Глава 1. Серость (1/1)

Июль. 2014 год.POV Юзуру ХанюСерость. Кругом меня сплошная серость. После Олимпиады в Сочи прошло уже более четырех месяцев. Моя жизнь изменилась, как бы я ни старался сохранить все на своих местах. Победив на завершившемся в марте Чемпионате мира 2014 года, который проходил на родной японской земле, я окончательно закрепил на своей голове корону принца мужского одиночного катания. Безусловно, я был горд от того, что сумел покорить самую главную вершину для каждого спортсмена – выиграл золотую медаль Олимпийских игр. На протяжение всего олимпийского цикла я был на столько погружен в работу, что совершенно не обращал внимание на окружавший меня мир. Всё мысли были сконцентрированы на прыжках, дорожках, вращениях, режиме питания, режиме сна, общеукрепляющих тренировках. Приходилось крутиться в этом колесе с утра до вечера каждый день, давая отдохнуть себе только один раз в неделю. Я шел к цели, которую еще в раннем детстве поставил перед собой, прилагая все усилия для её достижения. Мне было плевать на то, что многие, будь то ребята с которыми я тренировался в Крикет клубе, бывшие друзья, с которыми вместе учился в школе, или спортсмены из других стран, с которыми пересекался на соревнованиях, считали меня зацикленным снобом. И вот теперь после того, как задача была выполнена, окружающая реальность меня поглотила. Вся первая половина лета была забита множеством мероприятий. Участие в ледовых шоу, съемка в рекламе и для глянцевых журналов, интервью и показательные номера теперь будут неотъемлемой частью моей спортивной карьеры. Однако я понимал, что для того, чтобы удержаться на вершине ледового айсберга, на который вскарабкался с таким трудом, мне нужно работать еще усердней. Именно поэтому после двухнедельного отдыха в начале июля дома я вернулся в Торонто, чтобы продолжить тренировки, начиная подготовку к новому сезону.Я хотел уйти от попсово-романтического образа дерзкого юнца, обратив свое внимание на классику. Музыку к новой короткой программе я искал сам, желая найти что-то, что тронет душу, прежде всего мою. Выбор пал на Шопена. Frederic Chopin - ballade no. 1 in g minor, op. 23. Восхитившись серией его баллад, я остановил свой выбор на первом произведении. Мелодия Баллады соль минор невероятно поэтическая. Длинная цепь повествования начинается со светлых лирических образов и завершается трагизмом. Прекрасное прошлое встречается с катастрофой настоящего. Сложная программа с глубоким образом казалась мне идеальным вариантом.Настоящим потрясением для меня стало то, что, приехав в Канаду, я вдруг осознал, какая серость меня окружает. Идя по коридору тренировочной базы, я небрежно постукивал пальцами по тренировочной сумке со всем необходимым, болтавшейся на плече. Автоматически отвечая улыбкой на все те поздравления, которые сыпались от людей в здании, я стремительно двигался к раздевалке, не желая задерживаться ни на минуту. Зайдя в раздевалку, вижу Хавьера. Наконец можно искренне улыбнуться. Он был одним из немногих, кому я мог открыть свою душу и показать настоящего себя. Я приехал в Канаду, чтобы тренироваться с ним на одном льду, потому что был уверен, этот молодой испанец – один из лучших мужчин одиночников, поэтому я должен быть сильнее него. Для того, чтобы развиваться, нужно расти в среде жесткой конкуренции. Именно такие мысли сопровождали меня во время перехода к Брайану Орсеру, с этими рассуждениями была согласна и мой бывший тренер, которая понимала, я перестал расти как спортсмен. Однако со временем Хавьер стал для меня не просто конкурентом на льду, а настоящим другом. Его попытки помочь мне адаптироваться в совершенно чужой для меня стране и привыкнуть к западной культуре, искренность и протянутая для оказания любой помощи