям хочется обнять весь мир.Амане уже ничего не хотелось. Смерть прозаична. Запертое человеческое создание, у которого отняли почти все силы, звало тьму на разговор. Дети боятся её, но иногда хотят в ней спрятаться. Не каждый бывает силён. Не каждый выстоит против обстоятельств в одиночку. Некоторых не успевают словить.Тело ещё сохраняло тепло жизни. Девочку страшило собственное бессмертие, она боялась, что её душа никогда не станет целой, что она высохла и теперь осыпается, как песочная башенка. Что она не выправится и навсегда останется больной. Что ничем не помочь, и воспоминания о безжалостных серых стенах не оставят её никогда. Она не знала, что Сайхарану лгали об её уничтожении. Не знала, что двое из её семьи на свободе, а в соседних камерах точно так же заточены остальные дети.Незадолго до сброса бомб, куратору Маргесу позвонил его знакомый из армии, по имени Энтер, и предупредил об опасности. За сумасшедшие пятнадцать минут куратор не успел достучаться до руководства, ему оставалось только самовольно согнать детей в подземное убежище. Кажется, не всех. Почти сразу раздался ужасающий грохот, с потолка посыпалась мелкая крошка. Никто сразу не заметил странный запах из вентиляции. Вскоре сознание девушки стало мутным и погрузилось в темноту.И сейчас эта спокойная тьма окружает Аману. Тихий шепот:- Забери меня отсюда.Та, что примет каждого, каким он есть, приходит к ней неслышной поступью. Амана перестала бороться.Вот и всё. На кушетке осталось тело маленькой девочки, которая уже не бессмертна. По скуле скользит прощальная слеза. Если бы сейчас Амана видела себя со стороны, она бы почувствовала, что была совсем обычной. Она бы удивилась: как можно было их считать ненормальными?Амана была живой, что бы ей об этом ни говорили. Была, но не захотела больше.Когда в мыслях нарушен порядок, сложно даже снимать шкурку с корня дикой петрушки. Ножик выскользнул из ладони и чуть не воткнулся в мою коленку.Странное желание не смотреть на брата. Хотя нет, всё очень даже ясно. Я боюсь, что увижу в его глазах укор.Я повернулась в каком-то порыве, подняв нож с примятой травы, и словно получила удар током. Мы встретились взглядами. Я привыкла видеть в Янге ребёнка, но он в полную силу помогает воинам собирать новый лагерь.- А как бы ты выбирала место ночёвки? – отвлёк меня Айрехир.- М? – ответ казался очевидным. – Поискала бы самое удобное место, походила бы вокруг…Парень усмехнулся с тёплой загадочностью. Лёгкий брезент ещё хранит в складках капли прошедшего этой ночью дождя, и когда Айре встряхнул покрытие, его обдало мелкими редкими брызгами. Капелька дождя на щеке Янга была не самой последней на этом свете. Мир гораздо больше, чем его светлые глаза.- Пока меня Джерон не научил, тоже как-то так и думал, - и как у Айре получается говорить, что я не права, так ласково?- Что не так?- А то, что мы сами можем сделать для себя самое удобное место, - обернувшись через плечо, ответил воин. – Джерон не ищет самое лучшее, он берёт первое, на котором можно прилично обустроиться. А дальше всё сам собирает.- Это же всё равно что нырять, не видя дна!- Не видя, что получится в итоге. – Понял меня Айрехир.Я кивнула:- Это страшно.- Я знаю, но такому страху надо идти навстречу, пока он не вырос в огромного зверя. Приручи его раньше.Айрехир неторопливо подошёл ко мне вплотную и с высоты своего роста посмотрел так по-доброму, что я даже не ощутила внутреннего напряжения, когда он погладил меня по плечу со словами:- Это не так сложно. Смотри, ведь смог же я немного приручить тебя?Моя ладонь спокойно лежала в его, большой, сильной и тёплой. От самых кончиков пальцев, как выплывшая с глубины на поверхность стайка рыбок, к плечу поднялись мурашки. Я скорее вырвалась, не давая странному прикосновению продолжаться.