Пуума. (1/1)

Славный котёнок, славный. Мягкий только очень. Добренький. Чем-то неуловимо похожа на крошку Айну. Помрачнели фиолетовые глаза. Почти чёрные стали. Надо было раньше убить того ублюдка, что по дикой причуде природы был её отцом.Мать рассказывала, что раньше, до её, Тарьи, рождения, и некоторое время после он был совсем другим. Да и сама Тарья смутно припоминала могучие руки, что не избивали её, а подкидывали почти до неба и надёжно ловили. Гладили пепельный кудрявый пушок на голове, обнимали. Помнила Пуума время, когда не боялась отца, а любила. То время было недолгим.Алкоголь. О, Пуума могла бы объяснить Доле, почему его обожаемая Пичуга близко к бутылке не подходит. Она не понаслышке знала, во что превращает зелёный змий людей с кошачьими глазами.Сидит. Смотрит на неё, глаз не спускает. Эта успеет. Всегда успевает. Даже не потому Пуума наставником быть для этого котёнка не сможет, что нарушила нерушимое правило. И не потому, что сама по меркам Многоликих ещё котёнок неразумный. Она не успела?— вот главная причина.А эта Лампарт?— успела. Тогда успела, получив отличительный знак. Гордость её?— это страшное седое пятно на шкуре зверя и уродливый шрам на человеческой спине. Любой Многоликий поймёт, что он значит, почему так кичится девчонка этой отметиной.И сейчас успела, когда Пуума вскарабкалась на эту башню?— нелегко было, девица всерьёз озаботилась безопасностью своей Королевы. Радар в неё встроен, что ли?Сейчас вот сидит спокойно. Пуума пришла в себя, нет больше ощущения, что эта женщина должна принадлежать ей. Совершенно очевидно?— она чужая. Что нашло тогда на Тарью, когда увидела её, склонявшуюся над котёнком, безостановочно шептавшую:—?Только живи, пожалуйста, не уходи, не бросай. Я люблю тебя, слышишь? Будь со мной, останься, прошу.Что в ней натолкнуло… Да нет, она вообще не похожа на Ирен. Совсем не похожа. Ну, может, жест какой иногда или интонация. Чуть с хрипотцой голос, может быть? Ирен тоже никогда не повышала голос. Но иногда кажется Пууме, что это её женщина. Променяла её на маленькую сестрёнку. Почему? Возможно, потому, что сестрёнка всегда успевает?Женщины всегда предпочитают более удачливых… Бред. Красивая. Держится всё время поближе к котёнку, трогает. Бокал держит с врождённым изяществом?— такому не научишь. Возможно, это является отправной точкой безумия?— в её Ирен тоже был этот тонкий аристократизм.Холодно. Но подходить греться нельзя. Она произнесла формулу прощения, и её простили, но только один раз. Откуда котёнок из Испорченного мира так хорошо знает правила? Пуума узнала о них только в прайде. И здесь оказалась удачливей маленькая сестрёнка?— её отец не использовал её в качестве бойцовской груши. Он обучал?— это видно сразу.Чуть сдвинулась, поменяла позу. Перекинуться бы?— горные львы спокойно переносят холод. Но это будет ещё одним оскорблением. Хозяйка дома ясно даёт понять, что терпит присутствие незваной гости из последних сил. Даже трансформироваться не стала. Если Пуума сейчас станет пумой?— котёнок попытается её убить.Слышит вопрос холодной женщины. Почему Пуума жива? Не жива она. И не хочет. Мёртвое безумие?— холодное, беспощадное:—?Приказ, котёнок. Она приказала мне жить счастливо. И умерла у меня на руках.Смотрят фиолетовые глаза на Город, раскинувшийся под башней. Разноцветные огни на белоснежном фоне. Сверкающие реки машин на дорогах. Тёмные полосы рек. Красивый Город. Зимой и ночью красив особенно?