Большая буря. (1/1)

Если бы речь заходила о ком-нибудь другом, то следовало бы написать, что он, предвкушая битву был сосредоточен, напряжен, полон уверенности, словно длинным плащом укутан решимостью. Даже воздух вокруг него как будто наливался тьмой, тяжелел, становился ядовитым, застревал в горле любого, кто попадал в поле его зрения, отравляя несчастного страхом и отчаянием, заставляя его терять себя. Так можно было написать о любом другом герое или злодее накануне битвы, но не о Кагаре. Этот хоть может и со стороны производил впечатление сосредоточенной решимости и вот этого всего остального, даже пугал на него смотрящих, но на самом деле сидел и скучал, крепко на крепко сжимая челюсть дабы откровенно не зевать, и щуря взгляд в пустоту, чтобы не заснуть окончательно. Сотни и тысячи раз Кагар штурмовал такие же стены, давал команды, выдвигал отряды, да и сам ходил под щитом в атаку, ставил осадные лестницы, толкал осадные башни, сражался на стенах. Не сказать, чтоб ему это было не интересно. Как раз-таки именно это интересно и было, как был интересен процесс поедания пищи, а не ожидание ее подношения, или даже, как был интересен секс, а не все что должно было быть перед ним. Получать удовольствие по мнению Кагара стоило от того, что это удовольствие приносит. А все остальное фантики и шелуха, возможно и нужные дабы забить мозги впечатлительным особям любой расы и любого пола, не умеющим ценить вкусную жратву, хорошую выпивку, бурный секс или горячую заварушку саму по себе, и нуждающихся в преамбуле ко всему этому, но уж себя Кагар к таким впечатлительным особам не относил никак и никаким местом. А потому ничего не предвкушал. Вот когда начнется тогда и развлечемся. Хотя латный тяжелый панцирь был отполирован, все замки, ремни, крючки подогнаны, каждая заклепка на месте. Доспех собран. Щиты выбраны. Меч заточен.На горизонте в сгущающихся сумерках сверкали молнии. Возможно последние в этом году. Совсем скоро непогода будет выражаться белой ледяною мглой, а не стенами дождя. Тем лучше.Дождь собирался весь день, весь день готовились и орки. Хорошо выспавшись, они начали свои сборы, выкладывали шкуры и кожи на мантелеты, застилали перекрытия осадных башен, усилили обстрел стен Раны из всех камне- и стрелометов. Особенно отличались фрондиболы, под ударами метательных камней содрогались и стены, и башни, и уж тем более люди. Пока не стемнело на столько, что смогли из укрытий вылезти гоблины, наведения и меткость осадных орудий страдали. Но зато, когда на улице стало темно, орудия заработали в полную силу и поразительной точностью. Что ни удар?— то в стену.Разбить стены города задачи не стояло, больно уж крепкими они были, а вот посшибать зубцы, порушить кровли башен, не давать возможности свободно выстраивать гарнизоны на стене, это очень даже было и возможно, и нужно. И именно в достижении этих целей гоблины-наводчики отличились.***Пол вечера Тордран примерялся к заплечной деревянной корзине на толстых кожаных ремнях, и до сигнала к сбору так и не решил накидывать ли теперь на плечи шкуру, или хрен с ней, а то шкура и корзина вместе слишком уж сковывают движения, особенно под ливнем. Но Ирше была неумолима, мол без шкуры из шатра не ногой.—?Так зачем эта корзина? —?все-таки не выдержала Андунэль, когда они с Ирше остались в шатре вдвоем, в пустоте и тишине, слушая как за кожаными покровами шатра орков сгоняют в строй.—?Для гоблина,?— ответила орчиха наконец-то развернувшись к собеседнице от выхода, где скрылся ее брат.—?Гоблина сажать в корзину? Зачем? И потом они же этого очень не любят, вроде как ущемляет их гордость.—?Ну мы не стреляем же, ни луков, ни арбалетов, одна праща, но это ж все же немного другое. А гоблины как раз за мантелетами сами не смогут пройти, ну по крайней мере не за нашими. Они для них тяжелые, а уж под шкурами то и вовсе, так что решили объединить силу орков тянуть мантелеты на расстояние выстрела, и гоблина в корзине чтоб стрелял. Насчет того, что не любят, это они не любят если их с земли поднят, за шкирку там, например, а вот на шею усесться к кому-нибудь по собственному хотению и ноги свесить, так это они завсегда.