Глава 12. Колесо сансары (1/1)

Канада, ТоронтоИюль 7, 2017POV Евгения МедведеваМоя душа тонула в океане сансары. Погрузившись на самое дно, я попала в глухую пустоту, потеряв возможность воспринимать окружающую реальность. Мне хотелось освободиться от последствий решений, принятых ранее, спастись от сказанных мною слов, но я лишь продолжала сильнее запутываться в тех сетях, что сама сплела. Я не слышала ничего из того, что говорил Брайан совместно с Трейси во время утреннего собрания, на котором обсуждалось предоставленное ISU распределение на этапы серии Гран-при. Присев около стеллажа с книгами и методическими пособиями в самом дальнем углу уютного небольшого тренерского кабинета, я просто слушала музыку*, не принимая участия в обсуждениях. Здесь собрались все взрослые спортсмены: Габриэла вместе с Джуном рассматривали посты в твиттере, усевшись на мягком диване около стены, и словно не обращали внимание на накалившуюся обстановку, Хавьер прожигал хмурым взглядом сидящего рядом с ним на стуле за столом Юзуру, порой бросая обеспокоенные взгляды в мою сторону, но я делала вид будто не замечаю их. Все мое внимание было сосредоточено на новой фотографии, висящей на стене позади главного стола Брайана. Он был очень сентиментальным человеком, поэтому устроил целую фотогалерею из снимков своих фигуристов с различных соревнований. Мне всегда казалось, что на этой стене уже не осталось места для новых снимков, однако тренер всегда находил местечко для очередного достижения своего ученика. Фотография, которая завладела моим вниманием, была сделана на прошедшем весной в Хельсинки чемпионате мира. На ней была я и Юзуру совместно с двумя парами-победительницами в других дисциплинах. Это был турнир, на котором мы оба победили, побив мировые рекорды, восхитив весь мир. Я смотрела на то, как осторожно Ханю обнимает меня на фото, едва касаясь своим бедром моего бедра. На его лице красуется сдержанная приветливая улыбка, которую он всегда использует на общих фотографированиях. Вспыхнувшие воспоминания обжигают. На мгновение закрыв глаза, в своей памяти я снова вижу его спину, скрытую за костюмом белого лебедя. Общий круг почета всех фигуристов гала-выступления вызывает радость зрителей. Первые ряды тянут руки вперед, желая ?дать пять? или вручить небольшой подарок и цветы. Я вновь следую строго за Юзуру, как делаю это всегда на турнирах. Вырываясь вперед, он служит для меня путеводной звездой, за которой я каждый раз пытаюсь угнаться. Японец словно чувствует, что для меня каждые совместные соревнования должны оканчиваться погоней за его силуэтом под светом софитов. Поэтому он всегда катится впереди меня, зная, что я снова последую за ним. Неужели эта бесконечная пленительная гонка завершилась? Выиграла ли я или бесславно проиграла? - Почему нас все равно распределили так? – голос Ханю, наполненный гневом, заставил меня невольно вжаться в спинку кресла. Будучи всегда сдержанным, теперь он пугает всех вокруг своим поведением. Небольшое зависание плейлиста в наушниках вынудило меня услышать то, о чем он говорит с Брайаном. – Я же ведь успел подать прошение на изменение этапов? Или мнение чемпиона мира в расчет больше не берется? Стараясь поскорее абстрагироваться от звуков его голоса, я усердно тыкаю пальцем на значок play на экране смартфона**. Новая мелодия вновь врывается в сознание, позволяя мне облегченно выдохнуть. Никто не должен понять, что все теперь совсем по-другому, не так как было раньше. Никто вокруг не должен догадаться, что наши с ним сердца вдребезги разбиты, и что мы больше не можем позволить друг другу дышать одним воздухом, потому что это буквально приносит физическую боль. Именно поэтому мы попытались сменить этапы Гран-при. Юзуру хотел попасть на Skate Canada совместно с Габи вместо этапа в Москве, а я думала поменять Японию на турнир во Франции вместе с Хавьером. Невыносимая пытка ради собственного будущего, ради своих семей и стран. Мы сносили её с нездоровым самопожертвованием. Принесли себя в жертву и смиренно довольствовались тем, что имеем. Разве не глупость?