Глава 8 (1/1)

Слова подействовали безотказно на обоих. Марко в страхе округлил глаза, а Эцио замер, медленно разворачиваясь. Макиавелли удовлетворенно улыбнулся. Аудиторе подошел к нему почти в плотную, снимая маску и капюшон, Марко в испуге попятился назад.

- Полагаю, что слышал, - подал голос Николо.

- Что тебе о нем известно? – прошипел ассасин, напирая на Макиавелли, искажая лицо в агрессии.- Так тебе все же интересно? – ухмыльнулся тот, отодвигаясь от гневной гримасы. – И тебя не волнует тот факт, что он непосредственно связан с твоим отцом?Глубокая морщина, делящая лоб надвое, разгладилась, а рот раскрылся сам собой. Повисла долгая, тяжелая и мучительная пауза. Николо пристально изучал реакции обоих друзей, их неподдельную тревогу и испуг. Первым очнулся Марко, издав протяжный стон. Эцио посмотрел на него, жестом подзывая к себе.- Он не причинит тебе зло, я обещаю, - мягко произнес вор.- Я не за себя волнуюсь, Эцио.Его голос дрогнул, последовал тяжелый выдох.- Он ищет тебя.- Твой друг прав, - отозвался Николо. – За смертью твоих близких стоит непосредственно он.

Эцио кинул на Макиавелли долгий взгляд. Тот продолжил:- Но он действовал не один. Тамплиеры – семейства Борджиа и Пацци - действовали по его указу. А теперь он собирает армию и готовится пойти на Рим с папской гвардией. Война неизбежна. И все из-за тебя.Эцио молчал, обдумывая услышанное. Сбежав несколько лет назад, он надеялся, что смог спрятаться от прошлого, забыть то, что произошло на Пьяцца-делла-Синьории и усмирить чувство мести, сжигавшего его изнутри. В Венеции, избегая шумных мест и вздрагивая от каждого шороха, он какое-то время подрабатывал наемным убийцей, каждые несколько дней менял ночлег, нередко спал и под звездами. Он не знал, что ему делать дальше, куда податься. Он несколько раз писал своему дяде, но ответа так и не получил. И вот однажды, на очередном задании, его жизнь круто повернулась, когда он встретил маленького Хищника. Эцио поклялся себе оберегать его от всех, его бросало в дрожь от мыслей, что кто-то может обидеть его. И когда опасность миновала, когда он смог подняться на ноги, смело расправить плечи и гордо смотреть на мир сквозь узкие щели маски, его прошлое ворвалось в его жизнь, оглушая до звона в ушах. Стало трудно дышать. Весь его хрупкий мир, который он так тщательно прятал от всех, разваливался на куски.- Эцио, - послышалось откуда-то извне. Его сознание тонуло, медленно погружалось в пучину, в ушах стучала кровь. Он медленно, будто под водой, повернулся на зов, хватая воздух ртом.- Бежать больше некуда. Теперь тут твой дом, и, раз ему угрожает опасность, нужно его защитить.Он не понимал, кто говорит ему это. Оглядываясь по сторонам, он никого не видел. Он задыхался, не в силах сделать полный вдох, пока нечто теплое не легло на плечо.- Значит, я встречусь с ним до того, пока его люди не придут сюда.Краски постепенно возвращались, звуки становились все громче и яснее, и вот он уже мог различить на белом пятне, окаймленном черными волосами, тревожный взгляд ледяных глаз и искаженный испугом рот.- Мы его вместе встретим здесь. У нас неплохие шансы.Теперь Эцио уже осознавал сказанное и услышанное. Нахмурив брови, он отрицательно покачал головой.- Нет, Марко, я встречусь с ним без тебя. И это не обсуждается, - добавил он, гневно посмотрев на него.

- Эцио, ты не понимаешь, что это за человек. Я жил с ним практически всю жизнь, я знаю, кто это. А ты! Ты до недавнего времени не знал, кем была твоя семья.Эцио притих, скрывшись под плащом.- Эцио, да очнись же ты наконец! Перестань делать вид, что тебя не касаются их судьбы. Ты носишь его имя, его гены, его судьбу, и тебе не сбежать от этого никогда, ты слышишь меня?Марко кричал ему прямо в ухо, но ассасин стоял неподвижно. С ревом Волчонок набросился на Эцио, роняя его на нагретые камни.- Не смей меня игнорировать! - кричал тот, ударив Аудиторе кулаком по лицу. Но он даже не попытался увернуться, а из-под маски тоненькой струйкой потекла кровь. Разозлившись из-за такого равнодушия еще сильнее, Марко обрушил на своего друга еще несколько похожих ударов. Тут подскочил Николо, хватая под руки разъяренного вора и оттаскивая его от Эцио.