—?Хитро как,?— усмехнулась принцесса.—?Так гоблины и выдумывали. Вот и хитро. Все у них хитрое и затейливое.—?А зачем под дождем -то?—?Слушай, вас там вообще воевать не учат в ваших ульях на деревьях, что ли? Под дождем, потому что все деревянное. Башни осадные из дерева, лестницы осадные из дерева, мантелеты деревянные еще и соломой обитые. Если погода сухая, так горящая стрела решит проблему, особенно если стрела не одна. Даже если шкуры и кожи мочить, это все время надо следить за сухостью. А под ливнем нет такой проблемы. Масло, конечно, загорится, но и это пламя мокрой шкурой можно сбить. В общем ливень против огня.—?Ты считаешь не устоит сегодня Рана? —?вздохнула эльфийка.—?Нет. Не устоит. Нарьяма просто так такие силы не расходуют, они возьмут ее, в любом случае, другое дело, как ее удержать, если твое племя явиться.—?Если бы вы нас отпустили, может быть они бы и не явились.—?Мы отпустили родственника вашего короля для этого, и второго. А остальных уж извини. Куда вы таким составом даже и с ранеными бы сунулись? Обратно через ваши врата и пол северных и центральных земель? Чтоб вашего этого кудрявого в первой же деревне пристукнули? А так глядишь и доберется до Леса. Или хотя бы до заставы в горах. Радуйся, что вы все живы, и что вы наша добыча, а не нарьяма. Мы пленных эльфов на золото меняем. Они-то либо сразу убивают, либо Шилок в жертву приносят погодя. У них все едино?— во славу Шилок, и свои, и чужие?— все под нож.—?Фанатички.—?А вы то, чем лучше? Такие же, во имя своей пресветлой Богини вы ж помогли Турману отвоевать земли наших отцов. Потому что мы темные расы и варвары.—?Но вы же нападали на людей, и убивали их!—?Вот смотри, сейчас у нас в плену Луч Рассвета, ваш прославленный воин. Скажешь мне скольких моих сородичей он убил? Сколько детей лишил отцов и матерей? Справедливо будет его убить? Да? Нет? Знаешь, Айра, война так не судится. Воинов так не судят.—?А как их судят Ирше? Виноват тот, кто все это начал! Виноваты нарьяма. Они начали эти войны, их богиня…—?А они говорят, что это начали вы,?— прервала ее Ирше,?— Великий Отец соблазнил Шилок, а когда Великая Мать узнала об этом, то разгневалась не на него, а на нее. Заручившись поддержкой Милостивой Ивэ, Великие изгнали Шилок вместе с ее детьми, ну значит нарьяма, лишив возможности посещать ваше это громадное дерево. Что-то такое. А древних эльфов поставили сторожить все входы в Лес. Вот и выходит, что вы не пускали несправедливо обвиненную Богиню и целый народ к месту силы. И кому из вас верить?—?Ты веришь нарьяма, конечно!—?Да-да. Мы же темные расы, и у нас иная кровь. А вы светлые и потому всегда правы. И несете в мар добро и справедливость, искореняя зло и тьму. Ну, а люди вас почитают, поэтому они тоже ничего. И если бы мы вас почитали, может тоже бы стали сносными. Вот как я сейчас, вполне же сносная, а почему? Потому что тебе помогаю.—?Да вовсе нет…—?Точно нет? Сама-то уверена что нет?***Под стенами Раны разверзся ад. Небо и без того темное по вечерней непогоде, сейчас было перечёркнуто тучами стрел и болтов, пускаемых в разные стороны. Орки двигали нестройные ряды под прикрытием мантелетов, все ближе и ближе продвигая границы бой к стенам. Сначала заняли и огородили огневые рубежи, давая возможность гоблинам к обстрелам стен, дальше в свой тяжелый и кровавый путь к стенам двинули осадные башни. Колеса увязали бы в размокшей почве, но под них то и дело накидывали бревна волоча немыслимой тягловой силой орочьих бойцов. Скорость такой атаки была низка, зато ее продвижение неумолимо. Орков ведь не брали стрелы, да, конечно, замедляли, и утыканный стелами, как еж орк нуждался в перевязке и обработке ран, но все же потери были недостаточны для того, чтоб продвижение остановить. А люди на стенах гибли под обстрелом гоблинских арбалетчиков, огнем баллист и катапульт, гибли десятками, хотя каждый воин сейчас был на счету. Естественно, ответный огонь каменными ядрами ломал и орочий строй, даже орочьи кости имели свою прочность и с поле боя вытаскивали поломанных и убитых камнями, с раздавленными черепами и сплющенными грудинами, попадались и убитые прямым попаданием стрелы в глазницу, но этого было чертовски мало. Орки восстанавливали строй и шли дальше на стены, к воротам.