Я испуганно вздрагиваю, когда кто-то выдергивает из моего уха наушник.- Женя, ты вообще нас слышишь? Или решила, что тебя это не касается? – я распахиваю глаза и вижу перед собой недовольного Брайана, который, склонившись ко мне, внимательно изучает лицо. – Ты не слушаешь. Мой растерянный взгляд пробегается по остальным спортсменам, которые заинтересованно глядят на меня. Глаза тут же находят лицо Юзуру. Он разгневан и подавлен, старается даже не смотреть в мою сторону. Его отчаяние вылилось в злость, а мое – в безразличие. - Простите, я решила, что ситуацию все равно уже не изменить, - неуверенно отвечаю я, вытаскивая второй наушник из уха. – Если мне и …Ханю выделили совместные этапы в Москве и Осаке, значит, так тому и быть. - Вот, я о том же уже целый час твержу! – восклицает Брайан, поворачиваясь лицом к Юзуру. – Вы же сами весной решили совместно участвовать на этапах, аргументируя это тем, что так мне будет легче быть с вами обоими в олимпийский сезон. Что сейчас изменилось?- Да что вообще с вами обоими происходит? Юзуру, ты словно весь мир ненавидишь уже третью неделю, а ты, Женя, в прострации постоянно, – с тревогой спрашивает Трейси, которая сидела в кожаном кресле за столом Орсера. Она нервно постукивает пальцами по столу, попеременно глядя то на меня, то на Ханю. – Откуда вдруг возникла проблема? Соберитесь и успокойтесь. Мы все понимаем, что груз Олимпиады уже оседает на ваши плечи, от вас требуют результат национальные федерации. Однако слишком рано вы задергались. Впереди целый сезон.Я заметила, как Хавьер недружественно взглянул на японца, сжимая пальцами край стола. Даже Габриэла и Джун, которые уже успели вернуться к своему развлечению, вновь отвлеклись и перевели взгляд на сидящего за овальным столом Ханю, который был чернее грозовой тучи. Я не знала, что ответить, поэтому также посмотрела на Юзуру. Почувствовав на себе внимание, он повернулся в мою сторону. Наши взгляды тут же встретились. Достаточно всего мгновения, чтобы заглянуть в наполненные мраком души друг друга. В его глазах я вижу все свои страхи и боль, желания и надежды. Мы обязаны отстраниться от чувств, собраться с силами и прожить этот год так, как должны – погрузившись в спорт, при этом не чувствуя уязвимости.- Проблемы нет, - парень резко встает из-за стола, с силой отодвигая назад стул, который едва не падает спинкой на пол. – Москва, так Москва.Парень, не оборачиваясь, проходит мимо меня, поспешно скрываясь за дверью. Он ушел, оставив на лицах присутствующих недоумение и растерянность.- Женя? – Брайан смотрит на меня во все глаза, пытаясь понять, что происходит.- Он всегда был странный, - пожимаю плечами, не желая говорить о нем. Что я могу сказать тренеру? Простите, но я разбила сердце самой себе и вашему чемпиону, тем самым, возможно, разрушив наши жизни. Орсер не оценит. – Мы еще будем обсуждать какие-то вопросы?