Неправда, меня не так легко изменить кому бы то ни было! Сердце бьётся как испуганная птица. Кажется, кто-то сумел коснуться её оперения.На поляне среди луж сохранились следы стоянки, но людей уже не было. Втроём окрестности осмотрели быстро. Эсми сильно удивилась, когда увидела след ботинка детского размера. Странным было, что группа людей вообще передвигалась по лесу пешком.- Ты заметил, что они к городу идут? - спросил Энтер, встав на чужие следы и сверившись с навигатором.- Да, и пришли они откуда-то из центра заповедника, - подхватил Нидшо. - Ты что-то похожее на те ладони видел?Стрелок покачал головой и продолжил раскладывать по полочкам полученные сведения. Обо всех необычных происшествиях он обязан сообщать командующему, но стоит ли торопиться с отчётом? По всему выходит, что четверо, двое из которых дети, находятся в пределах заповедника с неизвестным, но очень мощным и компактным источником энергии. Энтер чувствовал перед собой новую цель, и не согласился бы отдать первое место даже генералу.- Скажи, Нидшо, что ты знаешь о детях ультрафиолета? - невзначай спросил стрелок, когда за ними закрылся люк, и гравиалёт начал набирать скорость и высоту.- Слыхал о таких, но не уверен, что они существуют. Может, ты и страшилки о привидениях вспомнишь, а? - сейчас Нидшо волновали другие вопросы.Усмешка в ответ:- Всё держишься принципа "не доверяй, а проверяй"?- Я сын учёного.- Ну да. А я ребёнок из пробирки. И что с того? Скажи что-нибудь поумнее.Нидшо сжал зубы, отвернулся. Рядышком всё это время сидела Эсми, старательно делая вид, что не прислушивается.- Семья бесценна, - наконец ответил он.- Я тоже тебя люблю, братик, - девочка перестала скрываться и открыто улыбнулась. А когда зыркнула в сторону Энтера, ещё и показала язык.Позже, когда батареи с запасённой энергией передавались заказчику, и Коулон проверял выполнение договора, Энтер стоял у гравиалёта, будто в карауле. Он в легионе почётных стрелков, и достиг этого сам, как один из самых надёжных и преданных слуг государства. И всё же Энтер не любил войну, просто жестокость стала его частью. Какие могут быть привязанность и любовь, когда по первому приказу ты должен убить.На прошлом задании он должен был совершить информационную диверсию. Заставить нужного человека поверить, что стрелок хочет отстаивать права детей ультрафиолета, и в нужный момент подать информацию, которая якобы защитит от религиозных фанатиков. Из руин Плазменного поля детей забирали, как урожай картошки.И сейчас назначение наблюдателем на научно-исследовател?ьский гравиалёт пришло неспроста. Все-таки Нидшо и Эсмеральда - дети ученого, который занят разработками военного применения крови бессмертных. Все прекрасно понимают, кто тут в заложниках, не в курсе только, что на территории заповедника располагалась секретная исследовательская база.Они всё понимают, это даже предательством сложно назвать. Эсми знает...Энтер ударил кулаком по шасси.Так почему же она живёт в полную силу и чувствует там, где все боятся? Знает, но сама выбирает, чему она станет верить, а чему нет.- Ну как она может верить в меня? - еле слышный шепот.Впервые он действительно чувствовал себя предателем.Близится последний вечер, который нам предстоит провести в заповеднике. Завтра мы будем у его границы, а что дальше – не знаю. Наверное, мы попробуем просто жить, как все обычные люди. Вокруг витает аромат сосен, хрупкие рыжие иголки покрывают землю под деревьями шуршащим ковром.- Джерон, скажи, - предстоящий привал для меня стал хорошим поводом привалиться к кривой сосне. – Что от нас в итоге остаётся? Память?Новый друг склонил голову на бок:- Это, - отвечает задумчиво, - ещё не самое главное.- А что?- Ты могла бы запомнить всех хороших людей, все их личные достижения? Нет. А мир вокруг тебя хранит их безымянные следы. Я, пожалуй, готов к тому, что через пару сотен лет от меня самого не останется ничего. И я не сожалею. Это во всём так. Когда любишь жизнь, ты не требуешь от неё чего-то взамен в итоге.