С возведенной специально для такого дела вышке, в полном доспехе черной стали, в высоком шлеме и плаще, за атакой наблюдал Кагар. Он отдавал приказы. Кем и как усиливать атаки, когда останавливать башни и давать возможность дать залп фрондиболам, выравнивал строи идущих орков приказывая трубить то в один рог, подгоняя отстающих, тормозя вырвавшихся вперед. Под зорким глазом своего командующего орки наступали как никогда слаженно, как никогда сплоченно. А он видел поле боя, как на ладони, его зрению не была помехой ни стена дождя, ни темнота. И все же в руках он держал подзорную трубу. Конечно, не для наблюдения за стенами для этого и своего зрения доставало, а для того, чтобы увидеть еще дальше стен, крыши города откуда ему дадут знак к полномасштабной атаке, ведь то, что происходило сейчас ей не было.Одно из каменных ядер попало четко в толкаемую башню, разбив ее верхние этажи, переломив балки.—?Труби Скалистым Черепам перестроится,?— спокойно приказал Кагар своему сегодняшнему помощнику,?— пусть Рр’Юх сменит Тордрана под мантелетами. А Бизонье копыто пускай разделиться на башни.Затрубили рога, в голос стали по цепочке передаваться приказы, конечно, пока они достигли ушей тех, кому предназначались были готовы уже новые приказы, но других способов сообщения все равно не было. Рог, сигнал, приказ по цепочке, ну вот и все способы управления этой ордой.Когда башни вышли в зону поражения осадных орудий, обстрел прекратился. Стало тише. Но орки видели цель, слышали голоса своих врагов, чуяли страх. Чем ожесточённее отстреливались защитники, тем яростнее наступали нападающие. Теперь в ход шло все. Со стен вниз кидались камни на орочьи головы. Полилось масло, вспыхивали первые огни. Горящие стрелы тухли в мокрых шкурах, но попадая в масло разгорались. Облитые маслом орки горели, срываясь с башен вниз в грязь, выживали, убивались, или наоборот горящими прыгали в ощетинившуюся копьями толпу защитников. И все это под стрелами и болтами со стен, и из-под мантелетов со своей стороны.Не чувствуя не боли, ни страха, ни осознавая происходящего пьяные азартом, разгоряченные адреналином орки становились и вовсе силой дикой первобытной, там, где на стене вставал на ноги один боец, тут же оказывали и еще пять.Их теснили, они теснили. По каменной скользкой кладке дождем размывало кровавые лужи, красные, черные, бурые от смешения. Ряды противников наваливались друг на друга, стенка на стенку, увязая в друг друге, без возможности продвинуться или отступить на узкой каменной стене.***Засада арбалетчиков над лавками рыночной площади нижней Раны почти упустила момент, ради которого ее и организовали, так тихо в ночи двигались тени. Не заметив появления первой лазутчицы, они зато явно услышали уханье совы, коим она подавала сигнал остальным воительницам. Ее арбалетчики так и не увидели, но совы в городе не могло бы появиться, а уж от того, что сейчас творилось на стенах, так даже кошки где-то попрятались, и тут в этой уличной тишине с отзвуками битвы на стенах и сова… Командующий засадой капитан Партолон жестами указал на глаза и все старательно вгляделись в темные проулки. Скорее чувствуя чужое присутствие, чем реально его замечая. И все же самый глазастый первым углядел некое колыхание в тени, тут же получив отмашку от капитана на выстрел. Щелкнула пружина свистнул болт, и врезался в дерево. Но уже через секунду, из тени вынырнули вовсе не ожидаемые людьми гоблины, а нарьяма. Воительницы двигались слишком быстро, каждый шаг увереннее предыдущего, ни одна их них не перекрывала дорогу другой, стройно, четко, их болты принимали щиты, а в ответ ударили стрелы.