- На сегодня с тобой и Юзуру все, - тяжело вздыхает Брайан, присаживаясь на край стола. – Ты можешь идти в зал, а мы пока уточним все детали с остальными. Вы оба заняли слишком много времени. Мне было страшно заходить в танцевальную студию, где у нас проводилась разминка перед выходом на лед, так как я знала, что разгневанный Ханю будет там. Я боялась вновь увидеть его наполненные гневом и отчаянием глаза. Однако понимала, что мы не сможем и дальше существовать так, как мы жили последние две недели. Мы делили одну тренировочную базу, у нас был общий тренер и масса других специалистов, которые были частью тренерского штаба. И что самое главное, мы оба отлично понимали, что впереди Олимпиада, которая была мечтой, шансом, которого может в жизни больше не быть. Поэтому какой смысл в разрыве отношений, если все равно не можем сосредоточиться на работе? Каждый день мы сталкивались друг с другом, не в состоянии даже заговорить после той ночи на пляже. Решив провести разграничительную линию, каждый из нас согласился принять последствия этого действия. Однако ни я, ни Юдзуру не подозревали, что будет настолько тяжело. Мы думали, что сможем пересилить свои чувства, просто отодвинув их на задний план, отстранившись, только сделать это оказалось не так просто.Увидев, что Ханю сидит в одиночестве на коврике и грозно дергает шнурки на кроссовках, которые пытается снять, я решила, что все же стоит поговорить с ним о сложившейся ситуации с распределением на этапы. Наше молчание, в котором мы старались найти умиротворение, слишком затянулось, став настоящей пыткой для обоих. Мне не хотелось, что тренеры начали выяснять, почему мы оба стали столь нестабильными эмоционально. Уже было достаточно того, что Хавьер был в курсе наших отношений. Поэтому не стоило допускать того, чтобы у кого-то еще возникли какие-то подозрения. Оставив свои вещи на скамье около стены, я взяла в углу скрученный коврик и направилась к Юзуру. Он сделал вид, что не замечает меня.- Если ты будешь продолжать злиться, ничего хорошего из этого не выйдет, - тихо сказала я, садясь на коврик, который расстелила на полу рядом с Юзуру.Однако он даже не поднял головы, лишь на мгновение замявшись со шнуровкой.- Так мы только измотаем самих себя, и вызовем подозрения у других, - мне тяжело даются эти слова, но ради нас обоих я вынуждена произнести их вслух. – Хавьер и так испепеляет нас взглядом. Я вообще удивлена тому, почему он до сих пор ничего не сказал обо всем об этом.Я наблюдаю за тем, как Ханю отбрасывает в сторону свои кроссовки, с которыми наконец-то справился. Подняв голову, я вижу наши отражения в зеркале напротив. Мой взгляд нацелен на его лицо. Отросшая чёлка успешно скрывает его опущенные глаза. - А что прикажешь мне делать? - злобно шипит Ханю с усмешкой. Вдруг он резко поднимает голову, и я вижу, как сильно он злится. Никогда мне не доводилось видеть его таким. - Что делать, если внутри все умирает? Если каждая тренировка с тобой похожа на пытку калёным железом! Я вижу тебя здесь каждый день, но никогда ранее я еще не чувствовал, что ты так далеко от меня. Я хочу прикоснуться к тебе, вдохнуть запах твоих волос, посмотреть в глаза… Но больше не могу!Японец срывается на крик. Он поворачивается ко мне лицом, и я вижу, что его глаза наполнены слезами.- Я ничего не могу поделать с этой чертовой любовью к тебе, - шепчет парень.Если бы кто-то когда-нибудь сказал мне, что я увижу самого Юзуру Ханю таким, я никогда бы не поверила. С самых первых дней моего пребывания в Крикет Клубе он представал каменной скалой, самим воплощением человеческой выдержки и силы воли. Невероятный образ идеального спортсмена, не имеющего человеческих слабостей и пороков, отдающего всего себя своей работе, национальный герой и невероятно красивый парень. Пусть в течение многих лет для меня он был холодным и эгоистичным, неприступным и недоступным, теперь я могла видеть его израненную душу. Он был одиноким и ранимым, потерянным и несчастливым. Ища радость в спортивных достижениях, он оставался запертым в клетке обязательств перед семьей и страной, перед своими учителями и поклонниками. Юзуру всей душой любил фигурное катание, но оно доставляло ему еще и боль от того, что не позволяло любить что-либо еще. Его традиционное воспитание и семья взрастили в нем невероятную ответственность и принадлежность другим людям, а не самому себе. Наша с ним связь взбудоражила его изнутри, вскрыла старые раны, заставив вновь усомниться в важности тех ценностей, которые он в себе хранил. - Юзу, - шепчу я, стараясь справиться с удушьем в горле. – Прости меня.