Я почувствовала, что верю ему, и тут же вдруг жгучий взгляд. Оборачиваюсь, а это Янг, до белых костяшек сжимает колышки для нашей палатки. И словно хочет мне сказать что-то, но думает, что я не пойму. Кидает злой взгляд на повреждённую им ногу Джерона:- Думаешь, ей нужны твои сказки? Ты забыл, кто мы?Я приподнялась и за два шага встала вплотную к этому колкому мальчишке. Он резко взял меня за руку и быстро повёл куда-то дальше от того места, где мы решили устроиться на ночлег. Идти следом непросто, ему не приходится беспокоиться о низких ветках. Янг бормочет:- Что мы вообще потеряли в городе?... Мерзкие взрослые. Ничто не серьёзно, там только деньги имеют смысл… Глупая идеалистка.- Стой. Объясни мне, в чём дело.Мы остановились среди кустов дикой малины. Я не стану злиться, пока он не расскажет. И Янг собирает своё мужество, успокаивается, опускает плечи:- Я помню, чего ты хочешь. Жизни. Но у нас есть только это детство или полное уничтожение, Роук.Его тонкая ладошка потянулась ко мне и легла на талию в невинной ласке. Знакомый голос тише, больнее и непостижимо нежнее:- Когда я вижу, как ты стремишься вперёд, мне так страшно, что хочется отвернуться. Мотылёк, летящий на огонь - вот ты кто.- Я верю, оно того стоит.- Ты всегда больше всех мечтала жить по-настоящему. А я думал, зачем? Ты и так, - вздох, и он тихо прильнул ко мне, - настоящая. Ты живая.И мы стояли, крепко держа друг друга, со своей собственной правдой. Долго, пока заря не подпалила небо.Когда стихли голоса птиц, и сумерки успокоили ветер, мы, замершие рядом, дыша в унисон, услыхали далёкий рокот. Словно это была гроза. И ещё это было похоже на взрыв. Мгновенно память выхватила тот день, когда мы бежали от взрывов над Плазменным полем. Янг тоже будто очнулся:- Я почти забыл о том, что в мире есть кто-то ещё, - удивляясь самому себе, хмыкнул брат.- Это будет завтра. Завтра мы увидим мир заново.Мы вернулись, в темпе разобрались с ужином и стали готовиться ко сну. В нашей палатке, больше похожей на шалаш, тесновато для четверых, но зато тепло и даже уютно. Джерон повесил фонарь на пересечение стоек и улёгся на бок, опираясь на локоть:- Пути отступления прорабатывались нами ещё до начала атаки на вас, ребятки. С этого края у заповедника интересный сосед - месторождение соли. На большой глубине под нами сейчас может проходить одна из его галерей. Нам нужно будет найти воздуховод поближе к самой границе, пробраться внутрь, потом выйти по галереям к поверхности и дальше на отвалы пустой породы. Оттуда до Великой свалки рукой подать, и мы будем у черты города. Всё понятно?Споров не возникло.Местность оказалась странной. Здесь не текли ручьи, но время от времени посреди леса появлялись большие и маленькие ямы. Из-за риска быть замеченными, приходилось идти в тени и очень тихо. Я привыкла, что мы разговариваем в дороге, столько мыслей обязательно возникает интересных. А теперь воспоминания голодной стаей шныряют в моём мозгу. Я их боюсь.Но я иду навстречу своим врагам.Айре махнул рукой остановку и лёг на землю, приложив к ней ухо:- Вот и шахты появились. Только пока очень глубоко. Теперь надо внимательно искать выходы вентиляции.Чуть позже оказалось, что не так легко их найти, мы не могли разбредаться и охватывать широкую полосу. Четыре пары глаз смотрели по сторонам, но пока безрезультатно. А гул внутри земли постепенно становился громче.Вскоре путь преградила странная расселина, узкая и глубокая. Внизу журчащая вода, а спуститься и подняться по стенкам под силу только скалолазам. Мы перекинули несколько сухих стволов и перешли по ним, как по мосту.- Это подозрительно, в шахтах такого размера обязательно должна быть налаженная система вентиляции, - пытался свести концы с концами Джерон.