— спрятаны, сглажены все неровности, шероховатости. Всё чистое, белое, сверкающе сказочное.В воздухе закрутились крупные белые хлопья. Налетела снежная туча, выпустила из себя снежинки. Словно звёзды сорвались со своих законных мест и мягко, бесшумно падают на землю. Если встать сейчас под фонарь, то можно представить полёт в космос. Надо только задрать голову и сосредоточиться на чёрном небе и белых звёздах-снежинках. Может, где-то там сейчас её Ирен?—?Я не успела, котёнок.Сможет ли понять? Юная, удачливая. Сидит, не меняя позы. Смотрит, не отрывая взгляда. Её женщина?— её женщина?— снова кладёт ей руку на голову:—?Тамаре уже пора. Ты позволишь Пууме выйти с ней по-человечески, или мы заставим её карабкаться вниз тем же путём?Славный котёнок. Позволяет. Идёт, правда, у самой ноги, делает контроль?— аккуратно, не повреждая, но сильно прикусывает за ногу, цепляет лапой пятку. Очень красноречиво: ?я начеку?. Дёрнешься?— без ноги останешься по-любому. Лишь на секунду отвлекается?— оставить свою женщину на безопасном расстоянии. Перегораживает ей выход с крыши, мурчит, бодает башкой:—?София, но это же неприлично. Инцидент исчерпан, гостей надо проводить.Не пускает. Галина Андреевна сдаётся:—?Хорошо, я останусь.—?Мрра?—?Ну, когда я тебя обманывала? Буду сидеть и ждать, когда ты придёшь.Прыжком возвращается, бьёт по ноге чуть сильнее?— ты не думай, мол. Пуума и не думает?— заслужила. Что бы она сделала? Так сложилось, что себе подобных Пуума встретила уже мёртвой. Если бы кто-то угрожал её женщине? Убила бы. Это ясно. Слишком добрый котёнок.Тамара начинает отчитывать её сразу, как только закрываются двери лифта. Говорит, говорит. Пуума не слушает. Ей надо пробежаться. Потом, возможно, она найдёт Тамару и сделает то, о чём ведьма мечтает. А может, найдёт кого-то ещё. Всё равно, по большому счёту. Тамара поймёт, и понимание это причинит ей боль. В очередной раз. Пууме плевать. Ведьма знала, на что шла. Сама рассказывала Тарье, сколь велико обаяние Многоликого. Сама говорила, что всё понимает и ни на что не претендует.Едва открываются двери лифта, Пуума бросается бежать в темноту. Холод собачий, а на ней?— футболка и джинсы?— то, что в облике зверя можно нести в зубах. Она долго сидела в снегу на крыше и промёрзла насквозь. Босые ноги мало того что морозит, так ещё и разъедает этот зверский реагент. Плевать.Она как будто наказывает себя. За что? Она не знает. За сегодняшнее поведение, может? Убила бы она эту холодную женщину, если бы котёнок не успела? Или надругалась бы и убила? Она не знает. Бесцветное безумие Прорехой заволакивает мозг, и Тарья перестаёт быть собой.А может, это наказание за то, что не успела? Не успела, а сейчас завидует той, что всегда успевает. И пытается сделать так, чтобы не успела и она.***—?Почему ты так уверена, что она хотела убить?Вернулась девчонка, нырнула под плед. Трансформировалась?— обнажённая, горячая. Вытянулась вдоль длинного тела, на сколько хватило собственного роста. Прикусывает длинными острыми клыками изящную шею, укладывает на себя одну длинную руку и тянет вниз молнию кофты мягкого домашнего костюма. Под кофтой?— только Галина Андреевна, и вспыхивают жадным восхищением кошачьи глаза.Не даёт опомниться?— мелкие дробные укусы по длинной шее, по плечам вперемешку с шершавым языком:—?