Не понимая, откуда нахожу силы, чтобы не рассыпаться на миллионы осколков под взглядом этих обсидианового цвета глаз, я тянусь рукой к его лицу. Чувствую ладонью его горячие слезы.- Зачем мне все это, - надрывисто говорит Ханю, - если я так несчастлив? Зачем, если в твоих глазах я вижу только грусть и пустоту?- Мы должны быть сильными, чтобы пережить это время, - сохранять здравый рассудок невероятно сложно. – Если о нас узнают все остальные, наша жизнь превратится в настоящий ад, и я не смогу даже находиться рядом с тобой. Просто видеть твое хмурое лицо каждое утро, вот так прикасаться к твоей щеке и скользить с тобой по одному льду. - Но мне этого мало, - он накрывает своей рукой мою ладонь, - я хочу большего.- Нельзя получить все и сразу, - с грустной улыбкой вновь шепчу ему когда-то сказанные им же слова. – Если наши чувства сильны, мы сможем пронести их в своих сердцах, сберечь, чтобы потом распорядиться так, как нам вздумается. Не уничтожай себя изнутри, не изливай свой гнев на окружающих людей, сосредоточься на спорте. Только так я тоже смогу это сделать, прийти в норму и не растерять то, чего уже смогла достичь. Будь рядом со мной, но так, чтобы никто об этом не догадывался. Поддерживай, но не позволяй другим это заметить. Я сделаю тоже самое. Всё его естество противится моим словам, так как я чувствую, как нервно дергаются его челюсти. Принять свои чувства, а потом сломать себя изнутри, чтобы вновь задвинуть их куда подальше, по меньшей мере неразумно. Однако мы были как раз в такой ситуации, и поделать с этим ничего не могли.- Касательно предстоящих этапов, давай просто насладимся совместными поездками в наши родные страны, - я продолжаю вглядываться в его лицо. – Мы будем рядом друг с другом. Я хочу еще встать рядом с тобой на фотографировании победителей, поэтому давай же постараемся. - Ты требуешь от меня слишком много, - он вновь недоволен и злится. – То ты просишь меня забыть о своей любви к тебе, то хочешь, чтобы я всегда был рядом, но при этом был лишь подобен тени. Я не позволю тебе мною манипулировать.Парень резко вскакивает со своего места и с силой наваливается на меня, заставляя упасть спиной на коврик. Схватив за запястья, он закидывает мои руки за голову и садится сверху на меня, таким образом полностью лишая возможности сдвинуться куда-либо. - Юзуру, сюда могут зайти! Сле.., - я не успеваю договорить свою гневную тираду, так как его губы накрывают мои. Сладкий поцелуй похож на вдох свежего горного воздуха, на глоток кристально чистой родниковой воды. Он целует меня очень нежно, но в тоже время вкладывая в этот поцелуй всю свою страсть. Я тут же чувствую, как нечто твердое начинает постепенно упираться мне в живот. Неужели он так быстро возбудился? Судя по тому, как углубляется наш поцелуй, я понимаю, что Юзуру еле сдерживается, стараясь не переступить грани дозволенного. Хотя сам этот поцелуй является нарушением всех установленных правил. Мое тело тут же отвечает на знакомые ласки, на его прикосновения и аромат. Я чувствую волну возбуждения, которая зародилась внизу живота. Однако я не успела полностью отдаться нахлынувшим ощущениям, как поняла, что поцелуй был также резко прерван, как и стремительно начат. - Если для того, чтобы быть с тобой мне необходимо еще раз выиграть Олимпиаду, я сделаю это, - он рычит и не сводит с меня своих наполненных страстью глаз. – Я вновь взойду на вершину Олимпа, докажу, что нет никого сильнее меня. Он полон решимости. От того Юзуру Ханю, что буквально пару минут назад плакал от безысходности, не осталось и следа. Передо мной вновь был сильный и непобедимый японец, который одним своим именем наводил ужас на соперников.