Братец посмотрел на вещи с иной стороны:- Да ну, они же под заповедником, кто им такое разрешит?- Подвох в одном – подвох и в другом. Если работают только машины, и нет станции техобслуживания, то зачем тратиться на качество воздуха? Странно, что нам об этом не сказал никто, - Айре потёр отрастающий ус.- Пошли дальше, если что, и по краю плато спустимся.Но вышло всё совсем не так. Мы пересекли ещё одно ущелье. Древостой стал редким, и вдалеке уже угадывался чистый горизонт, когда земля содрогнулась.От мощной вибрации мы все шатнулись. Я не упала, схватившись за сосенку, Янг бухнулся на коленки. Возникло чувство, что мы вместе с землёй куда-то двинулись, нарастал ужасный грохот. Мы вскочили и побежали вперёд. Деревья падали, земля внезапно вставала на дыбы или проваливалась, но каким-то чудом мы держали скорость. Я не заметила, когда мужчины скинули свои рюкзаки, они сделали это быстро и без сожаления. К рёву земли в какой-то момент подключился небесный рёв. Я подняла голову:- Смотрите, гравиалёт!Крупный корабль парил на малой высоте, достаточной, чтобы мы были хорошо заметны. Тем более, нам было некогда играть в прятки. Вокруг царил хаос, земля двигалась к краю заповедника и там срывалась, подобно водопаду, со всеми деревьями вместе. Справа и слева всё так же рушилось. Я замахала руками и крикнула то, на что не решилась в прошлый раз:- Спасите!Удивительно ловко и быстро корабль развернулся, из его брюха выпали тросы с карабинами. Я кинула благодарный взгляд на Айре, успевшего подхватить брата. Мы вцепились в толстые тросы и оторвались от кипящей земли, быстро набирая высоту. От страха скрутило живот, но то, что я увидела с высоты, заставляло забыть даже о бьющем в глаза ветре. Границей заповедника оказалась пропасть на пару сотен метров. Как будто зелёный остров оставили посреди грязного серого океана. Под нами были исполинские горнопроходческие машины, отвалы, чуть не погубивший нас оползень, а дальше - тёмные земли, над которыми вился дым и ядовитый рыжий туман, скрывая горизонт.Лебёдка поднимала быстро, и, хотя секунды показались мне очень длинными, вскоре нас подтянуло на борт, и створки люка сомкнулись.Может быть, мы спасены.Посмотрим, что на это скажет капитан гравиалёта.Он уже почти не мог рассуждать, мог только двигаться вдоль по стене, хоть карниз порой сужался так, что ступни не помещались, а крепления проводов то и дело рассыпались при малейшей нагрузке. Сай делал всё, чтобы уйти, потому что не мог согласиться с бессилием и обречённостью. Тело было тяжёлым и усталым, и в голову никак не приходила идея, как выбраться из этой проклятой базы незамеченным, но он не мог оставаться на месте, пускай и глупо было идти вслепую вперёд. У него изначально было мало шансов на спасение, нечего жаловаться. Даже если схватят, он попытается сбежать ещё раз. Поэтому нужно сделать шаг, ухватиться за новый выступ стены, сделать вдох и перенести вес тела с одной ноги на другую, и снова, и снова. Ему слышались сирены, спорящие голоса, но он сомневался, что этим ощущениям можно верить, ведь выбрался из окна он так давно, но оно до сих пор так ужасно близко.Ещё один металлический кронштейн оторвался от крошащейся стены и полетел вниз, задев что-то со звоном. Потом что-то громко лязгнуло, но у Сая уже не осталось лишней энергии для волнений, к тому же, он как раз боролся со звоном в ушах: потерять сознание было бы совсем плохо. Парень попытался считать про себя, вспоминая таблицу умножения. Всё вокруг закружилось, как на аттракционе, и он закрыл глаза, а вот открыть их уже не смог.Тогда ему почудилось, что кто-то пытается вырвать его из реальности, разжимает ему ладони, и земля уходит куда-то из-под ног. Всё было слишком похожим на бред или тягостный ночной кошмар, так что Сай и не разобрал, когда на самом деле погрузился в сон.