рука, показали мне то, какой он замечательный человек, верный друг и удивительный спортсмен. Неудача на Олимпиаде в России его не сломила, а только показала, что стоит работать не только над своей физической формой, но и над внутренним настроем, вырабатывать в себе высокий уровень концентрации и стрессоустойчивость. Даже таким открытым и веселым по своей природе людям как он, порой стоит проявить жесткость, закрыться от внешнего мира и просто двигаться к своей цели, как это в нужное время сделал я. - Доброе утро, всем! Фернандес! – восклицаю я, бросая на лавку около своего шкафчика тяжелую сумку. В раздевалке помимо испанца была еще пара молодых спортсменов из Канады, а также один парень из США. Каждый из них выкрикнул приветствие в мой адрес, при этом взглянув на меня как на живого идола. Наверное, стоит начать привыкать к этому. - Доброе, Юзуру, рад снова тебя видеть, - весело отвечает парень, отрываясь от процесса шнуровки коньков. Слегка приобняв, он хлопает меня по спине, выражая таким образом радость от нашей встречи. – Слышал уже горячие новости?- И я рад узнать, что ты хорошо отдохнул, - бурчу я, без особого энтузиазма задавая встречный вопрос. - Что еще за новости? Я вернулся только пару дней назад из Токио, какие тут могут быть новости. Сегодня первая тренировка после столь долгого перерыва. При этой мысли сразу становится мрачно на душе. Серость, вокруг сплошная серость. Я вспоминаю лица людей в коридорах. Все они, от маленьких ребят до пожилых людей, пришли сюда, чтобы научиться кататься на коньках. Я не могу их осуждать за это, так как сам люблю лед всем сердцем, люблю чувство легкости, когда сквозь ветер мчишься вперед по холодному зеркалу катка. Однако я не могу избавиться от мыслей, что все они не понимают, что лед – это не только радость и свобода, лед – это слезы и боль, ушибы и серьезные травмы, изнеможение и разочарование. Все эти люди видят только вершину айсберга, забывая об огромной глыбе под водой, так и не понимая всей сути существования на льду. Многие из пришедших сюда детей в будущем так и не попадут в летописи фигурного катания, многие из пожилых, устав от ударов коньков об лед, просто бросят это хобби, предпочтя записаться в кружок по танцам или шахматам. Все эти люди так и останутся серой массой в стенах этого здания. - Не бурчи! Я тоже рад тебя видеть, но ведь новости и правда удивительные. У нас в группе новая фигуристка, - вырывает меня из мрачных размышлений Хавьер. – Слышал, что она из России. Из этой далекой и загадочной страны в нашей группе еще не было спортсменов. Занесло так занесло. У них ведь замечательная школа фигурного катания, особенно для женщин-одиночниц. Странно, видеть её здесь. - И чего же её сюда занесло? – удивляюсь я полученной новости. - Самому интересно, - с энтузиазмом отвечает испанец. – Знаю только, что она еще совсем ребенок, ей только через пару месяцев исполнится пятнадцать. - В нашем спорте, особенно в женском катании, пятнадцать лет — это возраст уже не ребенка, - хмурюсь я, надевая тренировочный костюм для занятий на льду. – Она уже сможет участвовать во взрослых международных турнирах ISU.- Да, ты прав, - соглашается Фернандес, будучи уже полностью готовым к тренировке. – Что ж, посмотрим, что она из себя представляет. А тебе бы стоило поторопиться, я уже готов идти на лед. - Пару минут, - отвечаю я, тщательно зашнуровывая коньки. В этом деле спешка неприемлема. Время стремительно приближалось к полудню. С утра мне уже пришлось позаниматься в спортивном зале и в тренировочном классе. Тело было разогрето и готово к выполнению упражнений на льду. Сегодня я планировал обсудить тренировки в новом сезоне с Брайаном и Дэвидом, а также позаниматься четверными прыжками, потому что с ними необходима регулярная практика, иначе весь труд пойдет насмарку. Тело всегда пытается забыть сложные элементы подобно страшному сну. Однако я не могу этого допустить, усидеть на Олимпе сложнее, чем на него взобраться. Работать над постановкой новой программы я должен был начать только на следующей неделе, то есть через четыре дня. Моим хореографом должен был стать Джеффри Баттл, но его пока не было в Торонто. Поэтому отработка прыжков.