Галя! —?это уже не бриз?— это штормовой страстный океанский ветер.Закружило вихрем, зашумело в голове. Вдохнула глубоко океанскую свежесть, откинула голову. Длинные руки обхватили послушно, впились пальцы в сильные мышцы спины?— ходит волнообразно. В острое ухо жарко вдохнулось:—?Моя!Стало плевать и на Пууму, и на Тамару?— на всё на свете. Остались в этом мире только зелёные кошачьи, маленькое гибкое, жаркое дыхание, шершавые, острые поцелуи, настойчивые жадные ласки:—?Боги! Что же ты делаешь со мной?Соскользнула одна длинная нога с шезлонга, плед скользнул следом. Вторая нога согнулась, отодвинулась, впуская маленький ураган. Куда брюки от домашнего костюма подевались? Шустрая девчонка, когда успела? Неважно сейчас вообще. Сейчас важно совсем другое:—?Грудь ласкай тоже. Целуй. Да, вот так! Боги!Длинные пальцы не удержались?— ринулись вниз, проникли, завладели:—?Дыа!Лежат в шезлонге вдвоём. По телу истома, приятное сытое блаженство. Галина Андреевна лениво потягивает вино. Девчонка немного посуетилась: вернула плед, укутала заботливо, сбегала за пепельницей и сигаретами, водрузила на столик. Закурила, поёрзала, устроилась рядом, закуталась в плед и свободную длинную руку.В синих глазах отражается подсветка фонтанов. Наступила томная нежная ночь. Уже почти сквозь дрёму:—?Кого ты хочешь видеть на дне рождения?Встрепенулась, сфокусировала кошачий взгляд. Заулыбалась, заперечисляла. Ткнула сигарету в пепельницу, освободила руки, чтобы пальцы было удобней загибать. Крутится, каждую кандидатуру со всех сторон рассматривает:—?И Кандаурова.—?И Кандаурова? Ты же его не любишь?—?Тебе будет приятно его увидеть.Ну, надо же! Невыносимая девчонка?— всё для Гроздевой.—?И наших новых африканских друзей.—?Ну, Генри в самолёт не влезет.—?Думаешь? Жаль. Генри был бы весьма кстати на дне рождения?— он веселый. Но я про Мареик и Лису.—?Против Мареик и Лисы я ничего не имею. Только как ты их позовёшь? Документы же надо оформить. Всякие там визы, паспорта.—?Клоны уже полетели. Всё сделают в лучшем виде. А мы им знакомство с Городом устроим. И всякую культурную программу.—?Мне уже страшно?— ты же весь Город вверх дном перевернёшь.—?Я легонько. Туза попрошу?— он сделает фейерверки. Сявка их очень любит. И можно ещё ледяной Город. Точно! —?вскочила, взметнула руки, загорелись глаза. —?За Городом сделаем маленький ледяной Город. И горки, и санки, и всякие развлечения. А потом будем всех туда пускать, пока не растает. Будет как ледяной Диснейленд.Фантазёр. Ну, вот что с ней делать? Естественно, соглашаться?— а как же ещё?Девчонка щебечет, перебирает тёмно-русые волосы. Вино расслабляет, тихо плещут струи фонтана. Перебираться в спальню совсем не хочется. Да и не надо?— в шезлонге достаточно удобно. Можно прекрасно выспаться и здесь.На возмущённое:—?Эй, ты что, засыпаешь?Сонно уткнуться в девчонку, обвить всеми руками, прижать поплотнее?— как же она потрясающе пахнет. Невнятно ответить:—?Я слушаю. Я очень внимательно слушаю, говори,?— и тут же сладко уснуть.***—?Галина Андреевна! Галина Андреевна! Доброе утро! Мне нужно утвердить смету на следующий квартал. А Доля, как всегда, тянет с заявками. Его отделение одно осталось. Я не могу так работать!—?Марк! Твою мать! Как долго я буду тебя прикрывать? Заявки мне на стол! Полчаса у тебя! Выполнять.—?