- После того, как я это сделаю, я заявлю на весь мир, что ты моя. Ты принадлежишь мне, Евгения! Я уже сказал тебе об этом! – шепчет Ханю, склонившись к моему уху. - Через год я женюсь на тебе, и ты больше не сможешь сбежать от меня. - Что ты сказал? – я настолько поражена его словами, что не сразу понимаю, что Юзуру уже ловко слез с меня и уселся обратно на свой коврик.Дверь в класс открывается, и в проеме показываются Дэвид и Райан Холлис, отвечающий за танцевальный класс. За ними следует целая толпа спортсменов, среди которых все участники разговора в кабинете Брайана, а также трое учеников юниорского звена.- Вот, народ, посмотрите! – смеется Уилсон. – Хочешь получать золото – работай больше всех и качественнее всех. Юзу и Женя уже здесь. Поэтому давайте поторопимся и присоединимся к ним. У нас остался час до начала тренировки на льду. Работа в зале проходит словно в тумане. Я не понимаю, что делают люди вокруг, что требуют от меня преподаватели, что творю я сама.?Я женюсь на тебе…Весь мир узнает, что ты моя?Единственная мысль, которая вертится в моей пустой голове. Каждый раз, бросая взгляд на Юзуру, я вижу, что он сосредоточен на занятии, будто в его голове и сердце все пришло в гармонию. Неужели он всерьез все это сказал? Нет, такого не может быть! Однако решительность в его глазах, уверенность и напористость в голосе говорили об обратном. Я прихожу к выводу, что стоит поговорить с ним обо всем этом, чтобы не было недомолвок. Однако занятие в зале заканчивается, мы расходимся переодеваться, чтобы приступить к тренировке на льду, которая также проходит довольно быстро, и вот мы уже все отправляемся на двухчасовой перерыв, чтобы отдохнуть перед тренировками во второй половине дня. Я все молчу, молчит и он. Мне страшно, а он кажется уверенным в себе. Немного странно видеть его вновь таким, каким он был прежде, после двухнедельных страданий и внутреннего саморазрушения. Столь резкое изменение поведения пугает.- Женя, какие планы на перерыв? – слышу голос с легким испанским акцентом.Фокусирую свой взгляд на Хавьере, который улыбаясь, подсаживается рядом и также принимается расшнуровывать коньки. После его разговора с Юзуру, Хави пытался пару раз заговорить со мной, однако мне было не до разговоров с ним, поэтому я старалась всячески этого избежать. Теперь же я настолько запуталась в том, что происходит вокруг, что идея окунуться в прошлый ритм жизни и среду кажется самой логичной из того, что я делаю. Тем более, Фернандес выглядит очень дружелюбно настроенным, то есть совершенно иначе нежели утром. - Хотела пообедать и связаться со швеей, которая готовит мне костюмы к новому сезону, - отвечаю я, запаковывая коньки в чехол. – У неё уже готовы эскизы, которые она согласовала с моим хореографом и Брайаном, поэтому мне осталось сказать свое последнее слово. - Можем сделать это все вместе, - тихо говорит Хави, с надеждой глядя на меня. Мой взгляд мельком падает на мчащегося по льду мимо нас Юзуру, который сделал вид, что совершенно не замечает нас. - Знаешь, а почему бы и нет? – я возвращаю свое внимание на лицо испанца. – Как раз может что-то посоветуешь насчет платьев. - Тогда давай перекусим не в нашем кафетерии, а в небольшом ресторанчике в квартале от базы, - радостно восклицает Хави, хватая мою сумку себе на плечо. – Я там часто бываю, поэтому могу поручиться за качество еды. - Я не против, - отзываюсь я, следуя за парнем. Сидя на мягком пурпурном диванчике