- Пусти меня, - рычал Марко, изворачиваясь как змей. Эцио лежал все так же неподвижно, и, казалось, будто он перестал дышать. Макиавелли с трудом удерживал юношу, как вдруг тот сам замер, оборачиваясь на звук. Со стороны побитого раздавался тихий смех, который стремительно набирал обороты, и вот уже через пару секунд Эцио заливался громким, несколько истеричным смехом, широко открывая окровавленный рот. Два воителя, не понимая, что происходит, подошли чуть ближе, и марко робко его позвал.- Какие же вы идиоты, - произнес Аудиторе, переводя дыхание. Поднявшись с пыльной земли, он откинул капюшон и снял маску, обнажая разбитое в кровь лицо. Двое все так же неподвижно стояли, не смея пошевелиться. Эцио посмотрел на них и, улыбнувшись, пошел прочь.- Николо! – кинул он через плечо, подходя к лошади. – Завтра буду тебя ждать с рассвета. Уверен, что ты уже знаешь, где мы обитаем.И, сплюнув кровь наземь, он вскочил на коня, тут же хорошенько пришпорив его.***

На Рим неслышно опускалась ночь. Заходящее солнце окрасило горизонт в алые тона, на фиолетовом небе уже виднелись первые звезды, а это значило, что наступало их время. Люди стремительно спешили освободить улицы для их ночных прогулок, звезды зажигались все ярче, от раскаленных на солнце камней поднимался легкий туман. Идеальное время для разведок, ограблений и убийств.Когда он добрался до места назначения, солнце уже давно закатилось за горизонт, первая роса выпала на землю, а от дыхания валил пар. Ослабив поводья, он легкой поступью подъехал к воротам. Ночь радовала своей прохладой и успокаивающей тишиной, лишь редкое ржание коней доносилось из дальних конюшен. Вся Тоскана погрузилась в сон. Он не спеша спрыгнул с лошади и прошел вперед, прислушиваясь к звукам.

- Ты опоздал, - послышалось откуда-то сверху, и, мгновенье спустя, рядом с Эцио приземлился Ла Вольпе. Вслед за ним легкими движениями выдавали себя и другие воры: из-за дерева, со стены, из тени, - они ото всюду вытекали на свет, окружая ассасина.

- Что у тебя с лицом?Эцио отвел взгляд.- Так… Сцепился с одним…Лис нахмурился, хватая его за подбородок и направляя на лунный свет. Внимательно осмотрев, он отпустил вора и произнес:- Тебе нельзя без маски идти.- Она треснула.Ла Вольпе больше ничего не сказал и, махнув своим братьям-ворам, направился к воротам.- Да брось, у меня так лицо разукрашено, что меня никто не узнает, - крикнул Эцио, догоняя вора.- При всем моем уважении, но правила есть правила, - отчеканил Гилберт. – Без маски ты никуда не пойдешь.

Эцио опустил глаза. Смягчившись, Лис добавил:- Через пару недель мы наведаемся в другой особняк, так что не переживай. В любом случае, ты нам поможешь здесь.

Кивнув в знак согласия, Эцио отступил. Воры с ловкостью перебрались через высокие ворота и скрылись в ночи. Ассасин остался ждать. Он уже не первый раз оставался за воротами и прекрасно знал, что необходимо делать. Судя по увиденным схемам, особняк огромный, и даже если знать, где что лежит, то обнести его можно не быстрее нескольких часов. Они могли спокойно затянуться, как-то ему пришлось ждать больше восемнадцати часов, не смыкая глаз. Но после условного сигнала дело принимало куда более интересный оборот: дальше счет шел на минуты. Но до этого у него было предостаточно времени, чтобы подумать. И он, забравшись повыше, принялся перебирать последние события у себя в голове. Дойдя до случая у Пантеона, он будто спотыкался и не знал, что дальше делать. Он не понимал, как ему дальше быть, его пугала мысль о войне, об отце, о том, что ему предстоит посмотреть своему страху в глаза и принять себя. Достав маску, он направил ее на лунный свет, рассматривая ровную трещину, идущую наискось. Да, чтобы ее починить, потребуется мастер своего дела, несколько тысяч флоринов и неделя работы. Досадно усмехнувшись, Эцио убрал ее обратно. Глаза, так привыкшие работать по ночам, уже прекрасно ориентировались в темноте, поэтому он без труда увидел приближающегося всадника. Хозяином особняка он не мог быть, поскольку у них была неопровержимая информация, что им еще неделя пути. Ведь до того, как «сносить» дом, они тщательно проверяют все, сверяют схемы здания, охраны, посылают людей убедиться, что его жители еще нескоро будут дома. Некоторые проекты требуют месячной подготовки: заготавливаются отмычки, подкупаются слуги, травятся псы, досконально повторяется план отхода и побега на различные случаи… А всадник все приближался, переведя коня на легкую рысь. Не дойдя до ворот примерно сотню ярдов, некто спешился, и тут уже у Эцио не осталось никаких сомнений. Бесшумно дойдя до особняка, неизвестный скинул капюшон.- Эцио, - позвал он, оглядываясь вокруг. Но Аудиторе не спешил откликаться, а лишь двинулся ближе к зовущему, хищно скалясь. Зов повторился. Бесшумно спрыгнув с выступа, Эцио подошел почти вплотную к Марко и молниеносно приставил клинок к его шее. Тот не шевелился.- Я знал, что ты будешь ждать снаружи.Звон стали, и оружие уже покоилось под нарукавниками.