Галина Андреевна! Доброе утро! Результаты вскрытия у вас на почте. Вкратце могу сказать: жертва утонула, но не в проруби, а, скорее всего, в бассейне?— в лёгких обработанная дезинфектантом вода.—?Кто дело ведёт? Почему мне докладываешь, Рома?—?По привычке…—?Галина Андреевна! Приветствую! Мне нужен ордер на обыск дачи Проскурина, ети её.—?Песцов! Ты забыл? Ты?— подполковник, начальник отделения. Нужен тебе ордер?— выписывай сам. Или я до старости подгузники тебе менять буду?И это она ещё не дошла до кабинета. В приёмной?— секретарь:—?Госпожа генерал! Разнарядки, сводки. Сегодня в четыре у вас министерство.Понеслось. В три прискакала девчонка, столкнулись у машины:—?Ты почему так рано?—?Пару отменили,?— сияет, восторгается?— рада видеть. Ужасно приятно. Шепчет, опёрлась на согнутую в локте руку, потянулась на цыпочках, прямо в острое ухо. —?Соскучилась очень. Хочу тебя страшно,?— и дышит в ухо, зараза.Как теперь высидеть в министерстве? Все мысли этим дыханием сдуло, осталась только одна: София. Ох, ослабели колени.Взяла себя в руки: сначала работа. Стряхнула девчонку:—?Я в министерство. Ты здесь или домой?—?Тут поболтаюсь,?— расстроилась, хулиганка.Уже садясь в машину:—?Никаких выездов, слышишь меня? Ни в человеческом виде, ни в каком другом. Никакой помощи, никаких приключений. Я скоро приеду.Отравленная в катакомбах, девчонка восстановилась быстро, но вспоминать её внешний вид до сих пор без содрогания Галина Андреевна не могла. Каждый раз теперь, оставляя Софию без присмотра в Управлении, брала с неё обещание: никуда.Доле сказала серьёзно:—?Марк, это было в последний раз. Как бы она ни просилась. Виноват будешь ты. Ты меня знаешь. Ты понял?—?Галь, ну, хорошо же всё…—?Тебе её шрам на спине показать, чтобы вспомнил? Я каждый день его вижу. Я не хочу видеть ещё.—?Знаешь, я тебя прекрасно понимаю. Но и ты пойми: ты под своей юбкой её не спрячешь. Она не из тех, кто спокойно дома сидит. Да ты же сама, блин, такая, Галь!А вот тут Доля прав. И что Галине Андреевне с этой правотой делать?Решение пришло с неожиданной стороны. Вернулась из министерства?— сегодня, действительно, не задержали. Прошла в кабинет, отсмотрела камеры?— занимается крошка-боец в тренажёрке. Да не одна. Собрала весь командный состав, что имелся в наличии, и гоняет их почём зря:—?Рокот, у тебя над ремнём уже даже не валик жира?— это ж, блядь, крепостной вал.—?Доля, если бы мы с тобой сейчас встретились впервые?— ты бы башку не успел в мою сторону повернуть!Смотри-ка, суровый тренер. Гоняет подполковников и в хвост, и в гриву. Ну, надо же! И скачет сама. Серёгу только хвалит?— не потерял форму. Так он и не осел пока в кабинете. Майором бегает по земле. Но и ему достаётся?— девчонка даже в спаррингах шутить не любит. Да, не рассчитывал майор Цветков на такое активное сопротивление, на такие скоростные атаки. ?Ты на размеры-то не смотри?.Галина Андреевна решает посмотреть поближе. И вправду, всех повытаскивала из кабинетов, массовик-затейник. Увлечена настолько, что даже не сработал Гроздевский радар.Генерал подошла максимально бесшумно, присоединилась к Романовичу?— стоит патологоанатом в дверях, наблюдает, тихо посмеивается в кулак.—?Давно гоняет?—?Да как вы уехали, сразу всех собрала.Зрелище потных, загнанных подчинённых и активной задорной Софии соединилось в мозгу с Учебным Центром. Вот занятие, которым можно увлечь девчонку! И энергию её кипучую направить в мирное русло, и держать всё время на глазах.