10 (1/1)

На прошлой неделе они наконец-то выработали систему пользования колонкой: в одну сторону Мирон ставил свое дерьмо, в другую Слава подключал свой телефон. Обычно он забивал себе путь туда, потому что в то время, когда они выезжали из города, по улицам шарилось больше людей, чем когда возвращались, а Слава не хотел, чтобы его видели мало того, что на мопедике жидка, так еще и под его рэпчик, но в понедельник в виде исключения он позволил ему поставить свою музыку первому, хотя музыкой плейлист жидка он мог назвать только с большой натяжкой. Пожалел об этом еще до того, как они покинули черту города, зато Мирон казался довольным. О ссоре они не вспоминали и делали вид, будто ничего не случилось. — Боже, ну и дерьмо, — комментировал он время от времени жидку в ухо, закатывая глаза на очередной пафосной строчке — Мирон пихал его локтем в ребра и мотал головой, словно пытаясь вытрясти его голос из головы. Слава на насилие насилием не отвечал, все-таки жидок мог и угробить их, пускай мопед и разгонялся только до пятидесяти километров в час. Мирон в кои-то веки надел не свои рабочие черные джинсы, а шорты, и волосы на его лодыжках щекотали Славины ноги. Пока доехали до дальнего пляжа, Слава успел отсидеть себе всю жопу. Плечи оттягивал рюкзак с пивом, жратвой и полотенцами. Он вручил его Мирону, рассудив, что, раз там и его доля, он тоже может с ним поноситься, и прошелся, разминая ноги. Мопед пришлось оставить под деревом у кромки песка — дальше он бы просто не проехал. То тут, то там росли раскидистые ивы, вокруг ожидаемо не наблюдалось ни души. Слава уже усвоил, что Мирон не фанат купания и что его максимум — поплескаться у берега, но сам он намеревался сперва немного остыть. Всю предыдущую неделю стояла такая жара, что иногда хотелось просто убиться или постелить себе на ночь в погребе. Он бросил Мирона разбивать лагерь и, покорясь внезапному порыву, разделся догола. — Ты че, совсем упоролся? — бросил ему в спину жидок. Он оглянулся — тот сидел на корточках у полуразвернутого полотенца и смотрел на него, как на сумасшедшего, характерно выгнув бровь. — Мы сюда вообще ебаться приехали, че ты жмешься? — возмутился Слава — и вошел в воду.Пока он купался, Мирон справился со своим испанским стыдом, разложил полотенца и разлегся на одном из них сам, лениво наблюдая за Славой сквозь его же очки. Вот гад, подумал Слава, заметив эту последнюю деталь. Выловил из воды пучок водорослей и медленно двинулся в сторону жидка.— Даже не вздумай, — предупредил тот тоном, в котором звучало если не принятие, то во всяком случае понимание бесперспективности возражений. — Я тебя ебну, — он выставил в воздух бледную пятку.— Ебни меня, и я тебя еще песочком сверху притрушу, — сладенько пообещал Слава, но в радиус его ноги не подошел, бросил пучок издалека. Он плюхнулся жидку ровнехонько на грудак, туда, где у него росло три волосины, которые он именовал волосами на груди. Мирон схватил водоросли и швырнул обратно, но промазал. — Слышь, ты вообще охуел? — начал игриво быковать Слава, медленно наступая на него. — Очочки мои себе зажал? — он подошел совсем близко, Мирон пнул его ногой в бедро, но несильно, Слава поймал лодыжку и пропустил ее между своих ног, встал над жидком, нависая и капая на него речной водой. Тот расслабил ногу и смотрел на Славу снизу вверх, криво улыбаясь.— Фу, блять, у тебя с хуя капает, — прокомментировал он, не прекращая улыбаться. Слава встряхнулся, как собака, чтобы капало больше, Мирон закрыл ебло рукой. — Че ты им трясешь у меня перед лицом? Ты че, пидор? — Может, и пидор, — легко согласился Слава, чувствуя, что начинает возбуждаться. У Мирона в плавках тоже наблюдалось шевеление. — Трусы снимай, блять.Он поднял голову, на всякий случай оглядываясь вокруг, переступил через жидка, подтянул второе полотенце к нему вплотную и лег, подперев голову рукой, наблюдая, как тот выпутывается из плавок. Мирон был сухой и горячий, Слава — мокрый и холодный, и отдельным удовольствием оказалось прижаться к нему ногой, рукой, потрясти над его животом влажной головой — жидок шипел и в какой-то момент двинул локтем уже вполне серьезно, не в шутку. Завязалась короткая потасовка — Мирон дерзнул перекатиться на него сверху, Слава не дал и попытался в ответ скрутить его, но так, нежно, чтобы не поставить новый фингал. Мирон ударил коленом в бедро, тоже не в полную силу, Слава ответил пальцами под ребра. Распались распаленные и возбужденные, тяжело дыша. — Замри уже, блять, — попросил Слава и решительно взялся рукой