Капитан сорвался и в окно на другую сторону улицы выскочил на крышу, поджигая сигнальный факел, давая знать, где случился прорыв. В момент, когда он подбросил факел в воздух, на колокольне зазвонил тревожный колокол, вот и все, теперь защитники оповещены, он резко развернулся обратно в окно, но дорогу уже перекрывала высокая женская фигура. Черной стали чешуйчатый доспех, похожий на чешую ящерицы или змеи, шипастые наплечники и наручи, высокий шлем, и стеганая юбка. Этот силуэт не возможно было перепутать ни с чем, так в маре выглядела неминуемая смерть. Ему бы подумать от чего его не убили раньше сигнала, но нет, последней его мыслю было осознание красоты стоящей перед ним женщины. Под высоким шлемом было открытое лицо. Капитан видел огромные глаза под длинными пушистыми ресницами, и мягкие губы, расплывающиеся в лукавой, озорной улыбке. А потом он просто умер, даже не успев защититься.Зувлок спихнула его обезглавленное тело с крыши, и устремила взгляд в сторону порта. Там вскидывали второй факел, значит и второй отряд вышел на поверхность и замечен.Боевой клич нарьяма раздался над городом со стороны рыночной площади, а затем со стороны порта. Воительницы на всей своей скорости по крышам рвались к главным воротам. Им заслоняли путь воины, выныривающие из засад. Их теснили друг у другу, зажимали в кольцо, расстреливая с соседних крыш. Нарьяма стойко держали удар, обитые черной сталью щиты, было не пробить. А из-за спин щитниц прекрасно стрелялось. Они держали удар, но их атака увязла. Войска с улиц подтягивались к месту куда в итоге согнали оба отряда нарьяма. Полторы сотни воительниц оказались отрезаны от ворот и путей отступления силами, превышающими их в десятки раз.Градоначальник уже потира руки, радуясь, что прорыва не случилось, что они все предусмотрели, перехватили и теперь задавят атаку, что возможно Рана этой ночью устоит. Но Серебряную Ведьму, ведьмой все-таки назвали неспроста. Стоило людям перестроить свои части, нарьяма снова подали голос, да только к двум уже ранее слышимым, добавился третий. За спиной у людей, куда ближе к воротам, чем два предыдущих отряда на поверхности оказался и третий. В отличии от первых двух, довольно легких, третий был составлен так чтобы являть собой всю ударную силу нарьяма. Самые сильные воительницы, те, что могли не просто носить, но и свободно воевать не в кольчугах и чешуе, а в полном латном доспехе, вооруженные длинными мечами, под тяжелыми ростовыми щитами, они, выйдя в город, не бросились на помощь своим взятым в кольцо товаркам, а пошли всей своей мощью к воротам. Остановить такую сотню людям уже было не по силам. Развернуть части окружившие первые два отряда нарьяма было бы самоубийственно, те бы ударили в момент перестроения в спины. А подтягивать новые силы не хватало времени. На стенах же около ворот сил еле хватало сдерживать натиск орков.К тому же над колокольней, давшей сигнал об атаке на город, загорелся розовый люминофорный светильник. Однозначно ту что его подняла лучники сняли быстро, но было поздно, тот кому давали сигнал, его увидел.За стенами трубили во все рога. Орки шли в атаку на ворота с внешней стороны, нарьяма почти прорвались к воротам изнутри города.—?Уводите всех, кого сможете в верхние кварталы. Если удержимся там до рассвета, можно будет высылать переговорщиков о сдаче города,?— подвел итог градоначальник.—?Но как же… А замок?—?Хочешь перекрывать дорогу к лордам до прихода эльфийского короля стенами из трупов горожан? Я предпочту сдать лорда со всем замком, но сохранить побольше жителей. Стягивай людей в верхние кварталы, там и решишь, что делать лично тебе. Нижний город мы уже потеряли.***В главный шатер клана Бизоньего Копыта уже притаскивали раненных бойцов. Так что Ирше было чем заняться. Она бегала за знахарями, оказывала ту помощь что умела. Поила отварами, которые ей выдали. Накладывала повязки, где могла. Когда стали приносить обожжённых стало ясно что орки на стенах, но им это дорого обходится. И хотя количество поступающих раненых сократилось, по Ирше стало понятно, что это не хорошо, а наоборот плохо, видимо раз меньше раненных, значит больше убитых. Мертвых с поля, конечно, никто не оттаскивал, им помощь уже была ни к чему.И все же Андунэль заметила, что Ирше не спрашивает ни о брате, ни о ком из своих соплеменников, кого бы не принесли, они беседуют только о битве. О том, что там происходит, где какие силы, как сражаются люди, о действиях орков, но ни о ком конкретно. Принцессе было интересно от чего так, однако спросить она не могла, она ведь изображала что не понимает орочьего.