- Конечно, знал, - фыркнул тот, отходя от вора на пару шагов. – Ты мне маску разбил.Марко развернулся, осматривая Аудиторе.- Давно они там?- Думаю, уже больше часа, - вяло ответил ассасин, облокачиваясь на стену. Рядом с ним встал Марко.- Будет гроза, - в никуда сказал Волчонок, спустя несколько минут. - Они не успеют уйти до нее.- Так даже лучше, следов не останется, - равнодушно пояснил Эцио, глядя в одну точку. Вновь повисла тишина.- Какого черта сегодня было? – Не выдержал Марко. Эцио был неподвижен, казалось, даже, что он не дышал.- Ненавижу, когда ты так делаешь, - прошипел вор, сдергивая маску с лица. Губы Аудиторе расплылись в довольной ухмылке.- Ненавижу, когда ты игнорируешь, ты прекрасно знаешь это и все равно продолжаешь так делать каждый раз! Каждый раз ты молчишь и не двигаешься, а я будто со стеной разговариваю!

Эцио все еще хранил молчание, продолжая улыбаться.- Вот и будешь каждый раз получать по морде, - прорычал Марко, гневно сверкнув ледяным взглядом.- И не жди, что я извинюсь. Сам виноват.Вновь наступило молчание, а через несколько мгновений на воров обрушился ливень, сопровождаемый грозным ревом небес.- Извинишься, - со смешком произнес Эцио, не скрывая улыбки.

В два счета они промокли насквозь, холодная вода затекала под нагрудник и в сапоги, но никто этого не замечал, глядя друг на друга: Марко готов был всадить ему клинок промеж глаз, а Эцио, видя этот немой гнев, упивался его беспомощностью. В тот момент именно Аудиторе владел ситуацией, и ему хотел продлить свой триумф, позлить вора как следует, чтобы у того искры из глаз посыпались от ненависти и безысходности. Но дальше он терпеть не мог: чем дольше он смотрел на Марко, тем сильнее ему хотелось завладеть им. Схватив за край плаща, он с силой притянул Волчонка к себе, впиваясь в него жадным поцелуем. Тот немедленно ответил ему, тут же расслабляясь и целиком отдаваясь его власти. Эцио подхватил его на руки и прижал спиной к стене, попутно расшнуровывая штаны ему и себе. Приспустив их и обнажив пятую точку Марко, он на мгновенье замер, заглядывая ему в прикрытые глаза, полные ненависти и желания. Сознание у обоих было замутненное порывом страсти, мир для них перестал существовать, исчезла угроза быть обнаруженными врагом, одно лишь мелькало перед ними – здесь и сейчас. Эцио схватил Марко за ягодицы и медленно насадил его на себя. Тут же что-то горячее и липкое потекло между пальцами. Не выходя до конца, он с рыком устремлялся обратно. Сильнее, жестче, быстрее. А дождь тем временем хлестал по ним, не жалея сил. Марко выскальзывал из рук, и Аудиторе, недолго думая, вонзил ногти в кожу, не сбавляя темп. Голова Марко металась по стене, руки отчаянно пытались зацепиться за торчащие камни, с губ предательски срывались стоны.- Прости, - прошептал вор, закатывая глаза. Эцио схватил его за волосы, запрокидывая голову назад, и остановился. Марко, оскалившись, зарычал.

- Повтори, - прошипел ассасин, заглядывая в сверкающие бесцветные глаза.- Прости.Хищно улыбнувшись, Эцио продолжил телодвижения, с каждым разом все глубже проникая в него и возвращая прежний темп.- Прости, прости, прости… - все повторял Марко с каждым толчком. А дождь все лил, не прекращаясь, земля сотрясалась от небесного рева, и никто не слышал двоих…