Ей придётся, правда, получать дополнительное образование, но тут, во-первых, Гроздева сможет помочь, во-вторых, это займёт то свободное время, которое девчонка норовит потратить на приключения. Надо тщательно продумать, как провести разговор.***Пуума объявилась внезапно. Встала в центре парковки, прямо на пути у джипика. София затормозила, уставилась на Тарью, не выходя. Кошачьи в кошачьи. Без выражения. Противостояние? Возможно. Изучение? Почти наверняка.Задвигались губы?— Пуума произнесла положенную формулу приветствия. София вышла из машины, услышала:—?Хотя технически это не твой дом.—?Это моя территория. Ты чувствуешь запах и знаешь правила.—?Откуда ты их знаешь?—?Папа говорил.Ну, точно. Как Пуума и предполагала. Любимый вылизанный котёнок. Ладно, она не для новой ссоры здесь:—?Я пришла ещё раз принести тебе извинения.—?Ты безумна. Твоим словам веры нет.Что это? Надо же. Домашняя кошечка показывает зубы.—?Это что за явление? —?Дадиани в кабинете генерала. Галина Андреевна занята?— разговаривает по телефону. Разрешила войти и жестом попросила подождать. Дадиани из окна разглядывает собеседницу Найдёныша. Тамара учила определять издалека. Как там? Прищур определённым образом, конкретный наклон головы. Да, получилось! Такая же, как Найдёныш, женщина.Галина Андреевна подошла, встала рядом. Проследила за взглядом Дадиани:—?Рита, вызывай всех, кто в курсе. По периметру максимально незаметно. Ничего не предпринимать до моего прямого приказа, но оружие держать наготове,?— достала из кобуры пистолет.Ого, ничего себе, гостья! У Дадиани мелькнула шальная мысль: скольких из них эта подруга положит до тех пор, когда им удастся хотя бы приблизиться к ней?—?Твоя женщина?— образец преданной самоотверженности, сестрёнка,?— Пуума хмыкнула. Презрительно? Пренебрежительно? Или с завистью?Девчонка отвечать словами не стала. Надо же! Пуума недооценила её. Думала, домашняя, диванная, а она уже, ты посмотри, где-то с дикими сородичами пообщаться успела. Без слов дала понять, что Пууме проверять самоотверженность Гроздевой и её команды не стоит.—?Напрасно ты. Я не враг тебе, сестрёнка.—?Ты этого не знаешь. Ты безумна.—?А ты, я смотрю, довольно умна.Как же быстро двигаются эти странные существа! Пуума взрывается движением: противоречиво плавный и одновременно резкий прыжок в сторону?— гармоничное, само собой разумеющееся движение. Ещё прыжок, и побежала. Перетекла через ограду и исчезла из поля зрения. Вся как будто немного смазанная, как Найдёныш, когда максимально разгонится. Отчётливость приобретает только в местах соприкосновения с поверхностью.—?Зачем она приходила?—?Извинялась. А ты, между прочим, не гостеприимнее меня.—?Ты планируешь приглашать на день рождения Тамару?—?Дыа. Она мне нравится.—?Это прекрасно. Но что-то мне подсказывает, что она без Пуумы не придёт.—?Пусть приходят обе. Я в состоянии за тебя постоять. Пойду разомнусь,?— и умчалась в тренажёрку, как ни в чем не бывало. Самоуверенная нахалка!—?Галина Андреевна! Простите, а можно нескромный вопрос? —?Дадиани. Смотрят ореховые глаза прямо, с любопытством. —?А эта в кого превращается?—?В горного льва. В пуму,?— ответила со вздохом. Может, обратиться всё же к психиатру?Махнула команде: отбой. Пошла дальше прозаично работать. Сошла она с ума или нет?— преступлений меньше не становится.