за его стоящий хуй, которым он то и дело тыкал ему в живот, пока боролись. Мирон попытался потянуться своей рукой к его члену, но он отмахнулся, и тот послушно откинул голову на полотенце, расслабляясь. Когда он держал голову прямо, его кадык казался незаметным, но, стоило ему вот так ее запрокинуть, он выступал на шее острой косточкой. Слава механически дрочил ему и залипал на эту косточку, наблюдая, как она ходит вверх-вниз, стоит Мирону сглотнуть. Наконец он не выдержал, наклонился к ней и осторожно обхватывая натянутую кожу губами. Жидок дал понять, что не целуется, в их первый раз — Слава уважал чужие заебы и с тех пор больше не лез к нему с поцелуями, хоть и любил это дело, но это вроде как не считалось. Мирон громко вздохнул и запрокинул голову еще сильнее, неожиданно обхватывая его голову одной рукой, и, ободренный такой реакцией, Слава пропустил свободную ладонь под его затылок, присасываясь к открытой шее. Мирон сжал его волосы в кулак и кончил, не продержавшись и десяти секунд. Слава ослабил хватку на его члене и замедлил движение, но не остановился, продолжая бесцельно касаться губами его шеи и кадыка. — Ты оставил засос? — обреченно спросил Мирон, немного отдышавшись, и сжал его ладонь на своем члене, останавливая ее. — Нет, я же не дебик, — возразил Слава и отстранился. Глаза Мирона все еще закрывали его очки — он стянул их и откинул куда-то себе за спину, в направлении рюкзака. — Мы же не хотим, чтобы Диляра узнала, — заметил он едко, и сам не понимая, зачем опять поднимает эту тему.Мирон устало потер глаза.— Давай не будем? — попросил он.— Тогда соси, — предложил Слава и хлопнулся на спину.Стоял отличный летний день. Они выпили по пиву, затем пошли в воду: Мирон немного поплескался у берега, чтобы остыть — рожа у него привычно покраснела и блестела испариной. Затем перешли в тень под иву, сожрали обеденные бутерброды с подтаявшим сыром и теплой колбасой, после чего Слава даже ненадолго задремал. Когда проснулся, Мирон лежал рядом в наушниках, рассматривая пейзаж и подергивая ногой в такт тому, что бы там у него ни играло — наверняка какая-нибудь очередная рэпчина. Слава незаметно понаблюдал за ним — хищный профиль, нахмуренные брови, сжатые губы, ходящие туда-обратно желваки. Мирон словно почувствовал его взгляд, повернул голову и тут же растерял сердитое выражение ебала.— Че, представляешь себя лирическим героем? — спросил Слава хриплым со сна голосом. Мирон выдернул из ушей наушники — пришлось повторить еще раз.— Ай, — тут же отмахнулся он, услышав подъебку, и криво заулыбался. Слава почувствовал след и перевернулся на бок, подпирая голову рукой.— Признайся: пишешь свой рэп? — Мирон принялся деловито сматывать наушники, не глядя на него. — Пи-и-ишешь, — протянул Слава и ткнул его кулаком в плечо. — Зачитаешь че-нибудь?— Иди нахуй. — Да ладно, че ты ломаешься?— Нахуй иди, — повторил Мирон и отпихнул Славину руку, когда тот попытался ударить его в плечо еще раз.Слава помолчал, с удовольствием наблюдая за тем, как быстро наливается краской его только остывшая в тени рожа, покопался в памяти и, напустив максимального пафоса, зачитал несколько строчек из какого-то трека, который был у всех на слуху. Мирон застонал и закрыл лицо руками.— Ну как?— Ужасно. Ты гундосишь. — Сам ты гундосишь. Ты свой клюв видел вообще? Мой голос просто создан для пения, а не речитатива. — Ну а сам? — тут же вцепился в тему жидок. — Это же ты пишешь тексты для ваших ?Ежемесячных?? — А-а-а! — обрадовался Слава. — Гуглил нас! Чего не подписался? — Откуда такая уверенность, что не подписался?— У нас сто подписчиков в ВК и тридцать четыре на Ютубе — я знаю каждого в лицо. Мирон улыбнулся. — Это потому что вы кошмарны.— Сам ты кошмарный! — обиделся Слава. — Ты вообще рэп слушаешь. Тоже мне, ебать, критик нашелся. Они замолчали. Молчалось с Мироном хорошо, почти как с Ваней или Андрюхой. Где-то в небе кричали непонятно откуда взявшиеся здесь охуевшие чайки, шуршал сухой травой и ветвями ив ветер. — Сделаем еще один заход перед тем, уезжать? — предложил Слава.— Ты уже хочешь уезжать?— Не, я вообще.— Давай.