—?Трубят общий сбор,?— Ирше явно чувствовала себя не слишком уверенной оставаясь в дали от битвы,?— это значит штурмуют ворота. Кагар поведет все силы орков в город.—?Чтоб он не вернулся,?— пробурчала эльфийка.—?О, так ты желаешь ему славной смерти? —?хмыкнула, но все равно не слишком радостно Ирше.—?Я просто смерти ему желаю.—?Ну сейчас это будет славная смерть. Великая честь?— смерть в бою.—?Когда погибшего оплакивают выжившие разве их боль будет умалять от того на сколько славной была гибель павшего?—?Не знаю, как у вас, а для нас это утешение. Но можешь не переживать, оплакивать Кагара будет не кому, желая ему смерти, по сути, ты никому больше ничего плохого не желаешь.-Тогда моя совесть чиста!—?Слова истинного эльфа,?— усмехнулась Ирше.***В город многотысячная армия орков входила, объединившись с открывшими врата нарьяма. Длинный черный плащ Кагара был оставлен на наблюдательной вышке, так что теперь движений воина не сковывало ничего, он шел во главе атаки и те несчастные кто не успевал убраться с его пути умирали непременно.Первым делом Кагар отдал приказ, прорваться через окружение к Зувлок. Сейчас он мало думал о том, сколько их там в окружении выжило, сколько бы ни выжило надо было их отбить. Орки же под командованием своих рассыпались по улицам, зачищая город, разбивая отставших от отходящих основных сил защитников.По городу захватчики прошлись не слабо, однако не так жестоко, как могли бы. Орки врывались в каждый дом, в каждую комнату, переворачивая мебель, выискивая притаившихся или сбежавших воинов, убивая любого, кто пытался защищаться и препятствовать их атаке. Зато тех, кто сдавался, сидел смирно, и не брал оружия в руки оставляли в живых, даже если сразу было видно, что доспехи сняты были только что.Освобожденные из кольца воительницы сразу же вступили в бой, и если орки шли низами, то эти проходили по крышам и чердакам. Зувлок же присоединилась к Кагару.—?Кагар задержи наступление, дай людям перестроиться и занять верхние кварталы. Отправь большие силы на стены и в порт.—?Будет сделано.Кагар теперь уже не спорил. Ну во-первых с командующими на поле битвы не дело спорить, а во-вторых, она снова утерла ему нос. Ведь ударь нарьяма как он предлагал, могли бы и действительно не прорваться к воротам, увязла бы атака, потери на стенах до прорыва ворот были бы в разы больше, но отвлекающий маневр Зувлок в очередной раз доказал, что командующая свое звание не за красивые глаза получила.Прошло несколько часов, прежде чем забрезжил рассвет. Нижняя Рана была полностью взята. На стенах и в защитных башнях располагались орки. Из оружейных было вытащено все более-менее годное оружие, а из кладовых вытряхнуты запасы провизии.Верхняя находилась в осаде, и было понятно, первой же атаки хватит, чтобы взять и ее.Замок окончательно отгородился и от противников, и от своих же, тех, которые просили стражу на его башнях открыть им проходы за стены.В порту несданным стоял форт, но и его судьба была предрешена, тем более что Зурх’Кхает готовил на вечер высадку своего десанта, как раз для взятия форта.Нарьяма и гоблины на рассвете спускались в подземелья, а ставку командования расположили на одном из постоялых дворов, где завесили и загородили все окна.В Шатер Бизоньего копыта опираясь на товарища наконец-то ввалился Тордран, сильно помятый и обожжённый, но совершенно точно живой. Как и многие другие он вопил, что зря его притащили, он еще может сражаться, у него вообще царапины, а не раны, но знахарь с ним провозился долго, да когда орк уснул под действием очередной орочей настойки, его явно мучил жар.Видя все метания Ирше, Андунэль предложила все же свою помощь, ходить она, конечно, не могла, да и сидела оперившись на что-либо, но руками вполне двигала и менять холодные компрессы на лбу Тордрана ей было под силу. Как и позвать на помощь если он начнет бредить или еще что. Враги врагами. А Ирше сделала для нее достаточно, и небольшая ответная услуга не казалась принцессе чем-то не правильным в ее положении.