На подходе к катку наш с Хавьером разговор прерывается из-за музыки, разносящейся в ледовом помещении. Ludwig van Beethoven - Piano Sonata No. 8 in C minor, Op. 13- Классика, - с восхищением произносит испанец, глядя на меня. – Сразу чувствуется, что в здании кто-то из России.- Это Патетическая соната для фортепьяно Бетховена, - уверенно заявляю я. Для того, чтобы развиваться, ищу вдохновение во всем прекрасном, что меня окружает. Я люблю музыку, она как раз относится к тем удивительным и неподвластным в полной мере человеческому разуму вещам. Не могу осмелиться и заявить, что я знаток классической музыки, однако я все же неплохо ориентировался среди произведений великих классиков. Готовясь к новому сезону, мне пришлось тщательно искать мелодию, которая раскроет весь мой талант и в полной мере передаст призыв, с которым я желаю обратиться к людям через номер. Уверен, что классика - вечна, именно поэтому я с таким трепетом и уважением к ней отношусь. Порой моя мама говорит, что если бы сестра не притащила меня на каток, то сердце привело бы меня в музыкальную консерваторию. - Ханю, как всегда, поражаешь! – чуть ли не подпрыгивая от восторга на месте говорит Фернандес. – Смотри! Там на льду девочка. Кажется, это новенькая. Никак не могу вспомнить, как её зовут. Бросаю бутылку с водой на лавку рядом с ранее оставленным там же Пухом, обращая внимание на девчонку на льду. Хрупкая фигурка старательно извивается, выполняя элементы. Замечаю стоящего на противоположном крае катка Брайана. Он внимательно следит за тем, что делает девчонка. Снова перевожу на неё свой взгляд. Совершенно безликое скольжение по льду, тяжелое и неуверенное соприкосновение с поверхностью. Неужели она боится упасть? Справившись с дорожкой, она заходит на прыжок. Три оборота, только непонятно чего – то ли флипа, то ли лутца, ребро на приземлении абсолютно неясное. Девочка приступает к вращению. Придраться не к чему – замечательный шпагат, идеальная ось. Очередной прыжок выходит неуверенным, покачивается при приземлении будто лист на ветру. Переходит к хореографии. И почему Орсер взял её? Девочка для своего возраста совершенно не владеет своим телом. Спустя долю секунды я нахожу ответ на свой вопрос. Мои глаза встречаются с темно-карими глазами юной фигуристки, которые пронзают меня решительным взглядом. В них сосредоточена огромная сила, подобно той, что удерживает нашу планету на орбите, не давая сорваться в пучину испепеляющей солнечной звезды. Наш зрительный контакт продолжается долю секунды, до тех пор, пока она не приступает к следующему элементу. Её движения четко следуют за настроением мелодии. Руки двигаются невероятно легко и безумно красиво. Погружаюсь с ней в её танец, который так сложен и многогранен. И я ей верю, верю той истории, которую она рассказывает на льду. Номер воспринимается мною совершенно иначе. Те ошибки, которые я видел, становятся незаметными, ускользая из внимания. Сейчас на льду есть только эти огромные темные глаза на юном лице, а также сметающая все на своем пути энергия, обрамленная звуками фортепьяно.- Точно! – крик Хавьера заставляет меня вздрогнуть. – Её зовут Евгения Медведева!Мелодия прерывается, а я снова встречаюсь взглядом с парой шоколадных решительно смотрящих на меня глаз. Что это? Неужели вспышка яркого света, разрезающего напополам серую реальность?