Они еще немного полежали, потом Мирон сполз вниз и пристроился у Славы между ног, через пять минут он ответил тем же. Искупались еще раз, и вдруг загремело, небо прорезали молнии, с неба хлынуло. Они перебрались обратно под иву — ее ветки защищали плохо, но других вариантом не наблюдалось, оставалось только ждать. — Была бы тачила, могли бы внутрь спрятаться, — мечтательно заметил Слава, зябко ежась. Они сидели, укрывшись влажноватыми полотенцами и прислонившись спинами к стволу и плечами друг к другу. — С ней ебли много, — поморщился Мирон. — Резина, техосмотры, вот это все. Опять же, бензина жрет больше. — Зато круглый год кататься можно, а не только когда тепло. В Питер мотаться на своем ходу. На юг, — Мирон неоднозначно пожал плечами, шмыгнул носом. Слава пожевал губу и зачем-то признался ему: — Я вообще коплю. Может, возьму бэушку через год-два. Откладываю понемножку. На депозит, в банке. Иначе ж пропью все.— У тебя же даже работы нормальной нет, — удивился жидок. — Обижаешь? — возмутился Слава, хотя на самом деле Мирон не ошибся. — Есть у меня работа. Щас начнется учебный год, буду еще практические и лабы писать мажорам разным. — Не знал, что ты таким занимаешься.— Еще с шараги, — Слава вдруг хохотнул, припомнив, как все началось. — Первый раз по сопромату писал, бате твоему.— Издеваешься? — не поверил Мирон.— Отвечаю, курсе на втором попросили помочь, я сказал, что за бесплатно не буду ничего делать. Заплатили. С тех пор и пошло-поехало.Мирон пытался переварить эту информацию. Вид у него был идиотский. — Мой батя читал тебе сопромат? — переспросил он все тем же охуевшим голосом. — И вышку, — согласился Слава. — Отправил меня на пересдачу и потом еще влепил тройку, гондон. Без обид.Немного поговорили о шараге. Во время учебы они почти не пересекались, их кафедры располагались в разных корпусах, к тому же, каждый держался своей школьной компании, но все же какие-то общие точки соприкосновения нашлись. Булочки с фаршем в столовке, та история с дрожжами в старом женском толчке, как гоняли в футбик на стадионе в мае после сессии. Мирон признался, что его родители очень разочаровались, когда он пошел на филологию вместо какой-нибудь технической специальности, Слава заверил его, что он ничего не потерял и рассказал несколько баек о его бате. Судя по ебалу жидка, истории эти не дошли либо до кафедры филологии, либо до него конкретно. Дождь закончился, но воздух остыл, сычевать на берегу и дальше Слава не видел смысла, поэтому они начали собираться. Мирон скис и помрачнел, ему явно не хотелось возвращаться обратно в город. Слава подозревал, что его ждет Диляра, но намеренно ничего не спрашивал. Жидок сам заварил эту кашу, ему и расхлебывать, решил он твердо. Он уже высказал все, что думал о его большой любви, Мирон его слышать не хотел.Мопед стоял там же, где они его оставили, грустный и мокрый. Мирон достал из багажника тряпку и принялся уныло вытирать его, пока Слава пытался обновить ВК, чтобы посмотреть, не написал ли ему кто. — Хочешь сесть за руль? — внезапно предложил Мирон. Слава оторвался от экрана и взглянул на него с удивлением.— Пустишь меня на свою ласточку? — Если хочешь. Слава подумал.— У меня прав нет. Вообще.— До города, а там поменяемся. На велике кататься умеешь? Это почти то же самое, только без педалей. У Славы на этот счет имелись некоторые сомнения, но отказываться от потенциально хуевых идей было не в его стиле. Мирон показал ему, как газовать и тормозить, он отдал ему рюкзак, сел и подождал, пока тот взберется на сидение позади. На животе сцепились жидовские пальцы с ободранной кожей у ногтей. — Ты это предложил, чтобы меня лапать всю дорогу? — догадался он, коротко сжав замок его рук. — Езжай, блять, — велел Мирон — и они двинули в обратную дорогу. Сперва Слава старался сильно не гнать, все-таки шлемов у жидка в жизни не водилось, но вскоре вошел вкус, прочувствовал транспорт, и они полетели по междугородней дороге, подскакивая на кочках и обгоняя велосипеды. Из колонки ебашила рэпчина, Мирон своего музыкального вкуса не стеснялся, но Слава все равно пытался передать спиной все свое недовольство. Сегодня получалось как-то вполсилы.Жидок вел себя тихо, только время от времени, перекрикивая ветер и колонку, давал указания — ?Возьми правее?, ?Притормози, пусть этот гондон обгонит?, ?Блядь, не лети так?, ?Правее, блять, мы не в Англии?, ?Сука, че ты по середине дороги ебашишь?. Слава пихнул его локтем в бок, Мирон в ответ как-то слишком опасно расслабил пальцы, поэтому он ограничился этим единственным актом насилия, чтобы еще не дай бог не потерять свой жидогруз. У таблички с названием города он остановился, чтобы поменяться с Мироном местами. Тот пересел наперед, по-прежнему молчаливый и загадочный.— Может, тоже мопедик прикупить? — риторически спросил Слава, чтобы расшевелить его, но он только улыбнулся и ничего не сказал.?Ну и нахуй тебя?, — подумал Слава, почему-то разозлившись, но промолчал.