у большого окна, мы с Хави склонились над планшетом, одну за другой перелистывая картинки с эскизами платьев. - Говорю же тебе, что Шопен такой же синий, как Моцарт розовый! – в очередной раз недовольно восклицает Хави, тыкая пальцем на экран. – Вот это платье будет идеально смотреться в программе. Уж не знаю, как они смогут так раскрасить ткань, но эти сумасшедшие переходы синих оттенков словно напоминают мелодию твоего Шопена. Не веришь мне, то взгляни на Ханю, который тоже выбрал синий цвет для короткой программы. Будете с ним как разлученные парники…Я замечаю, как Хави с силой сжимает лежащую на столе руку в кулак. - Не стоит приплетать сюда Юзуру, - я поворачиваюсь лицом к Хави, готовясь отбиваться от его язвительных реплик. Может идти с ним на обед было все же неудачной идеей?- А что поделать, если этот парень повсюду теперь, да еще и в роли альфа-самца, - с усмешкой говорит испанец. Однако его лицо просветляется, а голос не кажется больше грозным. - Какой еще альфа-самец? – удивленно переспрашиваю я. – Это все ваши мужские глупости.- Да какие уж тут глупости. Я же вижу, как в последние две недели после нашего разговора с Юзу вы делаете вид, что друг друга ненавидите, хотя каждый из вас следит за другим при любом удобном случае, – откидываясь на спинку дивана, Хави тяжело вздыхает. – Не понимаю, почему никто вокруг этого не замечает. Хотя, может, все просто молчат…Ты ведь прекрасно знаешь, Женя, что я категорически против этих ваших отношений.- А какие ты вообще отношения хотя бы раз поддерживал? – язвительно спрашиваю я, намекая на то, как он отверг мои чувства к нему. – Не стоит тебе вмешиваться в наши с ним дела. Тем более, мы решили, что нам стоит прекратить связь. Уж постарайся больше не бить его по лицу. - Я буду бить его ему же во благо столько, сколько от меня потребуется, - безапелляционно заявляет Хави. – Обидно только, что, похоже, все мои действия будут бесполезны. Вы буквально дышите друг другом. Здесь я уже бессилен. Остается надеяться только на вашу разумность.- Спорт - превыше всего, - тихо отвечаю я, также откидываясь на спинку дивана и закрывая глаза. – Мы выбрали Олимпиаду. - Всего лишь иллюзия выбора, - ухмыляется Хавьер. - Потому что судьба все определит за вас.Пришло время возвращаться обратно в клуб, так как необходимо было отправляться на вторую тренировку на льду и ОФП. День, наполненный событиями и разговорами, подходил к концу. Я довольно сильно измоталась на физической подготовке, поэтому готова была ползти домой буквально на коленках. Межсезонье всегда забирало максимальное количество сил, чтобы на протяжении сезона спортсмен был максимально подготовлен к любим сложностям. Несмотря на усталость, я все не переставала думать над словами Хавьера о судьбе, а также о том, что на самом деле имел ввиду Ханю, говоря о своем желании жениться. За остаток дня японец больше ни разу не взглянул в мою сторону, абсолютно абстрагировавшись. Он даже ничего не сказал по поводу моего времяпрепровождения с Хави. Будто опять я окунулась в те паршивые две недели, когда мы пытались отказаться от своих чувств. Его лицо опять стало холодным, неприветливым, каким было еще сегодня утром. Однако в нем больше не было агонии, а лишь расчетливая уверенность. Я прожила целую маленькую жизнь за один день. Вновь раскручивая колесо сансары, я с ужасом оглядывалась на происходящее. Я ведь не смогу так жить целый год, мотаясь из стороны в сторону. То сгорая от страсти вместе с ним, то погружаясь к вековую мерзлоту его отчуждения. Однако другого выбора у меня не было. Я любила Юзуру и была готова хранить те чувства, что жили в моем сердце.Пусть весь мир будет против. Главное, что его сердце, несмотря ни на что, теперь принадлежало мне.